Хогвартс читает книги про Гарри Поттера/ВЕСЬ ХОГВАРТС ЧИТАЕТ ГП (продолжение)

      —ГРОЗНЫЙ ГЛАЗ ГРЮМ — прочитал бывший аврор, — мне даже интересно, как эта мра…       — Аластор! — пригрозила Молли.       — Как этот самозванец вёл урок.       На следующее утро буря утихла, хотя потолок в Боль­шом зале оставался пасмурным; тяжелые, свинцово-серые тучи клубились над головами, когда Гарри, Рон и Гер­миона изучали за завтраком новое расписание. Рядом Фред, Джордж и Ли Джордан решали, как волшебным образом повзрослеть и проникнуть на Турнир Трех Вол­шебников.       — Сегодня как будто неплохо… все утро на ули­це. — Палец Рона скользил по колонке уроков на понедельник. — Травология с пуффендуйцами… и уход за магическими существами… а, черт, это у нас со слизеринцами.       — А днем сдвоенное предсказание, — тяжко вздохнул Гарри, посмотрев в конец списка. Предсказание, вслед за зельями, было одним из его самых нелюбимых предме­тов. Профессор Трелони упорно предрекала смерть Гар­ри, что ему уже порядком надоело.       Взрослые с осуждением посмотрели на упомянутого профессора.       —А ты не можешь отказаться от нее, как я? — бодро спросила Гермиона, намазывая тост маслом. — Ты бы выбрал что-нибудь более разумное, типа нумерологии.       — Я думала ты объявила голодовку, — удивилась Джинни.       — Я решила, что голодая я ничем не помогу домовикам.       — Я смотрю, ты снова ешь, — заметил Рон, глядя, как Гермиона щедро добавляет джема к намазанному маслом тосту.       — Я нашла лучший способ отстаивать права эльфов, — с вызовом ответила Гермиона.       — Ну да… и к тому же проголодалась, — усмехнулся Рон.       Над ними послышался шорох многочисленных кры­льев, и в открытые окна с утренней почтой влетело не меньше сотни сов. Гарри машинально поднял голову, но ни одного белого пера не промелькнуло в лавине серого и коричневого. Совы кружили над столами, высматри­вая адресатов писем и посылок. Большая рыже-коричне­вая сова слетела к Невиллу Долгопупсу и положила ему на колени пакет — Невилл вечно что-то забывал. На дру­гом краю зала филин Драко Малфоя сел на его плечо с обычной, судя по всему, порцией конфет и печенья из дома. Стараясь не замечать переполнившего его разоча­рования, Гарри вернулся к своей овсянке. Может быть, что-то случилось с Буклей и Сириус даже не получил его письмо?       Некоторые девушки ахнули, с тревогой глядя на книгу.       — Успокойтесь, девушки, — улыбнулся Сириус, — я просто был далеко и скрывался.       Он был поглощен этими мыслями всю дорогу по рас­кисшей от дождя тропинке, которая привела их к третьей оранжерее, но тут профессор Стебль отвлекла его, проде­монстрировав классу самые уродливые растения, какие Гарри только приходилось видеть. На самом деле они выг­лядели скорее даже не как растения, а как гигантские чер­ные слизни, вертикально торчащие из почвы. Каждый слегка извивался и был усеян множеством блестящих при­пухлостей, наполненных какой-то жидкостью.       — Бубонтюберы! — воскликнул Невилл и получил удовлетворительный кивок и улыбку от профессора по травологии.       — Бубонтюберы, — жизнерадостно сказала профес­сор Стебль. — Их нужно выжимать — будете собирать гной.       — ФУ!!!       — Собирать что? — с отвращением переспросил Си­мус Финниган.       — Гной, Финниган, гной, — повторила профессор Стебль. — И учтите, он чрезвычайно ценен, так что по­старайтесь не пролить ни капли. Собирать будете вот в эти бутылочки. И наденьте перчатки из драконьей шку­ры — неразбавленный гной бубонтюбера способен при­чинить коже разные неприятности.       — Это уж точно, — поморщилась Гермиона, вспоминая письма с «сюрпризом» после статьи Риты Скитер.       — А ты откуда знаешь? — удивился Дин, — я не помню, чтобы у нас что-то случилось на уроке.       — А это было не на уроке.       Выдавливание бубонтюберов оказалось делом не­приятным, но, как ни странно, приносящим удовлетво­рение. Когда очередной пупырышек лопался, наружу выбрызгивалось немалое количество густой желтовато-зеленой жидкости с сильным запахом бензина. Они ак­куратно собирали ее в указанные профессором Стебль склянки, так что к концу занятия набралось несколько пинт.       — Продуктивный был урок, — улыбнулась Помфри.       — Мадам Помфри будет счастлива, — заметила про­фессор Стебль, затыкая пробкой последнюю бутылку. — Гной бубонтюбера — великолепное средство от самых тяжелых форм угреватости, так что студентам не надо будет прибегать ко всяким отчаянным способам, чтобы избавиться от угрей.       — Как бедняжка Элоиза Миджен, — тихо сказала Хан­на Эббот из Пуффендуя. — Она свои попыталась свести заклятием.       — Глупышка, — покачала головой профессор Стебль. — Но мадам Помфри в конце концов прикре­пила ей нос на место.       Элоиза покраснела, но аврор быстро продолжил читать, дабы не заострять на этом внимание.       Удар колокола в замке, прокатившийся над сыры­ми полями, возвестил окончание урока, и класс разде­лился — пуффендуйцы отправились в замок, на транс­фигурацию, а гриффиндорцы пошли в противополож­ном направлении — вниз по склону луга к маленькой бревенчатой хижине Хагрида на опушке Запретного леса.       Хагрид стоял возле своей избушки, держа за ошейник громадного черного волкодава Клыка. Перед ними на земле стояли несколько корзин, и Клык поскуливал и тянул ошейник, сгорая от желания поближе познако­миться с содержимым. Когда все подошли ближе, до их ушей донесся странный рокочущий шум, перемежаю­щийся негромкими взрывами.       — Соплохвосты… — простонали дети, скривившись от неприятных воспоминаний.       — Кто? — удивились взрослые, не слышавшие об этих «зверюшках».       — Привет! — сказал Хагрид, улыбаясь Гарри, Рону и Гермионе. — Постоим, ну, то есть… ждем слизеринцев — им-то точно… ну, не захотят пропустить такое — соплохвосты!       — Что-то я не припомню никаких соплохвостов… — задумался Чарли.       — Кто-кто? — спросил Рон. Хагрид в ответ лишь указал на корзины.       — Ф-е-е! — взвизгнула Лаванда Браун, отпрыгивая назад.       «Ф-е-е», на взгляд Гарри, было почти все, что мож­но сказать о соплохвостах. Они походили на уродли­вых, лишенных панциря омаров, омерзительно-блед­ных и скользких на вид, ноги их торчали из самых странных мест, а где голова, вообще было невозмож­но разобрать. В корзинах их было примерно по сотне, каждый дюймов шести в длину. Они ползали друг по другу и слепо стукались о стенки корзин; от них изряд­но разило тухлой рыбой. Время от времени из конца тела какого-нибудь соплохвоста вылетали искры, и с негромким «пафф!» его бросало вперед на несколько дюймов.       — Никого не помню с подробным описанием, — нахмурилась мадам Боунс.       — Они… ну, это… только что вылупились, — с гордос­тью сказал Хагрид. — Так что вы, того, словом, сможете вырастить их сами! Можем даже этот… проект насчет это­го составить…       — Неужели мы все похожи на сумасшедших? — спросил Дин, но его вопрос остался без ответа.       — А с какой стати мы должны хотеть выращивать их? — раздался холодный голос.       Это подошли слизеринцы, и говорил, естественно, Драко Малфой, а Крэбб и Гойл тут же понимающе заго­готали при этих словах. Хагрид был озадачен подобным вопросом.       — Я имею в виду, что они делают? — уточнил Мал­фой. — Зачем они нужны?       Хагрид даже приоткрыл рот, напряженно размышляя, и после затянувшейся паузы с нарочитой небрежностью произнес:       — Это… э-э-э… потом… на следующем уроке, Малфой. Сегодня вам их… ну., надо просто накормить. Ну, мы… нам… попробовать несколько других… словом, разных вещей… Я никогда их раньше… ну, дела не имел, и не уве­рен, как их… что у них пойдет… так что приготовил мура­вьиные яйца, и… эту… лягушачью печень… ну, и кусок ужа… просто их… дайте им всего понемногу.       — Чую, это добром не кончится… — вздохнул Люпин.       —Так, сначала гной, теперь вот это, — проворчал Си­мус.       — Тяжёлое у вас выдалось утро!       Лишь глубокая симпатия к Хагриду могла заставить Гарри, Рона и Гермиону набрать в горсти хлюпающую лягушачью печень и опустить в корзины, пытаясь соблаз­нить ею соплохвостов. Вдобавок Гарри был не в силах отогнать подозрения, что вся эта затея совершенно бес­смысленна, поскольку у соплохвостов, очевидно, не было ртов.       — Лично я был бы только рад, если бы они с голоду все передохли, — прошептал друзьям Рон.       — Ух ты! — закричал Дин Томас минут через де­сять. — Он меня шибанул!       Хагрид с беспокойством поспешил к нему.       — Он с того конца взрывается! — сердито сообщил Дин, показывая Хагриду ожог на руке.       —А, да… это такое случается, когда они… ну, взлетают, — кивнул Хагрид.       — Ой! — снова вскрикнула Лаванда Браун. — Ой, Хаг­рид, а что это за острая штука на нем?       —Ага, у некоторых… ну, из них… короче, есть жало, — с воодушевлением пояснил Хагрид (Лаванда поспешно выдернула руку из корзины). Думаю, это… в общем, сам­цы. У самок что-то на манер этих… присосок на животе… они вроде того… могут пить кровь.       — Какие «милые» зверюшки!       — Хагрид, тебе стоило предупредить о этом заранее, — возмутилась Молли, — а ещё лучше вообще не подпускать детей к ним.       — А, ну вот теперь-то я понял, зачем мы их выхажива­ем, — желчно заметил Малфой. — Кому не хочется иметь домашнюю зверюшку, которая может обжигать, жалить и кусаться одновременно?       — Даже если они и не очень-то симпатичны, это вов­се не значит, что они бесполезны, — сердито возразила Гермиона. — Драконья кровь обладает удивительной ма­гической силой, но ты ведь не станешь держать дракона у себя дома?       — Вот только какая польза от этих, мы так и не выяснили, — заметил Драко.       Гарри и Рон улыбнулись Хагриду, а тот украдкой ух­мыльнулся в ответ сквозь косматую бороду. Уж кто-кто, а Гарри, Рон и Гермиона прекрасно знали, как их друг хотел домашнего дракона; им одним было известно, что в первый год их учебы у Хагрида жил недолго злобный норвежский горбатый дракон по имени Норберт. Про­сто Хагрид души не чаял в монстрах — и чем они смер­тельней, тем лучше.       Взрослые лишь тяжело вздохнули, а Хагрид старательно отводил взгляд.       — Что ж, по крайней мере, соплохвосты малень­кие, — сказал Рон, когда они часом позже брели вверх по лугу обратно в замок на обед.       — Это сейчас, — хмуро отозвалась Гермиона. — Но как только Хагрид выяснит, что они едят, не сомневайся — быть им шести футов в длину.       — Ну, какое это имеет значение, если они, скажем, вырабатывают лекарство от морской болезни или что-то в этом роде? — хитро усмехнулся Рон.       — Ты отлично понимаешь, что я сказала это только затем, чтобы Малфой заткнулся, — отмахнулась Гермио­на. — Но в сущности-то он прав. Лучше всего было бы передавить большинство из них, прежде чем они начнут бросаться на нас.       — Тебе стоило предложить эту идею нашему преподавателю, — сказал Драко.       — В конечном то итоге, они почти все друг друга перебили, — заметил Гарри.       Усевшись за гриффиндорский стол, они отдали должное бараньим отбивным и картошке. Гермиона ела с такой скоростью, что Гарри и Рон уставились на нее.       — Э-э-э… это что, новый способ отстаивать права эль­фов? — поинтересовался Рон. — Следующий ход — дове­сти себя до рвоты?       — Нет, — ответила Гермиона со всем достоинством, какое только позволял набитый рот. — Я просто еще хочу успеть в…       - БИБЛИОТЕКУ! — хором, вместе с Грюмом воскликнули школьники.       —Что? — Рон не поверил своим ушам. — Гермиона! Это же первый день учебы! Нам даже еще не задали до­машнего задания!       Гермиона в ответ лишь пожала плечами и продолжа­ла уминать еду так, словно три дня не ела, после чего вскочила и со словами «Увидимся за ужином!» умчалась прочь.       — А что ты хотела найти в библиотеке? — поинтересовалась Джинни.       — В книге… — отмахнулась подруга.       Когда колокол прозвонил к началу послеполуден­ных занятий, Гарри с Роном направились в Северную башню, где тесные каменные ступени вели на самый верх, а там по серебряной лесенке надо было пролезть через круглый люк в потолке, и тогда только можно было попасть в комнату, где обитала профессор Трелони.       Знакомый сладкий аромат, струящийся от огня в ка­мине, достиг их ноздрей, едва они влезли наверх по стре­мянке. Как и всегда, окна были зашторены; круглый ка­бинет был погружен в тусклый красноватый сумрак, со­здаваемый множеством ламп, завешанных какими-то шарфами и шалями. Гарри и Рон пробрались через оби­тые ситцем стулья и пуфы, загромождавшие комнату, и сели за один маленький круглый стол.       — Добрый день, — Гарри даже подскочил — томный голос профессора Трелони раздался прямо за его спи­ной.       — Сейчас начнётся… — вздохнул Поттер.       Необычайно худая женщина в громадных очках, делавших ее глаза несообразно большими для лица, профессор Трелони устремила на него тот трагичес­кий взгляд, который неизменно у нее появлялся, сто­ило ей завидеть Гарри. Как обычно, в свете камина на ней поблескивали бесчисленные бусы, цепочки и браслеты.       — Странно, что ты ещё не привык, — ухмыльнулся Драко.       — Вы сегодня раньше других, мой дорогой, — пе­чальным тоном обратилась она к нему. — В последнее время своим Внутренним Оком я вижу ваше храброе лицо покрытым тучами тревоги. И к сожалению, дол­жна сказать, что ваше беспокойство небезоснователь­но. Вижу для вас грядут трудные времена, увы… очень трудные… Боюсь, то, что страшит вас, и в самом деле произойдет… и, возможно, гораздо раньше, чем вы ду­маете…       — А что тебя страшило? — спросил Невилл, на что Гарри лишь пожал плечами.       Ее голос понизился почти до шепота. Рон, глядя на Гарри, повращал глазами — тот в ответ изобразил камен­ное лицо. Профессор Трелони проскользнула мимо них и опустилась в просторное кресло с подголовником пе­ред камином, лицом к классу. Лаванда Браун и Парвати Патил, страстные почитатели профессора Трелони, уст­роились на пуфах вплотную к ней.       — Дорогие мои, для нас настало время обратиться к звездам, — заговорила она. — Движение планет и таин­ственные предзнаменования они открывают лишь тем, кто сумел вникнуть в фигуры небесного танца. Челове­ческая судьба может быть прочитана в их пересекающих­ся лучах…       В зале послышались смешки. Минерва МакГонглл презрительно фыркнула.       Тут мысли Гарри куда-то поплыли. Ароматический дым всегда действовал на него усыпляюще и одуряю­ще, а туманные речи профессора Трелони о предска­зании судьбы и подавно никогда не увлекали. Но он никак не мог заставить себя не думать о ее словах — «Я боюсь, то, что страшит вас, и в самом деле произой­дет…»       Нет, Гермиона права, подумал Гарри с раздражени­ем, профессор Трелони и в самом деле старая обман­щица. Ведь он решительно ничего не боялся в этот момент — ну, если не считать опасений, что Сириуса схва­тили… но что может знать профессор Трелони? После долгих размышлений он пришел к выводу, что все эти ее фирменные предсказания — не более чем случай­ные догадки, подкрепленные нагоняющими страх ма­нерами.       — Какая точная формулировка, — поддержала друга Грейнджер.       Исключая, правда, тот раз в конце прошлого семес­тра — тогда она изрекла пророчество, что Волан-де-Морт воспрянет вновь… сам Дамблдор сказал, что, по его мнению, транс был непритворный, когда Гарри описал ему, как все было…       — Гарри! — позвал его Рон.        - Что? Он огляделся — на него смотрел весь класс.       Гарри сел попрямее, — оказывается, он почти задремал, разморен­ный теплом и погруженный в свои мысли.       — Я только что говорила, мой дорогой, что вы, без сомнения, рождены под пагубным влиянием Сатурна, — произнесла профессор Трелони не без некоторой оби­ды в голосе, поскольку было очевидно, что он пропустил ее слова.       — Рожден под чем, прошу прощения? — переспросил Гарри.       В зале опять послышались смешки.       —Сатурн, дорогой, планета Сатурн! — повторила про­фессор Трелони, явно задетая тем, что Гарри не был по­трясен этим известием. — Я рассказывала, что Сатурн, несомненно, был в пике активности в момент вашего рождения… темные волосы… хрупкое сложение… траги­ческие потери в самом начале жизненного пути… Думаю, что не ошибусь, если скажу, что вы родились в середине зимы?       Тут уж никто не смог сдержать своего смеха.       — Серьёзно? В середине зимы?! — Гермиона вытирала проступившие слёзы, — да дата твоего рождения написана в половине книг, про Волди!       Нет, — ответил Гарри. — Я родился в июле.       Рон поспешил скрыть свой смех за приступом кашля.       Полтора часа спустя каждый получил запутанную круговую карту неба и пытался расписать на ней поло­жения планет на день своего рождения. Это была скуч­нейшая работа, требовавшая постоянно сверяться с таб­лицами времени и рассчитывать углы.       — У меня тут получается два Нептуна, — сказал Гарри через некоторое время, мрачно глядя на свой лист пер­гамента. — Такого не может быть, верно?       —А-а-а-а-ах, — прошелестел Рон, изображая таин­ственный шепот профессора Трелони. — Когда в небе появляются два Нептуна, мой милый, это верный знак, что рождается маленькая зануда в очках…       Дети снова засмеялись, а близнецы и Сириус похлопали Рона по плечу.       Симус и Дин, корпевшие рядом, громко захихикали, но все же не смогли заглушить взволнованный возглас Лаванды Браун:       — Ой, профессор, посмотрите! Мне кажется, у меня получилась неаспектированная планета! Ой, что бы это могло быть, профессор?       — Это Уран, моя дорогая, — сказала профессор Тре­лони, всматриваясь в карту.       — А могу я тоже взглянуть на Уран, Лаванда? — ехид­но проворковал Рон.       К несчастью, профессор Трелони услышала его и, воз­можно, именно по этой причине в конце занятия задала им непомерное домашнее задание.       — Эх, Ронни…       —… весь класс подставил, — засмеялись близнецы.       — Подробный анализ траекторий планет, влияющих на вас в наступающем месяце со ссылкой на ваш соб­ственный гороскоп, — грозно приказала она тоном, больше похожим на речь профессора МакГонагалл, чем на ее привычное эфирное щебетание. — Все должно быть готово к следующему понедельнику, и никаких отгово­рок!       — Чертова старуха, несчастная летучая мышь! — со злостью говорил Рон, когда они вместе с другими студен­тами спускались в Большой зал на ужин. — Это же зай­мет все выходные, это же…       — Что, много задали на дом? — оживленно поинтересовалась Гермиона, догоняя их. — А профессор Вектор нам вообще ничего не задала!       — Что ж, очень мило с ее стороны, — проворчал Рон угрюмо.       Они вошли в холл, где народ толпился у дверей в Боль­шой зал. Друзья отошли в сторонку, и тут позади них раз­дался громкий голос:       — Уизли! Эй, Уизли!       — ДРАКО!       Гарри, Рон и Гермиона оглянулись и увидели Малфоя, Крэбба и Гойла, чем-то страшно довольных.       — Что еще? — резко спросил Рон.       — Твой отец попал в газету, Уизли! — объявил Малфой, размахивая номером «Ежедневного Пророка» и ста­раясь, чтобы его услышало как можно больше народу. — Вот только послушай это: «ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОМАХИ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ. Создается впечатление, что неприятности Министерства магии никак не закончат­ся, пишет специальный корреспондент Рита Скитер. Недавно критике подверглась бездарная организация массовых мероприятий на Чемпионате мира по квиддичу и упорная неспособность объяснить исчезновение одной из колдуний, сотрудницы спортивного отдела. И вот вчера Министерство оказалось втянуто в новый скандал — на сей раз благодаря выходкам Арнольда Уизли из Комиссии по борьбе с незаконным использо­ванием изобретений маглов».       — Сплетница! — проворчал Артур.       Тут Малфой поднял глаза:       — Прикинь, они даже его имя правильно написать не могли, как будто он полное ничтожество, а, Уизли?       — Драко, — Нарцисса метнула в сторону сына испепеляющий взгляд.       — Простите меня, мистер Уизли.       Теперь слушали уже все, кто был в холле. Малфой эффектным жестом расправил газету и стал читать дальше: — «Арнольд Уизли, два года назад оштрафованный за незаконное владение летающим автомобилем, вче­ра ввязался в драку с магловскими блюстителями за­кона (т.н. «полицейскими») из-за нескольких, весьма агрессивно настроенных мусорных баков. М-р Уиз­ли, судя по всему, примчался на выручку Грозному Глазу Грюму престарелому экс-мракоборцу, уволив­шемуся из Министерства, когда он окончательно пе­рестал видеть разницу между рукопожатием и напа­дением убийцы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, явившись к м-ру Грюму в его строго охра­няемый дом, м-р Уизли обнаружил, что м-р Грюм в который раз поднял ложную тревогу. В ходе дальней­ших событий м-ру Уизли пришлось несколько раз прибегнуть к преобразованию памяти, прежде чем ему удалось скрыться от полицейских. При этом м-р Уизли отказался отвечать на вопросы «Ежедневного Пророка» о том, зачем ему потребовалось вовлекать Министерство в эту недостойную и чреватую сканда­лом историю». Тут и картинка есть, Уизли! — ликовал Малфой, развернув и подняв перед собой газету. — Фо­тография твоих родителей перед домом — если это можно назвать домом. Твоей мамаше не помешало бы немного сбросить вес, как считаешь?       — Ты когда-нибудь получишь, — вздохнула Нарцисса.       — Уже, да хорёк? — улыбнулся Рон, понимая, какая сейчас будет сцена. Малфой тоже понял и покраснел.       Рона затрясло от бешенства. Все взгляды были устрем­лены на него.       —Иди-ка ты знаешь куда, Малфой? — сказал Гарри. — Пошли, Рон…        Скажи-ка мне, его матушка на самом деле такая жирная или только на фотографии?       — Простите, — снова извинился блондин, прежде чем его мама успеет ему что-либо сказать.       —А твоя мамаша, Малфой? — огрызнулся Гарри, вдво­ем с Гермионой оттаскивая Рона за мантию, чтобы тот не набросился на Малфоя. — Такое впечатление, словно она только что унюхала кучу дерьма у себя под носом — скажи-ка, у нее всегда такой вид или это от того, что ты был рядом?       — Простите, — теперь уже извинялся Гарри.       Бледное лицо Малфоя порозовело:       — Не смей оскорблять мою мать, Поттер!       — Тогда заткни свою грязную пасть! — отрезал Гарри и повернулся, чтобы уйти.       БАХ!       — Аластор!       — Тут большие буквы, — ухмыльнулся аврор, глядя на перепугавшихся детей.       Несколько человек вскрикнули — Гарри ощутил, как белая вспышка обдала жаром его висок. Он сунул руку в мантию за волшебной палочкой, но, прежде чем успел коснуться ее пальцами, громыхнуло во второй раз, и по Вестибюлю прокатился рев:       — НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЬ!       — Вот ты и нарвался…       Гарри круто обернулся. По мраморной лестнице, хромая, спускался профессор Грюм. В руке он держал волшебную палочку, направленную на белого хорька, дрожавшего на мощенном плитами полу как раз на том месте, где только что стоял Малфой.       — Теперь я поняла, почему вы называете моего сына хорьком.       В холле наступила гробовая тишина. Никто, кроме Грюма, не смел даже шелохнуться, а тот повернулся к Гар­ри — то есть на Гарри смотрел его нормальный глаз, а тот, другой, уставился куда-то внутрь.       — Он тебя задел? — прорычал Грюм. Голос у него был низкий и сиплый.       — Нет, — ответил Гарри. — Промазал.       — Оставь его! — рявкнул Грюм.       — Оставить кого? — растерянно спросил Гарри.       — Не ты — он! — Грюм ткнул большим пальцем через плечо, указывая на Крэбба, который попытался было под­нять белого хорька с пола, но в страхе замер. Похоже, что Грюмов вращающийся глаз и впрямь был магическим и мог видеть сквозь затылок.       — И не только сквозь затылок…       — Знаю, — улыбнулся Гарри.       Грюм захромал по направлению к Крэббу, Гойлу и хорьку, который, испуганно пискнув, что было сил при­пустил ко входу в подземелье.       — Не думаю…— пророкотал Грюм, вновь направляя на хорька волшебную палочку. Тот взлетел в воздух футов на десять, потом звучно шлепнулся об пол и снова под­скочил вверх.       Малфои побледнели, а Нарцисса прижала к себе сына.       — Мне не нравятся люди, которые нападают на про­тивника со спины, — рычал Грюм, а скулящего от боли хорька подбрасывало все выше и выше. — Гнусный, трус­ливый, подлый поступок…       — В чём то он прав, — прервал чтение аврор, — но это наказание не для детей…       Хорька швыряло в воздухе, его лапы и хвост беспо­мощно болтались.       — Никогда-больше-так-не-делай, — говорил Грюм, произнося каждое слово, как только хорек ударялся об пол и опять взмывал вверх.       — Профессор Грюм! — прозвучал возмущенный го­лос.       — Слава Мерлину, — вздохнула Нарцисса.       По мраморной лестнице спускалась профессор Мак­Гонагалл с громадной стопкой книг в руках.       — А у нашего декана нюх! — воскликнул Сириус.       — У меня на факультете учились Мародёры и Уизли, да и мистер Поттер, как я вижу любит влипать в неприятности.       — Привет, профессор МакГонагалл, — спокойно сказал Грюм, заставляя хорька подскакивать все выше.       — Что… что это вы делаете? — спросила профессор МакГонагалл, следуя взглядом за взлетающим все выше хорьком.       — Учу, — ответил Грюм.       — Учи… Грюм, это что, студент? — вскрикнула профес­сор МакГонагалл, и книги посыпались у нее из рук.       — Ну да, — ответил Грюм.       — Быть не может! — ахнула профессор МакГона­галл, бросаясь вниз по ступеням и доставая волшебную палочку. Через секунду на месте хорька с треском по­явился Драко Малфой — он кучей лежал на полу, его роскошные белые волосы упали на ставшее ярко-крас­ным лицо. Пошатываясь, он поднялся на ноги.       — Спасибо, — поблагодарила Нарцисса преподавателя.       — Мы не наказываем детей трансфигурацией.       — Грюм, мы никогда не используем трансфигурацию как наказание! — сказала профессор МакГонагалл слегка севшим голосом. — Профессор Дамблдор вам наверня­ка об этом говорил!       — Да, кажется, он упоминал об этом, — кивнул Грюм, безмятежно почесывая подбородок. — Но я подумал, что хорошая встряска…       — Мы оставляем после уроков! Или сообщаем декану факультета, где учится нарушитель!       — Пожалуй, я это сделаю, — согласился Грюм, с ост­рой неприязнью покосившись на Малфоя.       Драко, чьи белесые глаза все еще были полны слез от боли и унижения, злобно посмотрел на Грюма, пробор­мотав неразборчиво что-то о своем отце.       — Да ну? — спокойно заметил Грюм и, хромая, сделал два шага вперед. Тупое клацанье его деревянной ноги ото­звалось по холлу. — Что же, я давно знаю твоего отца, па­рень… скажи ему, что Грюм как следует присмотрит за его сыном… передай ему это от меня… кстати, это Снегг будет твой декан?       — Да, — с негодованием ответил Малфой.       — Еще один старый знакомый, — прохрипел Грюм. — Мечтал я побеседовать со стариной Снеггом… Пойдем-ка, ты… — Он ухватил Малфоя за плечо и повлек его ко входу в подвал.       Профессор МакГонагалл несколько мгновений обеспокоенно смотрела им вслед, потом взмахнула волшеб­ной палочкой, заставив упавшие книги снова подняться в воздух и вернуться к ней в руки.       — Ничего мне не говорите, — приказал Рон, когда несколько минут спустя они сели за гриффиндорский стол. Со всех сторон доносились взволнованные разго­воры о том, что сейчас произошло.       — Это почему же? — удивился Невилл.       —Это почему же? — удивилась Гермиона.       — Потому что я хочу навеки сохранить это в моей памяти, — ответил Рон, закрыв глаза с блаженным выра­жением на лице. — Только у нас — Драко Малфой, пора­зительный прыгающий хорек…       Гарри с Гермионой засмеялись, и Гермиона принялась раскладывать по тарелкам говядину, приготовленную в горшочках.       — Вообще-то он мог по-настоящему зашибить Мал­фоя, — сказала она. — На самом деле хорошо, что про­фессор МакГонагалл его остановила.       — Гермиона! — с гневом воскликнул Рон, сердито от­крывая глаза. — Ты портишь самый счастливый момент моей жизни!       Гермиона нетерпеливо фыркнула и вновь на предель­ной скорости стала поглощать еду.       — Только не говори мне, что вечером опять собира­ешься в библиотеку! — хмыкнул Гарри, глядя на нее.       — Еще как собираюсь, — пробормотала Гермиона с полным ртом. — Масса дел.       — Ты всерьёз чем-то увлеклась, — Джинни с интересом смотрела на подругу, — и мне кажется я знаю чем…       — Чем? — спросили некоторые ребята, но девушка лишь покачала головой.       — Но ты же сказала, что профессор Вектор…       — Это не домашнее задание, — ответила она, в пять минут очистила тарелку и была такова.       Не успела Гермиона отойти, как на ее место бухнулся Фред Уизли, глаза его горели восхищением:       — Грюм! Вот это да!       — Супер! — заявил Джордж, усаживаясь напротив Фреда.       — Фантастика! — согласился Ли Джордан, лучший друг близнецов, проскользнув на место рядом с Джорд­жем. — У нас был сегодня его урок, — пояснил он Гарри и Рону.       Настоящий Грюм фыркнул.       — Ну и как? — с неподдельным интересом спросил Гарри.       Фред, Джордж и Ли обменялись многозначительны­ми взглядами.       — Таких уроков еще не бывало, — признал Фред.       — Он знает, старик, — добавил Ли.       — Знает что? — Рон даже наклонился вперед.       — Знает, каково это — быть в самом пекле и делать дело, — с чувством произнес Джордж.       — Какое дело? — не понял Гарри.       — Сражаться с Темными Искусствами, — сказал Фред.       — Скорее использовать тёмные искусства, — ворчал аврор.       —Он их все повидал, — кивнул Джордж.       — Ещё бы, не только повидал, но и практиковал!       —Короче, потрясный дед, — заключил Ли.       — Лунатик, а у тебя появился конкурент! — ухмыльнулся Сириус.       — Такого как Лже-Грюм к детям нельзя подпускать, — заметила Гермиона.       Рон немедленно полез в портфель за расписанием.       — У нас он только в четверг! — разочарованно вздох­нул он.       — Это конец главы, кто следующий?       — Позвольте мне, — вызвалась Минерва.       Аврор протянул профессору книгу.