Февральская надежда

Сон Нади сняло как рукой, когда меньше чем через пять часов, она проснулась от озноба. Кажется, ночь, проведенная по колено в белых сугробах, начала приносить свои плоды. Украдкой взглянув на мирно спящего капитана, девушка, словно мышка, бесшумно отправилась на пост дежурных медсестер, чтобы попросить градусник. Когда Островская вернулась обратно, она все же взяла белый лист бумаги и ручку, а через пару минут, бумага была исписана аккуратным почерком, лист превратился в заявление об отказе в дальнейшем лечении. Вытащив градусник, ртутная полоска остановилась на отметке 37.5, стандартная температура для простуды. Решив все же пока не будить Леонида, Надежда накинула махровый халат и отправилась искать кабинет с табличкой «заведующий травматологического отделения». — Андрей Михайлович, можно? — спросила Надя, постучав в дверь. — Надя, а что ты здесь делаешь? Тебе лежать надо, — ответил врач, отрываясь от волокиты бумаг, прописывая назначения для пациентов, которые поступили за ночь. — Я уже належалась. Что же я буду занимать чье-то место в вашей многопрофильной больнице. Тем более у вас здесь неотложные пациенты, а я всего лишь с неосложненными переломами, которые срастутся и дома. Я же знаю, что попала в эту больницу по «блату». Да и у Вас, заведующий, много работы, кроме меня. Вот заявление, подписывай. — Ты уверенна? — посмотрев на нее своими голубыми глазами, спросил Новоселов. Девушка кивнула, чуть подумав, врач поставил свою роспись. — Вот тебе направление на рентген в районную поликлинику. Рецепт обезболивающего. У меня конец ночной смены, тебя подвезти? — Спасибо, но не надо, — забрав листок, и даже не оглянувшись, вышла из кабинета, закрыв дверь. Вернувшись обратно, Надежда застала Леонида на ногах. — Меня отпустили домой, вещи собраны. Едем? — спросила она у мужчины, расчесывая пряди волос. — Вам необходимо дать показания в ФЭС. Если Вы, конечно, хорошо себя чувствуете. — Хорошо — Островская взяла дорожную сумку с вещами, но Субботин ловко выхватил ее из рук девушки. — Только можно мы заедем все-таки домой? Я приведу себя в порядок и… — девушка осеклась и поплелась за Субботиным.

***

— Заходите, — пригласила гостя в дом девушка. — Мама, я дома, слышишь? — девушка с русыми волосами положила ключи на тумбочку. Леня робко вошел в маленькую, но довольно уютную квартиру. Маленький коридорчик, стены которого выложены серыми кирпичиками, был совсем маленьким, а большую его часть съедал белый шкаф-купе и маленькая табуреточка. Все комнаты, которые открывались взору, были выполнены в серых тонах с яркими желтыми акцентами. Видимо в квартире совсем недавно был сделан ремонт. — Я сейчас, поставьте, пожалуйста, сумку вон в ту комнату и проходите на кухню. С Вашего позволения я выпью чашечку чая. А Вы будете? — Не откажусь, — Леонид видел какую-то болезненность на лице девушки, но она «юлила» от ответа. — Надя, Вы точно хорошо себя чувствуете? — схватив легонько Островскую за руку и развернув к себе, все же спросил оперативник. — Да, — как-то рассеяно вновь улыбнулась Надежда и скрылась в гостиной. Почему-то Субботину совершенно не хотелось отпускать холодные, но очень мягкие ладони. Отворив дверь, Леня обнаружил малюсенькую комнатку, в которой помещалась лишь двуспальная кровать с серо-горчичным комплектом постельного белья и белым пледом, изюминкой этой комнаты был утепленный балкон, который был выполнен в таких же тонах. Он выполнял роль кабинета, где расположился маленький черный стол с ноутбуком и белый стул на колесиках, а также огромное количество цветов и кактусов. Каждую частичку квартиры хотелось рассматривать, словно капитан находился в современной экспозиции музея. Поставив сумку на пол, мужчина вышел из комнаты, и прошел на кухню. Та тоже была обставлена со вкусом, особенно в глаза бросалась барная стойка, вместо стола. Леонид хотел присесть, но услышал взволнованный голос пострадавшей из гостиной. — Леонид, принесите, пожалуйста, аптечку, она в шкафчике, рядом с холодильником. И ампулы из холодильника. Леня подорвался с места, достав последнюю ампулу, он обратил внимание на то, что это наркотический препарат, с очень сильным действием. Он зашел в пожалуй самую большую комнату в квартире. В отличии от всей квартиры, комната была сделана в голубых тонах. На разложенном диване лежала маленькая бледная женщина с пестрым платком на голове. На Субботина смотрели лишь большие карие глаза… Бледное лицо искажалось от какой-то боли, дряблые руки слегка тряслись. — Сейчас, мамулечка, все будет. Потерпи, — девушка повернулась к мужчине, по ее лицу скатилась слеза, в глазах читалась не унимающаяся боль. Быстро смахнув их, девушка достала шприц и вскрыла ампулу. Когда «обезболивающее» помогло, женщина вновь посмотрела на оперативника. — Мама, это… — как-то пытаясь подобрать слова, начала объяснять Надежда. — Это мой знакомый. Не переживай. А сейчас, поспи. Островская встала, поправила одеяло, поцеловала мать в щеку. Капитан вышел вслед за хозяйкой квартиры, та включила чайник на кухне и поставила две одинаковые чашки на стол. — Леонид, это была последняя ампула в упаковке? — она потянулась за чаем на верхнюю полку, но, имея средний рост, не смогла его достать. Мужчина подошёл шкафчику и достал из глубины верхней полки маленькую коробочку с пакетиками. — Спасибо, Вам какой чай? — Давайте черный. Да, она была последней, — Субботин заметил, как Надя вмиг поникла и присела на стул. — Я сейчас — она подорвалась с места в сторону прихожей. Судя по звукам, Надежда с кем-то разговаривала по телефону на повышенных тонах. До ФЭСовца долетали лишь отрывки фраз. Островская достала из кармана маленькой сумочки телефон и набрала номер: — Алло, Федя, это я. Ампулы закончились… — Привет, Надя. Уговор ты знаешь, деньги — вперед. — Понимаешь, я попала в очень тяжелую ситуацию… И еще я на больничном… Можно в долг? Я все отдам до копеечки! Ей становится хуже. — Нет. И свое решение я менять не намерен! Девушка кинула трубку, она закусила губу, чтобы не заплакать, чуть успокоившись, Надя вернулась к Леониду. Он внимательно смотрел на нее, попивая чай. — Леонид, скажите честно, Вы меня осуждаете? Я не могу по-другому… У моей мамы четвертая стадия рака… Она гаснет с каждым днем, ее организм устал и больше не может бороться. Понимаете, я врач, и в данной ситуации это ужасно! Я… Я знаю, что с ней происходит и будет происходить… Она испытывает такие боли, от которых хочется лезть на стены, они неописуемы. Поэтому, я колю ей наркотические препараты. Иначе уже никак… Она умирает, и я уже ничего не могу сделать… — Надежда смотрела в пол, но потом все же подняла глаза. — Надя… Возьмите… — Леня протянул ей купюры. — Что это? — чуть успокоившись поинтересовалась она. — Это деньги, купите то, что нужно. — Спасибо… Я все отдам, — дрожащей рукой девушка с русыми волосами приняла деньги. Субботин коснулся ее руки и чуть сжал пальцы. — Надежда, все будет хорошо, — мужчина с сочувствием и пониманием смотрел в ее голубые глаза. На удивление, девушка сама призналась себе, что ей совсем не хочется отводить взгляд. — Леонид, а что мы с Вами все «Выкаем»? Вроде, мы с Вами одногодки. Может на ты? — все еще подергивая плечами предложила Островская. — Да, ты почти угадала, только я на год старше тебя. Я не против. Надь, есть с кем маму оставить? Кстати, как ее зовут? А то мы в ФЭС собирались, если опоздаем, меня по головке не погладят. — Маму зовут Островская Ольга Константиновна, когда я на работе, оставляю ее на соседку Наталью Григорьевну, я позвоню ей, правда, Катя уже ее отпустила... Но Наташа войдет в положение. Девушка забегала по квартире, как электровеник, было сложно представить, что буквально две минуты назад она горько плакала.

***

— Ваня, привет, мне нужна твоя помощь, — сказал Леонид, когда Рогозина и Островская скрылись в переговорной. — Я тебя слушаю, — не отрываясь от компьютера, ответил программист. — Можешь запросить у оператора детализацию звонков Нади Островской? Меня интересует номер, которому она звонила полтора часа назад. — А что? Это имеет отношение к нашему делу? — Тихонов уже переключил свое внимание на капитана. — Эммм. Это немного личное, но если ты не кому не скажешь… — Я могила. Рассказывай. — У этого человека Надя покупает наркотические препараты для больной матери. Человек какой-то мутный, если наберешь по нему хоть какую-то информацию, с меня причитается. А, и вся информация по Наде, мне тоже не помешает. — Я так понимаю Галине Николаевне мы сообщать не будем? — Правильно понимаешь, это, я думаю, к делу не относится. — Собираешься вести свою игру? — Да нет. Пока только присмотрюсь. — Хорошо, скину все на телефон. Давай там без глупостей. — Ты прям как Галина Николаевна — улыбнувшись, сказал Субботин. — Я серьезно. — Учту. Следующее место, которое Леня решил посетить, это буфет, там расположилась Антонова, за грудой каких-то бумажек. — Ой, Леня, привет, я думала, что не увижу тебя на протяжении недели. Как дела? Как Надя? — Привет, Надежда дает показания. У меня есть пара минут, чтобы попить чашечку чая. Понимаешь, — начал рассказ капитан, размешивая ложечкой сахар. — Она с виду показалась мне маленькой скучной серой мышкой. Такой обычной, а на деле оказалась совсем другой. Она намного сильнее меня морально, — мужчина поднял взгляд на блондинку. — Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась она, отхлебнув глоток зеленого чая. — Она практически одна, у нее мать больна раком четвертой стадии… Я видел ее, она… Она не жилец. От помощи со всех сторон Надя упорно отказывается, она разбивается в лепешку, но делает все, ради других. Моментально берет себя в руки в любых ситуациях. — Она по профессии врач, у нас и не такие навыки вырабатываются. Жаль девушку, такая хрупкая, а с виду и не скажешь, что она такой боец… Ты бы к ней приглянулся, светлый, чистый человек. — Ты же знаешь, у меня девушка есть. — Ага, видела я ее. Губы уточкой, вся из силикона. Где ты такую «заразу» подцепил? — Ладно, сменим тему. Что у нас по новому делу?