***
— Я отказываюсь, — сказал Спайк. — Ты это уже говорил, — ответил Джет, взбивая бороду перед зеркалом. Из-за нее его голос звучал слегка глухо. — И повторю еще раз. Я отказываюсь. — Я тоже, — вставила Фэй. Спайку подумалось, что в красном колпачке, полосатых чулках и туфлях с загнутыми носами и бубенчиками она выглядит не такой стервой, как обычно. — Брось стесняться, Спайк. Из тебя получился блестящий Рудольф. Тебе даже делать ничего не надо, чтобы изобразить оленя. — Я серьезно, Джет! Это же курам на смех! — Эд, не грызи мишуру! Знаете что, вы двое, — владелец «Бибопа» резко повернулся к ним. В шапке Санта Клауса и лохматой бороде на пол-лица Блэк выглядел скорее комично, чем грозно, но глаза его метали молнии. — Вы у меня уже в печенках сидите! Мы уже два выступления оттарабанили, а вы все ноете хуже тех детей! Мне это нравится не больше, чем вам. Деньги все прохлопали, а от работы носы воротите! Спайк неплохо знал Джета и видел, что перечить Блэку в его нынешнем настроении чревато потерей здоровья, поэтому благоразумно промолчал. Фэй же мудростью никогда не отличалась. — Да разве это работа? Профиль же не наш… — заметив взгляд «Санта Клауса», девушка прикусила язык. — Если вы не в состоянии поймать даже мелкого воришку, то и это за работу сгодится! — прогремел Джет. — А кому не нравится, может выметаться с моего корабля и праздновать Рождество на улице! Еще комментарии будут? Комментариев не было. Спайк флегматично закурил. Эд от удивления даже перестала грызть мишуру и недоуменно уставилась на Джета, как и Эйн. «Эти двое уж точно всем довольны», — подумал Шпигель и перевел взгляд на Фэй. Та с недовольным лицом смотрела куда-то в сторону. В комнате персонала детдома, которую аниматорам выделили под гримерку, стояла тишина. — То-то же, — проворчал Джет. — Пошевеливайтесь, скоро наш выход. И наденьте кто-нибудь на Эйна рога. Делать было нечего. Спайк до сих пор не понимал, как он позволил уговорить себя на эту авантюру. Он никогда не любил детей и не умел с ними обращаться, даже к Эд привык не сразу, а тут целая орава! Но решающее слово было за пустым желудком и неоплаченными счетами. Шпигель посмотрел на себя в зеркало с выражением вселенской печали на лице и неохотно натянул красный нос и ободок с оленьими ушами и рожками. Такие же рожки он надел на Эйна. Это было уже третье выступление за день и третий детдом, к великой радости Шпигеля, последний. Джет играл Санта Клауса, Спайк — оленя Рудольфа, Эд и Фэй — эльфов-помощников Санты, а Эйн изображал самого себя в роли рождественской ученой собаки. Костюмы им выдали в агентстве, подавшем объявление. У них не хватало рабочих рук (насколько понял Спайк, некоторые аниматоры начали праздновать заранее), и начальство приняло всех четверых без особых проблем, чему неплохо поспособствовал природный талант Джета ко вранью и женское обаяние Фэй. Первое выступление прошло из рук вон: Спайк безбожно путал слова, улыбка Фэй напугала бы даже Франкенштейна, а Эд ни минуты не хотела сидеть спокойно и вести себя согласно сценарию праздника. Поначалу дети смотрели представление без особого интереса, так что на горе-аниматоров начали с подозрением поглядывать взрослые, но потом развеселились. Это произошло во многом благодаря врученным подаркам, номеру с ученой рождественской собакой, а также акробатическим трюкам Эд. Глядя на то, как она ходит колесом и стоит на голове, при этом жонглируя шарами, Спайку подумалось, что хакерша, должно быть, сделана из резины, иначе как ей удавалось быть такой гибкой? Немало повеселило детей и то, как олень Рудольф растянулся на полу, наступив на подол шубы Санты, и едва не снес собой елку. Нос у него до сих пор саднил. Но все это бледнело и меркло перед новенькими хрустящими вулонгами, которые вручили аниматорам после выступления. Санта, Рудольф и рождественский эльф чуть не подрались, но все-таки разделили деньги поровну. На каждого сумма оказалась совсем пустячной, поэтому после долгих переругиваний и мата сквозь зубы (чтобы Эд не услышала) было принято решение дать выступление в еще нескольких местах. С концертной программой заморачиваться не стали, оставили старую. Второе представление прошло лучше. Как и в прошлый раз, больше всего детям понравилась акробатика Эд и номер с ученой рождественской собакой. По команде хакерши Эйн распознавал цвета на табличках, прыгал через обруч, то и дело цепляя его рожками, и решал простейшие арифметические задачи, каждый раз выдавая правильный ответ лаем. К концу выступления дети так затискали ученого рождественского пса, что он совсем разомлел от такого количества нежностей, выпавших на его долю. Самые маленькие зрители изъявили желание поиграть с оленем Рудольфом в «лошадки». Тот попытался было отказаться, но, встретив грозный взгляд Санта Клауса, покорно подставил спину. Чего не сделаешь, чтобы отметить Рождество с комфортом! Через пару часов вся компания вернулась в импровизированную «гримерку». На их лицах была написана усталость пополам с огромным облегчением. Единственной, кто выглядел вполне довольным жизнью, была Эд. «Хоть что-то остается неизменным», — подумал Спайк, глядя на нее. Дальше действовали как могли быстро. Зов вулонгов заставил членов экипажа Бибопа мчаться в агентство на всех парах. Они вернули костюмы и залог за них, получили зарплату, снова чуть не подрались, деля ее поровну, и каждый отчалил в своем направлении: Фэй со словами «Сегодня мне точно повезет!» улетела прожигать жизнь и деньги в казино, Джет, Эд и Эйн на «Бибопе» отправились за продуктами и елкой, а Спайк всерьез задумался над вопросом о подарках. Выбирать их Шпигель не умел и не особо любил, но какое же Рождество без подарков? Надо же как-то отблагодарить Джета за роль оленя…***
— Ты это серьезно? — спросил Джет, придирчиво осматривая зеленый фартук с узором из снеговиков и надписью «Лучший Санта». — Так же, как ты. — Спайк усмехнулся одним уголком рта. Он уже оценил подаренный Блэком полосатый свитер с оленем Рудольфом на груди. Было ранее утро. Все бы еще спали и спали после праздничной попойки, если бы Эд и Эйн вихрем не промчались по каютам, прыгая по кроватям с лаем и криками: «Торопись-ка, вставай, иди подарки открывай!». Зевая, морщась и хватаясь за головы, члены экипажа — кто в пижаме, кто в мятой вчерашней одежде — с трудом дотащили себя до гостиной. На полу валялись пустые бутылки, стол ломился от блюд (в числе которых была столь желанная Спайком утка по-пекински), задорно подмигивала огоньками высокая елка. Эйн довольно похрустывал подаренным ему собачьим печеньем, а Эд носилась в телячьем восторге, прижимая к груди подарок Спайка — управляемую модель вертолета. Девочка то и дело налетала на остальных членов экипажа, радостно вереща и почти душа их в объятиях. Она уже успела напялить на себя подаренную Джетом пижаму с рисунком планет и космических кораблей. Эд ничуть не смущало, что пижама ей велика и едва ли не волочится за ней по полу. — На вырост, — слегка сконфуженно пояснил Джет. — Дети быстро растут… — А для меня подарка нет? — высунулась из-под елки Фэй. Вчерашний макияж на ее лице казался клоунским гримом. — Ты сама у нас как подарок, — заверил Спайк. — Жаль, передарить никому нельзя. Валентайн гордо удалилась с видом оскорбленной невинности, не забыв прихватить недопитую бутылку алкоголя — этикетку Шпигель не разглядел. Они с Джетом посмотрели друг на друга. Ни одному, ни другому эта дамочка особо не нравилась, так что стыдно не было. — Смотри, смотри, смотри! — к парню подскочила Эд с листком бумаги в руке. Когда голова перестала идти кругом, Спайк пригляделся. Это был рисунок, грубо намалеванный детской рукой. Впрочем, в четырех нарисованных человечках были вполне узнаваемы Джет, Фэй, Эд и сам Спайк, стоящие рядом с разлапистой елкой. Рыжевато — коричневое пятно рядом с ними — Эйн. Сверху нетвердым почерком выведено всего одно слово: «Семья». — Здорово, Эд. Молодец, — парень потрепал Эд по лохматой макушке. «Как там говорят? Устами младенца…».