(portami via)

Без паники.       Никколо сидел перед зеркалом, напряженно глядя в глаза своему отражению. Отражение выглядело несколько испуганно и загнанно. Все пройдет хорошо.       Он на секунду опустил взгляд, отмечая, как мелко подрагивают пальцы. Черт, ну почему это опять происходит! Глубокий вдох и выдох, ну же, на раз-два.       Он закусил губу, пытаясь изгнать мрачно-напуганное выражение из глаз.       Эти последние час-полтора перед концертом всегда были самыми тяжелыми. Как бы ему ни нравилось всё то, что он делает, всё, что происходит в его жизни, в голове всегда сидел этот червячок сомнения, назойливо зудящий – ты облажаешься, что-нибудь случится, перед всеми этими людьми, которые будут смотреть на тебя, сотни, тысячи людей...       Никколо понимал, что это простое волнение, что ничего действительно фатального не произойдет, но... Каждый раз он чувствовал себя настолько неуверенно и разбито, что хотелось просто убежать и спрятаться.       Собственно, сейчас он и прятался, запершись в этой маленькой комнатке и поглядывая на часы буквально каждые пару минут. Спокойно. И никаких таблеток. И никакого вина.       В дверь постучали. Тихо, но требовательно.       Он снова бросил нервный взгляд на часы. Еще полчаса. Что-то случилось?.. – Никко. Я знаю, что ты здесь, – немного глухо послышалось за дверью. – Можно зайти к тебе?       Никколо выдохнул. Фабрицио. Он тоже выступает сегодня. Странно только, что он приехал так рано. – Да... да, сейчас! – Он поднялся, еще раз глубоко вздохнув и пытаясь вести себя естественно. Кого ты пытаешься обмануть, ты в полнейшей панике.       Он открыл дверь, тут же сталкиваясь с внимательным взглядом Фабрицио. – Всё в порядке, я просто... – начал было он. – Вижу я, в каком ты порядке, – мужчина прикрыл дверь. – Иди сюда, piccolo.       С этими словами он просто притянул парня к себе, заключая его в крепкие объятья. Никколо судорожно вздохнул, прикрывая глаза. – Почему я так нервничаю? Это же глупо. Но мне все равно страшно... – его голос дрожал, как у готового расплакаться ребенка. Да он и чувствовал себя так, будто вот-вот заплачет. – Тихо, тихо... Всё будет хорошо, – Фабрицио мягко поглаживал его волосы. – Это нормально, что ты нервничаешь. Но мы ведь знаем, что всё будет в порядке, так? – Я не знаю, – прошептал тот. – Иногда... Иногда мне кажется, что я всего этого недостоин. Что они все увидят мой страх, и... – Никколо, посмотри на меня.       Парень нерешительно поднял голову, встречаясь со строгим взглядом темных глаз. – Никко, ты заслуживаешь всех этих людей на своих концертах. Они все любят тебя. То, что ты боишься, не делает тебя хуже. И даже думать не смей, что ты чего-то недостоин. Ты многого уже достиг, своей музыкой, своим трудом, и достигнешь еще большего. Понимаешь?       Никколо смог только кивнуть и снова прижаться к наставнику, прячась в его объятьях от своих страхов. – Ты знаешь, я так горжусь тобой, piccolo...       Он почувствовал легкий поцелуй в макушку и улыбнулся. Волнение понемногу отступало. Прислушиваясь к чужому сердцебиению, Никколо старался дышать в такт, чувствуя, как на него опускается спокойствие. И, возможно, даже уверенность в том, что всё пройдет хорошо. – Grazie, papà, – прошептал он, всё еще не желая отстраняться, и улыбнулся, слыша хрипловатый смех Фабрицио. – Эй, я еще не настолько старый, могу я считаться хотя бы старшим братом? – Не-а... – Никколо поднял голову, лукаво посматривая на него. – Тогда неделю без мороженого, figlio, – Моро уже привычным жестом взъерошил ему волосы, вызвав еще более широкую улыбку. – Ну что, готов покорять сердца и души? – Теперь готов, – Никколо подхватил со столика очки, пряча счастливый блеск глаз за темными стеклами.       В дверь постучали. – Иду! – До встречи на сцене, – подмигнул ему Фабрицио.       Никколо кивнул, уже открывая дверь. Он был готов. Всё было хорошо.