(Но я приоткрою завесу тайны для вас, мои читатели)
— Это всего лишь лёгкая простуда, Сыльги. Она через три дня пройдёт. Доверься мне. Прошу. Послышался вздох бессилия, что значит «добро» для макнэ. — Слушай, а почему ты представилась тогда Ханной? — спрашивает через некоторое время, с уже набитым ртом, повеселевший Чон Чонгук. — Я ведь помочь хотел, а ты мне наврала… Пустота. Главная героиня наслаждалась безмолвием некоторое время. Запах только приготовленного рамена витал в воздухе и создавал свою особую атмосферу некого тепла. — Я расскажу тебе, — запнулась на полуслове, — расскажу обязательно, когда захочу. — Что значит «когда захочу»?! — насупился и чуть не подавился лапшой. — То и значит, а за лишнее вопросы получишь от меня лишь тишину. Я не собираюсь… — снова запнулась. — Хорошо, я понял, — наконец перестал жевать. — Не стоит ничего говорить. Но мне безумно важно знать одно… Чонгук поставил рамен на пол. Несколько секунд не мог позволить себе смотреть на девушку, ведь это было не в его правилах, но он нестерпимо желал воплотить в реальность мысли, что давно засели в голове; те мысли, от которых не может избавиться. Вена запульсировала на шее, а зрачки расширились, когда он вновь увидел очертание губ. — Посмотри на меня, — говорит шёпотом парень и, как только видит бездонные чёрные глаза, целует. Ресницы делают последний взмах в это мгновение.Всё, что я чувствую — это твои губы.
***
— Стоп! Перерыв! — кричу я и обращаю свой взор на главного героя моей истории. — Чонгук, подойди ко мне на пару слов. Тихо на ушко говорю: «Do u have a girlfriend?» Он ошарашено смотрит на меня. А ведь это важно сейчас, именно эта сцена с девушкой, от которой дрожь по коже… Я хочу видеть эту дрожь. — Я понимаю, что ты подписал контракт и не можешь такое говорить мне, но всё же… Мне нужно, чтобы в кадре всё было естественно, — продолжаю свободно на английском расставлять все точки над «i». Он смотрит на меня, как зачарованный. Его губа еле дрогнула, но такое я не могла не заметить. Мой глаз намётан на подобные эмоции, ведь они мои наилюбимейшие. Как режиссеру мне невыносима мысль о том, что я могу потерять нужный кадр. Что, если я его уже теряю? Очертание силуэта парня, который помог мне найти их и приехать сюда. Вижу, что он уже здесь и будет мне сейчас только мешать. Стоит ли говорить с ним? Нет, не стоит. — Чонгук и слова не понимает по-английски, простите. Вы можете поговорить со мной, а я всё переведу и сам ещё подтолкну его к тому, чего вы от него ожидаете. Простите за неудобства, — поклонился Рэпмонстр — «папа» группы. — Айщь, невыносимо! — психанула я, увидев, что малой всё прекрасно понял, но ничего мне не скажет. Съёмки постоянно прерываются, клип записать не можем, сделать хоть несколько кадров не можем. Какого чёрта я забыла в этой Корее?! Чёрт возьми, как я хочу записать именно это видео. Я так давно мечтала сделать осмысленный клип, со своей философией и своими чувствами! Мне нужна эта музыка, я чувствую, что это моя работа, но я… Не могу всех заставить выкладываться. Такое ощущение, что сейчас у всех в голове одни непонятные мне «пробляди» и проблемы. — Мне срочно нужно подышать свежим воздухом, — говорю на английском. — И мне нужен… Чёрт возьми, как его зовут??? — Зелёноволосый… Шуга, — вспомнила, найдя взглядом нужную персону. — Мне нужно пообщаться с ним, и не переживайте, мы понимаем друг друга без слов, — продолжаю втирать абсолютный бред на английском высокому парню, лишь бы забрать единственного курящего с площадки и наконец прийти в себя. — Хорошо, он подойдёт сейчас. Я точно не могу ничем вам помочь? Если нужно просто покурить, то я тоже имею эту привычку. — Нет, спасибо. Я ушла и жду Шугу на крыше.***
Слышится звук шагов и громкий пронзительный смех, от которого хочется и самому смеяться. Это идут довольные Джин и Чимин. К сожалению, наблюдателя успевают заметить и узнать. — Хэй, Хосок, ты чего тут? Уже ж должны были уехать все? Остался ради меня?! Хаха! — радовался Чимин, пока не понял, что происходит за стеклянной «ширмой». Улыбка с лица исчезла. — Значит, подглядываешь… Рыжеволосый сложил руки на груди и молча смотрел. Он ждал, когда Кан Сыльги и Чон Чонгук остановятся. Джин было решил прервать процесс, но не смог. — Не стоит этого делать, подожди, — говорил Чимин, безумно надеясь, чтобы те остановились уже. Он всё проговаривает про себя без конца: «Сейчас. Нет, сейчас. Вот сейчас. Сейчас точно…» Чимин закрывает глаза. Хосок уходит, спешно прощаясь с Джином и прося не говорить, что здесь был он. Чимин открывает глаза, и на его устах улыбка. Картина такова: младший — с красным следом от руки на щеке, а Сыльги врезается в его грудь и тут же уходит прочь. — Мы притворимся, что не видели, не переживай, — проговаривает Джин вслед девушке, чтобы как-то успокоить. — Не переживай ты так, ей нет дела до Гуки. Ты что, не видишь этот холод, что исходит от неё? Нужно переживать вот за этого, — Чимин указывает кивком на Чонгука, который включает музыку и снова танцует. Танцует. Танцует. Танцует. Танцует.***
Длинный коридор и стены белые, Темнота пространство заполняет И силуэт — загадка незатейлива, Мыслей поток моих взломает.
Холодная рука падает на плечо Кан Сыльги. В попытках сбежать она, в итоге, была поймана. Она разворачивается со всей злостью и болью на душе, скрываясь из последних сил. — Привет, тебя же Кан зовут? Я думаю стоит пообщаться ближе. Ты меня уже знаешь, — парень хотел достать диск, но увидел, как по щекам начали катиться одна за другой слёзы и остановился. — Да что ты говоришь? Меня всю разрывает изнутри. Мысли вперемешку, и ты ко мне лезешь ещё. Что вообще забыл здесь?! — начинает вытирать слёзы тыльной стороной запястья. К ней приходит на ум несколько ответов на этот вопрос, и один из них беспокоит, вынуждает собраться прямо сейчас, но не выходит. Слёзы сами по себе начинают вновь литься. Чон Хосок не знает, что делать и хочет уйти быстрее отсюда, но резко обнимает её. — Слушай, я должен сказать это. Диск… Это я проник в информационные сети того, из-за которого тебя чуть не убили, мой жучок и… — Прошу, просто не сейчас…