Мы еще встретимся

Ванкувер. Пентхаус на Мэйн стрит. Генри Фицрой сидел за рабочим столом, раздумывая над очередным наброском для своего романа. Карандаш плавно скользил по белоснежной бумаге, вот уже в сотый раз выводя ту же самую картину: длинные светлые волосы, обрамляющие смеющееся лицо с изумрудными глазами и чувственными, несколько припухлыми губами. Вики смотрела на него оттуда и беззаботно улыбалась. Вампир тяжело вздохнул, затем сменил бумагу, положив очередной портрет Виктории Нельсон в кучу предыдущих, таких же. Ровно полгода назад он смалодушничал и ушел, хлопнув дверью. Его до сих пор мучили угрызения совести за этот трусливый, недостойный поступок. Сбежать, вот так, испугавшись какого-то демона? Ладно, не какого-то, а очень могущественного, но от этого Фицрою легче не становилось. А может, он просто боялся признаться самому себе в истинных причинах своего торопливого отъезда? Демон здесь был не при чем: Генри сбежал из Торонто, потому что не мог больше видеть ее. Потому что она ему не принадлежала. Потому что желание становилось неконтролируемым, опасным. Потому что ему было тяжело каждый раз отпускать ее домой. Делить с Майком. Потому, потому… Бросить Вики одну, когда ей так нужна была его помощь и поддержка. Возмутительный поступок. Низкий, недостойный лица королевской крови. В порыве ярости, Фицрой сломал карандаш пополам. Крошки посыпались на пол, а на рисунке появились разводы и пятна. Чертыхнувшись, Генри смял лист и выкинул в урну. Достав из ящика еще один, он снова задумался. В течении первого месяца, вампир ни раз порывался вернуться, но не позволил себе этого. Естественно, сидеть в четырех стенах, замкнувшись полностью в себе — что может быть лучше? Даже ужин теперь заказывался на дом. Шататься по клубам, в поисках подходящей пищи, ему совсем не хотелось. Каждый день он с ужасом ждал звонка о страшном известии, что Астарот достал ее. По его просьбе Огастос послал своих людей приглядывать за ней. Именно от них Генри вскоре узнал, что Корин удалось при помощи магии (как же он ненавидит это слово!) разорвать связь Вики с Астаротом, отправив демона обратно в Ад. К сожалению, отец Кассиоли погиб. Как всегда в таких случаях, без жертв не обходится. Он снова принялся за рисунок. Появились первые штрихи: мужчина средних лет с пистолетом в руках… Фицрой отложил карандаш и снова погрузился в тревожные раздумья. Некоторое время спустя после счастливого избавления от Астарота, детектив Майк Селуччи был смертельно ранен в перестрелке и скончался в больнице через несколько часов. Единственный человек, который смог бы защитить Викторию от опасности теперь разделил участь падрэ. Человек, который стал ему почти другом, который отчасти понимал его мучения… По словам Огастоса, Вики окончательно сникла: закрылась в офисе и не выходила оттуда сутками. Именно тогда Генри почти решился. Ему так хотелось увидеть ее, разделить ее горе, утешить, приласкать… Вампир не заметил, как по бледным щекам катятся беззвучные слезы. Да, они тоже могут плакать, совсем как люди. Но случается это нечасто: нужен какой-то особый повод. Нет, бесполезно: сегодня ему ничего не нарисовать. Только бумагу портить может. Он не поехал к ней тогда, потому что счел, что временное появление только еще больше ее расстроит. Позднее, он узнал все от того же Огастоса, что ее жизнь постепенно нормализуется. Даже появились мужчины. Понятное дело — он ей больше не нужен. Сам виноват. Жалкий трус! Фицрой решил прогулятся. Приняв душ (стоя под струями воды, он думал о ней, смывая с лица засохшие слезы), одевшись, он вышел в гостиную, чтобы взять пальто. Всего за долю секунды, его лицо пребразилось: вытянулись клыки, налились чернотой голубые глаза. А заставила его сделать это одна маленькая деталь. Запах крови… Генри метнулся к двери, чувствуя нарастающее из глубин души беспокойство. Как только он распахнул дверь, прислоненное к стене тело рухнуло внутрь. Вики была без сознания. На шее было две точечных ранки, из которых все еще стекала кровь. На самой двери с внешней стороны горела враждебная надпись. Je t’attendrai…* Глава 2 Предуреждение: эта глава с рейтингом NC-17, из-за сцен жестокости и насилия. Париж. 1538-й год. Неподалеку от главной площади располагался трактир «Пьяный мушкетер». Хозяином этого заведения был Жерар Бовье — мужчина средних лет. Для мсье Бовье эта забегаловка была единственным способом заработать, что отчасти ему удавалось: сюда обычно приходило определенное колличество постоянных посетителей — любителей хорошей выпивки и просто спокойной обстановки: нелегко было найти место в шумном Париже, где можно было отдохнуть после долгой и изнурительной службы. Бовье знал всех своих клиентов в лицо, с некоторыми даже общался лично. Вот и сегодня сюда, как обычно, заглянули гвардейцы короля, с целью пропустить стаканчик-другой, семья Вернель (поужинать?), в дальнем углу сидел помещик Клавель со своей женой. Внимание Жерара привлек молодой человек, сидящий недалеко от центра. Незнакомец был одет довольно просто, но знающий человек сразу бы догадался о стоимости ткани, послужившей для пошива его костюма. Трактирщик сразу понял, что посетитель — иностранец: уж слишком сильно он отличался от других постояльцев. Бовье теперь с нескрываемым любопытством разглядывал гостя: темные, вьющиеся волосы обрамляли слишком бледное лицо с высокими скулами. Безжизненные, какие-то пустые глаза смотрели в одну точку, а тонкие губы что-то шептали в пустоту. Перед ним стояла чарка с вином, но он к ней даже не притронулся. Жерар отметил про себя, что незнакомец был невероятно красив и притягателен. Было в нем нечто такое, что заставило всех оторваться от своих дел. Бовье продолжал наблюдать за странным посетителем, который в свою очередь разглядывал постояльцев. Его внимание привлекла сидящая в центре пара — мужчина средних лет и молодая девушка, предположительно — жена. Они ужинали, весело смеясь над глупой шуткой в адрес короля. Незнакомец встал из-за стола, подошел к трактирщику, затем спросил. — Мсье, не знаете — кто это? — было что-то в его голосе такое, что заставило Бовье немедленно повиноваться. — Mais oui*, это мсье Марсель Ланфэн и его супруга — Люсиль, — охотно ответил Жерар. — Мсье принадлежит большое поместье недалеко от Парижа. — Неужели? — на лице иностранца появилось некое подобие улыбки. — Да. Извините, мсье, если мое любопытство переходит границы дозволенного, но вы ведь не здешний? — пролепетал Бовье, продолжая смотреть ему в глаза, словно завороженный. Гость ухмыльнулся, сверля Жерара таинственным взглядом. — Я англичанин. Скажите, а что вам еще известно про этих господ? И снова трактирщик не смог отказать. — Немного. Люсиль — вторая жена мсье Ланфэна. Поговаривают, что Ланфэн и его любовница убили его первую жену. Отравили мадам Кристину… Англичанин резко изменился в лице: и без того бледная кожа стала совсем прозрачной, так что стали видны вены, глаза налились чернотой и злостью, а недавняя улыбка превратилась в звериный оскал. Незнакомец был теперь похож на дикое животное. — М-мсье, что с вами? Вам плохо? — пролепетал перепуганный трактирщик, пятясь к двери. — Наоборот, — совсем другим, глухим голосом ответил англичанин, — мне очень хорошо, — он ядовито улыбнулся. Весь трактир молча наблюдал за разворачивающимися у них на глазах событиями. Через минуту молодой человек вышел из трактира, швырнув несколько монет за выпивку. Немного придя в себя, Жерар Бовье начал убирать со стола. Только сейчас он заметил, что странный посетитель почти ничего не выпил. Сложив воедино все увиденное, Бовье ужаснулся своей догадке. ***** Дверь хлопнула. Марсель Ланфэн вошел в свою спальню, где его уже ждала Люсиль. На девушке была полупрозрачная сорочка, а длинные светлые волосы ниспадали локонами по плечам. Она откинулась на спину, поглаживая рукой свои обнаженные бедра. Ланфэн, улыбнувшись, бросился в постель и вцепился в губы своей бесстыдницы-жены. Девушка подалась вперед, изгибаясь в объятии Марселя… Внезапный шум прервал любовников. Раздалсля скрип, и в комнату кто-то вошел. Тот самый англичанин из трактира Бовье. Незнакомец подошел к кровати и ухмыльнулся увиденному. — Кто вы? — прошептал Ланфэн, загораживая жену своим телом. — Молчать, — глаза гостя почернели, совсем как тогда, голос стал повелительным. Ланфэн замолчал: этому странному человеку было невозможно перечить. И его красота. Она была пленительна. Марсель ужаснулся этой мысли. — Вы виновны, — начал гость, — в ужасном преступлении. — Мы ничего не делали, — пролепетала Люсиль. Англичанин продолжил, не обращая внимания на испуг, читавшийся в глазах любовников. — Вы убили женщину — Кристину, — он пожирал девушку глазами. Люсиль не понимала, что происходит. Откуда не возмись, появилось томление внизу живота и непреодолимое желание, которое с каждым его словом становилось все сильнее. Марсель в ужасе наблюдал за своей женой, на лице у которой появилась бесстыжая улыбка. — Pardon**, я требую ответа! Кто вы, мсье? — спросил хозяин дома, лихорадочно прижимая к себе обезумевшую от желания жену. Гость ответил. — Я Генри Фицрой. — Мсье Фицрой, что вам от нас надо? — Я здесь, чтобы вершить над тобой, нет — вами — суд, — усмехнулся англичанин. Марсель сжался от страха. Фицрой теперь смотрел на Люсиль. Его дьявольские глаза жгли девушку, маня к себе. — Иди ко мне, — прошептал Генри, улыбаясь девушке. Она встала с кровати, подошла к нему, тоже улыбаясь. Он обнял ее спереди, нашептывая что-то на ухо. Девушка широко улыбалась, утопая в своих грязных фантазиях. — Отпустите ее, молю! — Марсель встал было с постели, но англичанин его остановил. — Стой, где стоишь! Ланфэн застыл на месте. Фицрой поцеловал девушку в губы — сильно, страстно — затем стал покрывать поцелуями нежную шею, слегка прикусывая кожу. Люсиль продолжала бесстыже улыбаться. Генри запустил руку ей под сорочку, прошелся пальцами по ее животу, спускаясь все ниже… Девушка застонала от удовольствия. — Зачем вы убили жену? — спросил англичанин. — Она вам надоела? Или вы решили заменить ее вот этой бесстыжей шлюхой? — при этих словах он крепко сжал девушку одной рукой высвобождая ее грудь. Люсиль открыла глаза, словно проснувшись ото сна. — Отпустите меня, — закричала девушка, вырываясь. Сорочка соскользнула с плеча, обнажив грудь. Фицрой довольно улыбнулся. — Вы — отвратительные твари, — он потянулся куда-то вниз. Его цепкие пальцы прошли снизу вверх по бедру девушки, заставив ту вскрикнуть. Улыбнувшись ей, он достал из кармана кинжал и провел им по ее груди, оставляя неглубокие порезы. Его глаза загорелись от неистового желания. Капли крови, выступившие на коже, будоражили рассудок. Приоткрыв рот, он выпустил клыки: повернув заплаканную Люсиль к себе лицом, откинул мешавшие волосы и вцепился в нежную кожу. Девушка вскрикнула, теряя сознание от нахлынувшей боли. Марсель в ужасе наблюдал за этим человеком, который убивал его жену, но был не в состоянии даже пошевелиться. Тревожные мысли роились в голове: черные глаза, длинные, острые клыки, бледная кожа. Теперь Ланфэн понял, что Фицрой не что иное, как вампир. Оторвавшись от девушки, англичанин снова заговорил. — Ваш грех ужасен. Наказание за это — смерть. Обоим. Слова прозвучали, как вердикт. Генри подхватил девушку на руки и положил на кровать. Люсиль лежала на белоснежных простынях: ее светлые волосы пропитались кровью. Вампир не стал много пить. Ему просто хотелось причинить ей боль, напугать, унизить. Генри сел рядом, столкнув Ланфэна на ковер. Провел рукой по ее бедру, поднимаясь все выше. Затем навис над ней, раздвигая коленом сжатые ноги. Люсиль была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Вампир снова поцеловал ее в губы, так сильно, что девушка стала задыхаться. — Par pitié! *** Да что же вы делаете? — взвыл беспомощный Марсель. Фицрой оторвался от Люсиль. — Я вершу справедливый суд, — повернувшись к ней, вампир склонился над девушкой, снова выпуская клыки. Люсиль сделала последнюю попытку вырватся, но ее противник был значительно сильнее. Прижав ее к постели, он в последной раз поцеловал ее, перед тем, как жадно впиться ей в бедро. Девушка закричала от боли, слезы потекли по щекам. Она чувствовала, как жизнь, которую она так любила, постепенно в ней угасает. Вытянувшись во весь рост, она сжала в кулаке кусочек простыни… Генри озверел окончательно. Жажда мести и тоска по любимой свели его с ума. Даже вампиры бывают лояльны со своими жертвами, но ему хотелось растерзать это тело, испить до последней капли, причинив при этом как можно больше боли. Отбросив в сторону бездыханное тело Люсиль, Фицрой накинулся на Марселя. Прокусив шею, он отпил совсем чуть-чуть, затем укусил себя в кисть. Горячая кровь закапала в рот сопротивляющегося Ланфэна. Марсель стал захлебываться, выплюнул кровь прямо в лицо своему палачу. Генри стер ее с лица, затем облизал руку. — Ты будешь жить вечно, Ланфэн. Жить и помнить о том, что ничего не смог сделать. Это будет твоим единственным воспоминанием. Оно будет пожирать тебя вечность. Ты сойдешь с ума, — вампир встал с пола и пошел к двери. — Мы еще встретимся. Я найду тебя, Анри****, где бы ты ни был, — крикнул в догонку истекающий кровью Марсель. — Буду ждать, — дверь хлопнула и Фицрой покинул поместье… Генри вздрогнул, открыл глаза и в ужасе посмотрел по сторонам. И хотя поместье Ланфэн было далеко в кровавом прошлом, лежащая на коленях в бессознательном состоянии Вики стала ярким напоминанием о грехах прошлой жизни, или двух? Глава 3 Ванкувер. Пентхаус на Мэйн стрит. Наши дни. — Боже милосердный, Вики?! — казалось, время остановило свой бег, грани между реальностями стерлись. Вампир все еще не мог поверить, что перед ним, на холодном полу, лежит именно она. Генри посмотрел в потолок, чувствуя, как предательские слезы наползают на глаза, катятся по мертвенно-бледным щекам. Фицрой прислушался, закрывая сознание от посторонних звуков: ее сердце билось, стучало, как сумасшедшее. — Все будет хорошо, любимая, — прошептал Ричмонд. Генри не мог не отметить, что Виктория, не смотря ни на что, была по-прежнему прекрасна. Темные джинсы идеально сидели на ее округлых бедрах, подчеркивая стройность фигуры, а Levis-ы* дополняла его любимая черная сорочка с глубоким, дразнящим вырезом. Та самая… Ее некогда светлые, пченичного оттенка волосы пропитались насквозь кровью, которая уже стала местами подсыхать. Одежда тоже была вся в крови. И эти точки на шее… Генри взял Вики за руки и втащил в комнату. Стараясь не смотреть на продолговатый кровавый след, оставляемый ее телом и напоминающий о голоде, он захлопнул ногой дверь. Пока Фицрой тащил ее, сорочка задралась вверх, под грудь, обнажив ее подтянутый, рельефный живот. Генри отвернулся, но даже одного взгляда на эту обнаженную полоску ее тела было достаточно, чтобы пробудить в нем дикое, неконтролируемое желание. Вампир непроизвольно облизался, но, вовремя спохватившись, прикусил губу. Боль отрезвила его, а вкус собственной крови во рту успокоил жажду. Генри поднял девушку на руки и бережно уложил на диван. Снова прислушался: ее сердцебиение практически восстановилось. Вики дышала ровно, как и следует любому нормальному человеку. Ричмонд был в замешательстве: девушка, из-за которой он изменил своим принципам, уехал, бросив свое уютное гнездышко, не подавала никаких признаков жизни, если бы не тяжело вздымающаяся грудь. Что же с ней такое произошло? И почему у него появилось это странное, необъяснимое чувство, словно он упустил из виду нечто важное, какую-то незаметную деталь? Генри схватил со стола мобильник и набрал хорошо известный номер. — Огастос, что произошло? — проревел вампир. В ответ — молчание. — Огастос! — Генри, я собирался звонить, — раздался в трубке печальный голос. — Грег вел за Мисс Нельсон слежку… Два дня назад он видел ее в компании одного француза. Они поужинали вдвоем в ресторане, потом он проводил Викторию до дома… Утром она не вышла на работу. Мисс Феннэл искала ее везде, где она могла бы появиться. Даже заглянула на квартиру покойного детектива Селуччи, но так и не нашла. Она исчезла, Генри, испарилась. Конечно, Вики исчезла. Ее не было в Торонто. Она была в Ванкувере, лежала на его диване в бессознательном состоянии. — Опиши мне француза, — еле выдавил Генри. — Высокий, светлые волосы, зеленые глаза, длинноватый нос, — начал перечислять он. — Достаточно, спасибо, — Генри отсоединился. Прошлое снова пробежало перед глазами, заставив содрогнуться от липкого ужаса. Вот он поворачивается, чтобы покинуть поместье Ланфэн, как вдруг его окрикивает Марсель. — Мы еще встретимся, — шепчут его окровавленные губы. — Я найду тебя, Анри, — зеленые глаза смотрят на вампира из-под свалявшихся в колтуны белокурых волос… Генри глубоко вздохнул. Образы давнего прошлого исчезли, окончательно убедив Ричмонда в своей правоте: Марсель Ланфэн вернулся спустя почти пятьсот лет, чтобы выполнить свою угрозу. Отомстить за себя и Люсиль… В эту самую минуту Генри подумал, что смерть от руки Астарота была бы не так страшна, как та участь, которую уготовил помещик Ланфэн им обоим. Фицрой знал, что мститель не остановится на этом, постарается сделать ему как можно больнее и только потом убьет. Нет, Марселю даже не потребуется самому убивать его: Фицрой сам захочет смерти. Генри еще раз посмотрел на Вики, затем взял из ванной тряпку, ведро воды и вышел в коридор ликвидировать следы недавнего преступления: вампир прекрасно понимал, что если его заметут, тогда Вики уже никто не поможет… Вода в ведре окрасилась багровым цветом, а надпись на двери постепенно исчезала. Когда Генри вернулся в квартиру, то первым делом подошел к девушке. Вики зашевелилась, затем медленно открыла глаза, поморщилась и отчетливо сказала. — Сукин сын. Генри подавил улыбку: эти самые слова она когда-то произнесла, лежа на похожем диване, при их первой встрече… Глава 4 Торонто. Полгода назад. Когда за Генри захлопнулась дверь, она растерялась. На минуту Вики показалось, что все это происходит не с ней, а с другой Вики Нельсон — из параллельной вселенной. И девушка была готова поверить в этот спасительный бред, учитывая события последнего года. Но отрезвляющее прикосновение Корин, на лице которой читалось искреннее сочувствие, разбило вдребезги эту зыбкую надежду. Генри ушел и больше не вернется. НИКОГДА. Майк тоже ее оставил: не будет больше счастливого воссоединения и совместных расследований за вредной китайской кухней. Все это в прошлом. Потому что она не сделала выбор. Трудный выбор, бесспорно, практически невозможный. Но в том-то и дело, что «почти». Первый месяц был ужасным: бессонные ночи, страшные кошмары об Астароте, который завладел миром и ее душой… Просыпаться в холодном поту и в слезах — стало привычным делом. А потом все закончилось: несколько заклинаний, очищающий ритуал… Вики смотрела, как метки на руках тускнеют, и не верила своим глазам, при том, что причина не доверять своему зрению у нее была. Девушка даже прочистила стекла, но, водрузив очки обратно на переносицу, поняла, что демонические татуировки действительно покинули ее, тем самым нарушая исходный ритуал и обрывая ее связь с демоном. Позднее, Вики прочитала в газетах, что на на одной из улиц Торонто замертво упал мужчина лет сорока, которого позднее опознали, как отца Кассиоли. Нельсон решила, что теперь можно попытаться наладить отношения с Майком, который успешно вернулся на работу. Или даже… Нет, она не должна думать об этом. Найти, нет, попытаться разыскать Генри. Мысли не давали ей покоя, сворачиваясь, как гадюки, у нее в голове. Вики боялась: стоит начать поиски, дать себе малейшую надежду, и она пропала. А что если она не сможет найти его? Зачем обнадеживать себя? А потом умер Майк. Погиб на задании. Вики заперлась в офисе, отключила трезвонящий телефон (наверняка это звонила обеспокоенная Корин) и не выходила оттуда сутками. В голову лезли дикие мысли и безумные идеи, но девушка ограничилась несколькими порезами на ладони. Слезы текли из глаз, смешивались с сочащейся из надрезов кровью и попадая в открытую рану, заставляли кожу пощипывать, как от прижигания йодом. Именно эта отрезвляющая боль напоминала ей, что она все еще жива… «Генри, неужели ты не понимаешь? Ты нужен мне, черт возьми! Вернись. Проклятье!» Прошло почти полгода. Нельсон потихоньку пришла в себя, оживилась и даже начала брать новые дела. Порезы на руке затянулись, зажили, но в груди по-прежнему зияла душевная рана. Для посторонних Вики имела вполне сносный вид. На самом же деле «ледышка» Нельсон страдала. С горя, девушка стала заводить короткие, ничегонезначащие романы. Кавалеров было немного, да и те менялись каждую ночь. Вики усмехалась про себя: «А ведь начинаешь становиться похожей на него, Нельсон». Она никогда не произносила его имени вслух, по крайней мере старалась избегать этого. Естественно, никто не знал, что справадив очередного аманта*, Вики шла в ванную, где в течении часа принимала расслабляющую ванну. Чувствуя, как теплые струи воды стекают по ее телу, лаская пылающую кожу, она начинала плакать. Беззвучные рыдания душили горло, не давая сделать вдох. Вода смывала эти единственные проявления слабости, о которых не знал никто, даже верная помошница Корин. Вечером Вики садилась на диван, поджимая под себя ноги и укрываясь пледом. Наливала в фужер вино и жадно пила, чувствуя, как постыдные слезы снова ищут выхода, раздражая и без того воспаленные глаза. Задумчиво проводя пальцем по ободку пустого бокала, Вики слушала мелодичный звон хрусталя и вспоминала о том, другом вечере… Может и сейчас она почувствует легкий, почти неуловимый порыв ветра, который всколыхнет ее волосы, закружит пряди в пламенном танце. Газеты, лежащие на столике, с тихим свистом поднимутся в воздух и осядут на полу. Генри предстанет перед ней, улыбаясь своей коронной, очаровывающей улыбкой, подойдет так близко, что у нее запылают щеки, и прошепчет. — Вики… Когда к ней в офис пришел обаятельный француз, с просьбой проследить один банковский счет, Вики и не подозревала, что у них может быть роман. Что такой мужчина, как Марсель, захочет ее — полуслепого частного детектива не первой свежести. Не удивилась она и тому, что он предложил вечером вместе поужинать: клиенты часто приглашали ее на деловые встречи в ресторанах. Во время трапезы Марсель вел себя, как истинный джентльмен: отодвинул стул, помог снять пальто. И хотя говорили они исключительно о делах, Нельсон чувствовала себя героиней сказки про принцессу, которую полюбил прекрасный принц. Марсель проводил ее до дома. Сама не зная почему, девушка предложила ему зайти. Француз охотно согласился. Как только дверь захлопнулась, клиент впился в ее губы с такой силой, что она чуть не задохнулась. Избавляясь на ходу от мешающей одежды, они оказались в ее кровати. Марсель целовал ее шею, опускаясь ниже, к выступающим ключицам. Каждое его прикосновение обжигало ее кожу, заставляя тихо стонать от удовольствия. Пора было признать: ее клиент — искусный любовник, лучший из тех, с кем ей доводилось встречаться. Вики уступила ему, чувствуя, как он полностью лишил ее воли. Девушка изогнулась в его объятии, раскинув в стороны ноги. Марсель, зловеще улыбнувшись, склонился над ней. Боль — легкая, отрезвляющая, только сильнее ее возбудила. Вики почувствовала, как по внутренней стороне ее бедра что-то течет. Липкое, противное. Чувствуя, что слабеет, она вдруг поняла одну важную вещь: у ее клиента-любовника не было сердцебиения. А потом девушка почувствовала в своем теле его острые зубы, и темнота заволокла разум…. Глава 5 Ванкувер. Пентхаус на Мэйн стрит. Наши дни. — Сукин сын. Вики медленно распахнула глаза, вынырнув из непроглядной темноты. Сощурившись от яркого света, девушка попыталась разглядеть лицо склонившегося над ней человека. В расплывающихся образах мелькнуло что-то отчаянно знакомое. Нельсон постаралась сосредоточить взгляд на его лице, но глаза заслезились от такого напряжения. Внезапно, что-то холодное коснулось ее лица, заставив вскочить с места. А потом, сквозь нахлобученную шапку прорвался голос. — Вики… ***** Генри склонился над девушкой, легонько касаясь ее щеки ладонью. Вики резко села на диване и попятилась в угол. — Вики, успокойся. Это я, — он попытался смягчить голос, в котором по-прежнему были слышны нотки отчаяния и злости. — Вики, — теперь его холодные руки держали ее за плечи. Девушка широко раскрыла глаза (вампир сразу подметил, что изумруды за эти полгода порядком потускнели), пытаясь сфокусировать взгляд на его лице, а потом тихо спросила. — Генри? — в ее голосе звучала неприкрытая радость. — Да, Вик. — Что ты делаешь в Торонто? — в глазах девушки читалось подлинное изумление. Вампир вздохнул. — Мы не в Торонто, Вики. — Где тогда? — ее голос тоже изменился, стал более хриплым: как предположил Ричмонд — результат продолжительных рыданий. Вопрос — по кому? — Ванкувер. Девушка попыталась встать, но испытав сильное головокружение, упала прямо на Фицроя. — Прости, как видишь, мое состояние за полгода только ухудшилось, — пробормотала смущенная неловкой ситуацией Вики. — Глупости, тебе просто нужны очки, — Генри наверняка улыбнулся. — Генри, — она помедлила, — а как я здесь оказалась? Вампир явно расстроился. — Ты ничего не помнишь? — он расчитывал, что, очнувшись, Вики прояснит ситуацию. Как оказалось — зря. — Я помню, как ты ушел и Майк… а потом, — слезы покатились по щекам, — потом были мужчины и, — ее лицо исказилось в ужасной гримасе, — Марсель. Чертов ублюдок! Где он? — она посмотрела на Генри, растирая руками глаза. — Я не знаю. Вики, как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно поинтересовался Фицрой. — Нормально. Только немного голова кружится. — Немного? — вампир был удивлен. — Этот урод — кровосос, — бормотала девушка. — Вцепился мне в бедро, я даже сначала не почувствовала, — Вики запнулась: неужели, она сказала это вслух? — Я должен знать, Вики, — она не видела его лица, но знала, что он обеспокоен, расстроен и смущен, — каким образом Ланфэн получил доступ… ээ, к твоему бедру? Вики смутилась и тактично промолчала. Он понял. — Прости, я не должен был спрашивать, — Генри закатил глаза, чувствуя нарастающую ярость. — Марсель — вампир, такой же взрослый, как и я. В отличии от меня, он, видимо, может воздействовать на тебя. — Наверное, — тихо согласилась девушка, стараясь не смотреть ему в глаза. Посмотрев на нее, Генри, пытаясь унять дрожь, спросил. — Ты, наверное, захочешь принять душ. Смыть с себя все это, — девушка проследила за его рукой и увидела расплывчатые красные пятна на одежде и коже, возле груди. — Мразь, — она провела рукой по брюкам, и та окрасилась в красный цвет. — Вики, я не знаю, что произошло, но что-то не дает мне покоя. Не вяжется все это. — Генри встал и начал мерить шагами комнату. — Что именно тебя не устраивает? Мое присутствие? — она язвила, стало быть все в порядке. — Кровь. Ты вся в крови, по идее должна была умереть от такой обширной кровопотери, но ты в порядке, за исключением некоторых… мест, — Генри снова смутился. — К чему ты клонишь? — начала злиться девушка. — Вики, это глупо. Если вампир пил твою кровь, то каким образом она оказалась вся на твоей одежде? Единственное объяснение, которое я вижу… Он выплюнул ее на тебя. Впервые за все это время она рассмеялась. — Фицрой, что ты несешь? Зачем вампиру делать это? — Я не знаю, — он склонился над ней, стал нюхать ее кожу. — Опять ты за старое? В чем дело? Генри?! Вампир втягивал носом ее запах, пытаясь сосредоточиться. Генри дважды пил ее кровь за это время и ее запах и вкус не мог бы спутать ни с каким другим. Особенно, на таком близком расстоянии. Оторвавшись от ее кожи, под вопросительные взгляды девушки, он прошептал. — Вики, это не твоя кровь. Ее глаза расширились от удивления. — В каком смысле — не моя? — Я знаю твой запах, — еле выдавил из себя вампир, на лице которого снова появилось испуганное выражение. — Эта кровь принадлежит другому человеку, — Генри подошел к окну, за которым начало подниматься солнце. — Вопрос — кому именно? Глава 6 Ванкувер. Пентхаус на Мэйн стрит. Наши дни. Стоя под водой, Вики остервенело терла свое тело. Пытаясь побороть приступ тошноты, девушка смывала въевшуюся в кожу липкую кровь. Мысли расползались, отказываясь собраться в единую кучу. Она в Ванкувере. И Генри — тоже. Все это время был здесь. Так близко, но одновременно так далеко. Вики нагнулась, чтобы рассмотреть бедро, хотя прекрасно знала, что даже если бы была в очках, увидела бы две точечные ранки с внутренней стороны. Верно, девушка не видела их, но чувствовала ноющую боль, разливающуюся по всему телу. Падонок! Она подставила под струи воды свое окровавленное лицо, чувствуя, как на глаза наворачиваются непрошенные слезы. Вики медленно сползла по стене на пол, закрывая лицо руками. Прижавшись к белоснежному кафелю, обхватив колени руками, Вики беззвучно плакала, отдавшись эмоциям. Генри действительно сидел сейчас в соседней комнате. Ей это не померещилось. А вода все текла и текла… ***** Генри в ужасе метался по квартире, пытаясь понять, что произошло. Кто еще пострадал из-за совершенной им в далеком прошлом ошибки? Когда Вики вышла из ванной, кутаясь в его банный халат, вампир невольно улыбнулся. Девушка дрожащими руками запахивала его на груди, смущенно улыбаясь. Фицрою не обязательно было подходить близко, чтобы понять, что под халатом на ней ничего не было надето. Вики, щурясь от света, встала в дверях, пытаясь разглядеть проход. Вампир подбежал к девушке, помогая пройти в комнату, и бережно усадил на диван. Нельсон выглядела такой беспомощной без своих очков и дубинки, что Фицрою захотелось ее обнять, приласкать, утешить. Компенсировать эти впустую потраченные полгода. Какое интересное слово «компенсировать». Сколько смысла можно вложить в эти несколько слогов. — Г-Генри, — девушка помедлила, — я думаю, мне нужны очки. Чувствую себя курицей. Почти ничего не вижу, даже твое лицо, — она подняла на него свои печальные глаза. — И мне страшно. Я боюсь, Генри. «Браво, Нельсон. Вот ты и выдала свой самый страшный секрет. Постыдную тайну. Вики Нельсон может испугаться. И может рассказать об этом ему. И еще кое-что. Сейчас ты ему скажешь». — Вики, — вампир обнял ее, затем, немного поколебавшись, поцеловал. Когда его умелые, сильные руки стали путешествовать по ее трепещущему телу, она не отпрянула, не съязвила, как обычно, чтобы остановить его действия. Не отрываясь от ее губ, вампир слушал, как успокаивается ее сердцебиение, как она поддается ему. Внезапный звонок нарушил идиллию. — В чем дело, Генри? — Вики вопросительно посмотрела на него. Вампир ничего не ответил, просто откинул крышку мобильника и включил громкоговоритель. — Reçu le souvenir, Henry? * — Вики сразу узнала этот голос. Бархатный, но в то же время полный ненависти и злобы. — Salope! ** — Генри ответил на том же языке. Вики теперь не сомневалась, что это был французский. — Bien, *** ты так глуп, Анри, — Марсель насмехался над Ричмондом, намеренно перейдя на английский, чтобы Вики понимала их разговор. — Что тебе надо, Ланфэн? — проревел Генри. — Все просто. Будем играть. Ты у нас теперь писака этих книжек с картинками, личность известная. Грехи, значит, искупляешь? Не терпится вывалять тебя в грязи, смешать с дерьмом твое незапятнанное имя. — О чем он, Генри? — Вики посмотрела ему в глаза, требуя ответа. Ланфэн громко рассмеялся в трубку, в предвкушении. — Почему бы тебе не рассказать Виктории, что ты сделал? А она тебе расскажет, что с ней сделал я, — француз усмехнулся, заставив Фицроя сжать трубку так сильно, что та чуть не раскололась. — Скажи ему, Вики, признайся, что это был лучший секс в твоей жизни. — Заткнись, падаль, — Фицрой вышел из себя. — Вики, что…? — Да ладно тебе, Анри. Только не говори, что ни разу не завалил ее, благородный ты наш виконт де Шаньи. — А ты — призрак? — Генри был в ярости и уже не контролировал себя. — Возможно. А Виктория у нас мадемуазель Дайе, **** — усмехнулся Ланфэн. — Чего ты хочешь? — сквозь сжатые зубы повторил Фицрой. — Сыграем в игру, Анри. Она называется: «Угадай, кто из твоих друзей пошел на корм вампиру?» — Ланфэн выдержал паузу, слушая, как эти слова доставляют вампиру невносимые мучения, затем еле слышно прошептал. — Уж если ты разлюбишь — так теперь, Теперь, когда весь мир со мной в раздоре. Будь самой горькой из моих потерь, Но только не последней каплей горя…***** — Еще увидимся, Анри, — француз отключился. Генри с минуту смотрел на молчавшую трубку, затем швырнул ее в дальний угол комнаты. Пластмасса раскололась, кусочки разлетелись по всей гостиной. Глаза Генри остекленели от поразившего его горя: вампир рухнул на колени и зарыдал… Глава 7 Торонто. 1977-й год. — Эй, Фицрой, — за ним бежал его однокурсник, Дэниэл Бернс, — постой! Он нехотя остановился. — В чем дело, Бернс? — устало поинтересовался Генри. Дэниэл расплылся в загадочной улыбке. — К нам перевели нового препода. Народ с утра трещит. Ей тридцать с чем-то лет, но такая… Слушай, Фицрой, как думаешь, у меня есть шанс? — Дэниэл выпятил вперед грудь и вытянул шею. — Не знаю, — раздраженно ответил Генри. — Кто она? — Профессор Сагара. Гм? Сагара, — Бернс задумчиво почесал затылок. — Она у меня с куревом ассоциируется. «Идиот», — подумал Фицрой, но вслух сказал совсем другое. — Сагара означает «море». У фамилии индо-пакистанские корни, — терпеливо объяснил он. — Слушай, Генри, откуда ты все это знаешь? — Бернс был явно недоволен превосходством Фицроя. Первым порывом Генри было сказать «поживи пятьсот лет и узнаешь», но потом он передумал. Зачем выдавать свою тайну, даже в шутке, такому ненадежному человеку, как Дэниэл? — Я много читаю, — сказал он вслух. Дэниэл покачал головой. — Запомни, не делай так больше. Какая девчонка захочет встречаться с ботаником, вроде тебя? Увидев, что приятель не реагирует, Бернс добавил. — Ладно, не дуйся, — он примирительно ткнул его кулаком в плечо, при этом Генри испытал жгучее желание двинуть придурку по-настоящему. — Еще только восемь вечера. Что делать будем? Гульнем? — У меня дела, — проворчал Фицрой. — Тогда до завтра, зубрила, — Дэниэл оскалился, потом развернулся и убежал. Генри, пытаясь сдержать накипевшую ярость, двинулся в сторону кампуса. Тяжело вздыхая, он посмотрел на часы: восемь. Бернс был прав, а значит — пора ужинать. Поймав пробегавшую мимо студентку, он привлек ее своим очаровывающим взглядом. Девушка расслабилась, поддавшись обаянию Фицроя, и обмякла в его объятии. Заведя ее за угол, Генри склонился над шеей девушки, чувствуя дикую жажду. Выпустив клыки, прокусил бьющуюся жилку и стал жадно пить. Когда все закончилось, Генри промыл ей мозги и отпустил прочь. Еще раз вздохнув, он подумал, что посещать вечерние курсы при Йоркском университете, не такая уж и хорошая идея, если ты вампир. И если выглядишь на двадцать с небольшим, совсем не обязательно состоять при каком-либо учебном заведении. Завтра он пойдет к декану и скажет о своем решении. Завтра. ***** Элизабет Сагара успела привыкнуть к вечно галдящим студентам, занятым чем угодно, только не лекцией. Труднее было заставить этих лодырей вести себя прилично, а то некоторые, забыв о гранях, лезли чуть ли не целоваться. Глядя на то, как последовавшее за ней поколение отказывается читать литературу, или хоть как-то утруждать свой мозг, женщина вздыхала. Всего десять-пятнадцать лет разницы — и нате вам: совершенно новый вид. Заходя в аудиторию, женщина с опаской осмотрелась. Сидящие за партами студенты выглядели поспокойнее вчерашних. Но как только она прошла внутрь, один из них выкрикнул, не стесняясь. — Ух ты, какие буфера! Сагара проигнориривала адресованный ей «комплимент» и заговорила с залом. — Я профессор Сагара. Буду читать у вас курс по религоведению. Но для начала, — она подошла к доске и стала писать. Студенты вытянули шеи, чтобы рассмотреть написанное. Женщина отошла от доски и снова обратилась к слушателям. — Кто может сказать, откуда вот эти строчки? Then hate me when thou wilt; if ever, now; Now, while the world is bent my deeds to cross, Join with the spite of fortune, make me bow, And do not drop in for an after-loss: * По залу пронеслись возбужденные шепотки, но никто не изъявил желания ответить. Профессор вздохнула: как она и думала — новое поколение. Но тут из задних рядов в воздух взметнулась рука. — Прошу вас, — женщина ожидала услышать очередную пошлость в свой адрес, но тут относительную тишину прорезал мягкий, обволакивающий голос. — Шекспир. Отрывок из сонета номер 90. Но будьте любезны, профессор, объясните, пожалуйста, какое отношение имеет поэзия великого английского писателя к нашему предмету? Сагара была потрясена. — Никакого, — женщина улыбнулась, пытаясь разглядеть обладателя чудного голоса. — Ваше имя? — Фицрой, мэм, Генри Фицрой, — из-за спины рыжеволосой студентки, которая отрешенно грызла колпачок от ручки, вынырнули бездонные голубые глаза и темные, вьющиеся волосы. ***** Торонто. Полгода назад. — Я уезжаю, — вампир был явно чем-то расстроен. — Полагаю, ты заехал попрощаться? — Сагара грустно улыбнулась. — Ты правильно полагаешь. — Все дело в Вики, — она не спрашивала, просто констатировала очевидное. — Ты любишь ее, Генри, ведь так? — А это имеет значение? — Фицрой был на грани. — Да, люблю, черт возьми, и я уверен, что она меня — тоже. Но Виктория никогда не признает этого, Бэтти. Она готова закрыть глаза на все, но не сказать об этом. А еще есть Майк — детектив Селуччи. Она затрудняется сделать выбор. — Генри отвернулся к окну. — Генри, — женщина нежно коснулась его лица ладонью, оборачивая его к себе, — дай девушке время. Она должна принять тебя и мир, в котором ты живешь. А это нелегко. — Ты сразу приняла и меня и мой мир, — вампир отвел глаза. — Ошибаешься. Мне было очень трудно, поверь. В день, когда ты мне открылся, я не могла спать, мне снились кошмары о твоей сущности. И мне было страшно. Вампир улыбнулся, вспоминая события тех лет. Обняв женщину, он прошептал. — Я верю тебе. И никогда не забуду. Ведь: Уж если ты разлюбишь — так теперь, Теперь, когда весь мир со мной в раздоре, — он замолчал. — Будь самой горькой из моих потерь, Но только не последней каплей горя, — подхватила Сагара, чувствуя слезы на лице. Дверь хлопнула. Фицрой ушел. Возможно, она его больше не увидит. Глава 8 Ванкувер. Пентхаус на Мэйн стрит. Наши дни. Сдерживать рыдания было невозможно. Один за другим умирали его самые близкие друзья, и он был тому виной. Вики с испуганным видом смотрела на вампира, пытаясь понять, что же произошло. А еще она пыталась ответить на самый важный вопрос: что заставило пятисотлетнего, сдержанного в эмоциях вампира, распластавшись на полу, рыдать, словно ребенка, у которого отобрали любимую игрушку? — Генри, — тихо позвала девушка, касаясь его плеча. Халат распахнулся, обнажая ее ногу почти до бедра, но Виктория не обратила на это внимания. Фицрой — тоже. — Генри, — повторила она, — что значат для тебя эти стихи? Ричмонд поднялся на ноги, чувствуя, как усталость берет вверх. За окном уже примерно час светило солнце, но он не мог спать. Не сейчас. Генри посмотрел на Вики печальным, полным муки взглядом и выдохнул ей в лицо. — Этот… эта мразь убила Бэтти, — даже без очков Вики видела, как его лицо исказилось от невыносимой боли. — Профессор Сагара? Генри, мне жаль, — она попыталась подобрать слова утешения, — Генри, — внезапно девушка вспомнила, — что этот урод имел ввиду? — О чем ты? — усталым, безжизненным голосом спросил вампир. Вики осторожно продолжила. — Он сказал, что ты мне должен что-то рассказать. О своем прошлом, — Генри еле слышно зарычал, меняясь в лице, но девушка не шелохнулась. — Генри, что ты сделал, и почему Марсель тебе мстит? Боль снова пронзила его и без того израненное сердце. Оно, словно, раскололось на мелкие кусочки, и больше не подлежало восстановлению. Ему была ненавистна мысль, что придется рассказать Вики о свершенных им когда-то зверствах. Какая разница когда это было? Он сделал это. Генри Фицрой, а не кто-либо еще. Вампир медленно повернулся к ней лицом. — Вики, я должен рассказать тебе о своем прошлом. Но ты должна запомнить одну вещь, — он выпустил клыки, его голос стал глухим, холодным. Генри посмотрел на девушку черными, как смоль, глазами и прошипел. — Я не человек и никогда им не буду. ***** Вики внимательно слушала рассказ Генри, всеми силами стараясь скрыть появившийся в глазах ужас. Она знала, что Фицрой — не ангел. Он вампир и всегда был таким. Подозревала она и о многочисленных скелетах в шкафу, ибо если живешь пятьсот лет, то рано или поздно совершаешь ошибку. Но такое… Когда он закончил свое кровавое повествование, девушка заговорила. — Я не стану лгать тебе, Генри. Это отвратительно, — Вики поморщилась, — но не мне учить тебя. Меня интересует только одно: почему? Вампир посмотрел на нее, удивленный ее спокойной реакцией. — Ты ведь ждала что-то подобное? Этот рассказ вовсе не шокировал тебя, ты предполагала, что я способен на такое! — он начал ходить по комнате, пытаясь контролировать свой гнев. Вики тяжело вздохнула: конечно, она была шокирована, даже потрясена. Но много лет работы в полиции научили ее выслушивать самые страшные откровения, не позволяя своим эмоциям вынырнуть на поверхность. — Ты должна понять, Вики. Я — монстр и всегда им буду. То что ты видишь: мое тело, мое лицо, играющая на нем улыбка, манящий взор… Все это — маска. Притворство. Жалкая попытка уподобиться человеку, — вампир выплевывал каждое слово, испытывая к себе самому дикое отвращение. — Но я не человек. Я — чудовище, — он оскалился. От подобных признаний девушку бросило в дрожь. — Генри, что тебе сделал этот фрацуз? — спросила девушка. Генри пронзил ее своим взглядом. — В том-то и дело, что ничего. Вики, в первый год после обращения даже самый сильный вампир не может себя контролировать. Все что ему хочется — это утолить дикую, раздирающую горло жажду, — он фыркнул, пытаясь донести до нее смысл сказанного. — Шел 1538-й год. Мне тоже исполнился ровно год. Ты ведь прекрасно понимаешь, что это означает? — Кристина… — Она бросила меня, сразу после того, как мы попытались разорвать друг другу глотки. Борьба за территорию и пробудившиеся в результате инстинкты совсем не остудили мое пламенное чувство к Кристине и не притупили боль от ее утраты. Наоборот, разлука только усилила мою любовь к ней и ненависть к другим, — Генри отвел от нее глаза, чтобы Вики не заметила его слез. — Я был зол на весь мир. А Марсель и его жена, — вампир намеренно не произнес ее имени (картинка с лежащей на окровавленных простынях девушкой и без того стояла перед глазами), — просто попались под руку, — закончил он. Вики не верила своим ушам. Повернувшись к Фицрою, она возмутилась. — Генри, — она пыталась подобрать нужные слова, но без толку, — мы не убиваем за то, что люди не к месту упоминают имена наших друзей и бывших любовников! Вампир оскалился, снова демонстрируя ей свою истинную сущность. — Вы не убиваете, — поправил ее Генри, — Я — другое дело! — Тогда мне больше нечего тебе сказать, — Вики демонстративно отвернулась от него, пытаясь придержать набегающие на глаза слезы. Глава 9 Ванкувер. Пентхаус на Мэйн стрит. Наши дни. Он распахнул двери в спальню, чувствуя, что вот-вот упадет. Силы окончательно покинули вампира. Солнце. Хоть Генри и не стоял под прямыми солнечными лучами, он чувствовал воздействие самой жаркой планеты даже через бронированный защитный слой на окнах. Рухнув на кровать, Фицрой закатил глаза, вспоминая слова Вики. «Тогда мне больше нечего тебе сказать», — каждое слово отразилось отдельным ударом. Словно кол в сердце. Они — это сочетание букв и знаков — пробили защитную броню, которую пятисотлетний Ричмонд упорно возводил веками. Генри откинулся на подушки, прикрывая уставшие глаза. Уже погружаясь в сон, он уловил еле слышные, булькающие звуки: Вики плакала. ***** Виктория Нельсон сидела на диванчике, прикрыв ладонью рот. Рыдания душили ее, грозясь вырваться наружу, выдать ее слабость. Еще немного, и Генри уснет, тогда она сможет опустить руку и всхлипывать, вырывая на голове волосы. Нельсон поморщилась. Ее жизнь становилась похожей на дешевый бульварный роман, а она сама занимала место главной героини. Хорошо, что Генри — вампир, ведь в отличии от людей, вампиры, однажды заснув, могли проснуться уже только после заката. Вики решительно встала с места и подошла к столу, где были раскиданы наброски для комиксов. В углу отдельной стопкой лежало штук двадцать портретов. Ее портретов, в разных настроениях. Нельсон пробежалась по ним глазами, напрягая глаза. «Неужели, человек, нарисовавший это, мог так жестоко расправиться с беззащитными и безвинными людьми? Не человек — вампир», — поправилась Вики, тяжело вздыхая. Страшные, кровавые картины стали возникать перед глазами. Ей стало страшно от собственных мыслей. — «Надо что-то предпринять», — Вики порылась в полках и нашла его бумажник: портмоне было набито различными кредитками, пропусками, клубными карточками. В кармашке обнаружилась фотография Кристины. Увидев в очередной раз причину всех их несчастий, Вики швырнула снимок на пол и затоптала голой ногой, глубоко сожалея, что на ней не было сапог с грязными подошвами. В одном из отделений бумажника сиротливо лежала стодолларовая банкнота. Девушка смяла в руке купюру и подошла к шкафу с одеждой. Гардероб Генри поражал своим шиком и разнообразием. Вики вытащила черную рубашку и джинсы. К счастью для нее, они с Генри были примерно одного роста, да и телосложением она мало в чем ему уступала: годы тренировок по программе для копов наградили ее широкими мускулистыми плечами и спортивной фигурой. Джинсы все же оказались велики, поэтому пришлось их затянуть ремнем. Вики написала для Генри записку, на случай если застрянет больше чем, — она посмотрела на часы — на десять часов. Подумав, что сотки может быть недостаточно, Вики прихватила одну из кредиток. В вестибюле она вежливо спросила портье, где находится ближайший магазин одежды и где можно приобрести очки. Ошарашенный странной визитершей, мужчина пролепетал что-то нечленораздельное. Вики вышла из здания, оглядывая себя, насколько могло позволить ее зрение. Благо, на улице стоял день, и она могла относительно хорошо видеть. «Если меня поймают», — подумал она, — «с целью оттащить в психушку, я скажу, что актриса и изображаю легендарного Чарли Чаплина», — потом усмехнулась. — «За исключением того, что у меня нет усов, котелка и тросточки. А еще, кажется, в то время не носили джинсы». ***** Корин Фэннел металась по офису, пытаясь успокоиться. Поиски ни к чему не привели. Девушка обзвонила всех ее знакомых, обошла все адреса, где могла появиться ее начальница. Она даже проверила квартиру Майка Селуччи: Вики нигде не было. Отчаявшись найти ее и рисуя в голове страшные картины о возможно произошедшем с подругой несчастьи, девушка набрала полицейский участок. — Простите, — раздался за спиной женский голос, — вы Корин? Корин Фэннел? Корин обернулась, положив трубку на рычаг: перед ней стояла молодая девушка. Корин не смогла сдержать восторженного возгласа. Незнакомка была необычайно красива: светлые, вьющиеся локоны, голубые глаза с пронзительным взглядом, нежная кожа, похожая на мрамор. И голос, голос, сводящий с ума… Корин ошарашенно смотрела на незнакомку, радуясь, что всегда придерживалась традиционной ориентации. — Я вас слушаю, — наконец выговорила она. — Меня зовут Кристин Дайе, — представилась белокурая красавица, — меня послала Виктория Нельсон. — Вики? Она у вас? — Корин не могла поверить, что Вики была способна на столь необдуманный поступок. — Да. У нас было дело, — Кристин улыбнулась, — она ждет вас. Вы должны поехать со мной, — и снова этот голос, которому было просто невозможно отказать. — Хорошо, идемте! — девушка подхватила куртку со стула и они обе вышли из офиса. Возможно, если бы Корин не была так очарована этой женщиной, ее внутренний голос отчаянно бы прокричал, что это — ловушка. А отключившийся мозг напомнил бы, что посетительница назвалась именем одного из главных персонажей мюзикла «Призрак оперы», который, будучи готом, Корин видела несчислимое колличество раз. ***** — Спасибо, — Вики расплатилась карточкой, подхватила пакеты и вышла из магазина. Еще там, в раздевалке, она переоделась в голубые джинсы и синию блузку, засунув вещи Генри в один из целлофанов. Оказавшись на улице, девушка сразу одела приобретенные в дорогом оптическом салоне очки. Впервые за последние сутки, чувствуя, как окружающий мир перестал вертеться с бешенной скоростью, Вики немного успокоилась. «Все будет хорошо», — утешала она себя, заходя обратно в здание, — «Генри проснется, мы найдем эту тварь и уничтожим». — Мисс, — поздаровался портье. Вики сразу обратила внимание на то, что за полчаса человека сменили, и теперь на его месте был совсем другой портье. Старше и к тому же, судя по акценту — француз. — Мисс Нельсон? — позвал тот. — Откуда вы знаете, как меня зовут? — насторожилась девушка. — Вам просили передать, если вы, конечно, Виктория Нельсон, — улыбнулся он. — Да, это я, — Вики взяла конверт, — спасибо, — она пошла в сторону лифта, слишком увлеченная вскрытием конверта, чтобы заметить лежащий под стойкой обескровленный труп мужчины. — Что за…? — Вики повернулась к портье, чтобы спросить о записке, но тут на ее голову обрушился сокрушительный удар. Падая, Вики почувствовала, как ее тащат в сторону черного выхода. Глава 10 Париж. 1538-й год. Он никогда не слыл храбрецом, скорее наоборот. Если где-то поблизости случалась драка, он как можно быстрее удалялся на безопасное расстояние, никогда не спорил с тем, кто мог на деле оказаться сильнее его. Когда в трактире разгоралась очередная пьяная драка, а гвардейцы и мушкетеры, обнажив шпаги, бросались друг на друга, он прятался в задней комнате и не высовывался, пока бурная перепалка не перетекала в еще более шумное перемирие. К тому же ему не верилось, что на свете этом есть существа, более опасные и жестокие, чем сам человек. Не подозревал он и о существовании разных дьявольских созданий, таких как оборотни, упыри, вурдалаки, вампиры, ведьмы… До сегодняшнего дня, до той самой минуты, когда он увидел загадочного незнакомца, оказавшегося к тому же иностранцем. Глаза, черные, как сама ночь и бездонные, как озера, бледное, словно выточенное из мрамора лицо, и голос, завораживающий, властный, не терпящий возражений. А еще дивная, нечеловеческая красота. Он вспомнил, как гость разительно переменился при упоминании семьи Ланфэн, как засверкали молниями его злые глаза, и ужаснулся своему предположению. Быть того не может! Mon Dieu, * его трактир посетил сам дьявол. Снова перед глазами возникли дикий, звериный оскал и полный лютой ненависти взгляд, адресованный его посетителям. Проклятье! В конце концов именно он рассказал англичанину об этих людях. Зачем он это сделал?! А был ли у него другой выбор? Глаза зверя прожигали в нем дыру, требуя повиновения. Впервые за много лет проснулась его давно дремлющая совесть, и чувство неописуемого страха перешло на второй план. Он должен остановить это чудовище, сделать хоть что-то полезное в своей никчемной жизни. Знаний у него было определнно недостаточно (он не думал, что когда-нибудь пойдет охотиться за Созданием Ночи), однако того, что ему было известно из легенд и преданий, было достаточно для исполнения этой наиважнейшей миссии. Заперев трактир и вооружившись всем необходимым (парочка осиновых кольев, склянка святой воды, чеснок и кресты), Жерар Бовье остановил проезжающую мимо повозку и отправился навстречу неизвестности. ***** 1538-й год. Пригород Парижа, поместье Ланфэн. Для Жерара одно то, что он посреди глубокой ночи выехал за пределы Парижа, было целым подвигом. Подойдя к дверям поместья, трактирщик решил сначала постучаться. Но когда он прикоснулся к двери, та со скрипом открылась. Бовье сглотнул, преодолевая первый признак беспокойства. Он даже на секунду передумал и повернулся, чтобы уйти, выкинув глупую затею из головы: что если хозяева давно спят, а он — неотесанный простолюдин — их потревожит? Или, что еще хуже, помещик Ланфэн примет его за вора, и прежде чем Жерар успеет объясниться, пальнет в него из ружья? И тут раздался этот странный звук. Обладающий сверхъчувствительным слухом, Жерар сразу распознал в этих колебаниях сдавленный, еле слышный стон. Бросившись вверх по скрипящим ступенькам, трактирщик приготовился испытать шок от увиденного. Однако, даже обладая богатым воображением, вряд ли можно было представить себе нечто столь ужасное. Толкнув дверь в супружескую спальню, Жерар застыл на пороге. Сначала трактирщику показалось, что ему снится дурной сон: вся комната была в жутком беспорядке, повсюду алели красные пятна непонятного происхождения. А еще странный, вызывающий тошноту запах… Бовье продолжал в недоумении исследовать спальню. Пройдя внутрь, он присмотрелся к кровати: простыни были разорваны, а на некогда белоснежном ковре валялась чья-то ночная рубашка, тоже вся в красных разводах. Жерар напряг зрение, чувствуя нарастающее беспокойство: под покрывалом что-то лежало. Не сумев сдержать любопытства, Жерар откинул саван… В ту же секунду дикий, нечеловеческий крик вырвался из его горла: на кровати лежала обнаженная Люсиль Ланфэн, вся в красной, липкой субстанции. Ее некогда светлые волосы лежали алыми патлами на груди. Девушка не шевелилась. Бовье содрогнулся от осенившей его догадки: кровь! Это красное, густое вещество, разбрызганное по всей комнате, застывшее на теле мадам Ланфэн — все это кровь! А запах… Это был зловонный смрад Смерти! Трактирщик ухватился за бешенно бьющееся сердце и бесшумно сполз на пол. Неужели это сделал тот англичанин? Зачем? Что ему сделало эта несчастное, невинное дитя? Внезапно, сзади послышались шаги, а потом чья-то холодная рука легла на его плечо.Зажмурившись, Жерар прошептал. — Все… — Что ты тут делаешь? — раздался за спиной хриплый голос. Бовье открыл глаза, затем медленно обернулся к говорившему. Перед ним стоял Марсель Ланфэн весь в крови, с безумным взглядом в глазах. — Что ты здесь делаешь? — повторил озверевший помещик, качаясь от слабости. — Мсье… я… просто, в трактире… англичанин… я подумал, что могу помочь, — пролепетал перепуганный Жерар. Лицо Ланфэна исказилось в гримасе невыносимой муки. Он схватил Бовье за руку и потащил к кровати. — Чем ты мне поможешь? Что ты можешь?! — Я не знаю, я… опоздал, — оправдывался Жерар. — Ты опоздал, — горько усмехнулся Ланфэн, — пока ты сидел в своем паршивом трактире, разливая выпивку пьяным гвардейцам, — его голос задрожал, — сюда ворвался этот англичанин. Он заставил меня смотреть на то, как моя собственная жена поддается ему, затем снял с нее свои чары. Он надругался над ней и убил. Он… он не человек даже. Укусил меня, — Марсель указал на свою шею, где отчетливо виднелись две маленькие ранки. — Я сожалею, — пробормотал трактирщик, накрывая девушку покрывалом. — Этого недостаточно! Моя жена умерла, я… Бовье остановил его. Внезапно, его глаза уловили еле заметное движение. Пальцы на правой руке девушки шевельнулись. — Она жива, — прошептал Жерар, указывая на Люсиль, рука которой резко дернулась, сжимая в кулаке клочок ткани. Глава 11 Париж, 1538-й год. Поместье Ланфэн. — Это невозможно, — он смотрел, как жена шевелится на окровавленных простынях, и не верил своим глазам. — Я же… я видел, как он убивал ее! Бовье подошел ближе. — Тем не менее, она дышит, мсье. И мы еще можем спасти ей жизнь, — Жерар склонился над девушкой, прикоснулся к ее прохладному лбу. — Что мы можем? — Марсель заметался по комнате, обхватив голову руками. Бовье задумался. Он не верил в воскрешение из мертвых, демонов и прочую нечисть, однако, существование англичанина доказывало обратное, заставив трактирщика обратиться к древним легендам и поверьям. Вампиры. Они отнимают человеческую жизнь и по желанию даруют избраннику новую. — Мсье Ланфэн, он ведь не только укусил вас, но еще и напоил своей кровью? — спросил Жерар. Марсель удивился, но кивнул в знак согласия. Бовье встал с ложа и подошел к помещику. — У вас, возможно, есть один единственный шанс, нет полшанса, спасти мадам, — он указал в сторону Люсиль, грудь которой теперь тяжело вздымалась. — Англичанин неспроста напоил вас своей кровью: он сделал это с определенной целью — сотворить из вас себе подобного — монстра, живущего в ночи. Скоро вы умрете для света и возродитесь вампиром, как он. Тогда вы должны будете обратить мадам Ланфэн, а я в свою очередь сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать в ней жизнь. Марсель посмотрел на Бовье. В его воспаленных глазах читался один единственный вопрос. — Когда, — он прокашлялся, чувствуя подступающую к горлу дурноту, — когда это произойдет? Трактирщик пожал плечами. — Разные легенды — разные мнения: есть предания о кровососах, где утверждается, что для превращения требуется три дня, а еще надо провести ночь под землей, в заколоченном гробу. Другая легенда опровергает теорию о гробах, а само превращение длится несколько часов. Марсель подошел к кровати, сел рядом со своей умирающей женой. Девушка подняла на мужа мутные глаза и еле заметно улыбнулась. Ланфэн, вернув улыбку, сжал ее запястье, под которым прощупывался нитевидный пульс. — Там помолим Господа бога, чтобы легенды оказались правдивы. ***** Он проснулся позже обычного: сказывалось бодрствование в дневное время. Генри резко распахнул глаза, позволяя им привыкнуть к царившей в комнате темноте, затем медленно сел в постели. Вампир почувствовал, как под тонким шелковым покрывалом напряглись его мускулы. Каждая клеточка его обнаженного тела возвращалась из страны теней, принося с собой просветление в затуманенном рассудке. Фицрой откинул со лба прядь волос и вздохнул. Утренний разговор с Вики эхом раздался у него в голове, заставляя судорожно сжать в кулаке простыню. Генри втянул носом воздух: девушки в здании не было. ***** Сначала он почувствовал легкую тошноту. Ему показалось, что недомогание было вызвано создавшимся положением и взвинченными до предела нервами, поэтому он не обратил на это никакого внимания. Но когда горло пронзила дикая, неуправляемая жажда, его осенило. Повернувшись к Жерару, Марсель прошептал уже изменившимся голосом. — Началось. ***** Где она? Неужели, ушла? А вдруг что-то случилось, пока он спал? Стоя под горячими струями воды, Генри перебирал в уме все возможные варианты, даже те, о которых предпочел бы не думать. Чуть позже, он обнаружил, что пропала одна из его кредиток, а на полу, под столом, нашел записку. «Генри, я вышла в магазин. Вернусь через несколько часов. Не беспокойся, все будет хорошо. Мы справимся. Вики.» Несмотря на довольно теплые слова, вампир чувствовал, как от этого листа бумаги веяло мучительной прохладой: Вики не простила его. Фицрой посмотрел на часы: восемь вечера. Куда она пропала? Одевшись, Генри в спешке покинул квартиру. В вестибюле возилась куча народу, а на улице стояли полицейские машины. Входную дверь пересекала желтая полицейская лента. «Беда», — пронеслось у вампира в голове. — Сэр, — к нему обратился один из констеблей, — Дэрил Найт, полиция Ванкувера. Вы здесь живете? — Да. Моя квартира номер 2110,* — ответил Генри, пытаясь заглянуть ему за спину. — Мистер Фицрой? — уточнил Найт, сверяясь со своим списком. — Именно так. Простите, а что здесь произошло? — спросил Генри, заранее зная, что ответа на свой вопрос не получит. Констебль нахмурился. — Мне не велено разглашать секретную информацию гражданским лицам. Простите. Фицрой оскалился. — Конечно. Его глаза заволокло чернотой, голос изменился до неузнаваемости. Смотря Найту прямо в глаза, он гаркнул. — Что здесь произошло? Констебль тут же заговорил. — Двойное преступление. Кто-то убил портье. Свидетели утверждают, что видели, как некто в черном плаще вынес через задний ход молодую девушку. Блондинку. Генри нервно сглотнул, чувствуя, как стены вокруг рушатся, а отчаяние овладевает им. — Что еще вам удалось найти? — потребовал Фицрой. Найт достал из кармана два пластиковых пакета для улик и передал вампиру. В одном лежала его кредитка, в другом — оптические очки. — Свободен, — он отпустил Найта, предварительно стерев из его памяти этот инцидент. Рисуя в голове страшные картины о том, что Марсель может с ней сделать, или не приведи Господь, уже сделал, Генри ужаснулся. Глава 12 Месть, это — блюдо, которое лучше подавать холодным. Старая клингонская поговорка Париж, 1538-й год. Поместье Ланфэн. Марсель Ланфэн никогда, ни разу в жизни не обидел человека, не ударил животное, не сказал грубого слова. Он чурался всего того, что по его мнению было злом, а маленьким или большим — не важно. Марсель пару раз даже поссорился с собственным отцом, потому что отказывался идти с ним на охоту: нельзя убивать животных ради спорта, это не по-человечески. Молодого человека называли ангелом, не страшась Божьего гнева, ибо он таковым и был. Когда юноше исполнилось семнадцать, на завидного жениха стали заглядываться все девушки Парижа. Белокурый, с пронзительно-зелеными глазами, незабываемой улыбкой, Марсель совершенно не обращал внимания на падающих к его ногам барышням. Он питал нежные чувства к Кристине де Ланкре — одинокой вдове, дочери помещика. Женщина была на несколько лет старше юноши, но это не помешало им расписаться. Спустя четыре года после знакомства, Ланфэн отдал свое пылкое любвеобильное сердце этой женщине и почувствовал себя самым счастливым человеком на планете. А потом над его счастьем нависло невидимое покрывало смерти. Когда Кристина стала угасать на глазах, Марсель не на шутку испугался. Неизвестная науке болезнь унесла из жизни эту здоровую, молодую женщину за каких-то полгода. Ланфэн постарел от охватившего его горя. Год спустя, помещик женился вторично, опять же по большой любви. Люсиль Мартиньи была удивительно похожа на его Кристину. Добрая, покладистая, отзывчивая. Девушка поддержала вдовца в трудную минуту, когда все отвернулись от него. Ланфэну было наплевать, что девушка была из простой семьи: Люсиль стала для него тем самым утешением, которое он так жаждал получить, той единственной отдушиной для его горящего в огне скорби сердца. А потом все закончилось, оборвалось, словно нить судьбы. Прямо как с Кристиной. Англичанин Фицрой — зверь в человеческом обличии — ворвался в их безмятежную жизнь, погасил свет. Впервые за свои 27 лет жизни, Марсель испытал такую ярость, что это безумие заволокло его разум, лишив остатков сострадания. В эту роковую ночь, Фицрой, сам того не зная, сотворил кровожадного монстра, не знающего пощады. Ланфэн прижимал жену к груди, наблюдая за происходящими с ней изменениями, и мечтал только об одном: о мести. ***** — Есть изменения? — спросил Ланфэн подошедшего трактирщика. Бовье склонился над женщиной. — Думаю, у вас получилось. Я не врач, но посмотрите: ее кожа стала бледной, как ваша, а еще, — Жерар приподнял ее верхнюю губу, показывая на удлиннившиеся клыки, — взгляните! Марсель мельком проверил зубы, удостоверившись, что пришло его время. В подтверждение об их мыслях, Люсиль распахнула голубые глаза и прошептала. — Любовь моя, — она оскалилась, обнажая свои клыки, призывая Марселя к поцелую. Помещик ответил на ее страстный призыв, и они припали друг к другу, слизывая друг у дгуга с губ кровь. Оторвавшись от новообретенной жены, Марсель обратился к стоящему в сторонке трактирщику. — Спасибо тебе, Бовье, — Ланфэн подошел к ничего не подозревающему Жерару и загадочно улыбнулся. — Что бы я без тебя делал? Вампир сжал его шею, так сильно, что мужчина стал задыхаться, царапая Марселя ногтями. Марсель откинул голову назад, выпуская клыки, наслаждаясь властью. — Тише, — прошептал вампир, прокусывая его шею. Жерар тихо вскрикнул, обмякнув на руках у Марселя. Оторвавшись от артерии, вампир прокусил свою руку, и горячая кровь закапала на пол, окрашивая ковер в алый цвет и растекаясь в замысловатые узоры. — Я должен отомстить Фицрою, — проревел помещик, а ты мне поможешь, — вампир приложил ранку ко рту сопротивляющегося трактирщика… ***** Наутро Париж облетело известие о пропаже помещика Марселя Ланфэна и его жены Люсиль. Так же стало известно, что неподалеку от их поместья, в деревушке Портвель было найдено три трупа. Все жертвы были обескровлены. Глава 13 Ванкувер. Пентхаус на Мэйн стрит. Наши дни. Сжимая в руках очки, Генри судорожно перебирал в уме все возможные варианты ее местонахождения. В голове отчаянной каруселью вертелись различные мысли, не позволяя сосредоточиться на запахах и уликах. Куда он ее отвез? Что намерен сделать с ней? Что уже успел? Как не гнал Фицрой от себя тревожные образы, все равно картинка с лежащей на окровавленных простынях Вики нарисовалась в его голове так четко, так правдиво, что Генри содрогнулся. Из оцепенения его вывело неуверенное прикосновение Найта. — Мистер Фицрой, — детектив обратился к нему, — вас к телефону. Уже зная, чего ожидать, Генри сжал в руке трубку. — Alors, Henry, tu as eu un bon sommeil? * — Qu'es-ce que tu veux, Marseille? ** — Rien plus. J'ai déjà tes dames, *** — трубка усмехнулась, переходя на английский. — Анри, ты дважды просчитался. Теперь, я полагаю, ты знаешь, что будет дальше. — Где мы встретимся? — сквозь зубы прошипел Фицрой, сжимая в кулаке очки Вики: по бледной коже потекла кровь. Генри почувствовал слабую ноющую боль, которая отрезвила его. Наступило минутное молчание: Марсель сосредоточенно думал. — Гм? Думаю, будет справедливо если мы встретимся в Торонто, на твоей бывшей квартире. — Когда. — Завтра, на закате, — Ланфэн отключился. ***** Когда человеком движет лишь жажда мести, он никогда не думает о последствиях, которые могут затронуть его же близких, возможно, его самого. Ненависть к врагу и жажда крови застилают глаза, блокируют разум, и позволяют чувствам, глупым, необоснованным эмоциям взять вверх. И тогда грани между дозволенным и непозволительным стираются. Марсель искал своего мучителя так долго, что успел забыть о времени. О времени, когда они с Люсиль были счастливы, любимы. А теперь у них была только одна цель — найти англичанина Фицроя, причинить ему как можно больше боли и страданий. Но для этого Ланфэн должен был долго и терпеливо ждать. Ждать того момента, когда у одинокого вампира появится что-то или кто-то, кого он сможет у него отнять, выхватить из объятий, унизить, убить… Однако англичанин предпочитал жить в сокрытии и никому не доверял своей страшной тайны, даже многочисленным любовницам. Веками Марсель скитался по Европе по следам Фицроя. Англичанин любил светские вечера и красивые города. Австрия, Италия, Швеция, Германия… Ланфэн шел за ним по пятам, при этом сохраняя дистанцию, чтобы вампир не почувствовал присутствия другого ему подобного существа. В середине двадцатого века Фицрой обосновался в Канаде, в городе Торонто. Марсель наблюдал, как Фицрой очаровывает наивных девушек, соблазняет их, затем насыщается. И каждый раз отпускает по завершении трапезы. Почему он не отпусил их?! Ланфэн злобно усмехнулся, заманивая избежавшую их с Люсиль участи девушку в смертельную ловушку своего дьвольского взора… Прошло еще пятьдесят лет, но Фицрой по-прежнему жил жизнью отшельника, не доверяя никому, кроме себя самого. Прошло почти пятьсот лет, и когда Марсель уже отчаялся найти нужное, неожиданно появилась она. Глава 14 Торонто. Полтора года назад. Наблюдения за жизнью Фицроя практически ничего не давали, кроме пущей злости. Вампир жил в шикарных хоромах и кропал свои комиксы, был любим читателями, да и вообще, похоже, всем миром. Но больше всего Марселя возмущало, то что англичанин строил из себя праведника, нет, злодея на пути к искуплению. И никто не догадывался об его истинной сущности, которую посчастливилось наблюдать Марселю Ланфэну — помещику из Парижа — почти пятьсот лет назад. Жизнь англичанина была относительно спокойной, что касалось его общения с себе подобными. Время от времени появлялись мелкие демоны, твари, с которыми Фицрой всегда расправлялся по-одинаковому. Всех существ, посягнувших на его территорию, ждала неминуемая смерть. Но тем не менее, жизнь англичанина, или скорее нежизнь, была насыщена многочисленными романами, не один из которых не затягивался более, чем на одну ночь. И это девушки бросали молодого талантливого карикатуриста, ссылаясь на скуку, или они думали, что сами. Фицрой же оказывался вечно брошенным, несчастным юношей, сразу же находившим утешение в объятии очередной жертвы. Quel ange! * Когда на город обрушилась волна загадочных, необъяснимых с точки зрения науки убийств, Марсель с удовлетворенным видом наблюдал, как Фицрой нервничает, не осознавая, что подобное равнодушие может плохо отразиться на нем самом. А еще он недоумевал: если бы не стопроцентная уверенность в невиновности врага и себя самого, он бы сказал, что кровавые преступления — дело рук вампира. Когда на поле возникла подслеповатая блондинка, а Фицрой сохранил ей жизнь и открылся, Марсель понял, что вытянул счастливый билет. Он издалека наблюдал, как демон ранил Фицроя, как эта женщина спасла ему жизнь, отдав свою кровь без минуты колебания, а в награду за свои усилия была помечена знаком дьявола. К счастью для всех, а в первую очередь для Фицроя, демон был вскоре побежден, а связь между вампиром и женщиной перешла на другой, более глубинный уровень. В течении нескольких последующих месяцев, Ланфэн наблюдал, как квартет из вампира, полуслепой женщины-детектива, ее бывшего напарника и размалеванной девицы один за другим раскрывает все таинственные преступления славного города Торонто. Чего только им не пришлось повидать: мумии, демоны, эльфы и оборотни, призраки… Марсель тем временем следил за вяло развивающимися отношениями между вампиром Фицроем и детектовом Нельсон, потирая при этом руки от удовольствия. Скоро, совсем скоро он отомстит. Спустя почти пять сотен лет он наконец свершит свою страшную, кровавую месть! А потом все вдруг закончилось. Марсель рвал и метал: Фицрой уехал из города, оставив подругу одну. Даже будучи злодеем в этой игре, Ланфэн искренне сочувствовал этой девушке, которую собирался в скором времени убить. Видя, как Виктория опускается все ниже и ниже, отдаваясь в жадные когти отчаяния, француз чувствовал в этой женщине родственную душу. Ее страдания, мучения из-за смерти напарника напомнили вампиру о Марселе Ланфэне, который рыдал у ложа умершей от неизвестной болезни жены. Казалось, палач был даже готов в какой-то мере разделить муки своей жертвы. А в голове проносилась одна мысль: Виктория Нельсон — ни в чем не повинная девушка — стала очередной жертвой обольстительного Фицроя, и теперь должна умереть ни за что. За это Ланфэн еще больше ненавидел англичанина. Когда Бовье доложил ему, что Фицрой поселился в Ванкувере и по-прежнему выпускает свои книжонки, Марсель рассвирепел. От Жерара ему так же стало известно, что вампир не покидает своей квартиры без особого повода и живет в полном одиночестве, рисуя портреты Виктории и вздыхая по былому. Значит он ошибался: Фицрой страдает, мучается, ну и правильно. Пришло время ударить посильнее. Именно тогда Марсель принял решение, которое, признаться, далось ему нелегко. — Пора, — прошептал француз, стучась в дверь детективного агенства Виктории Нельсон. Глава 15 Торонто. Квартира Генри. Наши дни. Возвращаться сюда спустя полгода было немыслимо тяжело. Абсолютно все, даже белоснежные, словно только выкрашенные, стены вестибюля вызывали болезненные ощущения. А ведь если бы он не уехал тогда, не сбежал, как последний трус, от своих чувств, от страха быть отвергнутым, непонятым, все могло бы быть иначе, нет не могло — было бы. Тогда и Бэтти была бы жива, он бы смог защитить ее. А Вики… Одно упоминание ее имени заставило его сердце сжаться, эти два слога ее имени отдались где-то в глубине его души. Ви-ки… За стойкой, уткнувшись в газету, сидел Грег. Парень по-видимому все еще занимал должность менеджера в этом пентхаусе. Увидев одного из бывших жильцов, Грег лучезарно улыбнулся. — Мистер Фицрой, — парень был явно удивлен, — я рад вас видеть. Вы снова въезжаете? Генри нервно сглотнул: их последняя запомнившаяся вампиру встреча состоялась в тот самый день, когда он встретил Вики. Вампир расслабил лицо, отдаваясь воспоминаниям: вот Вики втаскивает его — всего израненного, в рваной одежде, с потухшим взглядом — в здание. Грег испуганно смотрит на них, проводя взглядом до лифта… — Спасибо, Грег, все нормально, — Фицрой попытался улыбнуться, но его измученное лицо и отяжелевшие губы исказились в гримасе боли. Менеджер с ужасом наблюдал за бывшим жильцом, не зная, что делать. — Я полагаю, моя квартира все еще пустует? — спросил вампир. — Да, сэр, конечно. — Я бы хотел подняться туда, Грег. Мне кажется, я забыл там несколько своих эскизов, — Фицрой смотрел ему прямо в глаза. Дар убеждения мгновенно сработал, и парень, словно завороженная удавом мышь, покорно протянул Генри ключи от его бывшей квартиры. — Благодарю, — улыбка снова вышла вымученной, натянутой, но и этого было достаточно. Очутившись в лифте, Фицрой впервые за много лет испытал нечто похожее на клаустрофобию. Стены, казалось, душили его, давили своей тяжестью. А потом появилось это странное, необъяснимое чувство: обычно спокойное сердцебиение участилось, отплясывая в груди замысловатый танец. Генри втянул носом воздух, чтобы успокоиться, однако это еще больше усилило его беспокойство. В здании, кроме него, присутствовало еще трое вампиров. ***** Офис Вики Нельсон. За несколько дней до этих событий. Торонто. — Мистер Ланфэн, я постараюсь вам помочь. Сделаю все, что в моих силах, — как на автомате отбарабанила Вики свою «клиентскую» речь, внимательно разглядывая француза. — Но я не могу ничего гарантировать. «Хорош», — пронеслось в голове. — Конечно, Мисс Нельсон, — он послал ей обворожительную улыбку, — и пожалуйста, зовите меня Марсель. Я еще слишком молод, чтобы меня звали по фамилии. — Желание клиента — закон, — улыбнулась Вики, потирая переносицу. — Итак, моя такса — пятьсот долларов… — Плюс расходы, — закончил за нее Марсель, выкладывая пачку денег. — Откуда вы знаете? — удивилась Нельсон. Ланфэн усмехнулся. — Скажем так, у нас есть общий знакомый, который посоветовал мне вас. — Вот как, — детектив нахмурилась, — и кто же это, интересно, делает мне такую рекламу? — Увы, источник пожелал остаться анонимом, — пожал плечами француз. Его зеленые, словно кошачьи глаза буквально прожигали ее насквозь. Марсель легонько прикоснулся к ее разуму, проверяя ее волю. Девушка была либо слаба, либо просто не хотела сопротивляться. — Мисс Нельсон… Виктория, может поужинаем сегодня вечером? — Вики, — машинально поправила девушка, — Виктория была английской королевой с избыточным весом. — Она прекрасно смотрелась, поверьте, — подмигнул ей француз. От этих слов Вики вся сжалась, чувствуя, как непрошенные слезы наворачиваются на глаза: Ланфэн повторил точно те же слова, которые ей когда-то сказал Генри. «Забудь его, Нельсон. Генри здесь нет, зато этот горячий француз приглашает тебя на ужин. Смирись, он не вернется!» — Так как? — прервал ее размышления Марсель. — Сегодня. В десять вечера, — Нельсон улыбнулась. — Хорошо, я заеду за вами, — Ланфэн еще раз ослепительно улыбнулся и вышел. Сев в машину, он приказал водителю ехать в Йоркский университет. Ему предстояла встреча с профессором Сагара. ***** Квартира Вики. Позднее вечером. Чувствуя, что теряет голову, полностью растворяясь в этих глазах, Вики накинулась на своего клиента, как только за ними захлопнулась дверь. В этой поцелуй она вложила все свои чувства и эмоции, накопившиеся за эти злосчастных полгода: тоску, отчаяние, жалость к самой себе, желание. Совершенно не думая о последствиях, Нельсон потащила Марселя в постель, на ходу срывая с него одежду. В это время она думала лишь об одном: удовлетворить свою метущуюся в огне отчаяния душу. ***** Марсель почти жалел о своем решении. Эта беспомощная, находящаяся в его власти девушка была ни в чем не виновата. Зачем ее убивать? Француз пытался скрыть от самого себя, что за один вечер успел привязаться к ней. Ланфэн смотрел на лежащую на простынях девушку, колеблясь. Внезапно, Вики тихо позвала. — Генри… Нет, этого он вынести не мог: она виновата, если любит это чудовище, если взывает к нему. А даже если и нет… Разве Люсиль была в чем-то виновата? Конечно, нет, но это не помешало Фицрою, — Марсель сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Он незаметно выпустил клыки, склонился над ней, жадно впиваясь в бедро. Девушка вскрикнула, но Марсель тут же прикрыл ее рот ладонью, наслаждаясь бегущей по ее венам жизнью. Он убрал руку спустя минуту, когда девушка потеряла сознание… Глава 16 Торонто. Квартира Генри. Наши дни. Казалось, лифт поднимался целую вечность. Каждая секунда, которая приближала к неизбежной развязке, тяжелым камнем нависала над ним, направляя мысли Генри в нужное русло. Три вампира на одной территории. Это невозможно, абсурдно. Они бы давно перегрызли друд другу глотки. Ему это показалось, померещилось. Бред какой-то! Когда двери наконец раздвинулись на последнем этаже, Генри вылетел в коридор, стряхивая с себя чувство нарастающей паники: внезапное ощущение, что сейчас произойдет нечто очень плохое, нет — ужасное, расползлось по всему телу, вызвав дрожь в коленях. Вампир не ошибся: дверь его бывшей квартиры распахнулась, и возникший в проеме Марсель жестом пригласил его внутрь. Фицрой тотчас повиновался, хотя прекрасно понимал, что это — ловушка, которая захлопнется, как только он переступит порог. Да, скорее всего он умрет, но жить без нее — страшнее даже самой мучительной смерти. Однажды он чуть не потерял ее, второй раз он этого не допустит. Генри молча ступил в просторную гостиную, и дверь за ним захлопнулась. ***** Торонто. Квартира Генри. Час назад. Она с трудом разлепила глаза. Перед замутненным взором поплыли очертания смутно знакомой комнаты. Даже без очков — она сразу поняла, что очков на носу нет — Вики потребовалась лишь минута, чтобы понять: это была спальня Генри. Девушка лежала на его кровати. Помотав разламывающейся от боли головой, Нельсон села на постели. — Вики, — донеслось откуда-то сбоку, и через минуту испуганное лицо Корин возникло перед глазами. — Вики, — повторила девушка, обнимая подругу, — ты в порядке? — Думаю — да, — собственный голос показался ей каким-то другим, мертвым. — Прости меня, Вики, — Корин заплакала, — я виновата. — Спокойно. Ты не в чем не виновата, Корин. — Тогда что мы здесь делаем? Из-за кого мы здесь оказались? — Генри, — Вики тяжело вздохнула, пытаясь встать с кровати, но не смогла: ноги не держали ее. Девушка изумилась. — Генри?! Он здесь, в Торонто? — Нет, но скоро будет, — Марсель вошел в спальню, широко улыбаясь в предвкушении близкого финала. Вид этого человека — Ланфэн более не являлся человеком, но был им когда-то — вызвал мгновенную ответную реакцию. Вики вскочила с места, забыв про дрожь в коленях, головную боль и прочие неприятности. — Чертов подонок! — она кинулась на Марселя с кулаками, прекрасно зная, что не успеет даже прикоснуться к нему. И оказалась права: вампир сжал ей горло, перекрыв доступ к столь необходимому воздуху. Вики стала задыхаться, слезы выступили на глаза, руки сжались в кулаки. Ланфэн оттолкнул ее на кровать и прорычал. — Всему свое время, Виктория. Скоро, скоро игра начнется. — Какая к черту игра? — Вики пыталась восстановить дыхание, при этом бросая на него уничтожающие взгляды. Француз даже на секунду испугался. Но лишь на секунду. — А вот это станет ясно, когда сюда доберется последний участник представления, — Ланфэн подмигнул девушкам и вышел, захлопнув за собой дверь. «Генри», — пронеслось в голове у обоих пленниц. ***** Генри стоял в своей гостиной, в окружении трех вампиров. Нет, ему не показалось. Они действительно были втроем, каким образом — одному дьяволу известно. Марсель почти не изменился с тех пор, разве что постарел на несколько лет. Его белокурые волосы, в золотистом свечении которых отсутствовал какой-либо намек на седину, и зеленые, как у дикой африканской кошки глаза выдавали его за тридцатилетнего молодого мужчину. На деле же Марсель был ровесником Генри. Вторым вампиром оказалась Люсиль — жена Марселя, которую Генри, как ему казалось, убил много лет назад. Несмотря на золотые локоны и переливающиеся всеми красками безоблачного неба глаза, она чем-то напоминала Ричмонду Вампиру.* Ее холодный взгляд с презрением гулял по Фицрою, а рот расплылся в ядовитой улыбке. Третий же вампир оказался полной неожиданностью для Ричмонда. Мужчина средних лет из самой обычной семьи — трактирщик, который рассказал ему тогда — в далеком 1538-м — о семье Ланфэн. Увидев, как от удивления у Генри на лице возникают один вопрос за другим, Марсель наконец заговорил. — Ну что, Анри? — француз улыбался. — Вот мы и встретились. Я так долго ждал нашей встречи. — Дай угадаю: почти пятьсот лет, — огрызнулся Ричмонд. — Не дерзи мне, выродок! — взорвался помещик. — Ты не в том положении. — Как это, черт побери, возможно? — потребовал ответа Генри, оглядываясь по сторонам: Вики в этой комнате не было. Она скорее всего была в спальне. — Все просто. Ты напугал Жерара тогда, в трактире, и он решил проверить наш дом. Когда ты оставил меня там подыхать, Бовье пришел мне на помощь. И Люсиль была еще жива. Какое-то чудо спасло ее от смерти. А я ей подарил новую жизнь. — А как же…? Инстинкт. Вы должны были давно… — Расстаться? — подсказал Марсель, в его тоне послышалась издевка. — Ах, да, инстинкт. Борьба за владение одной территорией. Знаешь, Анри, когда жажда мести становится смыслом жизни, единственной возможной целью, то все инстинкты отходят на задний план. За пять сотен лет мы ни разу не покинули друг друга на период длиннее одного года. Именно тогда я упустил свой шанс отомстить тебе. Однако, это не помешало мне восполнить пробелы. Спроси профессора Сагару. — Ах ты, — Генри кинулся было на Марселя, но был остановлен его двумя телохранителями. Побороть двух взрослых вампиров Ричмонд не мог. Отчаянно извиваясь в их цепких руках Генри наблюдал, как Марсель отодвигает ящик стола и достает оттуда нечто блестящее, озарившее комнату ярким светом. Ланфэн приблизился к изо всех сил сопротивляющемуся Ричмонду, довольно улыбаясь. — Я подумал, что встреча со старым другом остудит твой пыл, Ваша Светлость, — француз приложил предмет к груди Фицроя и отошел на несколько шагов. Генри вскрикнул от охватившей его внезапной боли, захрипел и стал оседать на пол, царапая ногтями стены. Это ощущение, это ужасное жжение в груди казалось смутно знакомым. Чувствуя, как силы полностью покидают его, Генри вспомнил маленькое золотое солнце. Иллюминасьон дель соль пленила его душу и тело вот уже во второй раз. Марсель с удовлетворенным видом прохаживался по комнате, наблюдая за терзаниями врага, получая немыслимое удовольствие от каждого несдержанного им стона. — А теперь, когда все в сборе, — Ланфэн сделал знак Люсиль и Бовье, которые, повиновавшись, тут же исчезли за дверями спальни, — que le spectacle commence! ** Глава 17 Предупреждние: Хотя фик и без того помечен рейтингом NC-17, все равно предупрежу. В данной главе присутствует определенное колличество насилия, поэтому читайте осторожно. Торонто. Квартира Генри. Наши дни. Боль распространилась по всему телу. Генри попытался поднять голову, но не смог: она вдруг стала весить целую тонну. Грудь жгло огнем, словно кто-то приложил к ней раскаленную кочергу, а на лбу выступили крупные капли пота. Мышцы напряглись, мелкая дрожь пробежала по всему телу. Чувствуя, как «солнце» прожигает его насквозь, уверенно прокладывая путь к его бессмертному сердцу, Генри закричал, не в силах больше контролировать рвущийся из груди всхлип. Его тело перестало подчиняться ему, руки безвольно повисли вдоль туловища, едва различимые соленые капли потекли по щекам. Фицрой был абсолютно беспомощен. Краем глаза, на который сползла темная волнистая прядь, вампир увидел, как Люсиль и Бовье выводят кого-то из спальни. Он был настолько слаб, что способности ему не подчинялись, не позволяя различить вошедших ни по запаху, ни по какому-либо другому признаку. Пелена слез не позволяла ему ничего увидеть. Дрожащей рукой Генри откинул со лба волосы и утер слезы. Его глазам предстала ужасающая картина: У двери в спальню стоял Жерар: уверенным жестом он вытолкнул в комнату Корин. Ближе к Марселю встала чрезвычайно довольная Люсиль. Впереди нее стояла Вики: вампирша заломила ей за спину руки, не оставив возможности пошевельнуться. Корин, смирившись со своей участью, молча стояла, едва сдерживая слезы. Вики же, напротив, отчаянно сопротивлялась, вырывалась из рук Люсиль, вызывая у Ричмонда искреннее восхищение: даже находясь в цепких когтях превосходящего ее по всем параметрам противника, абсолютно беспомощная, без очков и дубинки, слабая и дезориентированная, девушка все равно боролась до последнего. Ее единственной целью было — причинить врагу как можно больше вреда перед смертью. Марсель подошел к брыкающейся девушке, протягивая ей очки. Вики вырвала одну руку и водрузила их на переносицу. Мир тут же обрел относительно четкие границы, позволяя ей наконец осмотреться. — Ты забыла их, когда, — Марсель погладил ее по лицу, чувствуя, как напряглось от этого прикосновения ее тело. Но лишь на секунду. Вики отчаянно боролась, пытаясь избавиться от власти, которую имел над ней француз… Когда Ланфэн понял, что она не намерена ему повиноваться, он улыбнулся. — Нет, все-таки ты сильная, Нельсон. Уважаю. — Можешь засунуть это уважение в свою проклятую, мертвую, французскую задницу, — девушка плюнула ему в лицо, вызвав своим поступком гнев Люсиль. Вампирша размахнулась и полоснула ногтями девушку по груди, оставляя глубокие, тонкие порезы. На синей блузке проступили красные пятна, кровь закапала на пол, окрасив светлый ковер в алый цвет. — Вики! — закричала Корин, вырываясь из рук своего тюремщика, но Жерар оттащил ее обратно. — Люсиль! — краем сознания Генри уловил гневный вскрик француза. Ланфэн был недоволен. Вики схватилась за грудь, чувствуя, как слабеет. Из горла вырвался едва слышный хрип. — Ты будешь гореть в Аду, сукин сын. Я для тебя уже люкс присмотрела, — она сплюнула скопившуюся во рту кровь. — Заткнись! — Люсиль ударила снова, на этот раз по лицу, оставив продолговатый порез на щеке, но Вики даже не шелохнулась. Ее не волновало выживет она или умрет. Генри. Увидев вампира, валяющегося на полу, почти без сознания, девушка изменилась в лице. Фицрой поднял на нее мутный взгляд, в котором читались боль и страх. Его дрожащие губы прошептали. — Вики… Нельсон почувствовала, как ледяной ужас сковал сердце. Никакая физическая боль не могла так сильно задеть ее, как мучения Генри. Увиденное почти сломило ее дух, заставило поддаться отчаянию и смириться с уготованной им судьбой. — Боже, Генри, — она рванулась вперед, но цепкие руки-клещи Люсиль держали ее слишком крепко. — Что ты с ним сделал, проклятый ублюдок?! — ее голос почти сорвался на ор. — О, это? — Марсель подошел к обессилевшему вампиру и поднял его за шиворот. Затем достал из кармана ключ и затянул амулет на груди потуже. Генри тихо застонал, окончательно проваливаясь в забытие. Вики теперь заметила торчавшее из его груди «солнце» и поняла, что это — конец. Хуже просто быть не могло. Видеть, как у тебя на глазах умирает любимый — да, черт возьми, она любила его! — и быть абсолютно бессильной что-либо сделать. Когда мир улыбается в столь паганом ракурсе, остается смириться и умереть. Вики не хотела умирать, более того, она намеревалась выжить. Ведь ей было ради чего жить, и она не собиралась отдаваться вот так просто, без боя. Нет, она не могла позволить себе сдаться. Жизни Генри и Корин зависели от того, сможет ли она побороть отчаяние. Услышав очередной всхлип Фицроя, который пришел в себя, Виктория почувствовала, как неизведанная сила наполняет ее изнутри. Это могущество, движимое злостью, должно было изменить ход игры. Стоя всего в нескольких шагах от вампира, девушка просчитывала в уме все возможные варианты, выискивая наиболее действенный, наименее кровавый. Что делать? При определенном везении она может поделиться с этой стервой парочкой полицейских приемов, сбить ее с ног, а потом… Сразу возникает вопрос: Если она промахнется, то будет ли у нее время нанести второй удар? Вопрос хотелось выкинуть из головы, утопить в мыслях, но как хороший коп, Нельсон должна была учесть все возможные варианты. Даже те, о которых думать не хотелось. Если она не успеет… Черт возьми, она должна! Во имя… Во имя любви и добродетели. Во имя Генри. Глава 18 Торонто. Квартира Генри. Наши дни. Время остановило свой бег, воздвигнув невидимые для людей барьеры застывшей в пространстве вечности. Целое здание словно оторвалось от общей массы, начав отдельное от всего существование. Именно здесь вершился суд, в котором отсутствовала его самая важная составляющая: объективность. О какой справедливости могла идти речь, если в качестве присяжных выступали сами пострадавшие, судьей был тот, чье сердце требовало мести, подсудимые были невиновны, а их приговор был вынесен заранее? Воистину, правосудие слепо. Марсель Ланфэн был близок к своему триумфу. Спустя пять веков он был близок к своей цели, как никогда прежде. Однако, его карающую руку останавливала Виктория Нельсон. Будучи все же когда-то человеком, француз искренне восхищался этой храброй, упрямой девушкой, которая была готова пойти на все, чтобы защитить свою любовь. В глубине души Ланфэн завидовал Фицрою. Англичанин был монстром, гораздо хуже, чем Марсель, но даже после всего, что ей стало известно, в ее глазах по-прежнему читалась безграничная любовь к нему. Анри был любим, несмотря на все свои грехи, а таковых у пятисотлетнего вампира — английского герцога — было немало. Как можно любить чудовище, пусть даже и скрывающее свое истинное обличие под маской человечности? Он —есмь зло, убийца. А значит… Нет, он не станет убивать Вики. Зачем? Хотя ее смерть доставит Анри немыслимую боль, которой он смог бы долго упиваться. Но француз не хотел признаваться самому себе и тем более своим соучастникам, а именно — жене, пусть и теперь бывшей, что смерть Виктории Нельсон огорчит его не меньше, чем «благородного» герцога. Нет, у него свои виды на Мисс Нельсон. Когда он отомстит Анри, он обратит девушку. Она станет достойной компаньонкой. Возможно, даже больше, чем на год. Учитывая ее силу воли. Но прежде всего… Марсель склонился над своим поверженным врагом, оттягивая его за волосы. Генри сцепил зубы, превозмогая боль. — Ну что, Анри, поиграем в игру? Она будет называться «сделай свой выбор». Ричмонд поднял на него свои голубые глаза. — Ты — жалкий трус, Ланфэн, — прохрипел Генри, тяжело дыша: каждое слово давалось ему с огромым трудом, каждый звук, исторгающийся из глотки причинял страшную боль. — Отпусти их, они ни в чем не виноваты! — Генри протянул к Марселю руки, но француз вовремя отошел. — Заткнись! — крикнула Люсиль, стискивая руку Вики так сильно, что ее острые коготки впились в ее нежную кожу. Генри, даже находясь в таком состоянии, понимал, что вампирша отчаянно ревнует. — Разве я сделала что-то плохое? Разве я была виновата?! — Люсиль брызгала слюной, полная гнева. — Lucille, ça suffit, ! * — Марсель определенно нервничал, и Фицрой знал, догадывался — почему. — Почему, Марсель? Я хочу, чтобы он признался, покаился в своих грязных грехах! — Хорошо, я признаюсь, — Генри прокашлялся, — я, я не хотел… — Довольно! — Марсель подошел к Люсиль и прошептал ей на ухо что-то на французском. Лицо вампирши исказилось, выказывая недовольство, но она кивнула таки в ответ. Ланфэн вернулся к лежащему на полу Генри, прижал Ричмонда к стене, поднес к его груди ключ, повернул… Когда боль начала отступать, Фицрой про себя усмехнулся. Нет, ему показалось, просто он привык к этой боли, поэтому больше не чувствует ее, совсем. А может, — Генри поднял глаза на ухмыляющегося Марселя. — С тебя достаточно, Анри. Я ослабил действие амулета, чтобы мы могли поиграть. А теперь слушай меня: я буду столь добрым, что позволю сделать тебе выбор, — француз сделал знак своим соучастникам: Бовье прижал к себе Корин, откидывая свободной рукой волосы с ее шеи. Девушка тихонько всхлипнула, поняв, что ее ждет. То же самое проделала с сопротивляющейся Вики Люсиль. Затем оба вампира обнажили клыки, готовые впиться в нежную кожу своих жертв по приказу Марселя. Он понял. Ричмонд рванулся в сторону пленниц, но Ланфэн был гораздо сильнее его. Пригвоздив Генри к стене с такой силой, что сверху посыпался щебень, он прошипел. — Сделаешь шаг, и я тебя убью, клянусь! А потом отправлю их вслед за тобой. Будешь слушать меня, делать все, как я скажу. Ты волен сделать свой выбор. Спасти можешь только одну из них: Вики или эту бедную девушку, кажется ее зовут Корин. Так кого же ты выберешь, Анри? Свою большую любовь, или же эту не в чем не виноватую бедняжку, которая так сильно любит тебя? Буду великодушен и дам тебе пять минут на размышления. Генри поднялся на ноги, все еще слишком слабый, и хотя боль окончательно отступила, новая волна мучений захлестнула его. Он смотрел на решительные лица палачей и понимал, что действительно не успеет спасти обоих. Он должен сделать выбор, совершить это страшное злодеяние. Он знал, что это неправильно — руководствоваться сердцем — пусть даже и не совсем человеческим — а не совестью. Но Вики… Разве он мог что-либо сделать? Перед глазами возникла устрашающая картинка: Вики на алых от собственной крови простынях, смотрящая в потолок. Нет. Корин тихо плакала, понимая, что обречена. «Боже, прости меня, прости», — Ричмонд упал на колени, чувствуя свое бессилие… За минуту до того, как Генри принял свое решение, и как не совестно, почти без колебаний, все вдруг разом изменилось… Глава 19 Если б я сказала вам, что люблю вампира, так сильно, так отчаянно… Если б я сказала вам, что готова пойти на все, ради него… Если б я сказала, вы бы не поняли: оно сильнее разума. (c.) Торонто. Квартира Вики Нельсон. Год назад. — Ты когда-нибудь научишься стучаться? — недовольно поинтересовалась Вики. — Я предпочитаю открытое окно, а не захлопнутую перед носом дверь, — Генри ослепительно улыбнулся, материлизовавшись в ее гостиной. — Ты опоздал, — проворчала девушка, снимая очки. — Задержался за ужином, — оправдался вампир, скидывая дорогое кашемировое пальто и усаживаясь на диван — Ладно, Генри. Перейдем к делу. — Как скажешь, — его губы расплылись в обезоруживающей улыбке. Вики начала мерить шагами комнату, переодически почесывая переносицу. — Итак, наша клиентка — двадцатипятилетняя Анна Фрирз утверждает, что ее муж… Генри, ты меня слушаешь? — в ее голосе явно прозвучал упрек. — Конечно, — взгляд Фицроя приковался к тонкой книжке, лежащей на рабочем столе Виктории. Взяв ее в руки, Ричмонд повертел брошюрой перед ее глазами. — Что это? — Мм, вроде азбуки Морзе. Список самых распространенных жестов, применяемых полицией во время совместной работы. — Гм? Звучит заманчиво, — Генри полистал книжку, разглядывая иллюстрации, — покажешь? — У нас есть работа, — возразила девушка, хмурясь. — Совсем немного. С меня причитается, — и снова это обаяние, которому совершенно невозможно противостоять. — Ладно, — Вики села на диван рядом с Фицроем, нагло положила ноги ему на колени, — ты сам сказал. С тебя массаж. — С удовольствием, — вампир одарил ее дразнящей улыбкой… Она уже почти час показывала ему разнообразные жесты и приемы, особенно те, которые ей самой пришлось не раз употреблять по службе. Напряжение и усталость в ногах — да и не только там, чего уж греха таить? — потихоньку сошли на «нет», благодаря умению Фицроя. «Ну еще бы», — подумала она, — «почти пятьсот лет практики. Было время отточить мастерство». — Черт, Генри, ты не думал открыть массажный салон? — девушка довольно потянулась, наслаждаясь процессом. ***** Торонто. Квартира Генри. Наши дни. Решение созрело буквально за несколько секунд. «Только бы сработало», — взмолилась про себя девушка. — Я могу освободить одну руку? — ее голос превратился в сиплый хрип: сказывались ранения, которые ей нанесла Люсиль. — Мне, — она старалась говорить громче, чтобы привлечь внимание Генри, — мне надо поправить очки. — Зачем? Все равно через минуту сдохнешь! — выплюнула Люсиль ей в лицо: слюна вампирши была сродни кислоте, разъедающей нежную кожу. Вики поморщилась. — Люсиль! — Марсель подошел к ним, не обращая внимния на стоящего на коленях Фицроя. — Если все так, как ты говоришь, тогда она тем более имеет право на последнее желание. Отпусти ее, пусть поправит очки. — Конечно, — Люсиль нехотя выпустила ее из своих цепких когтей, и Вики почувствовала небывалое облегчение: наверное, нечто подобное испытывает заключенный, когда с него снимают наручники. А теперь, надо действовать. Только бы Генри понял. Вики поднесла руки к лицу, поправляя очки. Незаметно для остальных она сложила пальцы в замысловатую конструкцию и посмотрела в сторону Фицроя: Генри сидел на ковре, уткнувшись взглядом в пол. «Генри, смотри на меня, черт побери!» ***** Ричмонд уже готовился броситься на Люсиль, как вдруг уловил странное поведение Нельсон. Но сначала ее голос… Она сказала нечто, что для них двоих имело особое значение. А потом он заметил ее пальцы и настойчивый, говорящий взгляд. Воспоминания тучей пронеслись в голове, остановив его внимание на «массажном» вечере. Вики отчаянно жестикулировала и давала знаки глазами — он прекрасно понимал это. Проблема заключалась в том, что он не мог вспомнить, что именно означал этот жест. — Смотри, — Вики улыбнулась, полностью расслабляясь, — вот это, — она сплела два пальца вместе, затем сделала ими вращательное движение в воздухе, — «опасность». Для усиления эффекта можно еще пострелять глазами или наморщить лоб. По договоренности с напарником. Можно еще произнести кодовое слово, которое для него и тебя имеет особое значение. — Интересно, — Генри прекратил вращательные движения пальцами, выпуская ее ноги из рук, — а какие другие жесты можешь мне показать? — Ну, например «порядок» или «все хорошo», — ответила Вики, подтягивая к себя отдохнувшие, прошедшие терапию ноги. — Это все знают, — усмехнулся Фицрой, показывая всем известный жест с большим пальцем. Девушка покачала головой, улыбаясь. — Нет, Генри. Эти жесты известны каждому. Какой смысл тогда ими пользоваться, если противник с уверенностью на почти сто процентов знает их? «Порядок» выглядит вот так, — она показала ему очередную закорючку. — Вики, мы ведь напарники? — спросил Генри, подавшись к ней всем телом, заставив девушку вздрогнуть. — Да, конечно, — пробормотала она, пряча взгляд. — Может, нам взять кодовое слово? — предложил Фицрой, продолжая завораживать ее. — Не обязательно слово, это может быть действие, — поправила его Вики, радуясь, что теперь сможет отвлечь его. — Например, — она потянулась за очками, одела их, — это — кодовая команда. Я одела, ну или поправила очки, это — сигнал… — Твое время вышло, Анри, — голос Марселя прорвался сквозь временные толщи, прогоняя эти счастливые воспоминания. ***** «Порядок», она имеет в виду «порядок», но что именно она хочет этим сказать?», — Генри проследил за ее взглядом, указывающим в сторону Корин. «Вот оно что. Она хочет, чтобы я выбрал Корин. Я не могу. Не могу! Но она ведь не просто так это затеяла. План. У нее есть план. Я должен ей довериться. Боже милосердный, надеюсь, я все правильно делаю?» ***** Генри метнулся в сторону Жерара, вызвав у всех, включая Корин, подлинное изумление. За секунду, воспользовавшись всеобщим замешательством, Вики локтем ударила Люсиль в грудь, затем швырнула дезориентированную вампиршу через всю комнату. Тем времнем Генри, на глазах у изумленного Марселя, проломил Жерару череп, подхватывая падающую Корин. Девушка потеряла сознание, повисая на руках у вампира. — Корин, — Фицрой похлопал ее по щекам, — Корин! Она распахнула глаза и пролептала. — Я в порядке. — Неееет! — крик Ланфэна разнесся по всему зданию, наверняка потревожив других жильцов, — ты не можешь, я не позволю! Видеть, как за одно мгновение вдруг все рушиться и не иметь возможности что-либо сделать. Нет, он мог сделать. Мог убить. Марсель схватил с подставки меч и двинулся на Генри. — Ты должен умереть! Пусть так твоя смерть будет мгновенной, но я хоть от души порадуюсь, — француз был уже совсем близко. Понимая, что этого удара ему не избежать, Генри оттолкнул от себя Корин, готовясь защищаться. У стены поднялась на ноги Люсиль, сгорая от желания убить. Вики стояла в нескольких шагах от Генри и видела нависшее над ним острие меча. «Боже, только бы успеть», — промелькнуло в голове. — Генри! — она рванулась вперед, чуть не споткнувшись об валяющиеся на полу останки Жерара. В ту самую секунду, когда Марсель занес над Фицроем меч, Вики вклинилась между любимым и его смертью, принимая удар на себя. Раздался неприяный звук: сталь прошла сквозь податливую человеческую плоть и вышла с другой стороны. Глава 20 Торонто. Квартира Генри. Наши дни. Острая боль пронзила грудную клетку, распространяясь по всему телу. Девушка всхлипнула, морщясь от неприятных ощущений. Мышцы напряглись до предела, словно пытаясь вытеснить лезвие из ее тяжело вздымающейся груди. Сначала Вики почувствовала адский жар, сжирающий ее плоть, но потом огонь медленно, плавно перетек в леденящий душу холод. Он сковал ее легкие, не позволяя сделать столь необходимый вдох. Глаза широко раскрылись, по щеке потекла одинокая слеза. Вики с огромным трудом опустила голову, рассматривая выпирающий из груди меч. Уверенным движением, как ее учили в академии, она схватилась за рукоять и резко дернула. Сталь плавно выскользнула: боль усилилась, кровь заполнила ее легкие. Девушка отбросила клинок с кровавыми разводами, и меч со звоном ударился об пол. Позади послышался зловещий хохот Люсиль. Захлебываясь от наполнившей ее изнутри крови, придерживая рукой открытую рану, Вики попыталась сделать шаг вперед к Генри. Вампир неподвижно стоял, застыв от ужаса. Все это заняло не более минуты, но девушке показалось, что прошло несколько часов. Силы окончательно покинули ее, Вики пошатнулась, падая. Прежде чем ее тело соприкоснулось с землей, Генри подхватил ее, заключая в свои холодные объятия. Зеленые глаза Нельсон наполнились слезами, заставив его сердце сжаться от боли. Тонкая струйка крови скатилась из уголка ее дрожащих губ. Вики подняла на вампира мутные глаза, ее окровавленная рука потянулась к его лицу и погладила по бледной щеке. Генри в ответ легким движением руки смазал кровавую дорожку с ее губ, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы. Вики еле заметно улыбнулась, борясь с желанием закричать. Ее губы разошлись в стороны, и девушка прошептала. — Я люблю тебя… ***** Он не хотел поверить в произошедшее. Как он мог допустить это? Вики потеряла сознание. Генри, сцепив челюсти, бережно уложил ее на диван, поворачиваясь к Марселю. Француз был в шоке. Его глаза выкатились, дрожащие губы шептали «mon Dieu». — Я, я не хотел, — бормотал Ланфэн пятясь назад к стене. — Она мне нравилась. Я, я любил ее, — вырвалось у него. Глаза Генри почернели и сузились от гнева. — Не смей так говорить. Из глубин его души поднялась настоящая, неконтролируемая жажда мести, вступившая в борьбу с совестью. Гнев и скорбь победили добродетель: Ричмонд отшвырнул в сторону труп Бовье и продолжал надвигаться на Ланфэна. — Мне жаль, — пролепетал Марсель, содрогаясь от ужаса. — Я не хотел. Это все ты виноват. Удар предназначался тебе. Будь ты проклят, монстр! — француз уперся спиной в стену: тупик. Генри остановился в шаге от врага, стреляя молниями из глаз. Люсиль, воспользовавшись замешательством Фицроя, выскользнула в коридор и побежала к лифту. Ей больше нечего было здесь делать. Ричмонд оскалился, обнажая клыки. Резко выбросив вперед руку, Генри сжал врагу горло. Хриплым, нечеловеческим голосом он прошипел. — Ты прав: я может и монстр. Но знаешь в чем наша с тобой разница? — он надавил сильнее. — В отличии от тебя, я монстр, которого любят, — это слово словно предавало ему сил. — Эта девушка, — он указал на лежащую на диване Вики, — готова положить жизнь за меня, что она практически и сделала. Тебе никогда, слышишь, никогда не удасться познать истинную любовь и жертвы, на которые люди идут ради нее. Вики любит меня, а тебе никогда не дано испытать этого чувства, потому что твоя жена сбежала от тебя, бросив на растерзание мне. В отличии от Вики, ей безразлично, выживешь ты или сдохнешь. Ей наплевать на тебя. Я просто хотел, чтобы ты понял это, прежде чем убить тебя, — Фицрой сжал горло Марселя так сильно, что голова француза, отделившись от тела, покатилась по полу. Через секунду бездыханное тело Марселя Ланфэна рухнуло на ковер. Генри сбросил с себя звериное обличие, присел, подбирая с пола ключ. Сдернув с себя амулет, он подошел к Вики, рядом с которой сидела перепуганная Корин. — Мы уходим, — подхватив девушку на руки, Фицрой покинул здание. Корин вышла вслед за ним. ***** Она проснулась с большим трудом. Солнечный свет тут же проник в незащищенные очками глаза, заставив ее поморщиться. Вики попыталась встать, но не смогла. — Вики, — издалека донесся голос Корин, который становился все громче, — слава Богу, — ее сильные руки сжали Викторию. — Вот, возьми, — Корин протянула ей что-то, что при ближайшем рассмотрении оказалось очками. Вики дрожащей рукой надвинула их на переносицу и осмотрелась вокруг: это была больничная палата, а сама Нельсон лежала на больничной койке, окруженной с двух сторон перилами. Девушка осмотрела себя: из рук торчали различные иглы, рядом, словно вешалки, стояли бесчисленные капельницы. Грудь перетягивал толстый слой бинтов. Только сейчас Виктория вспомнила, как вытаскивала из себя меч, и инстинктивно схватилась за грудь. — Что случилось? — потребовала она ответа у Корин. — Тебе крупно повезло, — подруга вздохнула, — ни один жизненно важный орган не был задет. Это просто чудо, — Корин не сдержалась, пустив слезу. — Что с Генри? — говорить было нелегко, но Вики проигнорировала это неудобство. — Он отсыпается. Как только солнце сядет, он придет. — Марсель? — Вики поморщилась. — Мертв. Генри убил его, но Люсиль удалось бежать. — Ну что ж, одной садистичной стервой больше на улицах нашего города, — съязвила Нельсон. — Ты действительно вернулась, — Корин обняла подругу еще крепче. — Сейчас позову врача. — Зачем? — запротестовала Виктория. — Вики, ты впервые за три дня пришла в себя, — Корин скрылась за дверью. Нельсон, продолжая возмущаться, потянулась к подставке за бутылочкой воды, и тут ее внимание привлекла валявшаяся на столике газета. На самой первой странице горела зловещая надпись. В ГОРОДЕ РАЗГУЛИВАЕТ ЗВЕРЬ. ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО В ОДНОМ ИЗ ПЕНТХАУСОВ ТОРОНТО. ***** Когда в комнату влетел легкий ветерок, Вики резко села в постели, морщясь от резкой боли. ранение давало о себе знать. — Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — лицо Генри выплыло из темноты, заставив ее вздрогнуть. — Генри… — Спасибо тебе, — он был печален и серьезен. — Ты спасла мне жизнь. Но о чем ты думала? Твой посупок был глуп, ты могла погибнуть! — Я так понимаю, это твоя благодарность? — взорвалась девушка. — Пойми, я ценю твою… просто, я мог потерять тебя, — слезы заполнили его грустные глаза. — Генри, все позади. Мы победили. Давай не будем думать о том, как плохо могло это закончиться. Поговорим о более важных вещах, — она нервно сглотнула. Фицрой слабо улыбнулся, подходя ближе. Внешней стороной ладони он легонько коснулся ее лица и прошептал. — Поговорим, когда ты поправишься. Не успела девушка возразить, как его темный силуэт растворился в темноте. Глава 21 Квартира Вики Нельсон. Неделю спустя. Она провела в больнице целых две недели. После многочисленных осмотров, ее лечащий врач пришел к заключению, что ее можно выписать, правда взяв с больной обещание, что она будет придерживаться, как он выразился, «не опасного для здоровья» графика. Вики согласно кивнула, мечтая наконец покинуть это слишком чистое, по ее мнению, место. Бинты сняли, но не успела она обрадоваться, как очередная повязка перетянула ее грудь. Медсестра объяснила, что ей придется ездить в больницу на превязки. Нельсон поморщилась от подобной перспективы. Квартира встретила ее ужасающим воображение беспорядком: еще бы, она отсутствовала почти месяц. Девушка захлопнула дверь, возмущаясь про себя. «Ну вот, только что вернулась с того света, и что меня ждет? Уборка. Черт!» Весь день был потрачен на восстановление былого порядка. Несмотря на робкие протесты Корин, что она еще слишком слаба, чтобы носиться по всему дому, как оголтелая, Вики бросала на нее яростные взгляды: она справится, всегда справлялась. Не объяснять же Корин, что заваливая себя физическим трудом, она пытается заглушить свой страх перед встречей с Генри. А он придет, она в этом не сомневалась. ***** Проводив сопротивляющуюся Корин домой, Вики взвалилась на диван с бокалом вина, чувствуя небывалую усталость. Рана ныла и чесалась. Нельсон понадобилось приложить немало усилий, чтобы не расцарапать грудь и не содрать осточертевшие бинты. Когда фужер был опустошен, Вики откинулась на подушку, прикрывая сонные глаза… Легкое дуновение ветра заставило ее проснуться и резко сесть, хватаясь за лежащие на столе очки. Он был здесь, и как всегда безукоризненно выглядел. На лице — не следа от былых пыток. — И все же тебе надо научиться ходить через дверь, — она пыталась скрыть свою радость за очередной остротой. — Зачем губить романтику банальностями? — вампир одарил ее дивной улыбкой, подсаживаясь на диван к ней. От этого Вики вжалась в подушку, сжимая в руках плед. «Ну что ты делаешь со мной?» — Вики, полагаю нам надо поговорить, — его голос опустился до еле слышного шепота. — Определенно, — подтвердила она, нервно сглатывая. — Я не знаю с чего начать, — Фицрой был в замешательстве, или ей это показалось? — Вики, я сожалею. Все это… Мои личные проблемы не должны были тебя затронуть, — он отвернулся от нее, чтобы скрыть ужас в глазах. Окровавленные простыни по-прежнему мелькали перед глазами. Девушка развернула его к себе лицом. — Генри, я не виню тебя. Ты был молод, вспыльчив, и хотя вся эта вампирщина — не мой конек, я понимаю тебя, или хотя бы пытаюсь понять. Но все это в прошлом, ты другой теперь. Я знаю. Но не это важно, — она замолчала, пытаясь найти нужные слова. — Зачем ты это сделала? — столь прямой вопрос смутил ее еще сильнее, — Почему? Вики? Генри смотрел ей прямо в глаза, — Ответь мне! — он взял ее за запястья, легонько поглаживая их, прислушиваясь к клокотанию крови под ее кожей. Этот звук успокаивал Фицроя. Она нахмурилась, отводя взгляд куда-то в сторону. — Я не должен был приходить. Прости меня, — он встал с дивана. «Он же уйдет, сделай что-нибудь!» — Генри, неужели ты не понимаешь? Ты просишь прощения за то, что втянул меня в свои личные проблемы, но не понимаешь, что эти самые проблемы перестали быть только твоими с тех пор, как мы… познакомились. Марсель видел это и использовал меня в своих целях. — Что ты имеешь в виду? — он остановился в проходе. — Я задал тебе простой вопрос, требующий еще более простой и лаконичный ответ: почему ты это сделала? — одним резким движением он снова оказался прямо перед ней. — Да потому что… потому что. Генри, черт, не заставляй меня говорить это, — взмолилась девушка. — Вики ты уже сказала, помнишь? Я просто хочу быть уверен, что подобная откровенность не была вызвана бредом или мыслью, что это последнее, что ты мне скажешь. Если ты не думаешь то, что говоришь, значит… Мне больше нечего здесь делать, — последние слова прозвучали, как угроза. Нет, она не позволит ему. Вики притянула вампира обратно. — Как ты можешь? Господи, Генри, после всего, что нам пришлось вместе пережить. После… Неужели ты еще сомневаешься? — она была на грани срыва, — Я… Генри обнял ее за плечи, его шелковый голос ласкал слух. — Просто повтори, прошу… — Генри, я… я люблю тебя, черт возьми! Жить без тебя не могу. Все это время я считала себя сильным человеком, думала, что справлюсь, — слезы застилали ее глаза, — но я ошибалась. Ты — моя слабость, Генри. Из-за тебя я не могу рационально действовать, — ее губы дрожали, руки тряслись. — Когда Майк умер, я хотела сама сдохнуть, чтобы ничего не чувствовать… Когда я увидела тебя несколько дней назад, я снова обрела желание жить. А если ты еще раз выкинешь подобное, я самолично тебя убью! — девушка потянулась к его губам, запуская руки в его волнистую шевелюру. Фицрой обнял ее, чувствуя, как слезы радости катятся по щекам. Она действительно любит его. Вампир подхватил девушку на руки и понес в спальню. Виктория обняла Фицроя за шею, положив голову ему на плечо, слушая биение его бессмертного сердца. До рассвета оставалось всего полчаса, но вампиру не хотелось выпускать девушку из своих объятий. Она крепко спала, прижавшись к его груди. Генри погладил Вики по лицу, улыбаясь самому себе. Она, проснувшись от его прикосновения, тотчас же потянулась к нему губами. — Генри, — позвала она, отрываясь от него, — ты ведь больше не уедешь? — спросила Виктория, играя с волосками на его груди. — Никогда, — прошептал вампир. Генри взял ее лицо в ладони, накрывая ее губы поцелуем вечной любви. — Никогда…