XV.
6 февраля 2019 г. в 21:35
Она была беспредельно влюблена в него, а значит — одинока. В последнее время ей приходилось все чаще вспоминать его холодный взгляд и равнодушные фразы, чтобы возвращать себя в реальность. Словно щипок, словно пощёчина было его безразличие.
Он не спросил, как она добралась домой и как себя чувствовала после вечера. Утром он не позвонил. Вечером он не написал. Сам же просил не звонить и не писать первой, потому что жена.
Женат.
Ж.
Е.
Н.
А.
Т.
И это приговор.
Не сдержалась. Три дня разлуки — и она сходит с ума, неосознанно набирая его номер.
— Алло, — на другом конце женский голос, ласковый и нежный.
— А…Ирина… А можно Валерия?
— Валера в душе, может что-то передать?
— Я просто забыла во сколько завтра прогон перед концертом. Но я сейчас позвоню Сергею, извините, — сбросила.
Телефон положила под подушку. Испугалась. Закрыла глаза.
Ее руки дрожали, а внутри картинки из воспоминаний.
Она была беспредельно влюблена в него, но он был с другой.
В час ночи он бросил — в прямом смысле — ей смс: «Я же просил не звонить. Что случилось?».
Девушка не ответила. Не нашла что ответить, не захотела отвечать.
Прогон на следующий день прошёл на удивление спокойно. Валера постепенно возвращался в рабочий режим — Альбина держала дистанцию.
Так всегда бывает, чем больнее тебе делают, тем дальше ты отходишь. В этот день они были на разных концах земли.
— Альбина, — он зашёл в гримерку, когда девушка застёгивала платье.
Концерт должен был начаться вот-вот, а она ещё не готова.
— Что?
— Прости, что помешал. Давай скорее, ну все тебя ждут. — не с ненавистью, но и без нежности проговорил Валера.
— Извини, — спокойно и даже слишком, — Мне было плохо.
— Что случилось? — он подошёл к ней и резким движением поднял застежку ее платья наверх.
— Тошнит очень. Спасибо.
Девушка сделала шаг назад, испугавшись его касаний.
— Чего тебя тошнит? Ты может не ешь ничего?
— Нормально я ем, отстань.
— Когда нормально едят, не тошнит вообще-то.
— Когда девушка беременна, то ее тошнит. Вообще-то.
Она позволила себе посмотреть в его карие глаза — в них был не испуг, в них было что-то намного большее.
— В смысле беременна?
— Валера! В каком смысле я могу быть беременна? Я просто беременна.
Он замолчал. Он, может, и очень хотел этого — хотел бы с ней семью, детей, счастья, но что-то не то, что-то не так, и это что-то — его семья, дети и счастье.
— Что ты молчишь? — резко спросила она, посмотрев на него с такой злостью, с которой не смотрела ни на кого, — Аборт? Только знаешь, Валера, я никогда, слышишь, никогда не…
Мужчина обнял ее, прижав к себе:
— Не бойся. Мы что-нибудь придумаем.
— Да что мы придумаем?! — закричав, девушка оттолкнула его от себя, — Что? Ты от неё никогда не уйдёшь, это я уже поняла! Хотя ты обещал, Валера! Ты обещал.
— Она только мне дочь родила, ты это понимаешь?
— А ты понимаешь, что внутри меня твой ребёнок!
Он отошёл от Альбины, заглянув ей в глаза:
— Не факт… С Димой ты вроде тоже хорошо повеселилась.
Она окаменела. В одну секунду он разорвал ее на куски и выбросил в огонь. В одну секунду он перечеркнул все, что с ними было.
— Что? — шёпот еле слышно скатился с ее губ, — Что ты сказал?
Он с болью посмотрел на неё. Он любил её, но разуму мужчина доверял больше:
— Я… Как я могу тебе доверять?
— Ну ты и мразь, Меладзе! — девушка накинулась на него, сильно ударив в грудь, — Сука! Мы предохранялись с ним, ясно?!
— Молодцы, поздравляю, — мужчина заломил ее руки со спины в попытке успокоить, — Только я твоим словам не верю.
Альбина заплакала. Ей некуда было бежать и некому было выплакаться. Она заплакала, а он отпустил.
В последний раз посмотрев на ее лицо, Валера вышел, успев бросить холодное «скоро на сцену, собирайся».
Примечания:
События в фанфе чуть ускорены, так как работы предстоит много!
Всем спасибо!))