Умирая тысячу раз

«Сказки кончились» Думала Сара. Травинки щекотали ее лицо, а уличный фонарь слепил. Ее глаза слезились от дыма, а может от света. Все равно, мертвым должно быть все равно. Затяжка. Выдох. Слеза. Бесов дым. Слеза жемчужиной скатилась вниз, а за ней другая. Кому надо этот жемчуг, он грязный и дешевый, как и сама Сара. Печально? Да. Сара улыбается сама себе. Сегодня она надела лучшее и очень соблазнительное платье, ее уста цвета гнилой вишни, а тушь давно смылась жемчугом. Так она выглядела менее похожа на ночную бабочку. Затяжка. Выдох. Смех. Девичий, даже детский, как будто она вспомнила свой первый поцелуй. Но в голове только всплыло, как она пыталась заработать свои первые деньги. Сара уже тогда кое-что уяснила, поэтому она без лишних мыслей и глаз, в коротком платье и с макияжем транс дивы оказалась на дороге. Однако первым, кто захотел воспользоваться ее услугами, были родители. Тогда они начали как-то обращать на нее внимание. Затяжка. Выдох. Надоело. Сара села. Она наблюдала за узором в бассейне, и как он меняется с каждым порывом ветра. Ее трясло от холода, наверное. Она привыкла не замечать этого. Не без помощи. С нее достаточно, слишком себя нормально чувствует. Сигарета падает на кафель. В руке бутылка. Однажды родители завели Сару в церковь. Исповедоваться. Надеялись как-то исправить ее поведение и вообще взгляд на жизнь. Теперь взгляды «святых отцов» были всегда направлены на нее. Отец долго не понимал и не понимает, что же произошло. А Сара только загадочно улыбалась. Просто немножко рассказала им их сокровенные желания. Ну и она была сама не против. Бутылка в другой руке. Глоток. Капелька красного сухого вина скатилась с ее уст. Сладкое пьют только принцессы или глупые девочки. Сара не принцесса. Немного дурочка, с этим она соглашается. Перед церковью был психолог. Родители беспокоились о резком изменении характера девушки. Сначала от подростково-эгоистического к взрослому, а в конце к апатичному. Его звали Джейми, психолога. На первом же сеансе, она пыталась его соблазнить. Очень понравились светлые волосы. Тогда он и понял, в чем проблема Сары, но не до конца. Блондина девушка так и не получила, как и родители решения проблемы. К сожалению, зерно было глубоко закопано, а ростки только срубленные. Глоток. Вспышка огня. Затяжка. Выдох. Саре надоело ждать. После психолога ее полностью разнесло. Тогда и появился ее первый, и пока единственный, парень. Итан. Он был малолетним наркодилером, а она была его малолетней постоянной клиенткой. Платила она ему натурой. Затяжка. Выдох. Противно. Сара не любила его. Ему было на это все равно. Однажды она взяла машину своего отца и уехала на поиски родной матери. Деньги она никогда не воровала. Это ее главное правило. Поэтому путешествие было недолгим. Ее интересовала не так мать, как человек возле нее на фотографиях. Возможно, он бы напомнил кое-что важное. Что-то такое, чтобы заставило ее бы вернуться назад и закончить страдания не только себе, но и всем вокруг. К сожалению, ее быстро поймали на остановке за девятнадцать километров от дома. Дураки. Глоток Ее перестало трясти. Чудодейственная сила алкоголя всегда помогает. У Сары никогда не было друзей. Это была первая ошибка ее родителей. Тогда она полностью отделилась от родных, а они пытались вернуть ее с помощью чего-то дорогого и важного. Оно лежало и лежит в ее ящике туалетного столика. Все остальное было уничтожено после… — Сара! Девушка лениво повернула голову и улыбнулась. Актерская игра у нее была прекрасная. — Привет, ты принес? — Да. Странное место встречи. — Мы просто с девчатами договорились здесь встретиться, а дальше уже пойти в бар. — Мда. А я думал будет веселая вечеринка с бассейном. — Нету настроения. Сара, продолжая смотреть в бассейн, протянула руку. — Завтра сможешь заплатить? — Конечно. — В этом платье. — Без проблем. Он бросил ей в руку маленькую коробочку. — Спасибо, Итан. — Там для тебя подарок, результат тот же, но половину и не смешивай с другими. И без алкоголя. — Спасибо. — Даже не поцелуешь? — У меня помада. Итан нахмурился. — Раньше тебя это не останавливало… — Завтра. — Буду ждать, пока. Он привык к ее холодности. Знал, что она потом хорошо отплатит. Однако не догадывался, что девушка больше не появится в его жизни. Глоток. Коробочка открылась. Сара знала, как действовать. Не первый раз. Обычно ей хватало половину зеленой таблетки, но так как у нее сегодня день рождения. Будет целая. Запила вином. Упала. И маленькие травинки лелеяли ее лицо, ветер хлестал по ногам. Она ждала, как и тогда. После лабиринта Сара дала себе отдых, аж целый месяц, от красной книги. И когда наступил тот день, никто не пришел. Они даже не попрощались, были только обещания. Пустые, как и сердце ее сейчас. Тогда она поняла, что это все было только ее воображением. Что Сара — лишь глупая «Алиса». Тоже лабиринт, «злая королева»… Жемчужинки покатились. Тогда она и решила выбросить из своей комнаты весь хлам, что связан с «Лабиринтом», с головы так и не получилось. Она еще долго звала их, надеялась. Однажды даже попыталась предложить гоблинам снова Тоби, но никто не откликнулся. Сара бы все отдала, чтобы снова оказаться в там. Сигарета сгорела. Почувствовала его присутствие. — Сегодня наш с тобой последний день. Он молчал. Сара горько улыбнулась. Новые жемчужинки все катились и падали на кафель. — Ты со мной сегодня не говоришь? Мне все равно. Сара смеялась, по-детски. — Хорошо, так как я актриса. Сегодня буду Персефоной, — она взяла еще одну зеленую таблетку. — Второе зерно. Ты уверена в этом? Хочешь оставить сладкое лето? Хочешь беспощадной зимы? Сара вернулась и наконец посмотрела в ему в лицо. Не изменился с их последней встречи. Правильно, это же только галлюцинации… — Да, когда тебя рядом нету, для меня все погибает. Цветы перестают сладко благоухать, а улыбка Деметры превращается в оскал. — Даже солнце не светит? — Какой смысл солнца, когда я не могу почувствовать тепла? — А что не так с солнцем? — Я не могу его обнять, не могу прижаться и спрятаться. — Так кто же я для тебя? Бог Смерти или солнце? — Галлюцинации. — Почему ты так решила? Сара лишь усмехнулась. Сделала последний глоток вина и взяла розовую таблетку, подарок от Итана. Тошно и противно. — Вот мы сейчас увидим, насколько сильно я взлечу… — Чтобы потом упасть? — И получить желанный конец этой безумной истории. Молчал, как и все вокруг. — Да… Мы уже с тобой так разговариваем несколько лет, а смысла никакого. — Ты знаешь, что нужно сделать… — Я не могу. — Почему? — Не помню. — Не обманывай. Я их знаю. — Это все детские мечты, никакого смысла в них нет. Просто… сказки закончились, я не могу больше их поддерживать, мне больно. — Если это всего лишь воображение, оно не имеет никакого смысла. Просто произнеси это… — Я… — Давай, это все равно конец. — Ладно. Джарет? Девушка начала оглядываться, она снова почувствовала холод, ветер поднялся. — Сара? — Знаешь, имена имеют большую силу. Она поднялась, бросила бутылку на землю, еще одна таблетка, чтобы до конца. Ей, наверное, осталось минут двадцать. — Я умирала тысячу раз, чтобы вернуться назад. — Я видел. — Мне так больно, что я ничего не чувствую. Почему же ты больше не приходил. — Не звала. Сара хохотала. А жемчужинки все падали на землю и разбивались. — Я не хочу прощаться без слов и умирать снова. Пожалуйста… — девушка протянула руку. — Моя девочка. Он бросился к ней, Сара просто падала. — Я так скучала. — Я знаю. — Нуждалась. — Знаю. — Любила. — И любишь. — Недостаточно. Он целовал ее лоб, щеки, нос. Каждую жемчужину. Но Сара падала. Слишком высоко взлетела. — Я… это конец, не могу выдержать, не смогу проснуться. — Падай туда, где не будет больно, окажешься там, где вечность будет твоим новым временем. — Если вечность будет разделена. Он кивнул, прижал и накрыл ее уста своими. Защитил. — Слишком много зерен и трещин. Сломай себя последний раз. — Если соберешь по частям. — Обещаю. — Нет одной не пропусти. Вода шелохнулась, нежно покрывая волну за волной, как родная мать мягким одеялом накрывала. Сара помнила. А холодным утром, возле дома Вильямсов стояла полицейская машина. В одной руке гадкое кофе, но горячее, идеально для такой погоды. Наблюдал, как его напарник на мгновение остановился у двери, готовился. И наконец постучал.