Как это было

      Гардеробная комната в кабинете интенданта никак не изменилась. Да и сам кабинет никак не преобразился за последний месяц. Причина была проста – замену так и не нашли, поэтому интендантство закрыли на время подбора нового руководства. Сложно найти бесстрастного человека, который действительно был бы неподкупным. К тому же следствие всё ещё шло – из неприступной камеры сбежал преступник. Его искали, чтобы снять все обвинения и постараться уговорить вернуться на пост, потому что лучше, чем ему, никому не справиться.       Из зеркала осторожно высунулась голова и прислушалась к звукам. Они отсутствовали, поэтому она приступила воровато озираться по сторонам. Заметив, что ничего не изменилось с последнего визита, за головой выступило остальное тело. В комнату шагнул высокий крепкий мужчина. Он был облачён в длинный кожаный плащ, который доставал до самых щиколоток. Тусклые длинные волосы были заправлены за уши, но некоторые волоски непослушно вылезали, смягчая всё ещё резкие контуры лица и пряча все шрамы, украшавшие хозяина.       Да, это был Торн, наконец нагревший воду и помывшийся от души. От него пахло огнём и лесом. Плащ он сшил собственноручно из недавно убитых тварей. В шитье ему здорово помогал анимизм – каждый неловкий стежок игла исправляла сама, создавая идеальное творение. Под накидкой скрывалась одежда, одолженная у Годфруа. Хотя Торн и стал крепче, ему всё ещё было очень далеко до размеров брата.       Шаги его были осторожны и медлительны, ведь как бы он не старался, нога всё ещё адски болела. Он передвигался как привидение, бесшумно и очень плавно. Плащ способствовал этому сравнению, плотно облегая тело и не распахиваясь при резких движениях. Можно было решить, что у него даже не было рук.       Торн распахнул полы своего одеяния и принялся перекладывать в свою сумку вещи из рюкзака, собранного заранее. Теперь он точно знал, что ему нужно, а что нет. В сумке лежали документы, заметки, карты, еда, вода, лекарства из интендантской аптечки и путеводитель. Личные вещи могли обнаружить его, поэтому он не взял ничего.       Напоследок, окинув взглядом свой бывший кабинет, Торн подошёл к зеркалу и стал думать о следующем месте высадки. Он практически шагнул сквозь зеркальную гладь, когда вспомнил о чём-то очень важном. Подумав об этой вещи, он всё также осторожно подошёл к величественному столу, заваленному бумагами, и опустился в массивное кресло. Впервые ему было тут неуютно, что подтверждало его внутренние изменения.       Торн выдвинул нижний ящик и стал перебирать бумаги. Он не сразу нашёл то, что хотел, но поиски увенчались успехом. С трепетом мужчина развернул лист из бухгалтерской книги и затаил дыхание. Отпечаток прекрасной ладони тоже должен отправиться в путешествие. Теперь можно было отправиться дальше.       Выходя в следующей комнате, он столкнулся с разъярённым рыжим бугаём, принявшим боевую позу и замахнувшимся кочергой. Ренар добросовестно нёс свою защитную вахту. В госте он не сразу признал бывшего интенданта, а когда понял, кто стоит перед ним, опустил орудие и нахмурился.       Он был трудно узнаваем в новом образе. Больше всего он напоминал Отверженного, который следил за собой, несмотря на условия жизни. Голова была опущена, поэтому суженные от напряжения глаза не были заметны. А они единственные могли напомнить человеку о суровом интенданте.       - Господин Торн… - прошептал он. – Что вы здесь делаете? Вас ищут уже целый месяц, а вы живы здоровы!       - Как Офелия? – раздался очень хриплый голос. – Где она?       После продолжительного молчания каждое слово обжигало горло. Он появился в том самом отеле, где останавливалась семья его жены и не прогадал. Они всё ещё были тут, к его большому облегчению.       - Она очень плоха, господин Торн. Плохо спит, ужасно ест и почти не встаёт с постели. Но теперь, благодаря вашему возвращению, очень скоро поправится и расцветёт, словно роза! – Ренар был счастлив, думая о подобном исходе.       - Я не вернулся, а пришёл попрощаться, пока она ещё спит. Она же спит? – разрушил все иллюзии Торн.       - Она наверху в своей комнате, господин Торн. – мужчина расстроено отвернулся. – Я не хочу ранить её ещё сильнее, поэтому сохраню в тайне ваш визит. – бросил он на прощание и удалился.       Бывший интендант задумчиво смотрел ему вслед и вдруг решился сказать:       - Я люблю её больше жизни, а она меня – нет. Офелия сильно привязалась ко мне и просто скучает, это пройдёт. Нам нельзя быть вместе, этот союз опасен и разрушает нас. Моя жена всегда мечтала избежать брака. Избежать не избежала, но получила возможность быть свободной. Она вправе распоряжаться жизнью так, как считает нужным и делать всё что угодно её душе. Прощайте, Рено. – голос звучал сухо и оскорблено.       Торн прошёл сквозь зеркало и оказался в комнате Офелии. Сейчас его радовало, что он успел отразиться в нём при своём последнем визите, иначе его ждал тяжёлый подъём по лестнице.       Вокруг царила кромешная тьма. Девушка лежала в центре кровати на спине. Её длинные волосы разметались по матрацу во все стороны. Лоб был сильно нахмурен, а щёки влажные от слёз. Ночная рубашка перекрутилась, но всё равно охраняла честь своей хозяйки. Шарф занял оборонную позицию под боком Офелии.       Торн тихо подошёл к кровати и поспешил успокоить шарф. Он признал его и спокойно растянулся. Убедившись, что шарф не собирается активничать, мужчина аккуратно присел на край кровати.       Офелия тяжело дышала, ей снился тяжёлый сон. Он убрал прилипшие волосы с её лица и резко отдёрнул руку, боясь разбудить неловким движением.       Щёлк – щёлк. Звук раздался из правой руки девушки. В ней безмятежно отдыхали его старые часы. Так они поприветствовали своего хозяина, чем вызвали непроизвольную улыбку. Судя по тишине – они так и не ходили, но ожили под влиянием его жены.       Торн бережно взял её свободную руку и слегка сжал. Даже сквозь перчатки он чувствовал тепло, ставшего ему родным, человека. Сердце быстро стучало, вселяя опасные мысли остаться тут и попробовать ещё раз. Но этот вариант был самым невозможным из всех. От этого ему было очень больно.       В чём проблема душевной боли? Почему она сильнее физической? Ответ прост – её нельзя ничем заглушить. Она всегда будет нашим верным спутником, пока причина не будет устранена.       Её сон всё ещё был тревожным, и это было просто ужасно. Ему хотелось разбудить девушку и успокоить. Хотелось крепко прижимать её к себе и защищать, находясь рядом. И, тем не менее, этот вариант был еще хуже, чем просто остаться тут. Поэтому он недвижно наблюдал за её терзаниями.       На улице начинало светать. Торн нехотя отпустил руку Офелии и осторожно поцеловал её в хмурый лоб на прощание. Кажется, она понемногу переняла его некоторые особенности.       - Прощай. – произнёс мужчина одними губами.       Погладив шарф, который раньше ему никогда не нравился, он встал и бесшумно отправился в зеркальный лабиринт. Поджатые губы дрожали, сдерживая эмоции. Сердце глухо стучало, с каждым стуком усилия болезненные ощущения. Глаза увлажнились. Он оказался не до конца подготовлен к этому прощанию. Впереди его ждал тяжёлый путь. Путь, полный опасности и одиночества. И он был готов пожертвовать собой ради поставленной цели.       Всю ту ночь Офелия пыталась догнать Торна, но он только сильнее отдалялся. Она плакала и умоляла его подождать, но его силуэт становился всё более размытым. Когда она рухнула на колени от усталости, её лоб загорел, будто от поцелуя. Ей почудился какой-то успокаивающий шёпот.       Не в силах больше терпеть эту муку девушка резко села на кровати. В комнате только начало светать. Именно в этот момент она заметила, что часы теперь ведут себя странно. Они без устали крутили свои стрелки и показывали разное время.