~
Наташа не влюбляется; после Брюса она только присматривается и оправдывается. Аккуратно, даже когда колени дрожат из-за Стивена и его намерения собрать противоположную их взгляду на вещи команду. Даже когда мчится через весь земной шар в Британию, чтобы провести с ним какие-то пятнадцать минут и сказать, не то, что намеревается. Даже когда подводит Тони только потому, что драться с ним не намерена. До этого она, правда, хорошенько надирает зад Барнсу, но кого волнуют эти формальности? Они ведь все друг для друга только друзья. Наташа говорит Стиву, что любит его по-братски, по-семейному. Стив просит Наташу быть ему другом.~
Шерон не терпит её присутствие. Можно подумать, эта заносчивая блондинка хоть кому-то здесь нравится — нет, все от неё в полнейшем восторге. Баки и Сэм уплетают её стряпню в считанные мгновения, потому что они давно не чувствуют уюта, а готовит Шерон просто фантастически. Наташа практически давится идеальностью соседки и своей ревностью с примесью радости за Стива и просит добавки. — Должно быть, ты очень проголодалась, — лепит Шерон в упор, ставя перед Наташей стекло с блинчиками. — Тяжело ходить в разведку на голодный желудок. В проходе возникает Стив, в серой футболке не по размеру и невероятно бодрый для восьми утра. — Доброе утро, — здоровается капитан без щита и дарит легкий поцелуй в скулу Шерон. Режет без ножа. — Я доем у себя, а то здесь тесновато. Наташа откладывает вилку на стол.~
Наташа не помнит, почему уходит Шерон; помнит усталое лицо Стива и свои руки на его плечах. Она прижимает его к себе, как малое дитя, и впивается пальцами в пшеничные волосы. Дарит ему уют, тепло, поддержку, заботу — дарит ему себя, слыша, как учащенно стучит сердце. Он ей не нравится, просто самой плохо видеть его подавленного и разбитого. — Что-то было? Записка? — старательно выводит Наташа, смотря подле себя в зеркало. Ей не хочется слышать причину; ей просто нужен звук его голоса, чтобы понять, что он двинется дальше. — Нет, — сдержанно выдает Стив, как и полагается солдату. Без чувств и эмоций, отстраняясь и смотря на неё в упор. Его глухое «нет» отдаётся в ушах слишком сильно, слишком тяжело. Наташа закрывает глаза и плачет, тихо, единоразово — скупой слезой по опаленной морозом щеке. Картер дважды разбивают ему сердце. И кому прикажете его собирать?~
Её рыжий огонёк тлеет в ночи. Нужно быть неприметной; Наташа меняет причёску из себя на что-то более неизведанное, глубинное. — Тебе идёт, — замечает Сэм, стоя в дверях и смотря на неё. — Баки бы тоже со мной согласился, будь он здесь, — продолжает он, присаживаясь в кресло напротив. Наташа пристально уставляется в зеркало, пытаясь понять, в какой момент времени вся её жизнь становится одним простым побегом — от правительства, Тони Старка, реальности, чувств и себя. — А Стиву? — зачем-то спрашивает она, оборачиваясь. — Может, сама у него спросишь? — Сэм заговорщически вскидывает бровь, придвигаясь чуть ближе. — Послушай, это не моё дело… Но между вами что-то есть? Наташа встает с места и накидывает на себя толстовку с капюшоном, лежащую на кресле подле собеседника. — Ты прав, — смягчает она, застегивая толстовку на молнию, — это не твоё дело. Её тонкий силуэт растворяется в темном коридоре съемной квартиры.~
Наташа жалеет, что грубит Сэму. Она вообще не из тех девушек, что плачут в подушку на кровати из розовых оттенков, но так уж получается, что свободной (не розовой) комнаты в Ваканде не находится, а полмира просто исчезают по щелчку пальцев Таноса. И последнее, что Наташа хочет сейчас, это вспоминать, как грубит Сэму в их последнем разговоре по душам. Её руки чувствуют прикосновения, аккуратные, нежные, а затем кто-то просто прижимает к себе. Она едва соображает, ощущая сбивчивое дыхание над ухом, свои слезы на чьем-то бронежилете и дрожь в сомкнутых пальцах. — Зачем ты пришёл? — спрашивает Наташа, не поднимая лица, но рисуя в голове образ — голубые глаза, пшеничные волосы, непривычная борода и губы в ровную линию. — Не хотел, чтобы ты была одна, — стремительно отвечает Стив, чувствуя, как её тонкие маленькие руки сжимаются в кулаки. — Если бы ещё и ты… Я бы… — у неё не остается слов, одни лишь всхлипы. Наташа утопает в собственном горе. — Я знаю, — слышится шепотом над ухом, бас с хрипотцой. — Я тоже. Стив сидит смирно и горюет; в его руках ломается самая сильная женщина на планете.~
Нет, только не это. Наташа падает на колени и держится за камень, острый, тот исчезает под рукой и оказывается в другом месте. За что так с ней? За что так с ними? Наташа и себе не признаётся в том, в чем её уличают — в любви. — Твоя жизнь, Стив, в обмен на одного из камня души. Стив спокоен, кажется, предложение его ничуть не смущает. Он же, дурацкий, Капитан Америка с его вечным настроем к самопожертвованию и справедливости. Наташа кричит сзади, но никто не слышит — она разрывает голосовые связки внутри. — Разве здесь есть кто-то, кто меня любит? — его вскинутая бровь выдаёт скептицизм. Наташа уговаривает себя забыть его и эту связь; у неё есть меньше минуты… ну же… Она встаёт с колен и стремительно уходит. Может, не будь её здесь, никто не заметит? Может Стив останется жив? — Куда-то собрались, мисс Романофф? — звучит леденящий тон в бездне пустыни. Наташа поворачивается с лицом полного равнодушия и панически выдаёт улыбку. — Разве у меня есть куда бежать? Глаза Стива, кажется, загораются огоньком, который в мгновение сливается осознанием.~
Стив приходит к ней, садится рядом, смотрит в ровную стенку космического корабля, с которой Наташа не сводит взгляда уже час. Она не двигается; просто изучает металл, швы, спайки, гайки и прочее. — Я не могу тебя о таком просить, но мне придётся, — его рука шершавая, холодная касается её, сплетает пальцы. Наташа не реагирует, лишь смотрит вперед — перед ней экран, а в голове чередой вьются воспоминания. — Наташа, мы вытащим Стрэнджа, а он расскажет о том, как победить Таноса и если надо… — пытается пояснить суть плана Стив, сжимая её ладонь. — Мы убьём кого-нибудь ещё? Будем мотаться туда-сюда на непонятно каком галактическом корабле? Вернемся в прошлое с помощью Скотта и предупредим нас же? Какая разница, если ты будешь уже мёртв. Стив напрягает все мускулы на своем теле, но руку не отдергивает. — Послушай, дело не только во мне, — поясняет он, обхватывая ладонь двумя руками. — Дело в них. Во всех оставшихся там людях, в том, что мы не смогли предотвратить. — И поэтому нужно прыгнуть в горящее пламя? У нас ни плана — ничего, только твоё самопожертвование, — она вздрагивает, повышает голос и отстраняется, встаёт. — Единственный план заперт здесь. Стрэндж вам всё расскажет, вы справитесь. Стив встаёт за ней, и Наташа прижимается к его груди спиной. Сколько раз она мечтает об этом моменте, но не в такой обстановке и не вот так. — Я должна тебя убить, — проговаривает она вслух то, что боится озвучить даже в собственных темных мыслях. — Я должна убить единственного человека, которого способна была полюбить так сильно, что не смела рушить целых четыре года нашу дружбу. Я должна толкнуть тебя с обрыва, медленно, осознанно, смотреть в твои глаза, полные жизни, а затем видеть удар. Твою смерть. Я должна ощущать твою кровь на своих пальцах, хотя даже не буду способна потрогать твоё остывающее тело. А потом, я должна буду сказать в лицо Тони, Тору и всем остальным, что убила Капитана Америку, что последний раз, когда я держала тебя за руку, ты упал вниз. Что вот он Доктор Стрэндж, мужчина, на которого я поменяла самого близкого мне человека. Ты не просишь меня убить тебя. Ты просишь убить часть меня, и часть всех кому ты дорог. Герой без щита, Бруклинский парень, которому повезло замерзнуть в сороковых и вернуться в новом столетии. Ты просишь меня оставить нас без лидера, ты просишь… Ах, да, тебе приходится. Стив молчит и смотрит, как Наташа хаотично ходит по кораблю, выбрасывая фразы, режущие его сердце на мелкие кусочки. Он знает, что просит невозможного, но знает, что она это сделает. — Я знаю, что для тебя это слишком много… Наташа обрывает Стива рукой, смотрит в глаза и смеётся. — Для меня это не много, для меня это невыносимо. Она ударяет кулаком в металл, а затем снова, и снова. До тех пор, пока боль на кровавых костяшках не перестаёт заглушать боль от уныния.~
Стив мёртв. Наташа помнит их последний поцелуй на искусанных губах, и кровь, спёкшуюся в уголках. Она просит, умоляет его закрыть глаза, когда отпускает руку, и его тело летит вниз. Стив подчиняется, растворяется, и громкий удар о камни заглушает едва ли не все звуки вокруг. Багровая жидкость повсюду — Наташа стеклянным взглядом смотрит на него, умиротворенного и неживого внизу, ощущая абсолютно ничего. Никакой остановки времени, криков, последних вдохов и громких прощаний. Он просто падает вниз, быстро, без болезненных страданий. Ведь теперь для него всё заканчивается — он теплится в неведении. А для неё всё только начинается. Когда Наташа видит Стрэнджа, её выворачивает. Колени подкашиваются, а всё естество просто отказывается верить в случившееся. — Мне очень жаль, агент Романофф, — шепчет он, подходя ближе и пытаясь помочь подняться с колен. — Я предвидел это, и я знаю, как всё исправить. Дрожь в руках унять не удаётся, и Наташа просто утыкается лицом с кусочками переваренной пищи на щеках в его широкую грудь. Британский голос вселяет в неё небольшую уверенность, но не безутешность. — Нам пора. В последний раз Наташа взор на Стива не бросает. ~ Наташа щелкает компасом и передаёт его Шерон. — Мне он больше не нужен, — говорит она, оставляя вещицу на столе перед той, чьё лицо красное и опухшее от слёз. — Но там фотография… Пегги. И это его вещь. Она тебе будет нужнее. Шерон поднимается с места и замыкает Наташу в своих объятиях, снова поддавшись наплыву истерики. — Спасибо, — шепчет она, сжимая в объятиях шпионку. — Спасибо за то, что смогла сделать то, что не смогла бы сделать я. Наташа кивает, слабо, устало, и впервые странно и нервно усмехается. Не смогла бы, — избито думает она, перебирая золото локонов, — ты никогда его не любила, как я. Наташа закрывает глаза и представляет улыбающегося Стива. — Возвращайся скорее домой, — шепчет она в никуда.