Одноцветный мир

Никто ничего не заметит. Мне нечего терять. Привычная дорога, привычный автобус, привычны даже пассажиры. Сколько раз я ездил этим маршрутом? Тысячи? Миллионы? Честно, я не знаю ответа. Знаю только, что каждый кустик, что я вижу за мутным грязным окном, знаком мне до состояния едкой иронии. Так и хочется сказать: "Здравствуй, кустик, в прошлый раз ты еще не был таким зеленым, как сегодня". А сегодня все, и в правду, позеленело - недаром, все-таки, дело близится к концу апреля. Что стоит сказать? Природа расцветает, мир просыпается от зимнего сна, а я засыпаю в провонявшем домашними котлетами автобусе, приближаясь к общежитию, в котором все еще более сонно, чем я. В такие минуты смысл жизни кажется мне еще более туманным понятием, чем обычно. Если в будние дни еще можно предположить, что смысл сидит где-то за углом, небрежно почитывая ежедневную газету и затягиваясь недорогими сигаретами, вроде "Оптимы", то в подобное весеннее безумие и думать ни о чем не хочется, хочется просто спать. А, может, во сне и есть смысл жизни? -Бесполезно об этом рассуждать, - говорит симпатичная женщина лет 30, одетая во все синее, вплоть до простых сережек-гвоздиков. Сначала думаю, что она говорит это мне, не сразу понимая, что фраза адресована ее неизвестному телефонному собеседнику. - Ничто не изменится, - добавляет она совсем уж понурым голосом. Глаза ее так сузились в злой усмешке, что кажется, будто сейчас она не выдержит и расплачется, заливая своими кислотными слезами весь автобус, разъедая ими его пластиковые стены и протертые тканевые синие сиденья. Но она не плачет, а только еще чуть суживает глаза, осматривая сквозь получившуюся тонкую щель весь мир и весь автобус. Становится не по себе, мягко говоря. Все же, ее слова так прекрасно подходили к моим мыслям, что только совсем уж адекватный человек не заподозрил бы мистического вмешательства. Смотрю на нее в упор, пытаясь найти какую-нибудь зацепку, но ничего не вижу - острые, злые черты лица, тонкий нос, с ямочкой на кончике, губы, сложенные в тонкой нитевидной улыбке, такие же глаза, будто так же сложенные в улыбку, темно-синий шарф, закрывающий подбородок и не позволяющий даже предположить форму ее лица, светлые волосы с неуловимым зеленоватым отливом. Быть может, что-то во всем этом и есть, но я не вижу. Хоть убейте, не вижу! А мир за окном неспешно меняется - небо окрасилось прекрасным закатом, наполнилось фиолетовыми и оранжевыми красками, так любимыми мною с раннего детства. Помнится, все мои попытки рисовать ограничивались тем, что я брал баночки фиолетовой и оранжевой красок и рисовал только этими двумя цветами. Наверное, в этом было нечто в корне неправильное, но я просто не мог представить, как люди рисуют какими-либо другими цветами. Правда. В моей жизни нет никакого цвета. И смысла тоже, конечно же. - Вот именно, - бормочет мой сосед, мужчина средних лет в сером пальто, таких же серых кроссовках, джинсах, шарфе и шляпе. Давно я не видел мужчин в шляпах. Тем более, в серых. - У каждого просто есть свой цвет. Но у всех только один. Чертыхнувшись, я серьезно смотрю на него. Неужели эти слова обращались уже ко мне? Не может же он просто так вдруг начать вести разговор о цвете, черт возьми? И, правда, не может. Вот, в руках у него диктофон, наверное, записывает речь. Или главу своей книги, или просто красивую мысль, да. В самом деле, уверенно киваю себе. Облака в небе принимают совершенно невообразимые формы. Вот, мимо быстро проплыли два слона, вот, чуть медленнее, огромная фиолетовая кошка, опрокинувшая бочку меда. Фиолетовые фигуры смешивали с оранжевыми, но даже они все были только одного цвета, никто не мог окраситься разом в два. И это было грустно. Почему? Почему все могут быть только одного цвета? - Потому что, - смеясь, выкрикивает мальчик лет 10, выбегая из автобуса. Хм, а мне не так уж и долго ехать осталось... Меня уже ничто не смущает. Разве что то, что все могут быть только одного цвета. Я смотрю в небо и верю, что вот, сейчас, какие-то облака смешаются, породив на свет двухцветное создание. Но ничего не происходит. Там, между облаками, в месте, где они меняют цвет, есть пространство серо-синего неба. Оно зовет меня и манит. Жаль, я не умею летать и еду в автобусе, чтобы выспаться в сонном общежитии. - Никто даже не знает твоего имени, делай, что хочешь, - пишет на стекле маркером кондуктор - пожилая женщина в красном. Я начинаю понимать, что просто сплю. Что и не удивительно - я так хотел спать, когда только садился в этот ад на колесиках, что обязан был в нем отрубиться. Но облака кажутся такими реальными, что я никак не могу уверовать в то, что я всего лишь сплю. Места за окном не меняются - все те же невнятные деревья и лужицы. Мы должны уже подъезжать к моей остановке, где же мы едем, черт возьми? Чувствуя некоторую предопределенность этого момента, поднимаю глаза на светящееся табло, обязанное писать названия следующей остановки. Но на нем пусто. Лишь на мгновение загорается надпись, или же мне всего лишь кажется... И надпись эта гласит "Автобус следует дальше". Я смеюсь. Смеюсь потому, что больше делать как-то и нечего. Нет, ну, правда, что еще я могу делать в подобном положении? Все в автобусе настолько одноцветны, что я невольно поеживаюсь. Что-то пошло не так изначально. Еще с той самой минуты, как я сел сюда. Облака за окном медленно теряют свою сочную окраску, становясь такими же серо-синими, как и небо. В них еще едва теплится оранжевое счастье, но оно угаснет слишком скоро, чтобы этим можно было насладиться без сожаления. - Еще не поздно, - говорит мне еще какой-то монохромный человек. Я улыбаюсь и закрываю глаза. В самом деле, еще не поздно. И ничто ничего не изменит. Моего исчезновения никто не заметит, как не замечал и существования. Любопытно только, что случится со всеми прочими пассажирами, если я засну внутри этого безумия или сна. Хотя, в чем, собственно, разница? Лишь тишина отвечает мне. Под мирный шепот колес я проваливаюсь в сон. Оранжевые облака зовут меня, а я понимаю, что всегда был только одного цвета. А я так хотел заполучить второй! Облака обнимают меня, заставляя лишиться даже того цвета, что я обрел за долгие годы жизни на земле. А взамен они отдают мне свою бесконечную белизну и способность принимать тот цвет, который я только пожелаю. Но только один. Всегда только один. *** - Молодой человек, просыпайтесь, - настойчиво твердит кондукторша крепко спящему парню в зеленом. - Конечная остановка. Он просыпается, радостно улыбаясь тому, что, наконец, приехал поспать. Я бы хотел им быть. Но я уже был им.