Фамильяр

Комнатушка под самой крышей Школы Ворожбы была глухой и темной. Сквозь единственное узкое окно, разделенное витой "колонной" с улицы лился горячий золотой свет и доносился аромат цветущей сирени и жасмина, которые тут же смешивались с затхлостью помещения и тяжёлым запахом пыли и сырого камня. За окнами бушевал буйным цветом июнь, во дворе оживленно переговаривались и шумели студенты, обсуждавшие, как прошли последние магические экзамены. Юные волшебники и колдуньи делились своими результатами и достижениями и уже думали, где будут отмечать успешно закрытую сессию. Вот только их радость и облегчение не трогали единственного обитателя этой каморки. Мальчишка-подросток, на вид на старше пятикурсника, метался по всему помещению, как загнанный в ловушку зверь, и едва не рвал на себе волосы - длинные и двуцветные, с ярко выделявшейся в темноте белой чёлкой. Он почти ничего не говорил, лишь мерил комнату, по всей видимости, служившую школе чем-то вроде одного из заброшенных чердаков, быстрыми шагами, нарушая безмолвие редкими, но громкими и невнятными вскриками и рычанием. Он был чем-то страшно зол или расстроен. Настолько, что достигнув пика своего невроза, он с яростью пнул первый попавшийся пыльный горшок на полу, но, не удовлетворившись его жалобным звоном, когда давно забытая всеми вещь раскололась на несколько крупных кусков, продолжил сбрасывать и крушить другие, без того сломанные вещи. "Ненавижу! Ненавижу!" - кричал он дрожащим голосом в своем коротком приступе злости и едва не рвал на себе волосы. Впрочем, очень скоро выяснилось, что им двигал вовсе не гнев, а глубокое горе, потому как выгорел бедняга очень быстро и после краткого акта вандализма откинулся на стену и беспомощно сполз по ней на пол, закрывая лицо узкими ладонями, все еще пытаясь стучать сбитыми кулаками по стене и полу, и глухо всхлипывая. Когда и на это сил тоже не осталось, он запрокинул голову, зарываясь дрожащими пальцами в спутанные черные патлы, и издал абсолютно нечеловеческий звук, который оборвался бульканьем, как будто несчастный захлебывался собственными рыданиями. Ещё с полминуты он просто сидел возле стены, поджав под себя длинные тощие ноги, и монотонно покачивался, сотрясаясь от сдавленных глухих рыданий и выплевывая сквозь зубы неразборчивые ругательства. Какое бы горе только что ни случилось его жизни, это его явно сильно подкосило и попросту сломало. Размазывая по лицу слезы и грязь и тихонько судорожно икая, он наконец приподнял голову и осмотрел помещение. Трясущейся рукой, попутно вытирая огромный крючковатый нос, он вытащил из рукава ученической мантии палочку и сделал короткий петлеобразный взмах. "Авио!" - и в воздухе появилось пять маленьких черных стрижиков, которые тут же начали кружить в воздухе и щебетать. Еще более яростный, чем раньше вопль сотряс старые стены, поднялся под потолок и растворился там гулким эхом без остатка. - "Какого дьявола!!! Да вы издеваетесь!!!" - воскликнул молодой маг, едва невскакивая снова на ноги. Широким жестом он попытался спугнуть свои творения, но те лишь на миг разлетелись и снова принялись кружить возле него и переливаться задорными трелями. - "Прочь, пошли отсюда! Кыш, противные птахи! Почему вас не было, когда я сдавал экзамен?!" - воскликнул он, пытаясь заставить их исчезнуть. От их жизнерадостного чириканья становилось еще более тошно, и парень попытался зажать уши. Он ещё раз коротко всхлипнул-зарычал, и его взгляд упал на крупный кусок выпавшего и рассыпавшегося по полу из того самого разбитого горшка угля. Все еще нервически икая, он потянулся за камнем, взвесил его в ладони, и направил палочку. - "Мутатотрансформо вита карбо", - произнес он на этот раз почти шёпотом. Камень в его ладони загорелся мягким светом и стал разрастаться в размерах, приобретая форму живого существа. Несколько мгновений, и на руке у мага, царапая бледную кожу когтистыми лапками, восседал крупный чёрный ворон с пронзительными зелеными глазами. Он выглядел почти нелепо со встопорщенными мелкими перышками, крутил головой и рассматривал своего создателя в профиль, перебирая лапками. - "Замечательно, и это у меня вдруг тоже вышло! Но не тогда, когда нужно! Как это вообще работает?!" - вздохнул волшебник и коротким жестом указал на мелких стрижиков. Ворон с готовностью сорвался с места, взлетел в воздух и громким скрипучим карканьем разогнал более мелких пернатых созданий. Его хозяин тем временем сложил перед собой руки и уткнулся в них лбом, качая растрепанной головой. "Я не понимаю, просто не понимаю! Как такое возможно? Это сложнейшие заклинания! Я потратил на них много месяцев! И вот, я ид-деально их исп-исполнил! Ник-кто больше с моего курса т-так не может!" - рассуждал он вслух, заикаясь от нервов и всхлипов. - "Е-если бы я-я т-только исполнил х-хотя бы одно при отце и ком-миссии! Я бы... я бы..." - далее его речь прервалась очередным скорбным звуком. "Я бы так не опозорился,"- хотел он сказать, - "Я бы не стал посмешищем," - но не смог. Ворон, расправившись с конкурентами, опустился на согнутое колено своего создателя и посмотрел на него невидящими глазами, ожидая дальнейших распоряжений. Молодой маг печально посмотрел на него и поджал губы. "За что они все так со мной..?" - шепотом спросил он, не ожидая ответа. - "Что я им сделал..? Знал бы ты, как мне сейчас плохо... как я желаю, чтобы они все передохли к чертям собачьим... вот бы и меня вообще не существовало..." Словно ощутив резкий сильный укол боли, маг схватился за сердце одной рукой, комкая одежду, а другой сжал палочку до побелевших костяшек, не обращая внимания на то, как замерцал ее кончик. Его лицо исказила нечитаемая гримаса, тело конвульсивно дернулось, как если бы его подбросило от резкого разряда током, и он тяжело, сдавленно задышал, будто после долгой пробежки, лишь сейчас осознав, что эти несколько секунд просто не дышал и не мог вдохнуть. Когда приступ прошёл, а дыхание восстановилось, он выпустил смятую ткань одежды и вытер лицо трясущейся рукой, прежде, чем вскинуть голову и посмотреть на всё ещё выжидательно смотрящего на него ворона. Незаметно для скорбящего мага, во взгляде и во всем поведении птицы что-то изменилось. Она даже сидела иначе, как-то более естественно, озиралась по сторонам, и взгляд как будто стал более осознанным и встревоженным. "Какая всё-таки ирония", - криво ухмыльнулся волшебник, наблюдая за своим творением. - "Даже когда я пытаюсь что-то создать, у меня получается падальщик. Ну и зачем ты тут? Выклевать мне что-то, как в том древнем мифе? Я бы, признаться, особо не возражал и не сопротивлялся..." "Краа?" - удивлённо протянула птица, расправив крылья. "Извини, я тебя не понимаю. Впрочем, как и ты меня... куда тебе. Ты всего лишь кусок камня, принявший вид животного, у тебя нет сознания или разума. Уже через какой-то час ты снова станешь обломком руды и оставишь меня одного..." "Краа-а!" - гневно обиженно воскликнул и ворон и клюнул его в лоб. Колдун вскрикнул скорее от неожиданности, чем от боли, и закрыл лоб ладонью. "Т-ты... ты что, меня понимаешь?!" - изумленно спросил он, глядя на птицу круглыми глазами. - "Это невозможно! Ты-ты... ты не живой! Я тебя только что создал! Ты всего лишь голлем, который двигается по велению моей магии! А ну, брысь отсюда! Улетай!" Ворон в ответ лишь сильнее встопорщил перья, расправил крылья и снова гортанно каркнул. Он явно больше не подчинялся его приказам и как будто бы даже проявлял реальные эмоции. Совсем как настоящее живое существо. Маг растерянно поднёс к нему руку, ожидая в любой момент укуса, но ворон лишь настороженно посмотрел на его ладонь, однако позволил дотронуться до своих перьев. Когда холодные пальцы зарылись в чёрные жёсткие перья, птица охотно прильнула к хозяйской ладони, а затем вовсе соскочила с колена мага на плечо и прижалась покатой головой ко лбу человека, с явной симпатией ластясь к своему создателю и клокочуще "урча" (хотя птицы вряд ли умели делать это как кошки). Маг оторопело моргнул и замер. "Это... очень странно. Так не должно быть. Мерлин, я создал птицу, которая явилась, чтобы утешить меня... это даже звучит жалко." Ворон снова коротко каркнул, с видимым усилием боднув щёку колдуна, и стал хватать клювом его вьющуюся чёлку, как если бы заботливо приглаживал перья сородича. Больно не было, скорее немного щекотно и уморительно, что даже вызвало у мага короткий смешок, когда он зажмурился и уже гораздо смелее прошёлся ладонью по боку и спинке нового питомца. "Я не знаю, откуда ты взялся, но, кажется, теперь у меня хотя бы есть компаньон, хах. Может быть, теперь мне будет не так одиноко... ну и что же мне теперь с тобой делать?" - он задумался на несколько долгих мгновений, просто перебирая перья птицы в успокаивающей манере. Повисшая тишина была комфортной и благотворно действовала на его нервы. Даже ворон замолчал, продолжая свое нехитрое занятие и наслаждаясь контактом. "Черноклюв, - наконец, произнёс бодрым голосом маг и впервые искренне улыбнулся. - Я назову тебя Черноклювом. Как тебе, Черныш?" Свеженаречённый Черноклюв радостно каркнул, соглашаясь с его предложением. "Вижу, тебя все устраивает. Меня зовут Седрик. Я рад тебе, Черныш. Надеюсь, ты меня никогда не оставишь..."