Гром среди ясного неба

Лес источал запах недавно пройденного ливня. Давно он был в последний раз. Мокрая земля под ногами и извилистая тропинка, по которой шла девушка, с многочисленными поворотами были вескими причинами, которые могли заставить ее поскользнуться и свалиться в какой-нибудь овраг. Несмотря на это, Эльдхильд шла большими, уверенными шагами, даже слишком, учитывая возможность кувыркнуться в любой момент и быть не спасенной и не услышанной. Этот лес был одним из немногих в Силькеборге, который был настолько густ и запутан, что даже коренные жители этих мест лишний раз сюда не совались. Тут девушка тоже отличилась, ибо в этом лесу она была частым гостем, знала его как свои пять пальцев или, по крайней мере, так считала. Ее не пугали россказни односельчан, да даже родителей об ужасных духах, которые бродят по лесу и ищут жертв для своего пиршества, она в это не верила, как и во многие вещи, в которые все вокруг нее верили. В лесу Эльдхильд находила успокоение, шум крон вековых сосен помогал отвлечься от шума мыслей, шелест листьев на ветру успокаивал девушку, а пение многочисленных птиц поднимало настроение и помогало восстановиться после тяжелого дня. Но сейчас птицы не пели, а кроны деревьев шевелились так, что издалека казалось, что великан пробирается сквозь лес, дабы напасть на город и перебить всех его жителей. Это не останавливало девушку, она непоколебимо шла к своей цели. Осталось немного, вот уже виднеется знакомая одинокая сосна, с вырезанной руной на стволе – метка, которую Хильда сделала очень давно, чтобы обозначить близкое расстояние от «своего» места. «Одал» - название руны. У нее много смыслов, но основной это обозначение своей территории, границы, за которую не следует переступать. После сосны следует развилка из троп, которая и приведет девушку к конечному месту. Извилистая тропинка превращается в две такие же, но еще запутаннее и опаснее. Выбрав левую тропу, Эльдхильд, немного пройдя по ней, встречает перед собой заросли кустарников вперемешку с низенькими деревцами. На вид эта преграда непроходимая, но не для Хильды. Пробравшись через нее уже протоптанной тропинкой, она сворачивает с нее два раза вправо. Никаких преград на ее пути больше нет. Все, вот оно. Пять высоких, но не густых сосен, с многочисленными следами от оружия на стволах, стоят в виде круга. Огромный пень, похожий на трон, с обросшей внизу травой, на подобии мантии короля и недорубленным остатком дерева, служившим спинкой для этого «трона». В центре этого укромного уголка костер, уже потушенный дождем. Все как всегда, ничего не изменилось. И не будет меняться. Сняв с себя тяжелую сумку, Эльдхильд положила ее на пень и достала оттуда свое снаряжение. Его у нее было в изобилии. Это неудивительно, ведь девушка дружила с местным кузнецом, поэтому в выборе оружия она не руководствовалась какими-то ограничениями. У нее все было, а если и не было – то обязательно будет. – В тот раз был нож, значит, сегодня топор, – рассудила девушка и вынула его из сумки, покрутив в руке пару раз, как делают это умелые воины. Топор был настоящим произведением искусства. Лезвие всегда блестело серебром, на полотне топора были выгравированы словосочетания из рун, которые много значили для Хильды. Рукоять была испещрена изящными узорами, часть из которых девушка придумала сама и потом попросила их вырезать. С середины рукояти начиналась обмотка, которая помогала топору не соскальзывать с руки во время боя или метания. Этот топор был одним из ее любимых, без него она никуда не выходила, что предавало ему еще большую значимость. Подойдя к костру и взяв пару угольков, девушка начертила на соснах мишени. Несмотря на недавний дождь, угли сохранили свои красящие свойства, они были отличным ориентиром, мишени было видно очень хорошо. Эльдхильд отошла от выбранной сосны на десять шагов, – с такого расстояния обычно и кидают топоры и прочие предметы. Засучив рукава на рубашке, девушка начала свою тренировку. Первый бросок мимо, топор врезался в дерево, правда стоящее за сосной. Второй тоже, топор едва задел мишень, но все равно мимо. Третий.Четвертый. Это начинало надоедать, но девушка стояла и продолжала молча кидать и забирать топор. Пятый. После него Хильда перестала считать. Попытка за попыткой, удар топора за ударом. Ничто не останавливало девушку. Наконец, топор попал в цель, в самый ее край, но все же задел. На этой сосне поприбавилось зарубов, причем достаточно глубоких. Успех не вскружил голову девушке, она молча перешла ко второй сосне. Первый мимо, второй, третий, наконец, на четвертый она попала. Теперь Эльдхильд позволила себе недолгую радость, девушка подошла к сумке хлебнуть воды. Достав флягу, собственноручно украшенную, она сделала глоток и сразу почувствовала привкус чего-то сладкого и спиртного. – Да это же, ни дать ни взять, эль. Ингрид, ты - лучшая на свете сестра, – улыбнувшись, сказала девушка. Сделав еще пару глотков, Эльдхильд засунула флягу обратно и вернулась к тренировкам. Прошло два, а может и три часа, а пятая сосна так и стояла без топора в цели. Начинало смеркаться, ветер начал дуть с новой силой, зашумели деревья. Это не влияло на мотивацию. Удар за ударом, а топор все никак не касался сосны. – Неужели колдовство? Локи, ты ли это? – удивлялась Эльдхильд каждый раз, когда топор не попадал в мишень. Наконец послышался грохот. Кроны зашумели с еще большей силой, птицы, наблюдавшие за девушкой, послетали с веток. Хильда не шелохнулась, покорно продолжая работу. Вот и дождь уже начал капать, второй раз за день, что странно для этих краев. Ливень сменил дождь, а девушка продолжала. Ничто ей не помешает, ее цель важнее погоды, важнее всего на свете, ее цель – стать сильнее настолько, насколько это возможно, чтобы выбраться из ужаса, находящегося за пределами этого леса - дома Хильды. Не сам дом, а его жители, точнее житель – отец, которого она ненавидела всем сердцем и душой, чьей смерти она желала больше всего на свете, за что ей не было стыдно. Сказания, песни, саги, в которых воспевалось уважение к отцу своему, были для нее пустым звуком, несмотря на свою принадлежность к норманнскому народу и воспитанию в таком ключе. Она хотела избавить свою семью от этого тирана, раз никто не помог им, она сама поможет, хоть и таким ужасным способом. Ей не важно, сколько на это понадобится времени и сил. Последнее уже практически покинуло юную деву, она еле держала топор в руке, которая вся уже покрылась мозолями, ноги гудели, голова кружилась. Топор стало трудно держать в руке, она то и дело соскальзывала с мокрой рукояти, даже обмотка уже не спасала. Несмотря на жгучую боль в руках, мокрую одежду и прилипшие к лицу волосы, Эльдихильд продолжала свои попытки. Каждый удар отдавался таким же ударом в руку, мозоли начали кровоточить, смешавшись с дождевой водой, кровь создавала комбинацию, невозможную для продолжения учений. К ливню прибавился ветер, сметавший все на своем пути. Подкосившись, девушка села коленями на землю и тут же прижала к себе раненую руку. Захотелось заплакать от боли, но такого она себе не могла позволить. – Соберись, ну же, чертова девка. Кончай ныть и возьми себя в руки. Тебе это нужно сейчас больше всего. Либо сейчас, либо никогда, – сквозь зубы говорила девушка. Боль пронизывала всю правую руку, но напоминание о цели сделало свое дело. Встав с колен, девушка размахнулась, как настоящий бравый воин, и кинула топор, вложив этот бросок все свои силы. В яблочко. Топор точно вошел в сосну, как нож в масло, прямо в центр уже растекшейся мишени – Что и требовалось доказать, – усталым голосом процедила Хильда и побрела к пеньку за сумкой.