Забыть о ненависти

Барьеры представляют собой сконцентрированную в твёрдой форме духовную энергию. Они могут быть весьма разнообразной формы и цвета. Они предназначены для защиты; барьер может представлять собой стену, защищая кого-то или что-то с одной стороны, или окружать цель со всех сторон… Ичиго отложил тетрадь, заполненную каллиграфическим почерком Соске, и вздохнул. Такое ощущение, что он сдает экзамен по кидо, а не младший брат. Но Соске решил, что старший должен учиться наравне с ним, и поэтому каждые выходные выбирался из общежития Академии, чтобы отдать свои конспекты ему или объяснить то, что сам проходил на практических занятиях. Айзен мог бы закончить несколько курсов экстерном, был уверен Ичиго, но знал, что скорость обучения старшего брата была не такой высокой, ведь он не был гением, и поэтому Соске записывал каждое слово преподавателей в тетради, таскал их домой с книгами и будто бы невзначай оставлял ему. И скрывал от учителей настоящий уровень своих знаний. Судя по тому, что у него это получалось, обманывать он за последний год научился. Ичиго была приятна такая забота, и он старался действительно вникнуть в информацию, неизвестную ему. То есть кидо и его пути. Ичиго потянулся и поднялся, замечая своё отражение в зеркале. Парень, которому на вид можно дать лет семнадцать, с рыжими, слегка растрёпанными волосами до поясницы, чёлкой, скрывающей левую часть лица, немного закрывая глаз. Ичиго был рад, что больше не похож на одуванчик, но ценой за это была такая длина. Он бы их состриг, но они прибавляли ему в возрасте и добавляли солидности в образ, как бы смешно это ни звучало. Да и Соске, под угрозой уйти в одиннадцатый отряд, запретил обрезать их. Ичиго хотел вернуться к изучению кидо, но услышал рёв Пустого. Это заставило его скинуть всю расслабленность и напрячься. Достаточно близко, возможно, даже в его районе. Стоило ли идти и убить его? Шинигами, как он уже мог убедиться, действительно появятся только в конце, если вообще соизволят явиться. Айзен скрипнул зубами и положил руку на рукоять меча. Не то чтобы он хотел спасти ублюдков, населяющих восьмидесятый район, но жили здесь и хорошие люди, смерти которых тяжелым грузом висели бы на его спине. Ичиго кивнул себе и использовал сюнпо. Мало того, что уже вечер, так ещё и дождь льет, как из ведра. Ичиго ненавидел дождь. Пустой действительно орудовал в его районе и, что заставило Ичиго во мгновение вынуть катану, являлся адьюкасом. Это было уже серьезно. Судя по реяцу, он веселился не один, но остальные ушли вперед и были не такими опасными. Адьюкас был похож на помесь гориллы и тигра, имеющего четыре передние руки и шесть лап. Ичиго со злостью смотрел, как он пожирал плюсов, попавшихся ему в руки. А хватит ли ему сил справиться с ним сейчас? Да, техника стала лучше, благодаря почти еженедельным битвам с Кенпачи, но и это неслабый Пустой. А его реяцу всё ещё не полностью доступна. — Медлишь, Ичиго. Ты боишься? — Зангецу… Просто опасаюсь… — Тогда беги, — жёстко произнёс Зангецу. — Адьюкаса точно засекут, поэтому минут через десять-пятнадцать здесь появятся шинигами. — Но плюсы… — Умрут. А что ты хотел? Они не могут защититься. А ты наполнен страхом за свою жизнь, и ты проиграешь. Ичиго посмотрел на разворачивающуюся картину, стряхивая со лба мокрые пряди. Адьюкас уже начал пожирать какого-то мужчину, а в другой руке была зажата женщина. Как глупо, подумал Ичиго. Он сражался с богами и демонами, смог одолеть собственного Пустого, но не сможет справиться с одним адьюкасом?! Айзен оказался рядом с ним, используя сюнпо, и атаковал в плечо. Несмотря на силу удара, катана смогла лишь оставить неглубокую рану. Мощное иеро, цыкнул Ичиго. Но цель была достигнута, адьюкас выпустил женщину из руки, и та была поймана им и опущена на землю. Ичиго проследил взглядом за её удаляющейся спиной. — Ичиго, что ты делаешь? — Я не боюсь, Зангецу. Я хочу уничтожить его! И твои слова меня не остановят. — Вот как… — Ичиго почувствовал улыбку Зангецу. — Хорошо. Я рад этому. Раз ты не боишься, то можешь активировать шикай. Айзен чуть не пропустил удар разозлённого адьюкаса. Зангецу говорил, что его тело не готово к использованию шикая и, уж тем более, банкая. А сейчас он говорит, что можно? Ичиго понял, что без шикая ему это иеро не пробить, как бы долго он катаной ни махал. В сюнпо оказавшись на достаточном расстоянии от адьюкаса, он начал активацию: — Отбрось свой страх. Смотри вперёд. Иди вперёд. Промедлишь — и ты состаришься. Остановишься — и ты умрёшь. Твое имя — Зангецу! Первой мыслью Ичиго при взгляде на свой шикай было то, что его меч немного ошибся формой. Потому что чёрная боевая коса явно не была похожа на привычный ему тесак. Коса имела длинное лезвие, отливающее алым, с одной стороны и намного более короткое с противоположной, соединенное черной цепью с искривленным древком, судя по ощущениям, далеко не деревянным, а стальным. Это… странно… — Это… А где тесак? — Это моя настоящая форма. А тот облик был из-за смеси с Пустым и квинси. Что не так? — Как ты себе представляешь меня с ней? Я косой драться не умею… — Ичиго отскочил от атаки Пустого. — И что тут сложного? Ичиго, хотя бы попытайся атаковать! Ты… Эй, не так же! Ками-сама, это не тесак, здесь центр тяжести другой! Ты чем бьёшь, у тебя лезвие с другой стороны! Наноси удары острой стороной, а не тыльной! Да, у косы только внутренняя сторона острая! Не замахивайся так сильно, она же у… — Упс… — пробормотал Ичиго, смотря, как красиво летит его коса и так же красиво попадает прямо в маску адьюкаса острым концом. Не убила, жаль, но оставила не менее красивую трещину. — Выскользнула… — Ичиго… — Лучше промолчи, я прекрасно понял все, что ты хотел мне передать в одном слове! — Ичиго приблизился, поймал оружие налету и снова атаковал. Ичиго приходилось пересматривать все свои приемы, построенные на старом шикае, и изменять их под новый, но с каждым ударом он понимал, что сражаться косой было даже удобнее, чем тесаком, как бы удивительно это ни звучало. Наверное, эта форма действительно была с самого начала предназначена для него, а прошлый лишь заменой ей, придуманной на бегу Пустым или Стариком. — Гетсуга Теншо! Правда, с прицелом нужно было поработать, подумал Ичиго, когда Гетсуга обрубила Пустому часть правых конечностей, вместо того чтобы располовинить. Адьюкас не смог сражаться дальше и был торжественно забит до смерти недошинигами, решившим поучиться сражаться с новым оружием. Остальные Пустые, не додумавшиеся убежать, когда почувствовали смерть собрата, были подвержены той же экзекуции. — Уже лучше, но ты же понимаешь, что сегодня вся твоя ночь будет наполнена битвами со мной во внутреннем мире, — Ичиго буквально почувствовал предвкушающую ухмылку Зангецу. — Ага… — нервно сглотнул он. Ичиго развеял шикай и вернул меч в ножны. И с чего он вообще испытал страх перед обычным адьюкасом? Это даже не арранкар! Видимо, вместе с силами он успел потерять и уверенность в себе, и сейчас неспешно возвращал их вместе. Конечно, инстинкт самосохранения — это хорошо, но не когда он затуманивает разум глупым беспричинным страхом. Почувствовав приближающуюся реяцу шинигами, Ичиго решил возвращаться домой, тем более делать тут уже было нечего. А там его ждала спящая Ячиру, очевидно заброшенная Зараки на ночь. У самого Кенпачи дома не было, он мог спать как на крышах, так и в лесу, привалившись к дереву. Но маленький ребенок не мог так жить, поэтому на ночь он обычно оставлял девочку с Ичиго. А в такую погоду было удивительно, что он не привёл её раньше. — Ичи вернулся? — Ячиру протёрла маленькими кулачками глазки. — Прости, не хотел тебя будить, — улыбнулся Айзен, насухо вытирая свои волосы. — Голодная? — Нет, мы с Кен-тяном покушали! И тебе принесли! — на столе действительно стоял пакет с чем-то вкусно пахнущим. — Кен-тян сказал, чтобы я тебя ждала, а сам ушёл. Кажется, он веселится без меня! Ячиру насупилась, а Ичиго тихо рассмеялся, доставая еду. Разумеется, от чая со сладостями девочка не отказалась, поэтому вдвоём они заканчивали поздний ужин. А после Ичиго пришлось рассказывать малышке сказки, которые он мог вспомнить спустя столько лет. Когда ребенок уснул, он вернулся к изучению барьеров. Эти моменты напоминали ему его прошлое, когда он также усыплял сестер сказками, а после готовился к экзаменам полночи, пока домой не придёт старик и не отправит его в кровать. Разумеется, сейчас такого не произойдет, так как отец… Ишшин ещё даже не родился. Да и сестёр у него больше нет… — Брат? Почему ты ещё не спишь? — Ичиго с удивлением уставился на отряхивающегося от воды Соске. — Соске? Что ты здесь делаешь? Сегодня среда, до выходных ещё три дня… — Мне захотелось вернуться домой, и я решил, что могу и пропустить один день, послезавтра скажу, что плохо себя чувствовал, — усмехнулся он. — У меня безупречная репутация, так что моему соседу никто не поверит, если он посмеет меня сдать. — Вот как… — слабо улыбнулся Ичиго, не зная, радоваться появлению брата или бояться его прагматичности и начальных навыков манипулирования. — Ичиго, ты холодный. Надеюсь, что ты не гулял под дождем, — нахмурился Соске, коснувшись лба старшего. — У меня уже не такое слабое здоровье, братишка… — Да, а температурой завтра буду страдать я. Хорошо, что у нас ещё остался тот настой… — Ичиго рефлекторно скривился. — Не веди себя, как ребенок. Ты выпьешь его или снова будешь лежать весь день в кровати, скуля от боли. — Хорошо, я выпью его… — Ичиго заметил в руках младшего бутылочку с зеленоватой жидкостью. — Ками-сама, я этот вкус ненавижу сильнее, чем твой любимый мятный чай. Соске налил часть отвара в чашку, разбавил с тёплой водой и дал Ичиго, сверлившего настой ненавидящим взглядом, словно перед ним был злейший враг. Под внимательным взглядом тому пришлось выпить все до капли. Айзен довольно кивнул, не смотря на перекошенное лицо брата. — Не такой уж ужасный вкус. — Ты его не пробовал… Это мерзость. — Мерзость, которая защищает тебя от болезни. — Я уверен, что больше не заболею. — Давай ложиться спать! — проигнорировал его слова Соске. — Уже поздно. Ячиру? Как мы её не разбудили… — Хорошо, братишка… — Ичиго задул свечку и лег на расстеленный футон. — Доброй ночи. — Доброй… Да, сестёр у него больше нет. Зато есть чересчур заботливый младший брат. Брат, которого он не позволит убить ни капитанам, ни Совету, ни нулевому отряду. Он не даст забрать свою семью снова.