Огни большого города

- Нет, спасибо, я не употребляю алкоголь. У нас в семье это не принято. Только в редких случаях - настойку с целебными травами по рекомендации врача. Но очень мило с вашей стороны, что предложили. Официант, разносящий шампанское, выслушал все это, не дрогнув лицом, почтительно кивнул и растворился среди гостей. Наджма, почувствовав, как жар приливает к щекам, затравленно прислонилась к стене. Зачем она только сказала это официанту? Как будто оправдывалась; достаточно ведь было просто ответить «нет»! Зачем она вообще пришла сюда, точнее – позволила Инсии уговорить себя пойти на эту новогоднюю вечеринку? Она же здесь никого не знает, понятия не имеет, как положено вести себя в таких случаях, а уж ее наряд – и вовсе, наверное, предмет насмешек всех гостей! Нет, все женщины тут одеты по-разному – от мини-юбок и откровенных топов с блестками до классических сари, но ведь никто, кроме нее не заявился в шальвар-камизе! Про украшения уж лучше и вовсе не думать… Инсия, конечно, была очень убедительна. Вступив в заговор с Гудду, она быстро одолела сопротивление матери. - К чему все это? Мы ведь не празднуем Новый Год, - нахмурилась Наджма, когда дочь показала ей приглашения. - Но это не просто новогодняя вечеринка! Это еще и праздник в честь успеха фильма! Первого фильма, в котором звучат песни в моем исполнении! - Исключено, я не могу отпустить тебя одну. - Так ведь мы обе приглашены! - И Гудду я не могу оставить! - А там будет отдельный праздник для детей, - подал голос Гудду. - Да, все приглашенные могут приводить детей, для них будут игры и угощение, - поспешно подтвердила Инсия. - Мне вовсе не хочется идти туда, - призналась Наджма, растеряв все достойные аргументы. – Я на таких мероприятиях никогда не была. - Вот как раз и побываешь! Уверена, тебе понравится! Мы так давно никуда не выбирались! Ну, мама!.. - Ну, мама… - заныл Гудду. И, вот, Наджма уступила своим детям, и теперь Инсия болтала с двумя молодыми актрисами где-то в глубине зала, Гудду вместе с другими детьми развлекался в игровой комнате под присмотром соответствующего персонала, а она сама жалась у стены, понятия не имея, что ей делать среди совершенно незнакомых людей, громкой музыки и непривычных напитков. Убедившись, что у дочери все в порядке, Наджма тихонько вышла из нарядного зала и отправилась на поиски игровой комнаты, чтобы посмотреть, как идут дела у Гудду. Она никогда еще не была в этом красивом современном здании, полном просторных помещений и офисов, поэтому, побродив по пустым коридорам и так и не найдя детскую комнату, вернулась к залу, где отмечали успех фильма, но внутрь заходить не стала. К конце коридора Наджма заметила небольшую дверь, явно ведущую на балкон, и проскользнула туда, надеясь провести немного времени наедине с собой. Она оказалась на террасе крыши, украшенной сияющими новогодними гирляндами, откуда открывался чудесный вид на ночной Мумбаи. Поздний воздух освежал, разноцветные огни большого города представляли по-настоящему праздничное зрелище, и очарованная Наджма решила, что именно здесь она может побыть до окончания вечеринки – в тишине и одиночестве, не боясь привлечь к себе ненужного внимания незнакомых людей. Оперевшись на перила, Наджма задумалась. Этот вечер не доставил ей никакого удовольствия, но в общем-то она на это особо и не рассчитывала. Ей просто не хотелось огорчать Инсию, которая скоро должна была уехать в Дели, чтобы продолжить учебу в музыкальном колледже. Лучшем музыкальном коллеже страны! Они с Гудду, конечно, останутся в Мумбаи. Благодаря гонорарам за несколько песен, которые Инсия исполнила для нового Болливудского фильма, они смогли найти здесь небольшую квартиру, а Гудду записали в хорошую школу. Теперь Инсия будет учиться в Дели и даже получать стипендию. Наджму радовало, что пока финансовое положение семьи позволяет им жить в скромном достатке, но понимала, что совсем скоро ее жизнь полностью изменится – и она ничего не может с этим поделать. Все свои дни она будет проводить в одиночестве. Дочь уедет в Дели, сын начнет ходить в школу; в новом районе она пока никого не знает, а семья… Семья не общалась с ней уже четыре месяца, и вряд ли это общение когда-нибудь возобновится. Узнав о разводе, все родственники Наджмы пришли в ужас, за которым последовала бесконечная череда угроз, возмущений и требований. Из всего этого как-то само собой выходило, что Наджма, испорченная беззаботной жизнью, вдруг решила избавиться от мужа, который всегда был ей верен, не помышлял даже о второй жене, а семью содержал в полном достатке. Он иногда выходил из себя и не позволял дочери лишнего? Но ведь как раз от жены зависит настроение мужа, а что касается Инсии – разве не долг хорошего отца разумно ограничивать ребенка, тем более – девочку? И чего она теперь добилась – своими же руками направила дочь на путь разврата, перечеркнула будущее сына, а на себя навлекла несмываемый позор. Поэтому, пока она не прекратит это безумие с разводом и не уговорит мужа простить ее, никто из родственников знаться с ней не желает. Но Наджма так и не уступила, и ее семья словно забыла о ней. Теперь ее ожидала жизнь почти в полном одиночестве и бездействии – дела по дому сводились к минимуму, работы у нее не было, и даже книги и газеты не могли служить ей досугом – она едва умела читать, но из-за отсутствия практики это давалось ей с трудом и не доставляло никакого удовольствия. А ведь она тоже ходила в школу! Правда, впервые оказалась за партой в десять лет – отец в поисках работы постоянно перевозил их с места на место, и Наджма начала посещать школу, только когда он нашел постоянное место в Бароде. Учиться ей нравилось. Она окончила два класса и уже умела складывать буквы в слова, понемногу читала и писала, и даже могла что-то сказать по-английски. Но когда ей исполнилось двенадцать, со школой пришлось расстаться. А все из-за того, что у Наджмы вдруг начал болеть живот. Боль была странной – длилась всего пару дней, но почему-то снова повторялась каждый месяц. Хуже того, всегда аккуратная Наджма стала замечать, что в это время на белье откуда-то появляются темные пятна. Решив, что чем-то заболела, она рассказала обо всем матери, которая всегда знала, что делать в случаях, если кто-то неважно себя чувствовал. Но в этот раз Наджма не получила ни лечебного чая, ни мешочка с травами. Мать коротко сообщила ей, что она просто стала взрослой, и к этому надо привыкнуть, а отец решил, что ей теперь неприлично ходить в школу. Наджма так и не поняла, в чем же связь между болью в животе, взрослением и запретом ходить в школу. Теперь она полностью посвятила свое время домашними делам, а ее мать, освободившись от этого груза, стала помогать отцу в его швейной мастерской. Спустя некоторое время Наджме стали подыскивать жениха, и в неполных семнадцать лет она вышла замуж – как и положено хорошей дочери, не оспаривая выбор родителей. Наджма всегда старалась угодить своим родным, и ее старания благосклонно принимались, но стоило ей воспротивиться – и о ней забыли. Наджма и дальше могла бы мысленно рассуждать об этом, все больше погружаясь в мрачные думы о прошлом и будущем, но не в ее характере было надолго вводить себя в состояние грусти. Вскоре ее мысли вернулись к сегодняшнему вечеру, а точнее – к его причине. Песни Инсии – вот что действительно важно! Все она сделала правильно, что бы там ни говорила семья. Пусть у нее никогда не было, и, судя по всему, уже не будет возможности подумать о себе, чего-то достичь, быть по-настоящему счастливой, но пусть все это достанется ее дочери! Вскоре Наджма приободрилась настолько, что стала тихонько напевать. Первая песня Инсии, записанная для фильма, – Наджма знала ее наизусь, как, впрочем, и все остальные. Но эта была особенная. Как передать словами те чувства, когда она купила диск, на котором была записана песня в исполнении ее дочери! Чуть позже, правда, вышел еще один диск, который дополнял ремейк песни в исполнении Шакти Кумара. Это же надо было так надругаться над прекрасной песней, которую он, к тому же, сам и написал! Наджма осуждающе покачала головой и, поддавшись озорному порыву, пропела начало песни-ремейка, ловко, хоть и не без явного передразнивания, подражая интонациям Шакти Кумара. Получилось так забавно, что она невольно рассмеялась. И вдруг услышала другой смех у себя за спиной. Испуганная Наджма резко оглянулась. На одном из стенных выступов у двери сидел Шакти Кумар и, улыбаясь, смотрел на нее. - А мы с вами, выходит, могли бы составить отличный дуэт! - произнес он, соскакивая со своего места. Наджма, едва оправившись от испуга, с ужасом поняла, что он был здесь, и все слышал – и как она пела его песню, и как потом – над ней же издевалась. - Я не знала, что вы здесь, - выдавила из себя Наджма. – Не слышала, чтобы кто-то сюда заходил. - Зато я видел, как вы пришли. Просто вы меня не заметили. - Значит вы давно здесь? Почему же ничего не сказали? - Сначала я хотел поздороваться, но потом решил, что сюда приходят в поисках уединения. Думал, что сам тихонько уйду. Но вы закрыли дверь, поэтому скрыться бесшумно у меня бы не получилось. Ну, а пока я думал, что дальше лучше сделать, вы начали петь… И мне понравилось! Я даже про свою песню забыл. - Про свою песню? - растерянно произнесла Наджма, чтобы хоть что-то сказать. - Ну, да. Я ведь пришел сюда, чтобы подумать над музыкой новой песни, там, в зале, сами понимаете, особо не сосредоточишься. Я бы и вовсе не пришел на вечеринку, они интересны в основном для новичков, но положение обязывает явиться и сказать хотя бы пару слов. К тому же, это в этот раз все действительно празднуют успех фильма, а не устраивают показуху для прессы. Вы знаете… Слушая болтовню Шакти Кумара, свободно изливающуюся в пространство, Наджма понемногу приходила в себя от смущения. Кажется, он и в самом деле ничуть на нее не обиделся. - Вам, значит, вечер тоже не показался увлекательным? – Шакти завершил свою речь вопросом. - Я пошла посмотреть, как дела у Гудду, он в игровой комнате, - уклончиво пояснила Наджма, - но, наверное… заблудилась. - И составили мне компанию! – весело подхватил Шакти. – В ответ на это приятное совпадение, я могу вас туда отвести. Но только давайте еще немного поговорим, все равно еще нужно дождаться наступления Нового Года. - Вы знаете, где игровая комната? - Конечно, - уверенно кивнул Шакти, - моих там двое. - Двое? – недоуменно переспросила Наджма. - Мои дети – Шанкар и Иша. Бывшая жена уехала в Нью-Йорк на презентацию своей книги, вернется через пару дней, так что на это время дети со мной. Они, пожалуй, постарше Гудду, им по девять лет – близнецы. Дальнейший разговор сначала переключился на детей, а затем – на музыку, на жизнь в общем, а потом – Наджма так и не смогла понять, как это могло произойти – на те сомнения и беспокойства, которые сейчас ее одолевали, и в которых она до сих пор признавалась только себе. Несмотря на то, что Шакти Кумар в основном изъяснялся не предложениями, а текстами, он поразительным образом умудрился разговорить Наджму, заставив ее вслух высказать то, чем она даже и не помышляла с кем-нибудь делиться. И все же поделилась - с человеком почти ей не знакомым, да при том еще обладающим весьма сомнительной репутацией. Разговор с ним почему-то ее успокаивал, и когда пришло время возвращаться на вечеринку, Наджма вновь почувствовала неуверенность. Мысль о возвращении показалась ей очень неуютной, она бы куда охотнее продолжала и дальше любоваться видом, слушать болтовню Шакти Кумара и рассказывать ему о себе. - Посмотрите на дверь, через которую вы сюда попали - предложил Шакти, словно догадавшись о ее ощущениях. – Что вы видите? - Дверь? – высказала очевидное предположение Наджма. - Нет! Ну… точнее, да, это дверь, - нехотя подтвердил Шакти. – Но скоро ведь наступит Новый Год. Представьте, что эта дверь – преграда между новым годом и старым. Вы можете остаться здесь и подождать, пока наступит новый год – и тогда в вашей жизни ничего особо не изменится. А можете не ждать, и сейчас переступить порог этой двери, чтобы встретить новый год на своих условиях. Ну так что – пойдете или останетесь? Последние слова Шакти произнес довольно резко, словно бросая ей вызов. Ничего не ответив, Наджма взглянула на своего случайного собеседника, потом глубоко вдохнула и направилась к двери. А Шакти Кумар смотрел ей вслед, и в его глазах отражались новогодние огни большого города.