Осколки

AU       Подошел добрый молодец Олег к камню, что на перекрестке стоял, да прищурился, надпись читая.       «Налево пойдешь — ту, которая профессионально в мозгах копается встретишь».       И задумался Олег, а надо ли оно ему? Вздохнул и продолжил читать.       «Направо пойдешь — боевую подругу найдешь».       Пошел бы он туда, да любовь искать вознамерился, а не дружбу.       «Прямо пойдешь — в клуб попадешь».       Сделал он, было, шаг вперед, да тут же ступил назад. Стабильности богатырская душенька желает. И что же делать?       «А тут останешься — с прежней женою будешь».       Вздохнул добрый молодец и направился налево. Ведь та, которая копается в мозгах, будет хорошею парою тому, кто в кишках копается. ER (Established Relationship)       — Брагин, а ты хочешь детей? — вдруг произнесла брюнетка, выводя пальцем узоры на широкой груди мужчины.       — А с чего ты вдруг интересуешься? — напрягся мужчина, целуя свою женщину в макушку.       — Я думаю, ты будешь хорошим отцом, — игриво произнесла она, заглядывая ему в глаза.       — Эмм, ты же шутишь сейчас? — он пытался по ее лицу определить, насколько серьезно она сейчас говорит, но она обладала способностью с улыбкой говорить о серьезных вещах и совершенно серьезно шутить.       — Господи, Брагин, мы три года вместе и каждое первое апреля ты введешься на это, — рассмеялась Луспарян.       — Да я тебя!..       — Что? — широко улыбнулась она, а вопрос потонул в поцелуе. Hurt/comfort       Марина ворвалась в первую попавшуюся подсобку, стремясь скрыться от посторонних глаз и дать волю эмоциям. Закрыв дверь, прижалась спиной к двери и прикрыла глаза.       — Мариш, ты чего? — откуда-то из-за шкафа послышался заплаканный голос Дубровской.       — А ты чего? — красно-голубые глаза Нарочинской уставились на такие же красно-голубые коллеги.       Обе натянуто улыбнулись, а Нина подвинулась, давая место второй женщине. Они о многом помолчали и поплакали, обнимая друг друга в тихом забытом людьми помещении.       — Конфетку будешь? — прошептала Нина, извлекая из кармана длинную «Лещинку». Марина кивнула, разламывая пополам. Женщины слегка ударили половинки конфеты друг о друга, словно бокалы шампанского, и улыбнулись как-то одновременно.       — За наше счастье. POV       В голове пульсировало три слова. Брагин. Бомба. Свадьба. Брагин! Бомба! Свадьба! Я летела из ресторана, постоянно поторапливая таксиста. Он, наверняка, подумал, что я сбежала со свадьбы. Гости, ожидающие жениха, к своему удивлению потеряли из виду еще и невесту. Плевать! Я ругала тебя последними словами за дурость, за эгоизм, за геройство. Параллельно молилась, только бы все было хорошо. Я ненавидела Москву за каждую секунду промедления и готова была пешком бежать до этого чертового Склифа.       Наконец-то машина остановилась и я, сунув недоумевающему водителю купюру намного крупнее, чем требовалось, буквально вылетела из машины. В холле столпилось много людей — пациенты, сотрудники больницы и МЧС. Я бегло всматривалась в их лица, надеясь увидеть среди них тебя. В безопасной зоне. Ты стоял возле операционной, огражденный этой чертовой лентой. Куликов кричал мое имя, пытаясь остановить, а ты улыбнулся, когда заметил меня.       Нас разделяло всего пару метров, когда раздался взрыв. Тебя отбросило волной, а я, на секунду пригнувшись, не обращая ни на кого внимания, ринулась к тебе. Такому родному. А сердце вот-вот разорвется. Только вот чье? Кажется, оба. Одновременно. Ты, весь в крови, сидишь среди горящих обломков, а я, не замечая града слез, присаживаюсь на колени, желая обнять, но боясь даже прикоснуться.       — Не надо… — твой шепот заставляет подавить крик, так отчаянно рвущийся из груди. — Не плачь.       Обхватываю твое лицо руками и даже не пытаюсь остановить слезы, слыша повторяющиеся «не плачь».       — Я тебя так люблю, — мозг отчаянно сопротивляется мысли, что самый счастливый день может вдруг стать фатальным. — Не плачь, ладно?       — Все ведь будет хорошо? — нежно и жадно прикасаюсь к твоим губам, а ты… ты закрываешь глаза. Кажется, бомба задела и меня. Не физически. Songfic       Долгожданный отпуск. Морское побережье и теплый летний бриз. Голову пьянит любовь, атмосфера и немного алкоголь. Саша улыбается, глядя, как Костя ныряет в волну, в которой отражаются звезды.

Волна бежит на этот берег, волна бежит и что-то бредит…

      — Сейчас достану тебе звезду, — улыбается хирург.       — Лучше созвездие, — смеется девушка, ждущая его берегу с теплым сухим полотенцем.       — Выбирай любое, — Лазарев подмигивает любимой и скрывается под водой.

И звезды падают за ворот, И ковш на небе перевернут

      Через несколько минут он возвращается на берег, протягивая Саше россыпь разных ракушек и благодарно кутаясь в полотенце.       — Согрейся, — девушка плеснула в пластиковый стаканчик темную жидкость.

И в голове смешались мысли, И босиком с бутылкой виски…

      Все мысли о работе, проблемы и все-все-все осталось где-то за границей их крошечного мира. И двое сумасшедших под тусклым светом луны под музыку ночного прибоя танцуют, обнявшись, практически до рассвета.

Лови мой ритм. Танцуй, танцуй, танцуй…

Ангст       Тамара сидела на подоконнике, прижимая к себе старую фотокарточку. Слезы текли сами собой, а взгляд то и дело опускался на фото, обнаруженное во время уборки. На первый взгляд ничего особенного — обычный корпоратив в первой хирургии Склифа, который и был то много лет назад. Шарики, развешанные по ординаторской, блестящий дождик на всех и вся и Олег Брагин, обнимающий Эмму Луспарян. Такие счастливые. С бокалами шампанского и широкими улыбками.       Эмма, наверняка, всего пару минут назад сожгла бумажку с заветным желанием, а Олег, конечно же, не забыл подшутить над ней по этому поводу.       Девочка смотрела на фотографию и больше всего на свете жалела, что не застала обоих родителей счастливыми.       Когда она жила в Америке, то очень сильно хотела видеть Олега почаще. Сейчас же она живет с ним, но отдала бы практически все, если бы могла вернуть Эмму.       — Я хочу, чтобы мама снова была жива, — прошептала малышка, замечая падающую звезду. Очень больно терять близких. Даже взрослым. Постапокалиптика       С тех пор как власть в Склифе была захвачена, а любые любовные отношения на работе жестоко карались, многие врачи стали реже появляться в кордорах. Лишь Олег Брагин был готов идти против системы и ни капли не скрывал этого.       Он, словно Робин Гуд, безвоздмездно одаривал грустных женщин поцелуями. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы в один прекрасный момент главврач не узнала об этом грубейшем нарушении и не вызвала бы Олега Брагина к себе в кабинет.       Кто знает, чем закончилась бы эта история, если бы и в этой ситуации Олег не подарил бы грустной девушке поцелуй. С тех пор любовные отношения в больнице вновь были разрешены. Всем. Кроме Олега Брагина. Исключением была лишь сама главврач, которая почему-то всего через пару месяцев перестала быть Нарочинской. Детектив       Никита строго смотрел на восьмилетнюю Тамару и трехлетнюю Дашу, переводя взгляд с одной на другую и обратно.       — И кто это сделал? — парень попытался спросить серьезно, но надутые губки таких похожих и таких разных сестричек не могли не вызвать улыбку. — Виноватый лишится конфет. А если промолчите, то все скушаю я.       — Это она! — с обидной в голосе в унисон произнесли девочки, указывая друг на друга, а тем так же одновременно добавили: — Правда, не я! Она!       Никита тяжело вздохнул, понимая, что до Шерлока немного не дотягивает, а серый кот, разбивший вазу, мирно лежал на диване, мурча себе что-то свое. Драма       — Я так больше не могу! — третья тарелка полетела на пол и разлетелась мелкими осколками по кафелю. — Ты мне совершенно не помогаешь!       Нина пыталась достучаться до Неклюдова, который мирно читал роман и искренне недоумевал, что произошло.       — Что случилось? — мужчина задал резонный вопрос.       — Ты меня не любишь, — прошептала Нина, на глазах которой выступили слезы. — Жень, давай обратно разведемся, а?       — С ума сошла, а? — книга была отложена до лучших времен, а Евгений подошел к уже рыдающей вовсю жене. — Я люблю тебя, глупенькая. И Пашу люблю, и девочку, уверен, полюблю.       Нина застыла, широко раскрыв глаза. Ее муж не отличался особой сентиментальностью и не так часто признавался ей в любви, а от слов про детей по душе разлилось тепло. Она чувствовала его руку на своем животе и горячее дыхание, закусив губу, смотрела на разбитую посуду и не понимала, с чего вообще началась эта истерика.