Паника

POV – Ирина Что ж… Генерал сказал все предельно ясно. Он может помочь. И сказал, чем… я ему могу помочь… - Почему именно…я? – еле выдавила себя. Но не спросить этого я не могла – почему-то подумалось, что он может меня обмануть… Что я тогда смогу против него, что буду говорить, кого буду просить? Ничего, ничего, никому… Ничего не смогу доказать. Да и как? Что доказывать?... - В смысле? – не понял генерал. Мы сидели в дорогом ресторане в центре города, и мой собеседник с аппетитом наворачивал блины с икрой, попутно опрокидывая в себя чуть запотевшие стопки водки. - В смысле, почему вы согласны помочь мне? Меня оглядели жадным довольным взглядом. - Ну, так я же за свои труды получу хорошую награду. Я поежилась, но заставила себя улыбнуться. - Ну, я имею в виду, что я… я…ну я… все-таки не блондинка с длинными ногами… а ваши… с вашими связями, наверное, можете… можете… любую девушку… Господи, да что я плету?! По моим щекам серной кислотой разлилась красная краска стыда. Генерал на минуту застыл, потом разразился смехом и снова застыл, вперив свой взгляд мне в грудь. - Ну да, сиськи у тебя не большие, и ноги от ушей явно не растут. Но у тебя красивая задница и тонкая талия. Рыжие волосы, как я люблю... И полные губы. Ты ведь умеешь ими хорошо пользоваться? К горлу подступил приступ тошноты. Мне кажется даже на глазах появились слезы. Как?! Как у меня получилось спокойно ответить этому уроду сексуальным голоском с хрипотцой? В ответ глаза старого ******* зажглись похотью и он заглотнул еще 50 грамм «Столичной». - Да, и оденься соответствующе… поинтересней как-нибудь! Перед выходом из кафе мое запястье неприятно обмусолили жирные губы и бедра обшарила противная горячая лапища… Я вырвалась на свежий морозный воздух и все-таки разревелась. Реву и сейчас.. Нужно остановиться и накраситься. Уже опаздываю. Тушь выпала из рук. Не могу я, не могу… Не могу! Но, должна… Мне нужно потерпеть всего лишь несколько часов, а для Стаса это будет стоить целой жизни. Пусть, его не восстановят в должности, но хотя бы выпустят на свободу! Черт… Тушь просто прыгает в руке. Испачкала все веко. Тянусь за салфеткой. Взгляд падает на валяющее на кровати платье – короткое, черное… Какая жуть… А что бы мне сейчас сказал Стас? По спине пробежала дрожь… Он бы, наверное, даже говорить ничего не стал. Лишь молчаливый взгляд, как приговор… Иду на кухню, наливаю коньяк и тут же выплескиваю его в раковину. Хорошо бы, но не могу… После того, что было, сам вид спиртного, не говоря уже про запах, вызывает во мне непреодолимое отвращение. Как во сне делаю макияж, одеваюсь и спускаюсь во двор. Руки трясутся. Сижу вцепившись в руль. Кое-как привожу дыхание в порядок и наконец трогаюсь с места. И как назло – пробок почти нет. До места – загородной дачи – добираюсь менее чем за час. Внутри все дрожит и вибрирует. Охранник молча оглядывает меня и открывает ворота. И тут я вдруг резко разворачиваю машину. Я не могу… Не могу! Не могу! Перед глазами молчаливый тяжелый взгляд Стаса… Только не так. Он бы этого не принял. Не понял. Даже обсуждать бы не стал. Или просто это потому что я струсила? И теперь ищу себе оправдание? Ведь его спасение так близко… И все, что от меня требуется, это… Тысячи женщин идут на это даже и из-за менее важных причин. А я… я просто струсила…. Не смотри на меня так, Карпов! Черт тебя, подери! Стас… Я прошу тебя… умоляю… скажи, что мне делать?!… Да, все… Все… Я - идиотка, Стас… Я просто сошла с ума! Просто я так хочу тебе помочь… - Выходи! Вздрагиваю от стука в окно. До меня доходит, что я развернула машину, но так и не тронулась с места. - Что? Рядом с машиной стоят два высоких парня в черных куртках. - Оглохла что ли? Выходи давай! Собираюсь выжать газ, но дорогу мне блокирует огромный джип с тонированными стеклами. - Выходи! Молчу и не двигаюсь. Всю меня сковала волна страха. Все… Приехали… Так вляпаться… Вот идиотка… Тянусь к бардачку, где лежит пистолет, но не успеваю. Все происходит в одно мгновение. Боковое окно разбивается от чего-то тяжелого, плечи стискивают сильные руки в черных перчатках, тут же распахивается дверь и меня выдергивают наружу. Изо всей силы, что есть в легких, издаю вопль, крепко зажмуриваюсь и закрываю голову руками. Помогите мне! Господи, хоть кто-нибудь, помогите мне!… Я знаю, я все поняла! Я опять рискнула испытать судьбу. Я опять во всем виновата сама. Но не надо… Не надо! Господи, помоги мне! Над моей головой раздаются глухие звуки ударов и слышится отборный мат. Не сразу понимаю, что меня больше никто не удерживает. Что происходит… Что происходит? … Ммммм, мне страшно… Пытаюсь отползти в сторону, но меня опять подхватывают чьи-то руки. Сопротивляюсь, извиваюсь, кричу до хрипоты… Но уже через несколько секунд оказываюсь на заднем сиденье машины. Еще через секунду на меня плюхается огромная мужская фигура в пальто и машина резко трогается с места. Забиваюсь в угол, захлебываясь слезами и страхом. POV – Глухарев Развернуть ее к себе получилось не без труда. Она сначала услышала, узнала мой голос и только после этого, наконец, открыла крепко зажмуренные глаза. Открыла на секунду. И опять зажмурилась, крепко и обессилено прижавшись к моей груди. Терзавшее меня три дня желание прибить эту женщину мгновенно растаяло. Главное успели… Это самое главное. Я коротко похлопал сидящих на переднем сиденье ребят по плечам. Мое молчаливое спасибо. Взгляд упал на ее заголившееся ноги… Чувствуя легкую дрожь в пальцах, я прикрыл Иркины колени полами своего пальто, и вновь меня пронзило желание дать волю своем бешенству. Это же надо было додуматься до такого! Совсем с ума сошла… Ее нужно закинуть в отпуск на какой-нибудь необитаемый остров, или еще лучше, в какой-нибудь горный тибетский монастырь, чтобы пила там зеленый чай и приводила в порядок свою больную рыжую голову! А затем меня накрыла ожидаемая волна ревности и… опять бешенства… бессильного бешенства… Около ее дома я попросил ребят выйти. Я не хотел подниматься к ней домой – слишком больно… Но поговорить нам нужно…. - Что теперь будет? – спросила тихо-тихо. – Моя машина там осталась и он… они… - Это не твоя забота, - наверное, гораздо резче, чем требовалось, ответил я. - Как не моя? – в голосе сквозит отчаянье. - У него же огромные связи…. Что же я натворила... - Вернее, что не успела натворить! Я не смог сдержаться – меня просто распирало от ревности и от злости за ее поступок. А о том, что могло бы быть, не зайди три дня назад ко мне в кабинет Измайлова, даже и подумать страшно. Она мне ничего не ответила. Я знал, что сейчас ей очень плохо. А у меня нет цели сделать ей больно. Только сдерживаться сложно… Потому что мне и самому больно. Очень больно… - Зимина, это теперь не твоя проблема, поняла? - Но как ты… - Вот так! Я же сказал. Успокойся. Свою машину завтра заберешь у отдела. - Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. - У меня не будет проблем. Зимина, не только ты одна такая умная, и не только у тебя есть знакомые. После секундной паузы произносит голосом, который стал еще тише. - Спасибо, Сережа… Я… наверное, пойду… - Ир, послушай… Она застывает. Оборачивается ко мне. Я щелкаю зажигалкой – огонек сигареты действует успокаивающе. Он как защита. Он позволяет собрать голос – чтобы не так дрожал. Чтобы не выдавал меня, сука, с головой... - Ир, я жил… Я хорошо жил… Я тогда не понимал, как был счастлив. - Сережа… Сразу же прячет глаза в тень. Пусть. Так мне будет проще говорить. А сказать я должен. - Не перебивай меня, пожалуйста. Это нужно не только тебе услышать, но и мне это нужно сказать… Я не понимал, как был счастлив… Я просто жил… И вот за последние несколько месяцев я потерял лучшего друга… Диня очень много для меня значил. Он был… был братом… даже больше… какой-то частью меня… И еще… я потерял любимую женщину… Вижу, как дергается ее рука, как дрожат пальцы, но продолжаю. - Я терял тебя долго и мучительно. Несколько раз. Первый раз, когда думал, что ты погибла. И потом… когда ты все вспомнила… Я все понимаю… Знаю, что ничего нельзя изменить… Я сам во всем виноват. Но это уже так… И я научился с этим жить. Научился жить с этими потерями... И ты, Ир, тоже должна научиться. Это не просто. Но ты должна смириться и жить дальше. Мне очень трудно говорить об этом человеке что-то хорошее…. Но он…. Он принес жертву… И если ты сейчас будешь биться головой об стену и доведешь себя… эта его жертва будет напрасной, понимаешь?… А довести тебе себя нетрудно. За этот год ты пережила больше, чем иные за все десять, и продолжаешь изводить себя. Я вижу это. И мне страшно за тебя каждый день. Не только вот из-за таких ситуаций, как сегодня… Мне просто страшно. Страшно, когда ты садишься за руль, когда молча сидишь в своем кабинете, смотришь в одну точку, и нужно несколько раз окликнуть тебя, чтобы ты вернулась назад. Ир, смирись… Смирись и начни жить. И отпусти меня. Я ведь… мне не так просто видеть тебя каждый день… Но пока ты такая, я никуда не уйду… А теперь иди. Тебя проводят до дверей квартиры. Ложись спать и ни о чем не думай. Иди. Я открыл дверь и помог ей выйти наружу. Ира не произнесла ни единого слова. Но я знал, что она услышала меня.