Не друзья. Конец - это тоже начало.

      Гермиона отставила бокал с так и не выпитым вином на кофейный столик, откинулась на спинку дивана, и прикрыла глаза. Надо было уходить, но куда?... К Гарри? С тем, как они расстались сегодня, он её и на порог не пустит. В Нору, к Уизли? И как им объяснить, что их ненаглядный брат и сын уже давно изменяет направо и налево будущей невестке, а сама будущая немногим лучше своего жениха, уже дважды изменила ему с их общим лучшим другом. Можно, конечно, наведаться к Джинни - подруга сможет выслушать, а может и помочь советом. Джинни всегда отличалась хладнокровием по отношению к старшему брату, при всей своей любви к нему, но во всем этом любовном квадрате Джинни волей-не волей уже была участником, и лишний раз напоминать подруге о её неудачном романе с Гарри было не лучшей идеей. А что, если к Нотту? Гермиона невольно улыбнулась. Кто бы в школе мог подумать, что когда-то гриффиндорская зануда и слизеринский "лорд" смогут даже не просто поладить между собой, но стать близкими друзьями? Нотт, конечно, не Малфой, но и он чистокровный волшебник, ходивший по Хогвартсу с гордым и неприступным видом.       К Нотту, пожалуй, неплохой вариант. У него большая квартира, живет он один, и, скорее всего не будет против, если она перекантуется у него одну ночь.       Гермиона тяжело вздохнула. Мысли, лезшие ей в голову были невеселыми. После ухода Гарри и Рона, она стремительно собрала свои вещи, и пулей вылетела из министерства, отчаянно сдерживая слезы. Первой мыслью было одно - как все исправить? Как вернуть Рона, как доказать ему, что она любит его, только его, и что это простое наитие? Как ни странно, когда Гермиона оказалась дома, осмотрелась по сторонам, и собралась уже разреветься, разреветься не получилось. Или слезы были уже давно выплаканы, или что-то еще, но слез не было. Зато, кажется вернулась гордость. Потому что в голове что-то щелкнуло: не надоело? Бегать за ним, искать ему оправдания, хвататься за свои эфемерные односторонние чувства? Ты долго твердила себе о том, что это ты такая - не красивая, не желанная, умная дура, которая не видит ничего, кроме своих книг и документов. Ты растоптала свою гордость. а двум мужчинам, которые дали тебе понять - что нет, ты нужная, желанная, ты не просто друг, но девушка, - дала отворот поворот.       Ты считала, что только Рону ты и нужна, такая как есть. Оправдывала его измены собственной фригидностью, его грубые слова - своим занудством.       Гарри смог доказать тебе, что ты не фригидна, сексуальна, предложил стать его любовницей (по собственной дурости, как он выразился), а теперь и женой.       Нотт показал тебе, что ты не просто боевой товарищ, ты в первую очередь - девушка. Леди, как он часто в шутку тебя называет. Он приучил тебя к тому, что мужчина открывает дверь перед женщиной, что он отодвигает ей стул. Он, ходя с тобой под руку на обед доказал и женщинам, и мужчинам - смотрите, вы точно уверены что она вам не соперница? Вы уверены, что она не стоит вашего внимания?       И Нотт, и Гарри были красивы. Красивой почти дикой, мужской красотой с той ноткой аристократизма, что всегда привлекает женщин. Оба были стройны, высоки, с черными волосами - у Гарри всегда растрепанными, у Нотта - тщательно причесанными, но все же с непослушно падающей на лоб челкой. И глаза - у одного изумрудные, у другого синие, но у обоих - заглядывающие в душу.       Внешность, конечно не главный критерий, но и здесь ведь Рон проигрывал, согласись? После войны он сильно изменился. Стал высокомерным, еще более ленивым, но самооценка, как у "героя", выросла до небес. Будучи таким же аврором, как и Гарри, Рон вдруг стал считать себя лучше друга, лучше всех остальных. И к двадцати трем годам от его былой привлекательности не осталось почти ничего. Сильное и стройное когда-то тело стало обрюзгшим, вялым. Волосы начали редеть раньше времени, и даже светло-голубые глаза, когда-то манившие тебя своей глубиной выцвели и стали почти бесцветными. Широкая искренняя улыбка сменилась презрительной ухмылкой...       Гермиона врала Гарри, и, самое главное, врала самой себе. Они с Гарри уже давно не были друзьями, и с Роном давно не были возлюбленными. То, о чем она когда-то мечтала свершилось. И испортил все не Гарри, испортила все она сама. И исправлять надо было не ситуацию с Роном, а ситуацию с Гарри - сможет ли он понять её, дуру? Или...       Гермиону вырвало из раздумий странное, неприятное ощущение. Толи сквозняк задел обнаженное плечо, и заставил передернуться, то ли еще что-то. Но ей было не спокойно.       Собрав волю в кулак, Гермиона отправил патронуса Нотту - не возражает ли он, чтобы она у него переночевала. Нотт в своей излюбленной манере ответил : "Я всегда рад, когда у меня остается переночевать очаровательная девушка". Гермиона улыбнулась, и спросила - сможет ли он помочь ей собрать кое-какие вещи, сказав, что все объяснит при встрече. Нотт ответил согласием, и сказал, что освободится через полчаса - и, сразу к ней.       Гермиона еще раз вздохнула, потянулась за бокалом, сделала глоток вина, и уже собиралась встать с дивана, когда холодный, раздраженный голос, буквально пригвоздил её к месту. — Я не понял, а почему ты все еще здесь? — Рон, в компании какой-то блондинки вышел из камина и посмотрел на девушку. Гермиона уже открыла было рот, чтобы сказать, что уже уходит, или что-то еще, но тут в ней снова заговорили гриффиндорское упрямство и проснувшаяся вдруг гордость. В конце концов, квартиру они покупали вместе, и, доверчивая, но дотошная Гермиона все же послушала Теодора в этот раз, и внимательно посмотрела все условия сделки - они оба являются полноправными собственниками, и в случае раздела или продажи каждый имеет право на половину площади, или, продажной стоимости. Да и денег она вложила столько же, если не больше. Гермиона все же встала с дивана, и скрестила руки на груди. Палочка лежала почти рядом, на столе, но только чуть позже Гермиона пожалеет, что не взяла её в руки. — Могу задать тебе тот же вопрос. Хотя нет, немного другой. Что в нашей квартире делает она? — Гермиона кивком указала на липнущую к Рону девицу. — Это моя квартира, и я могу водить в неё того, кого захочу! — О, в таком случае, здесь скоро появится Тео Нотт и Гарри. Мы как раз хотели сообразить на троих! — неоднозначно улыбнулась Гермиона, и посмотрела в глаза Рону. — Я думаю, мы поместимся. Только не обижайтесь, если будет шумно. — Что?! Да как ты смеешь? В моей квартире еще и любовничков своих принимать решила? Я не позволю! — Не позволишь? — Гермиона фыркнула, — а тебя никто не спрашивает, дорогой. Я ведь не ставлю тебе в укор, что в нашу квартиру ты приводишь своих шлюх. — Да как ты смеешь... — начала было девица. Гермиона уничижительно посмотрела на неё, и рявкнула: — Молчать! — Ничего нашего нет, ты, дрянь! Ты должна в ногах у меня валяться, чтобы я тебя простил! Ты, да как ты смеешь вообще, после того, что я сегодня увидел?! — А что ты увидел? Любящих друг друга мужчину и женщину? Зачем мне твоё прощение, милый? Я терпела тебя столько лет. Все, моё терпение кончилось. Уходи, — Гермиона картинно вздохнула, и качнула головой. — Ты не будешь водить сюда своих любовников! — Почему нет? Муж и жена одна сатана, верно? Хотя до этого, слава Мерлину, не дошло. — Ронни, почему эта, — капризно начала подавшая голос блондинка кивнула на Гермиону, — здесь? Ты говорил, что мы будем вдвоём... — Она уже уходит, — рявкнул Рон, зло глядя на бывшую невесту. — Нет, Ронни, — передразнила Гермиона, — я никуда не ухожу. А до тебя, девочка, с трудом доходит, да? — словно говоря с несмышлёным ребенком обратилась она к девушке, — я повторю. Э-т-о на-ша с Ро-ном квар-ти-ра. — Послушай, ты! Чего тебе от меня надо? Я тебя не прощу! И я на тебе не женюсь, слышишь?! — Гермиона отчетливо увидела, как изо рта Рона вылетела капелька слюны. Брезгливо поморщилась, устало вздохнула. Прошла по комнате, взяла из ящика оставшуюся с последнего прихода Гарри пачку сигарет, и прикурила одну от палочки. Подумала, что надо заканчивать с этим цирком, а то скоро уже придёт Тео. Только заканчивать почему-то не хотелось. Хотелось высказать несостоявшемуся мужу все, что накипело за столько лет, оскорбить, унизить так же, как он унижал её. А Рон тем временем продолжал: — ... Ты ведь никому, никому не нужна слышишь?! Ты думаешь, что нужна Поттеру и Нотту? Ага, очень. Зачем национальному герою и такому же чистокровному, как я, связываться с тобой?! Ты, грязнокровка без рода без племени, выскочка... — слова били наотмашь, и в горле встал непрошеный комок. Она провела с этим человеком почти тринадцать лет. А закончилось все тем, с чего началось, — ночной кошмар, самый настоящий! — Послушай теперь ты, дорогой, — проглотив ком, начала Гермиона. Тихо, спокойно. Затянулась сигаретой, и продолжила, — от тебя мне не надо ничего. Я поняла это только сегодня, едва ли не только что. Даже твоих извинений. Ты меня не простишь? Не женишься? Да пожалуйста, ради Мерлина. Может быть и не нужна. Скажи, а ты знаешь, что я тебе изменяла? — Рон изменился в лице, и Гермиона продолжила, — да, сначала с Тео, а потом и с Гарри. И они намного, намного лучше тебя. На протяжении последних трёх лет я изменяла тебе, а ты даже этого не заметил, — Гермиона весело улыбнулась, хотя хотелось завыть. Она врала, врала безбожно, и сама толком не понимала для чего. Чтобы уязвить? Не в её методах опускаться до уровня оппонента, но Мерлин, как же обидно! — Шлюха! — Возможно, — согласно кивнула, и чуть склонила голову. — Убирайся! Вон пошла из моей квартиры, дрянь! — А ты забыл, милый, что покупали мы её вместе, а? И что имеем на неё одинаковые права. Хотя... Ты знаешь, я еще заработаю - а вот ты вряд ли. Забирай, — милостиво кивнула Гермиона, вальяжно прошла к столу и взяла в руки бокал, повернувшись к парочке спиной. Спектакль ей надоел, актриса в ней уже выдохлась. Даже дожидаться Тео она не будет, а за вещами зайдет завтра...       Гермиона повернулась к Рону спиной, и, погрузившись в свои мысли, конечно, не заметила, как оскорбленный до глубины души бывший оказался рядом с ней, с силой схватил за плечо, развернув к себе, и наотмашь ударил по лицу. Блондинка с восторгом смотрела на своего "героя". Гермиона, не успев отклониться, не удержала равновесия, и, сделав два неловких шага назад, бедром ударилась о стол, споткнулась, и упала навзничь. Попробовала дотянуться до палочки, но безуспешно. Вся сгруппировалась, и несильный, но чувствительный удар носком грубого ботинка пришёлся не на лицо, а на выставленный локоть. Военное время, и обязательные для работников департамента магического правопорядка помогли: до того, как последовал следующий удар, Гермиона успела на пару метров откатиться в сторону, протянуть руку, схватиться за угол тумбы, и встать на ноги. Не поднимая склоненной головы, Гермиона исподлобья посмотрела на Рона. Она посмотрела в его глаза и поняла, что едва ли не совершила самую большую ошибку в своей жизни. Недобро улыбнулась краешком губ, и тут же поморщилась от боли в разбитой губе. Рон снова метнулся к ней, рыча от бешенства. — Шлюха! — прорычал Уизли, занося руку для удара. Готовая к этому Гермиона отшатнулась, и пригнувшись прошла под его рукой. Ударила ребром ноги по колени, так, что тот взвыл, и метнулась к столу, за палочкой. Находиться здесь стало действительно опасно, причем по её же вине. Гермиона ожидала, что Рон будет ругаться и сыпать оскорблениями, но, что он опуститься до физической силы, она даже не предполагала. До стола она добежать не успела - Рон, был не самым хорошим, но аврором - резко развернувшись, он схватил её за ногу и потянул на себя. Гермиона, падая, правда, успела сжаться комочком, но от сильного удара ногой по ребрам её это не сберегло. От боли она на несколько секунд словно лишилась всех чувств - не слышала и не видела, что происходит вокруг, только готовилась к следующему удару...       Удара не последовало. Последовал оглушительный женский визг, вскрик Рона, и только после этого - звук удара. Гермиона почувствовала, как её перехватывают под животом и с силой поднимают вверх, ставя на ноги. Боль от пинка уже немного отошла, и, пошатнувшись, Гермиона схватилась за плечо своего спасителя. Нотт - с перекошенным от гнева и от беспокойства лицом, коротко осмотрел её: — Ты в порядке? — Да, я... Я сама виновата, Тео, пошли отсюда, — заикаясь ответила Гермиона. — Сейчас пойдем, — Нотт аккуратно высвободил своё плечо, и подошёл к лежащему на полу Уизли. Он был уверен, что ударил того не настолько сильно, чтобы тот лежал на полу, поскуливая, и был не в состоянии встать. — Вставай, ты, трус, вставай!       Рон перевернулся с живота на спину, и зло посмотрел на Тео. Тот был прав - удар только чуть-чуть подпортил младшему Уизли прикус, и тот вполне мог бы и стоять, и даже драться. Если бы захотел. Но вставать он судя по всему не хотел - лежачего ведь не бьют.       Гермиона беглым взглядом окинула комнату. Блондинку Нотт просто оттолкнул с дороги, когда увидел, что происходит. До Гермионы только сейчас дошло, что она натворила. И зачем, зачем ей надо было нарываться на скандал с Роном? — Пойдем, Тео, — Гермиона подошла к тяжело дышавшему от злости Нотту, и дернула его за руку, — пойдем, пожалуйста. Он того не стоит, — когда-то тоже самое сказал Рон Гермионе, когда та ударила Малфоя. Мерлин, как давно это было...       Нотт постоял еще несколько секунд, потом носком до блеска начищенной туфли отпихнул ногу Рона, обнял Гермиону за плечи, и повёл к камину. — Я вас все равно достану! — прошипел Уизли им вслед. Теодор услышал. Остановился и повернул к Рону только голову. Посмотрел на него так, что тот побелел. Сжал в кулак свободную руку, но призвал всю хваленую ноттовскую выдержку, отвернулся, и вслед за Гермионой шагнул в камин...       Нотт достал из буфета бутылку огневиски, два стакана. Трансфигурировал из пепельницы ведерко для льда, налил туда воды, заморозил его и разбил. Затем трансфигурировал из салфетки пепельницу. Почему нельзя было оставить пепельницу пепельницей, а из салфетки сделать сразу ведерко, а также почему бы просто не насыпать туда льда с помощью заклинания, Тео не понял. Руки отчего-то слегка подрагивали. Теодор бросил на пол пачку сигарет, сел на пол в метре от Грейнджер, с отсутствующим видом смотревшей куда-то в одну точку, и, также, как и она, прислонился к дивану. — Ну, рассказывай, — он разлил огневиски по стаканам и прикурил сигарету.       Гермиона рассказала. Рассказала все, с того момента как впервые переспала с Гарри и заканчивая увиденной самим Тео сценой. Нотт внимательно слушал, не сказав ни слова. После того, как она закончила, помолчал минуту, и только потом сказал: — Грейнджер, ты идиотка. Нет, я тебя очень люблю, конечно, и все такое, но... Если этот мудак еще раз хоть слово тебе скажет, я его убью. И еще. Если все так, как ты рассказала, и если ты, слава Мерлину, наконец-то поняла, что любишь Поттера, то почему ты еще не у него? — Ты понимаешь, я его обидела, и вообще. Что я ему скажу? Привет, Гарри, я окончательно рассталась с Роном, и поняла, что я тебя люблю? — Нууу, примерно так, — кивнул Нотт. — Так нельзя, он меня не поймет. — Ну да, давай подождем, пока он женится, и родит троих детей. — Нет, но... Я останусь у тебя на пару дней, ладно? Пока все не утрясется? — Да хоть всю жизнь живи. Идиотка. Три месяца спустя       Настойчивый звонок в дверь вырвал Нотта из душа. Грейнджер, вчера узнавшая о своей беременности не выходила из спальни. Сначала Нотт думал, что она плачет, но, зайдя к ней в комнату, увидел что она сидит на кровати в окружении скомканных пергаментов. Зайдя к ней снова через два часа, он увидел, что она все так же сидит на кровати, и загибает-разгибает пальцы. — Гадает на то, говорить Поттеру про беременность или нет, что-ли?— буркнул он себе под нос.       Зайдя к ней еще раз вечером, он сказал, что если она не расскажет Поттеру все в течении недели, то расскажет он сам. И не мог не добавить, что рад бы жениться на ней и воспитывать её ребенка, но Поттер, если вдруг что узнает, лишит Нотта иметь возможности иметь собственных детей.       И теперь звонок в дверь. Недовольно матерясь себе под нос, Тео, обвязав бедра полотенцем, спустился вниз и не спрашивая, открыл дверь. И, бинго! На пороге стоял Поттер с огромным букетом цветов, в маггловских джинсах и белоснежной рубашке, неожиданно причесанный и с ссадиной во всю щеку. — Это мне? Это так мило? — воскликнул Нотт, заметив взгляд, которым Поттер окинул его голую грудь и ноги. Тео протянул руки к цветам и попытался отнять. Но в букет Поттер вцепился как в родной, зато наконец-то переступил через порог. Нотт, отчего-то неожиданно повеселевший, наклонил голову на бок и почти игриво спросил, отстав наконец от букета, — а тебе кого? — Гермиона. Она у тебя. Я знаю, — в лучших традициях Гойла ответил Поттер. Нотт лукаво сверкнул глазищами, и вдруг завопил: — Мила-ая, к тебе гости!       Поттер скрипнул зубами так, что поморщился сам Нотт. Он был уверен, что если бы не цветы, то Поттер его бы уже давно заавадил. Зря он все-таки не отдал букет...       Гермиона появилась на лестнице, и замерла увидев идиллическую картину: полуголый Тео стоит глупо улыбаясь перед чертовски злым, и непривычно аккуратно одетым Гарри.       Гарри поймал её взгляд, и робко, почти неуверенно улыбнулся. Нотт почел за лучшее отправиться обратно в душ. Три года спустя.       Нотт с философским видом сидел на скамейке перед дверью больничной палаты, держа на коленях двухгодовалого малыша с черными волосами и зелеными глазами. — Тео! — глубокомысленно изрек Александр Поттер, зачем-то дернув Теодора за ухо. — Тео, — кивнул Нотт, снова проследив за Поттером - который в очередной раз прошёл мимо. Он уже два часа так и ходил по коридору - сначала в одну сторону, потом в другую, — Алекс, скажи: Те-о-дор. — Нотт! — отрапортовал Алекс, заставляя Тео задуматься - это категоричный отказ называть его полным именем, или все же его фамилия. — Эх, Алекс, — театрально вздохнул Нотт, — я очень надеюсь, что умом и зрением ты пойдешь в маму, раз уж, — Тео снова вздохнул — физиономией пошёл в папу. Ну не может у моего крестника быть мозгов уровня Поттера. Не может!       Александр внимательно выслушал речь Нотта, и потер глазки. Тео погладил его по волосам, и мягко прижал головку к своему плечу. Сладко зевнув, малыш заснул через несколько секунд, и Нотт снова посмотрел на Поттера.       Бледный, как полотно, растрепанный и взъерошенный Поттер каждые две минуты тянулся к пачке сигарет. Время от времени он смотрел на Нотта и сына, и его губы трогала легкая улыбка, при взгляде на мальчика.       Он очередной раз посмотрел на них, и, увидев спящего сына, бросил взгляд на Теодора. Тот ободряюще кивнул, хотя и сам тоже немало нервничал.       Прошло еще полчаса томительного ожидания, а потом, дверь наконец с шумом открылась, и, колдомедик, непозволительно, кстати, громко для врача, изрек: — Поздравляю, вас мистер Поттер! У вас дочь! Ваши жена и ребенок в полном порядке, вы можете их навестить!       Побледневший и оторпевший Поттер, прошёл вслед за колдомедиком. Нотт облегченно выдохнул, но...       Оглушительно заплакал Алекс, разбуженный громкими звуками. Нотт, забывший о нервах и усталости вскочил на ноги, вытянул ребенка и широко улыбаясь оповестил его: — У тебя теперь есть сестра, Алекс! Понимаешь? — но Алекса новость не впечатлила, он заревел еще громче. Нотт перехватил его поудобнее, прижал к себе, и стал прохаживаться с ним по коридору, пока тот не успокоился, и снова не засопел у него на плече. Наконец-то вышел Поттер. — Нотт... Она. Она такая маленькая. Хрупкая. У меня теперь есть дочь, — не веря самому себе прошептал Гарри, подходя к другу. — Ну, Алекс тоже был маленьким, — заметил Нотт, улыбаясь, — к ним нельзя? — Только посмотреть, Гермиона хотела увидеть Алекса, — погруженный в свои мысли кивнул Гарри. Стараясь двигаться как можно тише, Нотт прошёл к палате и приоткрыл дверь.       На постели, совершенно вымотанная и совершенно счастливая полулежала Гермиона, держа в руках маленький сверток - свою дочь. Нотт улыбнулся ей, махнул рукой, и указал кивком на спящего Алекса. Гермиона тоже улыбнулась, и кивнула на сверток. Взгляды встретились, и было в этом взгляде все - и радость, и верность, и признательность.       Нотт вернулся к Поттеру. — Ну, как назовете? — Не знаю, мы же сына ждали, — растерянно пожал плечами Гарри. Они шли к выходу, и Тео поправил на Алексе курточку. — Поттер, ты вообще что-нибудь знаешь? — усмехнулся Нотт, и добавил, — можете назвать Теодерией. Разрешаю. — Мы собирались назвать сына Сириус, причем здесь Теодерия? — Поттер явно туго соображал от счастья. Впрочем, он всегда туго соображал, по мнению Тео. — Ну, Сириус для девочки как-то не очень, — пожал плечами Нотт.       Они аппарировали домой к Поттером и уложили Алекса в кроватку. Спустились в гостиную, выпили по стакану виски. И Поттер вдруг сказал: — Спасибо, Тео, — Нотт улыбнулся и кивнул. Благодарить было и не за что, и очень за многое сразу. Да и вообще, за эти три года они успели стать друзьями. — Останешься? — О нет, благодарю покорно, но у меня на сегодня назначен ужин, а мне еще себя в порядок привести надо. Я же не ты. — Ага, — Поттер фыркнул, — постой, Нотт. А с кем это у тебя ужин? — Не поверишь, Поттер, — Нотт лукаво улыбнулся, — с Джинни Уизли, — и был таков.