Цена времени

       — Опять ты сидишь за своим компом? Хоть бы раз я тебя увидела уроки делающим! Что же такое, совсем себя не бережёшь, встань хоть, сделай несколько упражнений!        Этими словами ознаменовывался практически каждый приход матери домой. Парень лет шестнадцати устало откинулся на спинку стула и глянул в сторону дверного проёма.        — Ма, отстань, я не только играю, но и работаю ещё! Сколько раз просил меня не трогать. Ты постоянно одно и то же говоришь, надоела.        — Вот не будет меня, вспомнишь потом, не будет никто к тебе приставать.        — Опять ты за своё! Дай ты мне посидеть спокойно.        — Ты, поди, ещё и не убрался. Конечно, и ведро не вынес. А ну-ка давай быстренько. Встань, встань, а то корнями прирастешь к стулу.        — Да сейчас, сейчас.        «Как мне это надоело. Надо пойти проветриться», — подумал парень и стал быстро собираться на улицу. Игнорируя все вопросы и реплики матери, парень оделся и вышел из дома. На дворе стоял декабрь, самое начало зимы. Уже несколько часов валил снег, крупные снежинки медленно, словно в причудливом танце, падали на землю и покрывали её мягким одеялом. Они были настолько лёгкими, что достаточно слегка топнуть ногой, чтобы создать небольшой ураган, или можно было подуть на крышу машины, и тогда снег взмывал в воздух и снова медленно опускался на поверхность. На город опускалась ночь. В окнах домов горел свет, кое-где на окнах уже висели гирлянды и мигали множеством разноцветных огней. Парень огляделся, раздумывая, куда идти, и медленно зашагал вдоль дома, пребывая в весьма мрачном настрое.        Пройдя несколько кварталов, парень осознал одну из своих ошибок. «Ох, прохладно. Надо было глянуть прогноз погоды, ну или хотя бы в окно, курточка явно легковата для такой погоды. Домой совсем не хочется, может, стоит куда-нибудь зайти погреться?..» Подумав, он решил зайти в кафешку одного хорошего знакомого. Владелец, будучи почти вдвое старше его самого, был близким другом семьи и очень тепло относился к герою, выслушивал, помогал словом и делом. Кафе располагалось почти в самом центре города, на одном из последних этажей высоченного здания, где вместе на разных уровнях ютились отель, офисы, магазины, рестораны и другие заведения.        «Хорошо, что я по привычке взял портмоне, а то без денег и транспортной карты точно пришлось бы домой топать», — порадовался парень. Он добрался на автобусе, а затем на трамвае до центра города, вышел на набережной и направился к одному из многочисленных небоскрёбов. «Красиво…» — вырвалось у парня, когда тот окинул взглядом окрестности. Огни вечернего, уже почти ночного города создавали ощущение, что ты попал в сказку. Из-за идущего снега они мерцали, словно перемигивались, а сам снег искрился и блистал в свете фонарей. Дороги давно замело, и вместо асфальта были только глубокие колеи. Вдали город совершенно пропадал из виду, утопал в снежной пелене, и только особо яркие заградительные огни высотных зданий, вышек и мачт пробивались сквозь неё. Они словно висели в пространстве и из-за погоды иногда очень походили на огни святого Эльма. Эти светящиеся кисточки завораживали своей красотой, такое редко когда можно увидеть. Фонарные столбы по бокам дороги рядами уходили в невидимую даль, создавая бесконечный туннель. Над трамвайными путями в качестве освещения висела гирлянда, а кое-где заблаговременно были развешаны новогодние украшения. Хоть праздник был не так уж и близко, некоторые трамваи уже целиком были обмотаны гирляндами и издалека превращались в сияющие прямоугольники, катающиеся по улицам.        Ближе к центру начинались деловые и торговые зоны, в которых разнообразие и количество рекламных плакатов, неоновых вывесок и огромных, во всё здание, телевизоров потрясало воображение.        Слева же, в порту, стояли в неимоверных количествах маленькие лодки, катера, яхты, небольшие траулеры и буксиры. Но больше всего, конечно, выделялась пара огромных паромов. Они служили связующим звеном между несколькими близлежащими столицами. Рассчитанные на несколько тысяч пассажиров, эти гиганты возвышались даже над некоторыми зданиями. Когда-то давно он уже плавал на таком, и в памяти начали всплывать воспоминания.        На двенадцати палубах располагается почти тысяча кают, на двух из них — множество магазинов и ресторанов. Толпы пассажиров неспешно гуляют по палубам, фотографируются. На борту есть Wi-Fi, поэтому кто-то сидит на лавочках и строчит кучи сообщений в соцсетях, кто-то смотрит видео, а кто-то просто любуется красотой города через огромные панорамные окна. Вокруг снуёт обслуживающий персонал, стараясь угодить всем, кому только можно. Игровой зал манит тебя множеством красочных рекламок и переливающейся подсветкой, от обилия и разнообразия товаров в магазинах разбегаются глаза, а из ресторанов тянет приятным ароматом свежеприготовленного кофе и выпечки. Это настоящий город, находясь в котором, ты не чувствуешь ни качки, ни вообще движения. Лишь тихий, едва уловимый рокот двигателей ночью выдаёт ход парома, и приходит осознание, что ты находишься не на суше в здании, а в бескрайнем море…        — Ой, — выдернул парень сам себя из воспоминаний, — я же чуть не прошёл нужную улицу. Удаляясь, он то и дело оборачивался и наблюдал за суетой в порту и паромами. Один из них уже готовился к отплытию, а потому на нём весело играли тысячи огней, окна кают светились мягким светом, по палубам, несмотря на мороз, гуляли люди. «Уплыть бы на нём куда-нибудь…»        Продолжая перебирать в голове мысли, парень наконец дошёл до одного из небоскрёбов, остановился в нескольких метрах от входа и задрал голову наверх. Высотное здание тоже обрывалось в пелене где-то на середине своей высоты и пропадало из виду. Хоть это и был центр города, на улицах было удивительно тихо: крупные хлопья снега поглощали почти все звуки, не было слышно ни машин, ни трамваев, ни даже пролетающего на небольшой высоте вертолёта, судя по всему взлетевшего с одной из вертолётных площадок на крыше здания.        Парень сделал глубокий вдох и немедленно чихнул, потому что снег, радостно воспользовавшись предоставленной возможностью, тут же залетел в нос и спровоцировал недовольную реакцию организма. «Если ещё хоть немного погуляю — точно заболею, надо идти греться», — сказал парень сам себе и двинулся ко входу — огромным стеклянным дверям делового и по совместительству торгового центра.        У входа его радостной улыбкой встретил средних лет швейцар, в строгом чёрном костюме, который затем, открыв парню дверь и зайдя за ним внутрь, учтиво поинтересовался: «Добро пожаловать, могу я помочь вам?»        — Да, у меня назначена встреча в Silja Amrahd.        — Прошу сюда! — в поклоне ответил швейцар и указал ладонью вперёд.        В это время другой мужчина в таком же костюме занял место первого, а первый, в свою очередь, огромными шагами пошёл к лифтам, указывая парню путь. Дойдя до одного из них, швейцар с такой же радушной улыбкой доложил, что лифт, идущий на самый последний этаж сейчас недоступен, а этот лифт не идёт наверх. Когда двери кабины открылись, он жестом пригласил парня внутрь и, последовав за ним, нажал на самую верхнюю кнопку на панели. Проехав порядка тридцати этажей, они вышли и перешли в другой лифт в холле.        — Будет ещё одна пересадка, — всё так же жизнерадостно сообщил провожающий.        — «Да знаю я», — подумал про себя парень.        В следующем холле, куда они, снова проехав не один десяток этажей, вышли, была уже приличная толпа людей. Швейцар указал парню на очередной лифт, сообщил, какой этаж ему нужен, и, низко поклонившись, с невероятной скоростью умчался вниз по лестнице.        Парень подошёл к толпе и стал ждать. Некоторых людей он видел уже не в первый раз, в том числе стоящего у самого лифта кока — тот как раз работал в кафе. Бóльшая часть остальных же — это белые воротнички, типичные офисные работники и служащие, сотрудники магазинов и ресторанов, а также несколько важных шишек местных офисов. Все они шумно переговаривались, обсуждали планы продаж на предновогодний период, рассуждали о годовых отчётах, всякой бумажной волоките и грядущих корпоративах. Директоры же смирно стояли в сторонке и лишь изредка обменивались короткими репликами, начисто игнорируя периодические взрывы хохота и прочие сторонние звуки.        Когда двери огромного лифта наконец открылись, вся толпа устремилась внутрь. Парень зашёл одним из последних и тут же нещадно был припечатан к стенке.        «Боже, и чего вам домой-то не идётся?» — негодовал он про себя. Когда весь этот балаган проехал ещё этажей двадцать, кабина остановилась, и толпа ринулась наружу. Едва удержавшись в пределах лифта, парень с облегчением вздохнул и выглянул наружу. «Этаж 70. Восточный Деловой центр», — гласила вывеска на противоположной стене. «Делать им больше нечего. Давным-давно домой уже пора, а они в конференц-зал только намылились…»        — Ба! Кого я вижу! Кристо! Какими судьбами?        От неожиданности парень аж подпрыгнул на месте. Он был абсолютно уверен, что вышли все, и громогласный голос из-за спины совершенно застал его врасплох. Резко развернувшись и даже слегка присев, парень уставился на виновника своего испуга.        — М-ме-есье… Г-гюсто? Я-я… я, вы… ты, я думал, что вы вышли…        — Уа-ха-ха, сколько раз говорил: просто Огюст! — тем же зычным голосом отозвался повар и отвесил такой дружеский хлопок парню по спине, что тот, отлетев, едва не вышиб только успевшие закрыться двери.        — Тише, убьёшь ведь! — жалобно отозвался парень, потирая пострадавшие лоб и спину.        — О, ну извини, погорячился чутка, ха-ха-ха!        Кристо развернулся, прислонился к стенке, медленно сполз вниз и опустил голову на колени, прикрыв руками. Лифт в это время мягко тронулся и начал набирать скорость, устремившись к предпоследнему этажу башни.        — А, а ты, как я погляжу, опять с родителями поцапался, н-да? Э-хех, что ж тебе спокойно-то не живётся? Ну, чего там на сей раз?        — Да чего, чего… как обычно всё — отозвался парень, едва приподняв голову. Устал я, шагу ступить не дают, вечно лезут со своими советами…        Он выпрямился и слегка стукнулся затылком о стену. Окинув взглядом серебристую коробку с огромным, во всю стену зеркалом напротив дверей, он остановил глаза на необычных часах, висящих на противоположной стене. Ходики. Причём, судя по всему, очень старые, они по виду совершенно не вписывались в общую стилистику и оформление здания. Они представляли собой типичную избушку, с резной крышей, выкрашенной в синий и белый цвета, под коньком со звездой — дверца для кукушки. Циферблат был сделан намеренно немного кривым, с такими же кривыми и массивными стрелками с небольшими кольцами посередине, которые указывали на чёрные и тоже слегка кривые римские цифры. По бокам циферблата были белые окна с резными наличниками, а чуть дальше за ними были вырезаны небольшие ёлочки, прикрывавшие стены дома. Под домом был нарисован снег, но выглядел он объёмно, и казалось, что он вот-вот начнёт таять. Посредине болтался из стороны в сторону маятник в форме не то очень кривого круга, не то стрелы, на длинной, тоже кривой палке, но в центральном положении смотрящей строго вниз. Ниже из-под избы, тянулись два хвоста цепочки, на концах которой на разной высоте висели грузики: наверху слева шишка, а справа внизу — похожая больше на ткацкое грузило, рыжеватого цвета слегка непропорциональная фигурка женщины с длинными волосами, одетой в старинное длинное платье. Сверху на ней был накинут балахон с огромными рукавами, голову покрывал капюшон, под которым виднелась тиара. Лицо выглядело достаточно юным и имело мягкие черты, но выдавало строгость и даже некую суровость. На таком маленьком лице был удивительно хорошо передан проницательный взгляд: молодой, но в котором читалась мудрость. Правая рука была отведена от тела, вытянута немного вперёд, и словно предлагала взять её, зато левая была плотно прижата к телу, согнута в локте и держала посох, навершие которого напоминало эллипсоид — вытянутый вверх и вниз шар, который как бы скрутили из клубка толстых красных ниток, и смотрело оно точно вверх. Над ним крепился небольшой позолоченный или медный шарик, а под была привязана нитка, к которой, в свою очередь, было привязано нечто, напоминавшее пару бусин или причудливых камней. Древко посоха было оковано металлом, на котором проглядывались очертания непонятных символов, чуть ниже шёл ещё один небольшой шарик, разделённый крест-накрест двумя выступающими окружностями, свободное пространство между которыми тоже было испещрено знаками. Дальше — ручка, обмотанная чем-то чёрным или тёмно-серым, напоминавшим кожу или очень плотный материал, наконец, ещё один сплюснутый шар с высеченной на нём полусферой. Ещё ниже древко было словно немного раскатано, видны неглубокие борозды и небольшое отверстие, с продетой сквозь него нитью, на которой висели золотого цвета закорючки, отдалённо напоминавшие по форме латинскую букву омега. Эта женщина словно манила к себе.        Парень долго рассматривал этот необычный и новый для него предмет — он не помнил этих часов ранее. Когда ехать оставалось буквально пару этажей, парень наконец оторвал взгляд от фигурки и обратился к повару: «Слушай, Огюст, а чего это за часы сюда вдруг повесили? Что-то они совсем сюда не подходят, как мне кажется».        Повар успел перевести взгляд с парня на часы и замер. Нет. Неправда. Что-то не так. Всё замерло. Но это не лифт остановился. При остановке пусть и совсем чуть-чуть, но чувствуешь, как твоё тело продолжает двигаться вверх, когда он тормозит, а тут ничего. Всё остановилось: маятник часов замер в неестественном крайнем левом положении, цифры этажей более не сменяли друг друга, стрелка направления движения замерла, наполовину дойдя до верхнего края небольшого экрана.        — Что проис… — успел произнести Кристо и замер сам. Он непрерывно смотрел на грузило в форме женщины. И без того очень выразительные глаза… светились. Две ярко-синие точки прожигали его насквозь.        — А… — выдохнул парень. И дальше произошло нечто ещё более странное. Грузило столь необычной формы с этой стороны совершенно точно должно было очень медленно, незаметно для глаз, опускаться вниз, приводя в движение часовой механизм, но фигурка неожиданно постепенно начала набирать скорость и двигаться точно в обратном направлении. Парень метнул взгляд на шишку слева, в надежде, что это такая забава Гюсто, но тот продолжал стоять в точно такой же позе и к шишке не прикасался, зато она сама потихоньку опускалась вниз. Казалось, будто часы кто-то заводит, ибо сами они этого делать не могут в силу особенности устройства, но, тем не менее, в кабине больше не было ни души. Метнув взгляд обратно вниз-вправо, Кристо обнаружил продолжающую подниматься фигуру, глаза которой, казалось, светятся всё ярче, а поднимается она ещё быстрее. Он снова перевел взгляд наверх, на сей раз на циферблат, и увидел, что стрелки с огромной скоростью вращаются назад. Иногда какая-то из них останавливалась, но только для того, чтобы так же неистово начать крутиться в другую сторону. Но так не должно быть. Да, иногда стрелки во время подзавода могут отъезжать назад, если механизм старый и не очень ухоженный, но даже тогда они не могут менять положение, и тем более, направление движения с такой бешеной скоростью.        — Дальше нельзя… — приглушённым эхом раздался женский голос со всех сторон одновременно. Часы слетели со стены и стали парить.        — Что?!.. — У парня перехватило дыхание. Грузило в виде женщины теперь находилось почти перед самым носом парня, глаза её, казалось, глядят в самую душу.        — Этого хватит, довольно… отправляйся же!.. — снова послышался шёпот.        Часы развернулись крутящимися стрелками к дверям и медленно полетели назад. Едва грузики поравнялись, глаза женщины вспыхнули ярким пронзительно-синим светом, и часы с ещё большей скоростью устремились к зеркалу. Парень лишь ошарашено наблюдал за происходящим, ловя ртом воздух. Когда он обратил внимание на зеркало, то не увидел в нём привычного отражения кабины. По краям была чернота, зато в центре, по кругу диаметром около полутора-двух метров плавали разноцветные рваные линии, разводы и полосы. Следом за этим кругом, чуть глубже был ещё один, за ним ещё и ещё, конца им не было видно. Тоннель. Ведущий в такую же черноту, но обрамлённый цветастыми окружностями, служившими ему стенами.        Из-за прикованного к часам взгляда парень не сразу осознал наличие ещё одной маленькой проблемы: под ним не было пола, а сбоку и перед ним пропали двери и стена, на которой только что висели часы, исчез и добродушный толстяк Гюсто. Углы сохраняли свои тонкие, едва заметные очертания, поэтому ещё можно было предположить, что ты находишься в неком замкнутом пространстве, но всё остальное поглотила чернота, только загадочный тоннель и часы сохранили свои цвета. Парень ныне не сидел на полу по причине отсутствия такового: он, казалось, парил в воздухе, хотя и явно ощущал твёрдую поверхность под собой. Однако осязание опоры длилось недолго, было похоже, будто кто-то очень осторожно отодвинул её подальше, чувство веса пропало, и теперь и сам Кристо парил в воздухе. Не в состоянии сопротивляться, парень просто старался не двигаться и повиновался всему происходящему. Его притягивало к тоннелю. Глаза фигурки зажглись ослепительно ярко, и часы устремились внутрь, словно затягивали за собой парня. Того, так и продолжавшего отказываться верить и осознавать, реальность это или сон, донесло до некогда бывшего зеркала и затащило в открывшийся там проход. Он полетел вслед за часами, всё также беспорядочно вращавших стрелками, вслед за фигуркой женщины с ослепительно ярко горящими глазами…        Несчастный мозг, не сумев должным образом принять и обработать огромным потоком поступающую извне беспорядочную, противоречивую и несвязную информацию, подал последний, защитный сигнал — на полное отключение органов чувств. Изображение пошло рябью, глаза быстро полностью заволокла тьма, ощущения ушли, Кристо потерял сознание.