Гром среди ясного неба

Зайдя в подобие комнаты, Хильда увидела сестру, которая лежала на ее кровати и подшивала чью-то рубашку. – Опять где-то шлепнулась? Небось с телеги, как в прошлый раз, когда пыталась доехать на ней в Каттегат и прикончить безумного Ивара. Да, влетело же мне тогда от Скьельда, когда он узнал, что я тебе эля дала пригубить, а ты выпила почти два рога, – сев на кровать рядом с сестрой, потешалась Хильда. Ингрид была очень красивой девушкой, притом хозяйственной, в отличие от сестры. Готовила она наравне с матерью, а в шитье ей не было равных среди сверстниц. В девах щита она тоже состояла, но ее успехи в этом деле были не так велики, в сравнении с Хильдой. Но постоять за себя могла, притом кулаками в первую очередь. Слова были методом Эльдхильд, Ингрид же в словесном искусстве была не шибко сильна. Естественно, за ней табунами бегали поклонники, свататься приходили многие, но никому она не дала своей руки, хотя возраст был уже подходящий – семнадцатый год пошел. Причиной такой нерешительности была привязанность к сестре и отчуждение к мужскому роду, связанное с сильным влиянием примера отца. Поэтому, в замужество она не торопилась, а наслаждалась жизнью свободной девушки. – Ага, как бы не так. Зашиваю твою рубаху, у тебя ведь руки из задницы растут. Так же ты же у нас любительница полазать по лесам и помахать топориком. Чистая сестринская забота, поэтому заткнись и давай рассказывай, что за день сделала, – пробурчала Ингрид, делая аккуратные стежки на вороте рубахи сестры. – Тренировка прошла успешно, даже очень, – снимая повязку и показывая раненую правую руку, сказала Хильда. – С ума сошла? Ну ты даешь, сколько можно уже? Надоело твои бинты стирать, давай аккуратнее в следующий раз! – подскочила Ингрид с кровати и начала рыскать в сундуке в поисках отвара, которым она всегда обрабатывала раны сестры. – Я вообще не удивлена, Хильда. Каждый раз одно и то же. Может, послушаешь младшую сестру и будешь помимо обмотки класть в ладонь кусок ткани, который я тебе специально приготовила? О Эйр, помоги мне! – бубнила Ингрид, промывая рану сестры и намазывая ее мазью из других трав. – Может, в следующий раз со мной пойдешь? В ближнем бою ты отлично справляешься, а вот твои навыки в метании меня огорчают, – спросила Хильда, ни разу не поморщившись от боли. – Больно оно мне надо. И так справляюсь, так что не переживай, – всё так же бурчала Ингрид. – Тебе оно нужней, ты ведь наша будущая командующая! Только представь, как звучит – Хильда Спасительница из Силькеборга, мудрейшая воительница и командующая девами щита. Было бы здорово! Я бы все время была с тобой, и мы бы вместе ходили в походы и путешествовали, – вдруг размечталась сестра, забыв про рану Хильды. – Ну ты скажешь. К этому надо еще дойти. А почему Спасительница? Я вроде никого не спасала, может, тебя пару раз из лап каких-то проходимцев, а так вроде и ничего особенного, – заинтересовалась Хильда. – Потому что ты нас всех спасешь. Меня и маму от нашего отца, город от бесчестной Венделы, а всех викингов от Ивара Бескостного, – серьезно произнесла Ингрид. – Ох, ну ничего себе! Почему это я должна все это сделать? Есть люди получше и умнее меня, а насчет Ивара я вообще не поняла? Да кто я такая, чтоб такое решать? У него есть братья – Бьорн, Уббэ и Хвитсерк, пускай они и спасают нас от него! – вскочила Хильда, у нее даже бровь полезла вверх от абсурда этой идеи. – Потому что ты лучшая, кого я знаю, Элдхильд. Я знаю, что так и будет, ты сейчас можешь смеяться сколько угодно, но поверь мне – ты справишься, – взяв за здоровую руку, полушепотом сказала Ингрид. – Да кто тебе такое сказал? Ты-то откуда это знаешь? – начав немного злиться, сказала Хильда. – Боги мне все сказали. Они все это знают, – снисходительно ответила Ингрид. – Ох, сестра. Боги нас покинули, когда отец вернулся из похода с Рагнаром Лодброком. Боги мертвы для нас, Ингрид, – процедила Хильда и вышла из комнаты. Неприятный осадок, сопровождающийся еще болью в ладони, давал о себе знать. Поэтому Хильда решила пойти к матери, ведь несколько минут разговора с Фридой равны настойке лечебных трав, что так нужны были девушке. Пройдя вдоль очага, Хильда свернула направо и застала там мать и отца, внезапно появившегося опять из неоткуда и что-то настырно пытающегося доказать жене. Решив узнать что, Эльдхильд незаметно зашла за стену и начала слушать их разговор. – Слушай меня сюда, Фрида, эта девчонка слишком многое себе позволяет! Я терпел, когда она начала что-то мямлить по поводу моих методов воспитания детей и тебя, – на этом моменте у Хильды ногти вжались в ладони. Метод воспитания ее отца – бить при первом же несогласии с его мнением, бить при отказе что-то сделать, бить при любой причине. Притом не легонько так подзатыльника или пинка дать, а запустить чем-нибудь тяжелым; оттаскать за волосы, попутно впечатывая во все поверхности; дубасить розгами до посинения; душить, колотить и так далее. Угадать, когда он тебя ударит сложно, ведь делал он это совершенно неожиданно. Следы его воспитания есть у всех членов семьи, в виде незаживших шрамов, многочисленных синяков и ушибов. Как только об этом стало известно, Ульфрика хотели наказать, даже избить, но Фрида не позволила. Никогда не позволяла, за что расплачивались все члены семьи. Зато, когда Хильда подросла, окрепла, попала в ряды дев щитов и научилась многим приемам, ее отцу тоже пришлось отведать на своей шкуре все это. При всех последующих попытках применить силу к Хильде он получал жесткий отпор – резкий удар кулаком в живот, сбивание с ног, залом рук или что-нибудь еще. Но это только если повезет, так он в основном пресекал эти попытки и наказывал еще сильнее. Мать, пытавшаяся что-то сделать, практически сразу отшвыривалась на пол и больше в этом не участвовала, только после всех истязаний обрабатывала раны и говорила, что такого больше не повторится. Все время. Ничего не менялось. – Она просто хотела нормально поесть, а ты ей мешал. Ты же знаешь, как она у нас трепетно относиться к своему личному пространству! – пыталась заговорить мужа Фрида, прикасаясь к его плечу. – Какое нахрен личное пространство?! Она меня при всех унизила, бестолковая ты баба! Ее спасло то, что там были другие люди, так бы она от меня получила, – сбросив руку жены, вскричал Ульфрих. – Ты бы этого никогда не сделал! Как-никак, Ульфрик, родная кровь, – все еще пыталась успокоить мужа Фрида. – Такую родную кровь и христианам не пожелаешь. Я видел, как они с девками обращаются – чуть что-то не согласна – мужик вправе с ней все что угодно делать, хоть убей, забей и что-нибудь поинтереснее. Надо бы и нашу мерзавку так проучить, а то уж больно вы бабы обнаглели, – хмыкнул Ульфрих, наливая в стакан себе очередное пойло. – Не смей так говорить! Она твоя дочь, ублюдок! – тоже прикрикнула Фрида и, со злостью посмотрев на мужа, выбила из рук стакан. Поняв всю опрометчивость своего действия, Фрида попятилась назад. Все. Цепная реакция запущена. – Что ты сказала?! «Ублюдок»? – вытирая остатки пойла спросил муж, поднимаясь со стола. – Ты, видимо, давно не получала, вот и распустилась, – совершенно спокойно сказал Ульфрик, засучивая рукава и подходя к Фриде. – Ничего, сейчас мы быстро это исправим, – уже процедил он, приближаясь к жене. – Только пальцем посмей ее тронуть, скотина, клянусь перед Одином, я тебя убью, – громко сказала Хильда, стоя позади Ульфриха. *** Как только она услышала упоминание христиан, она сразу поняла, к чему это приведет. Поэтому, чтобы попытаться хоть на этот раз восстановить справедливость по отношению к себе, матери и сестры, Хильда решила использовать более жесткие, но действенные методы. Забежав в комнату, Эльдхильд застала сестру, сидящую на кровати испуганную, но в тоже время разъяренную. – Ингрид, случилось? – ошеломленно воскликнула Хильда, хотя прекрасно понимала, что является причиной поведения ее сестры. – Я подумала над твоими словами, сестра. Ты права – боги нам не помогут, но мы сами можем себе помочь, – Ингрид попыталась сделать что-то наподобие улыбки и взяла сестру за руку. – Хильда, я больше не могу слушать эти вечные крики, его унижения, издевательства… – Ингрид всхлипнула. – Я не могу видеть, как он избивает маму! Когда ты уходишь, и в доме остаемся только мы с матерью… Хильда, он постоянно бьет ее! Я… я думала, он перестанет, после того, как об этом все узнали и, но... – Ингрид посмотрела на перекошенное от злости и ужаса лицо сестры. – Хильда, я очень хотела тебе сказать… – Так почему не сказала?! Как ты посмела, тварь?! Он сейчас прямо это собирается сделать, а ты тут мне это говоришь! – рассвирепела Хильда, но сдержала себя от опрометчивого поступка. Вместо этого она оттолкнула от себя сестру и принялась искать в сумке настоящее оружие. – Мать запретила, Хильда, умоляю… – Ингрид пыталась остановить сестру. – Она сказала, ты его убьешь, я… – Заткнись и не мешай мне, – продолжая шарить в сумке, прошипела Эльдхильд. – Хильда, не убивай его, прошу…. Тебя же повесят за это, не надо! – Ингрид практически повисла на сестре. – Я не буду убивать его, отстань от меня! – Хильда так оттолкнула сестру от себя, что она отлетела от нее практически в конец комнаты. – Не делай вид, что печешься о моей жизни, – говорила девушка сестре, сидящей на корточках и плачущей в углу комнаты. – Вы с матерью обыкновенные терпилы, не способные на кардинальные действия, хотя вам все на блюдечке подали! – Эльдхильд наконец-то нашла свой топор и заправила его за спину. Взяв из потайного кармана небольшой нож, она спрятала его в сапог, заправив сверху брюками. – Вам тысячу раз предлагали помощь, предлагали изгнать его, все это бесчисленное количество раз, но вы отказались! – продолжала говорить Хильда, не обращая внимание на то, что сестра скорее всего сильно приложилась головой и не могла ее слышать. – Мне иногда кажется, что я – способ решения всех ваших проблем, но знай, что это нихрена не так! Я решу эту проблему, но дальше на меня не рассчитывайте, – Хильда откинула занавеску, выходя из комнаты. *** – Вот и пришла та, кто действительно нуждается в воспитании, – обернулся на дочь Ульфрих, уже замахнувшись на жену. – Только ты нуждаешься в воспитании, – процедила Хильда, доставая из-за спины топор. – Хильда, прошу, не надо… – уже встала перед мужем Фрида, заслоняя его от дочери. – Мы сами разберемся, ты тут не нужна, я… – Я заметила, что я тут не нужна. Причем везде. Отойди, мама, сейчас я разберусь сама, по другим правилам, – отмахнулась от матери Хильда, оттолкнув ее в сторону. – О, ну ничего себе! Принесла топорик? – загоготал отец. – М-да, не такого я от тебя ожидал, но раз уж на то пошло… – Ульфрих попытался обезоружить дочь, заломав ей руку, но получил жесткий отпор сапогом в под дых. – Уууф… – простонал Ульфрих, но продолжил стоять на ногах. – Это нечестно, я-то… – пытался что-то сказать отец, наклоняясь и держась за живот. – А избивать беззащитных и слабых девушек это честно, а, тварь? – Хильда еще раз пнула отца. – Хильда, перестань! – опять воскликнула мать, оклемавшись от недавнего толчка. – Почему же ты его не останавливала, когда он так бил меня и сестру, а? – на этот раз Хильда схватила отца за волосы, потянув его на себя, и приставила топор к горлу. – ХИЛЬДА, НЕ СМЕЙ! – уже орала мать, но не решавшаяся подойти, прекрасно зная, что может опять оказаться на полу. – Что, нравится, да? – язвил Ульфрих, даже находясь в таком положении. – Ни капли, урод. Почувствуй то, что я всегда чувствовала, – Хильда еще сильнее надавила лезвием, так, что на его месте образовалась ниточка, и потекла небольшая струя крови. – Чего ты добиваешься? Думаешь, помахаешь пару раз топориком, и я мгновенно изменюсь? – хмыкнул отец, из-за чего топор вдавливался в шею глубже. – Если ты так думаешь, то ты полная дура, как и твоя мать. –Сука, я убью тебя! – закричала Хильда, продолжая держать лезвие у горла отца. – Валяй, мне все равно. На этом свете меня уже никто и ничего не держит. Ты, твоя сестра и мать – вы мне никто и ничто для меня не значите. Мне плевать, что с вами будет, с тобой особенно, – пытался говорить Ульфрик, сглатывая кровь. – ПОЧЕМУ? – заорала Хильда на отца, слезы сами потекли у нее из глаз. – Неужели ты не поняла? Хильда, ты одна из умнейших людей, которых я знаю, но иногда ты так глупа и невнимательна… Произнося эти слова, Ульфрик незаметно доставал припрятанный нож, который он захватил, когда Хильда его ударила первый раз и отвлеклась на разговор с матерью. – Не забывай с кем ты связалась, дочурка! – со всей силы вонзая нож в бедро, прокричал Ульфрих, попутно стаскивая с шеи руки дочери и забирая топор. Жгучая боль, пронзила и окутала всю ногу, не оставляя ни одного живого места. Заорав во весь голос, Хильда, грохнулась на колени, прикладывая ладонь к ране. Кровь сочилась оттуда с такой силой, что уже пропитала насквозь брюки и капала на пол через ладонь. – ХИЛЬДА! – неестественным голосом прокричала мать. Она пыталась к ней побежать, но отец ее остановил сильнейшей оплеухой. – Не мешайся, у нас тут свои разборки, – как ни в чем не бывало заговорил Ульфрих, не обращая внимания на оглушенную жену, лежащую на полу. Отец направился к скрюченной от боли, лежащей на полу дочери. Он неторопливо шел, изучая узор на рукояти топора, а закончив, начал весело им размахивать, давая понять, что сейчас что-то будет. Подойдя сзади, он, на манер дочери, приставил его лезвие к ее шее – Хотела поиграть в воительницу, а? Даже топор другой взяла, особенный случай, что ли? – поднял с пола дочь, взяв за волосы и хорошенько встряхнув за плечи. – Да ты знаешь, что с такими девками на настоящих битвах делают, а? – пнув в живот кулаком, заголосил Ульфрих, продолжая сзади держать дочь. – Знаешь? Тебе сказать? – ЗАТКНИСЬ! – что есть мочи закричала Хильда и, собрав все силы, ударила локтем отца. Она, сумев вырваться из его лап, отбежала на безопасное расстояние, хромая и оставляя за собой кровавые капли. Кое-как облокотившись о стену, она забилась в угол кухни и достала нож из брюк. Трясущимися руками она спрятала его в рукаве, чтобы при повторной атаке защититься хоть им. Не такого результата от своей идеи припугнуть отца она ожидала. – Видимо, придется нарушить обещание, которое я дала сестре, а иначе никак. Или я, или он, – быстро мыслила Хильда, видя приближающуюся фигуру отца из-за угла, с занесенным над головой топором, уже готовым к метанию в Хильду. –НЕ СМЕЙ! – с визгом прокричала неоткуда взявшаяся Ингрид и сбила отца с ног, но было уже поздно. Удивленная знакомым голосом, Эльдхильд высунула голову из своего укрытия. Зря. В это время, топор уже свистел в воздухе, и ничто не могло помешать выполнить свою цель. Но Хильда его не увидела, отвлекшись на сестру. Как раз-таки в тот момент, когда она осознала, что что-то не так, судя по предупреждающим возгласам Ингрид, она заметила опасность и попыталась увернуться, но было слишком поздно. Топор, как по маслу вошедший в кожу на скуле девушки, перелетел через нее и ударился об стену. Не понимая, что произошло, Эльдхильд коснулась левой щеки, откуда что-то текло ей прямо на лицо, сходя в шею. Дотронувшись, она почувствовала сверху теплую, склизкую и очень странную полоску чего-то, что никак не могло быть на ее лице. На шею ей текла кровь. Склизким оказалась часть разодранной кожи, немного свисавшей и истонченной, а теплым было мясо, торчащее из раны и обильно кровоточащее. Боль пришла не сразу. Эльдхильд была как в тумане. В глазах помутнело, ноги сами по себе подкосились. До нее доносились крики, но они были будто не здесь, а в другом месте, но почему-то она их слышала. Опустившись на пол, девушка закрыла глаза и больше их не открывала.