Сначала ранишь словом, а потом у самого рана на сердце

Вокруг - темнота. На часах - около двенадцати часов вечера. По улицам Эдо неслась девушка, прочь из района Кабуки. Она пробежала уже половину города, желая как можно скорее добраться до любимого моста над рекой. Она протекает через весь Эдо и уходит далеко за его пределы. Вдруг сбоку показался очень знакомый двухэтажный дом с вывесками "Бар Отосе" и "Йорозуя Гин-чана". Кагура тут же посмотрела в противоположную сторону и поспешила вперед, и не думая остановиться и пойти домой. Слёзы, выступившие на глазах еще в Кабуки, превратились ручьи, стекавшие по девичьим щекам и затем уносившиеся в воздух под порывом ветра, который создавался быстрым бегом. Кагуру переполняли смешанные чувства. То ли ей было просто грустно, то ли у неё было сильное желание врезать Сакате по шарам, либо злость наполнила её до самых краёв и всё копилась, копилась, копилась. На самом деле девушке было просто обидно - банальная обида больно колола её сердечко и никак не хотела его отпускать. Ведь только это чувство могло содержать в себе те, что перечислились сейчас. Действительно странно - почему вдруг, когда Гинтоки, наверное, уже в миллионный раз, нагрубил ей, всё разрешилось именно так? Было бы это вчера, всё закончилось бы на переругивании или отправленным в нокаут кучерявого. Но что же такого произошло на этот раз? Вполне возможно, что сказались пустой желудок, прогулки целый день и простая усталость. Но могла ли это быть.. ревность? Ревность к этому большому кучерявому парню от девушки, которая еще возможно не понимала тех самых чувств, что творились в её сердце, из-за молодости? Кагура отрицательно замотала головой. С чего это вдруг, если это и есть эта противная штука, ей ревновать к Гинтоки? С какой стати? Он взрослый, у него есть своя личная жизнь, и его дело - с кем ему гулять по вечерам и что при этом делать. Ведь ему совершенно точно не нужна маленькая девочка по имени Кагура, которая еще ребенок без нормальной груди. Показался мост, ради которого был проделан весь этот путь. Кагура постепенно замедлилась и перешла на шаг, тяжело дыша и восстанавливая дыхание. Утерев слёзы тыльной стороной руки, девушка подошла к перилам и села на них, свесив ноги над рекой. Кагура посмотрела на ночное небо, потихоньку справляясь с неприятным и лишним комком в горле, и адекватно, в тишине и покое, переваривая произошедшее. Что же было сейчас, что довело её до такого состояния? Почему на этот раз слова Гинтоки вдруг обратили её в слезы? Ято нахмурилась и с задумчивым видом почесала подбородок, тихо произнеся "хмм". "Нет, нет, сегодня домой я не пойду. Пускай сам ищет меня и извиняется, неважно за что! Тем более, если мои детские нервишки не выдержали и позволили мне расплакаться, хо-хо-хо", - подумала Кагура и погладила требовательно урчащий животик. *** Через некоторое время, Шинпачи и Гинтоки возвратились домой. Шимура, после того, как Кагура убежала и не вернулась к ним двоим, наорал на Сакату и выдал ему всё, что думал. В итоге побитый и несчастный Гинтоки, как только зашел в дом, закрылся у себя в комнате и признаков жизни не подавал. (Шутка.) Жутко недовольный Шинпачи остался в гостиной ждать возвращения Кагуры, всё еще негодуя с поведения Гинтоки. Прошло время, а рыженькой девушки всё не было. Шел час, второй, третий, но не было даже намеков на чей-то приход. Шинпачи уже как на иголках сидел, нервно поглядывая на часы каждую минуту, а Саката Гинтоки всё так же молча сидел у себя. (Может, действительно умер?) В какой-то момент Шимура не выдержал. Он вскочил, едва не опрокинув стол, за которым сидел, и крикнул на всю Йорозую: - Всё! С меня хватит!! Я иду искать Кагуру, а ты, наглая кучерявая задница, можешь дальше разлагаться у себя в каморке!! И почти сразу же после этих слов дверь в комнату Гинтоки быстро и со стуком раздвинулась, и уже пошедший к выходу очкарик от неожиданности чуть не споткнулся. - Чего орёшь? Поспать не даешь. - негромко сказал Гин-сан, просунув голову в дверной проём, закутавшись в футон и при этом лежа на животе. Сначала Шимура просто опешил. Но через несколько секунд он сообразил, что делать, и зашагал к Гинтоки. Тот почуял неладное и попытался отползти назад, но, завернувшись как гусеница, быстро это сделать было не так-то просто. Спустя десять секунд Саката был зашвырнут в гардероб. Полностью, со всем своим футоном и ногами-руками. Полетев головой вперед от вконец психанувшего Шинпачи в прямо в шкаф, мужчина заработал себе большую шишку и неудобное приземление. Выслушав гневные крики очкарика, который потом, громко хлопнув дверью, ушел, Саката простонал и попытался развернуться так, чтобы было возможно нормально выползти из матраса. Совершив данные действия, Гинтоки раздраженно сплюнул, встав на ноги, и пошел в гостиную. На самом деле, он даже и не думал о сне, остававшись в своих повседневном кимоно с костюмом, не переодевшись в пижаму. Одеяло футона прекрасно скрыло это, и Гин-сан мысленно поблагодарил его. Никаких действий по спасению мира после такого замечательно удавшегося трюка не планировалось, просто.. так получилось. Саката сел за свой личный стол, предназначавшийся для большого и крутого босса Йорозуи, который должен был за ним сидеть и внимательно выслушивать клиентов. Гинтоки вздохнул и встал, а затем посмотрел в окно. Разве сейчас, после этого неудавшегося дня, он достоин носить имя босса Йорозуи? Доведя двух других членов его маленькой группы до такого нехорошего состояния? Хотя.. Ладно Шинпачи, его можно понять, но что с Кагурой? Гинтоки никак не ожидал, что она вдруг развернется и убежит прочь. Вспомнив её заблестевшие глаза, у мужчины кольнуло совесть, но он тут же отбросил эти чувства. Пф-ф, сама виновата, нечего было так жестоко с ним обращаться. Хоть раз в жизни ему можно нормально потрогать эти прекрасные, так и манящие к себе руки женские груди, или нет? Гинтоки немного поразмыслил и пришел к выводу, что случайные пафу-пафу, которые когда-то совершились с грудью Цукуё, не считаются, а значит, он действительно по-настоящему никогда не пафу-пафу не делал. Удручившись этой мыслёй, Гин-сан еще раз грустно вздохнул и начал наворачивать по гостиной круги. "Эта глупая рыжая девчонка могла бы и спокойно среагировать. Ну или, в конце-то концов, вдарить мне посильнее, чтобы я окончательно протрезвел! (Нет, я не мазохист, нет.) Или она нарочно решила меня заставить волноваться о ней? Чтобы я побежал искать её, извиняться перед на коленях и прочее-прочее-прочее? Ага, щ-щ-щас! Я прямо побежал изо всех сил, сейчас буду ей целовать ножки и молить по прощении! А-а, как же я зол, как же я зол. Наглая мелкая девчонка." Саката уже насчитал третий пройденный круг по комнате, пока размышлял обо всём этом. Через еще парочку ему надоело это дело и он уселся на диван, хмурясь самому себе. В глубине души, он надеялся на Шинпачи, полагая, что тот сейчас отыщет Кагуру и вернет её домой. Глубокая ночь. После пары чашек кофе Гинтоки уже совершенно не хочется спать, и он просто молча ждет возвращения Шинпачи и Кагуры. Вместе. Хотя, просто Кагура без Шимуры подойдет.. Нет, нет, мальчик должен вернуться только с ней, конечно же. От скуки сереброволосый начал перечитывать старые номера JUMP-а. Со стороны казалось, что вот, обычный Гин-сан, читающий Джамп и валяющийся на диване - всё как обычно. Но на этот раз всё было совсем не так просто. Гинтоки не мог сосредоточится на тексте и картинках, в голове всплывало только изображение убегающей Кагуры, а потом сцены того, что может с ней случиться, пока она, темной ночью, одна гуляет неизвестно где.. Совесть Сакаты кололо острыми иголками, потому что теперь по его вине с девушкой может произойти что угодно.. По его глупости.. Сначала кучерявый пытался отбросить всё это и нормально почитать журнал, нет, снова и снова эти картинки, снова эти слова, сказанные им.. Гинтоки взвыл и отбросил журнал, а потом вскочил и схватился за голову. Что, почему, какого черта она заполонила его голову? Эта маленькая, несносная девочка.. Такая небольшая и хрупкая, несмотря на силу Ято, кажется совсем крошечной, которую хочется прижать к себе и защитить всем телом от всех бед.. И прямо сейчас ей угрожают много опасностей.. Саката уже не стал разбираться, почему в нем вдруг вспыхнули такие чувства. Просто всё ясно и так - он раскрыл свою душу, в глубине которой надежно и далеко прятал самое нежное, прекрасное и трепетное, что он когда-либо чувствовал к Кагуре - любовь. Когда-то давно он понял, что его отношение к Ято начинает приобретать романтический характер, и испугался. Испугался потому, что считал её ребенком, в то время как ты сам уже действительно взрослый. И решил запереть своё чувство на ключик, а сам ключ проглотить. Но нет. Кагура уже давно выросла. И пусть ей пока шестнадцать, ей скоро будет семнадцать, а там и восемнадцать.. Но сейчас Гинтоки было абсолютно наплевать на возраст Кагуры, на все косые взгляды со стороны и тому подобное - сейчас всё в нем хотело найти девушку, крепко обнять и больше не позволять ей убегать от него. Саката понёсся к выходной двери, начал уже распахивать её, чтобы выбежать в ночь, как столкнулся нос к носу Шинпачи. Он выглядел сильно уставшим, но также ясно читалась взволнованность на его лице. Оба встали как вкопанные, изумленно смотря друг на друга и ничего не говоря. Но стояли тут только два человека из нужных трёх. - Я.. Мне не спится. Пойду, прогуляюсь.. - сказал Гинтоки, стараясь выглядеть как можно обычнее, и проскользнул мимо Шимуры. Тот, всё еще молча, вошел в дом и остановился. - Кагуры-чан нет нигде. Шинпачи, тихо произнеся это, устало уронив голову себе на грудь, и продолжил: - Я обошел весь Эдо, прочесал его окраины, но её нет. Ни следа, и намёка. Как в воду канула. Гинтоки, с первых слов Шинпачи застывший на месте, прорычал: - Я достану её из под земли. Где бы она не была, я найду её и верну домой. Шинпачи только покосился на Сакату, слегка улыбаясь. Но в тот же момент выражение его лица сменилось на удивление и некий благоговенный ужас. В тот момент в Гинтоки было что-то такое, что заставило бы врагов отступить, собаку - испугать, а всё невозможное перед ним разлетелось бы на мелкие кусочки. Плечи и спина напряглись, кулаки сжаты, а взгляд, полный твердой, решительной яростью, словно полыхал огнем. В ту же секунду Саката исчез, а Шинпачи остался стоять на пороге, смотря вслед уже пропавшему в темноте сереброволосому самураю.