Похититель душ

      Лина… Ночь, первая морозная, зимняя ночь. Сквозь запотевшее стекло, украшенное тонкими узорами, светила призрачная луна, освещая Лину. Она спала, свернувшись на диване, обняв прозрачными руками толстого пушистого медведя. Его подарок на день рождения. Как-то Вилле рассказывал, что у него в детстве был такой медведь, но бедная игрушка совсем износилась после большого количества стирок и никуда не годилась. Вилле забросил ее на чердак в доме своих родителей. Там бедный мишка и валялся. А теперь Вилле ей подарил другого медведя, сказав, что это ангел-хранитель и он будет с Линой всегда. Пушистый друг… Теперь он занимал место рядом с девушкой на постели, он смотрел так понимающе, так внимательно… мишка. Он никогда не уйдет, не бросит, …не обидит, … как это сделал Вилле. Две недели назад Вилле разбил их хрупкое счастье. Разбил безжалостно, неумолимо. Его слова резали сердце как кинжалы. Жесткий взгляд невероятных зеленых глаз рвал душу на куски. Потом он ушел, хлопнув дверью так, что посыпалась штукатурка. Она кинула ему вслед его любимую гитару. Душистое гладкое дерево ударилось об дверь и треснуло пополам. Из глаз хлынули слезы. Лина обняла мишку, зарывшись в него лицом. Плакала, надеялась, ждала, что он вернется. Кидалась на каждый телефонный звонок. Глядела в окно, надеясь, что он будет стоять внизу и махать ей. Но он так и не вернулся… Лина безуспешно пыталась забыть его. Но все в доме напоминало о нем, даже воздух был пропитан запахом его волос, а его незабываемый голос постоянно звучал в ее ушах.       Вилле… Он беспокойно ходил по комнате, освещенной трепетным светом свечи, сжимая в руке ингалятор. Пинал разбросанные по полу вещи. Ну почему он поступил так по-скотски? Накричал на девочку, обидел ее, истоптал ей сердце, и ушел, хлопнув дверью. И не звонил ей. Не пытался вымолить прощения. А она всегда любила его. Больше, чем кто бы то ни был. Он вспоминал глаза Лины, ее красивые бездонные глаза, полные такой любви к нему, что у Вилле замирало сердце, когда он окунался в этот омут. Теперь она никогда его не простит. Круг сомкнулся. Он сам разрушил свое счастье. И безумно жалел об этом. Но было поздно. Вилле подошел к окну. Хотел отбросить занавеси, но рука коснулась черной клеенки. Он вспомнил. Он сам заклеил окна, чтобы никогда не видеть свет. Чтобы тьма еще больше поглотила его и без того черную душу. Вилле стал задыхаться. Ему показалось, что тьма душит его, высасывая из него жизнь. — Нет! — закричал он, — ногтями срывая клеенку с окна. Черные клочья полетели на пол. Вилле распахнул окно. В комнату ворвался морозный ветер. Он свистел над плечами Вилле как острый нож, но он не чувствовал холода. Он дышал и дышал морозным воздухом, пока не заболели легкие. — Лина! — выкрикнул в пустоту ее имя. Ветер поглотил его крик. Вилле закашлялся. Согнулся пополам. На пол закапала кровь. Он повалился на пол в изнеможении. Противный смех резанул его слух. В комнате был кто-то еще. Вилле поднял голову. — Кто здесь? — Наконец-то ты попался, Вилле. Вилле посмотрел на старинное зеркало, висевшее у него в спальне. Антиквариат достался ему от бабушки, в жилах которой текла кровь ужасного графа Дракулы. Вилле давно собирался его выбросить, но забывал. И зеркало постоянно переезжало с ним из квартиры в квартиру. Теперь в нем дрожала призрачная фигура, одетая в черное, с алой мантией на плечах. Длинные волосы волнами покрывали плечи. Неверное пламя свечи осветило невероятно красивое лицо с жестокими черными глазами. Призрак ухмылялся. Картинно поигрывал маленьким кинжалом. — Кто ты? — Ты очень хорошо меня знаешь. Я являлся тебе в твоих снах. Неужели не помнишь? — Похититель душ… Это было в детстве. Я помню, как ты мучил меня каждую ночь. Я думал, это были всего лишь сны. — Ты тогда был беззащитен. Бедный ребенок, оставленный родителями без внимания. Ты одинок и сейчас. — Что тебе нужно от меня? — прохрипел Вилле. Дышать становилось все тяжелее. — Душа рвется наружу? Она принадлежала ей, но теперь Лина больше тебя не защищает… Ты не смог понять, что Лина твой ангел-хранитель… Что ты такой слабый, такой уязвимый без нее. Я давал тебе шанс понять. Ты не захотел. Теперь твоя душа принадлежит мне, и я вырву ее у тебя, как бы ты ни сопротивлялся. — Оставь меня, тебе со мной не справиться. — Увидим! Страшные глаза Похитителя душ были направлены на Вилле. Зрачки расширились. Вилле скорчился от страшной боли, заскрежетал зубами, чтобы не закричать. Боль пронзила его от головы до пят, нитями оплела обессилившее тело, превратившись в студенистый пульсирующий сгусток на самой груди. Вилле пытался раздавить его ледяными пальцами, но лишь расцарапал себе кожу. — Ты пытаешься сопротивляться. Неплохо. Но я все-таки сильнее тебя… Сквозь пелену боли Вилле осознал, что второй удар будет сильнее, стиснул кулаки, пытаясь вытерпеть боль, но она обрушилась на него с невероятной силой. И исторгла ужасный крик.       Миге… — И сколько времени он собирается сидеть в этой башне? — недовольно ворчал Миге, тщетно ожидая, пока Вилле откроет входную дверь, — прошло две недели, а он еще, видите ли, в депрессии. А тур на носу. Раздался крик. Кричал мужчина. — Черт, что там у тебя происходит? — вскрикнул Миге, колотя кулаками в дверь, — Вилле, черт тебя побери, отвори эту дверь! Миге в истерике еще несколько раз стукнул ногой дверь. Отошел подальше, чтобы взглянуть на окна. Одно было открыто, и из него лился тусклый свет. И страшный крик боли. — Вилле! — Миге снова заколотил дверь, — черный ход! Как я мог забыть! Миге обежал башню, скользя по заледеневшей тропинке, взбежал на крыльцо. Попробовал дверь. Она была закрыта, но только на цепочку. Миге налег на нее плечом, ударил посильнее несколько раз. Цепочка порвалась. Дверь распахнулась, и он влетел в чулан. Миге взбежал на второй этаж. Крик снова прорезал тишину дома. Миге кинулся в спальню. Нашел корчившегося на полу Вилле. — Вилле! Что с тобой?! Опять приступ астмы! — Он схватил ингалятор. Он был пустым. Миге взял Вилле на руки. Измученный болью Вилле указывал окровавленной рукой куда-то в угол. — Что там, Вилле? На что ты указываешь? Зеркало? Я ничего не понимаю! — Миге вглядывался в зеркало, тщетно пытаясь разглядеть то, на что в ужасе указывал Вилле. Новый приступ боли пронзил его тело. Он закричал. Миге бросился к телефону, чтобы вызвать скорую помощь. Но диспетчер сказал, что все машины заняты и освободятся только через двадцать минут. Миге со злостью швырнул трубку. Подошел к Вилле. Обнял его. По его лицу текли слезы.       Лина… Телефонный звонок нарушил тишину уютной комнатки, ворвался в беспокойный сон Лины и разрушил хрупкий призрачный силуэт явившегося ей во сне Вилле. Девушка открыла глаза, несколько секунд ничего не соображая. Телефон продолжал тревожно звонить. — Вилле, — прошептала Лина и кинулась к телефону. Ее сердце стучало так, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди. В трубке что-то затрещало, потом раздался голос Миге. — Лина! Приезжай скорее на Муннкиниеми! Вилле зовет тебя… — Для чего? Это он тебя просил позвонить? — Лина, ему очень плохо! Он зовет тебя! Он умирает… Я никогда не видел такого ужасного приступа астмы… — Ты вызвал скорую? — Там нет свободных машин, Лин, только ты можешь ему помочь, пожалуйста! Трубка выпала из рук Лины. Она выскочила в коридор, наспех одела сапоги и куртку и выбежала из дома, забыв закрыть дверь. Мороз забирался ей в куртку, покусывал ее нежную кожу, вызывал слезы на глаза… Лина стояла на остановке, пытаясь поймать такси. Но было уже поздно, транспорт ходил редко. Лина нервничала, плакала. Ей было страшно за Вилле. Она боялась не успеть к нему.

***

Миге продолжал держать бедного Вилле на руках, стараясь унять его мышечные су¬дороги. Похититель продолжал исторгать душу из тела Вилле, у которого уже не было сил бороться. Его душа серебряными сгустками вытекала из тела, на которое уже не действовала даже боль. Глаза Вилле остекленели, из окровавленного рта вылетали хриплые вздохи. Внизу распахнулась дверь. Послышались торопливые шаги по лестнице, и в комнату ворвалась Лина. Она задыхалась, ее лицо покраснело от холода. — Вилле! — она опустилась на колени рядом с ним, приподняла его голову. Глаза Вилле не моргая смотрели на зеркало. Он последними усилиями втягивал воздух посиневшими губами. Рука девушки взяла ингалятор. — Миге, нам нужно лекарство, иначе Вилле умрет, — она пыталась справиться с наступающей паникой, — беги в аптеку, Миге, быстрее, он… Девушка зарыдала, обнимая любимого. Миге попытался утешить ее, но Лина посмотрела на него умоляющим, полным страданий взглядом. Миге встал и вышел, глотая слезы. В тишине, разрываемой лишь хриплым дыханием Вилле, раздался ужасающий хохот. Глаза Лины расширились от страха. Она резко повернула голову на звук и увидела Похитителя. Он стоял, глядя на них с презрительной улыбкой. Сколько ночей он тоже ей снился в самых страшных кошмарах, сколько времени его глаза наблюдали за ними, когда Вилле и Лина были вместе. А теперь он пришел за Вилле. Лина поняла, почему Похититель не мог раньше причинить им вред. Они были вместе всегда, а теперь, когда разлука развела их своими костлявыми руками, беззащитная душа Вилле стала его последней добычей. Лина посмотрела на Похитителя. — Я никогда тебе его не отдам. — Он мне нужен. — Он нужен и мне, тебе никогда не удастся забрать у меня Вилле. Тогда тебе придется забрать и меня… Девушка заслонила Вилле своим телом. — Убирайся! Похититель захохотал леденящим душу смехом. Попытался вырвать душу из Лины. Она почувствовала, как боль подбирается к ней неслышными шагами. — Тебе не удастся сделать то, что ты сделал с ним. Я не поддамся тебе. Убирайся! — ОН тоже так говорил… По телу Лины прошла такая сильная волна боли, что стеная и плача, она стекла вниз, царапая голые доски пола, ломая в кровь розовые ногти. Страшная безумная пытка терзала нежное тело и душу девушки, забирая ее силы и заставляя корчиться на полу от невыносимых страданий. Когда на несколько мгновений боль выпустила девушку из своих цепких когтей, она, едва видя что-либо сквозь кровавую пелену, подползла было к неподвижно лежащему Вилле. Но какая-то невидимая сила потянула ее назад, не позволяя коснуться обессилевшего парня. — Не так быстро. Ты сильна, очень сильна, но я знаю твою слабость, принцесса… Твоя слабость — он, ОН! Я заберу его жизнь, и твоя душа будет целиком в моем распоряжении. Невидимые сгустки студенистой субстанции потянулись к Вилле. Когда они коснулись парня, Вилле дернулся, вытянулся на мгновение, а затем, выгнувшись дугой, исторг страшный крик боли. Из его рта брызнула кровь. — Вилле, нет! Оставь его в покое, возьми лучше меня! В ответ лишь дьявольский смех. Лина попыталась прикрыть Вилле собой, но тело не слушалось ее. Словно невидимая сила приковала ее к холодному полу. Не противостоять ей означало отдать Вилле и себя в руки беспощадной смерти. Превозмогая боль и страшную слабость, девушка поползла к стоящей на полу тяжелой вазе. Нащупав ее холодную поверхность, Лина непослушными руками взяла вазу и поползла обратно, оставляя за собой полоски крови из истерзанных рук. Добравшись до зеркала, девушка встала на колени, стискивая в слабеющих руках вазу. — На коленях? Так-то лучше принцесса, склонись передо мной, и я оставлю твоего принца в покое. — Никогда! — Лина изо всех сил бросила в зеркало тяжелый предмет. По гладкой поверхности зеркала побежали трещины, и со стуком выпал из рук Похитителя кинжал с серебряной рукояткой. Лина схватила оружие и нанесла зеркалу решающий удар. Магия была разрушена. Капли черной крови брызнули во все стороны. Похититель с ужасающим воем исчез в черном провале зеркала. Затем окровавленные осколки посыпались на пол со ставшей ненужной оправы красного дерева. Лина с огромным трудом потянулась к Вилле и села рядом с ним. — Он ушел, он больше не вернется… Очнись, любимый… Вернись ко мне… — она поцеловала его, обняла, насколько ей позволяли силы. Вилле вздрогнул, оцепенение сошло с него, он стал снова задыхаться. — Вилле, все пройдет, дыши, дыши, сейчас все пройдет. Я с тобой, ангел мой. Дыхание Вилле было тяжелым и свистящим, но он открыл глаза и посмотрел вокруг. Лина взяла его холодные руки в свои. В его глазах было отчаяние и страх после пережитого. — Дыши, дыши, не сдавайся… — Лина пыталась окончательно вернуть его к жизни. В дверях появился задыхающийся Миге. Он протянул Лине ингалятор с лекарством. Вилле дрожащей рукой поднес ингалятор ко рту и вдохнул. Затем с трудом сел. Через некоторое мгновение его дыхание выровнялось. Вилле с облегчением закрыл глаза. Лина прижалась к нему. Ее горячие слезы стекали на лицо Вилле. — Не плачь… мне уже лучше… — Я думала, что потеряю тебя… — Прости меня за все, я люблю тебя… Ты моя жизнь… — А я тебя… Вилле посмотрел на разбитое зеркало. — А почему оно разбито? — спросил Вало, указывая на осколки. — Ты ничего не помнишь? — Я помню боль, а потом наступила темнота. Больше ничего. Почему, кто его разбил? — Оно само, Вилле, оно само… Вилле не помнил ни прихода Похитителя, ни того, как Лина с Миге пытались вернуть парня к жизни. И Лина решила ничего Вилле не рассказывать. Она только обняла его покрепче, укачивая как ребенка. Вилле положил голову ей на грудь и забылся спасительным сном.