Непокорный

      — Ну что, как тебе здесь? — хулиган удобно развалился на диванчике в полутемном углу небольшого зала.       Рафаэль любил это кафе. Во-первых, за таинственную атмосферу затерянного в темных переулках местечка, адрес которого было не так-то просто узнать. Мутант уже заметил, что гости здесь были почти всегда одни и те же и, если появлялся новенький, то его непременно приводил кто-то из завсегдатаев. В зале всегда оставалось два-три свободных стола, но остальные, прикрытые от других листьями больших растений в кадках, тонкими занавесками и полумраком, были заняты. Мягко светились на окнах золотистые гирлянды, тепло и уютно горели над столами большие лампы под тканевыми абажурами. Неясность, полумрак, мистичность места нравились Рафаэлю до замирания сердца. Во-вторых, он полюбил заведение за режим работы до глубокой ночи, и братья могли позволить себе завалиться сюда после полуночи и в свое удовольствие посидеть, поболтать и необычайно вкусно поужинать. А, в третьих, потому что здесь варили божественный кофе.       Финикс, сморщившись, оглядывалась по сторонам. А потом честно ответила:       — Отвратительно! Какая-то черная дыра… Здесь всегда такое жуткое освещение?       Рафаэль порадовался, что лицо его скрыто в тени капюшона, похоже, он в кои-то веки не справился с мимикой. В ответ только фыркнул и дернул плечом.       — На вкус и цвет, как известно.       — Надо было послушать меня и пойти в хороший ресторан! — она заерзала, оглядываясь тревожно. Да, телохранители сидели рядом, через два стола, но вдруг… что может случиться вдруг?       — Зачем? Мне здесь нравится, — мутант потянулся рукой в перчатке и взял из деревянной подставки бумажную салфетку. Ожидая, когда разговор продолжится, принялся складывать из нее журавлика. Майки научил когда-то, с тех пор хулиган использовал это как нехитрый способ успокоиться. А сейчас он рассердился на девчонку за ее высказывания. Журавлик складывался плохо — салфетка все время норовила развернуться.       — Не хочешь снять перчатки и капюшон? — Финикс склонила голову к плечу. — Неприлично так сидеть в общественном месте.       — Ты меня зачем позвала, воспитывать? Так это напрасно. Поверь, если мои братья ничего не добились за пятнадцать лет, то ты за пять минут и подавно, — не отвлекаясь от оригами, процедил мутант. — К делу. Что надо?       Девушка смутилась и замолчала. Почему-то все, что она говорила этому пареньку, его обижало. Да, он не дерзил, и тон его был ровный, равнодушный и иногда насмешливый, но она чувствовала, что все ее замечания были ему неприятны. Неужели папа был прав, и можно быть настолько разными? Ведь она говорила с ним искренне, честно, так почему же эта самая честность не находила в подростке отклика? Странный уличный мальчишка… что может его заинтересовать? О чем говорить? Внезапно Финикс поняла, что идея встретиться с ним была с самого начала обречена на провал. Она удрученно глядела на черное пятно под капюшоном, силясь разглядеть лицо таинственного спасителя, но, когда он коротко взглянул на нее, рассмотрела только блеск странно светлых, похоже, янтарно-золотых глаз. Не удержалась.       — Какого цвета у тебя радужка?       — Чего? — Рафаэль удивленно взглянул на нее, отчего крыло у журавля оказалось загнуто криво.       — Глаза, какого они цвета?       — Ну, желтые. А что? — хулиган нахмурился. Разговор ушел в какое-то непонятное русло, пока он возился с дурацкой птицей. Скомкав салфетку, мутант бросил ее на стол и откинулся на спинку дивана, чтобы быть подальше от Финикс. Не хватало, чтобы, кроме жёлтых глаз, она разглядела еще и зеленую кожу.       — Ого, — протянула девушка. — Очень необычный цвет.       — Да. Необычный, — Раф кивнул. — Дальше что?       — Почему ты все время отвечаешь так, точно защищаешься? — фыркнула Финикс, от расстройства теряя выдержку.       — Слушай, Фитнес… или как тебя… Финик… прости, я забыл.       — Финикс, — недовольно поправила девушка.       — Финикс, отлично. Так вот, Финикс, поставь себя на мое место. Пару недель назад я вместе с братом ввязался в драку. Не потому, что хотел совершить рыцарский поступок, как, видимо, это выглядело с твоей стороны. А просто потому, что для меня это — развлечение.       — Развлечение? — глаза девушки расширились от удивления. — Уличная драка — развлечение?!       — Да, именно так. Мне нравится драться со всякими ублюд… прости, — Рафаэль осекся. — Со всякими нехорошими парнями. И побеждать их. Только по этой причине я заступился за тебя, а не потому… словом, никакого подтекста, понимаешь? Если я показался тебе хорошим, то, поверь, тебе это просто показалось, — Рафаэль усмехнулся. — То, что ты хочешь меня отблагодарить, я, конечно, ценю… Хотя кого я обманываю, — он на мгновение задумался. А потом честно выпалил, — нет, не ценю. Мне вообще до лампочки твои широкие жесты. Просто дико не нравится то, что за мной гоняются, когда сам я встреч с тобой не хочу, ясно? Спас и спас. Тебе просто повезло. И — никто никому ничего не должен. Сейчас заточим пиццу по четыре куска в лицо — и разбежались.       Финикс растерянно смотрела на него, а потом осторожно уточнила:       — Что значит «четыре куска в лицо»?       Рафаэль не удержался и тихо рассмеялся, качая головой. Пробормотал:       — Да откуда ж ты такая взялась-то? Пополам поделим, тебе четыре и мне четыре.       — А, теперь понятно, — девушка кивнула. Помолчала, глядя на комок бумаги, который так и не стал журавликом. Ей стало стыдно за свою настойчивость, выходило, что она действительно бегала за ним, только непонятно, для чего. Потешить свое самолюбие? Или ее привлекла таинственность мальчишки? Что? Что-то. Вздохнув, она коротко попросила, — можешь открыть лицо?       — Нет, — Рафаэль и сам почувствовал, что прозвучало это слишком резко. Глубоко вздохнул и уже мягче добавил, — по крайней мере, не здесь. По поводу всего, что я сказал, есть еще вопросы?       — Все предельно ясно, — печально улыбнулась девушка. — Ты прав, нам действительно незачем больше встречаться. Но поужинать так, как будто мы — хорошие знакомые, надеюсь, можно? Особенно учитывая, что мы больше никогда не увидимся.       Рафаэль взглянул на нее настороженно. Аккуратное, уже не детское спокойное личико, глубокие, серо-синие глаза. Оттенок странный, как будто яркую, лазурную голубизну глаз Микеланджело смешали с серебристой ледяной синевой глаз Леонардо. И получился необычный, ни на что не похожий цвет. Или это все играет скудное освещение кафе. Мутант наблюдал, не промелькнет ли на ее лице улыбка, смятение, что-то, что даст ему знак. Нет, не похоже, чтобы девушка что-то замышляла. Видимо, ее воспитание не позволяло навязываться. Тогда, в самом деле, вечер мог стать не таким уж плохим.       — На таких условиях — легко, — он усмехнулся. И, быстро меняя тему, спросил, — что тебя привело на каток?       — То же, что и всех, наверное, — Финикс улыбнулась. — Хотелось покататься.       — Вот уж нет, у тебя на лице было такое брезгливое выражение, точно на лед тебя затащили силой.       — Ты что, наблюдал?       — Да, мы с братьями приходим на каток иногда, но только для того, чтобы с удовольствием покататься, а не так, как ты — нарезать круги. Так что ты там делала? Не провоцировала же своих похитителей, надеюсь?       — Нет, меня мальчик позвал. На… встречу.       — А, ну ясно, свиданка, — рассмеялся Рафаэль, заставив ее щеки порозоветь от смущения. И милостиво добавил, — твой парень не промах! Где еще можно подержать девчонку за ручку, пообнимать, вроде как удерживая от падения. В общем, все обоснованно и прилично, не заподозришь.       — Шутишь?       — Неа, вполне серьезен, — Раф не перестал улыбаться, но по его голосу Финикс догадалась, что паренек не шутит. Ребята помолчали, пока официантка расставляла перед ними столовые приборы, чашки с кофе, большое деревянное блюдо с пиццей. Финикс поблагодарила девушку, а та дружелюбно ей подмигнула. И, когда она ушла, хулиган задумчиво добавил, — я бы свою девушку тоже пригласил на каток.       — У тебя никого нет?       — Фу, какой бестактный вопрос, — мутант снова рассмеялся, когда Финикс отвела глаза. — Тебя это что, интересует?       — Вовсе нет! — понизив голос, проворчала девушка, перетаскивая в свою тарелку кусок обжигающе горячей пиццы. Папа никогда бы не позволил ей есть такую еду в Нью-Йорке, разве что в Италии, в каком-нибудь фирменном заведении. Но сейчас она знала, что может позволить себе все, отец не узнает, охранники не выдадут юную хозяйку.       — Вовсе да, — хмыкнул хулиган и потянул свой кусок. — Впрочем, в этом нет никакой тайны. У меня нет девушки. И я не планирую ею обзаводиться, так что не раскатывай губу, — он весело глядел на собеседницу.       — Легко закатаю ее обратно, — ловя его тон, насмешливо отозвалась Финикс. Отпила кофе и протянула, — м-м-м, как вкусно! Что это?       — В меру терпко, в меру сливочно. Легкая горчинка и нежная сладость, — хулиган почему-то снова улыбался. Девушка не поняла, что именно его развеселило. — Это Раф.       — Раф? Так называется кофе? — удивленно спросила Финикс. — Никогда не слышала.       — Да, это кофе. Здорово, правда?       — Великолепно, — подтвердила девушка, облизывая с губ белую воздушную пенку. И вдруг вспомнила, — я до сих пор не знаю, как тебя зовут!       — Это важно? — уточнил хулиган. — Тебе действительно нужно это знать?       — Ну… хотелось бы.       — О`кей. Меня зовут Рафаэль. А для друзей просто Раф.       Финикс мгновение смотрела на него, а потом поняла его шутку. И рассмеялась. Поддразнивая, глядя на сидящего напротив паренька, отозвалась:       — Ты о себе слишком высокого мнения! Хотя насчет легкой горчинки, пожалуй, не поспоришь. Но все же кофе определенно лучше!       Рафаэль, опустив глаза к тарелке и улыбаясь, промолчал.       На улице пошел снег. В жёлтом пятне окна пролетали белые крупные хлопья. Сквозь золотистый свет гирлянд заснеженная улица казалось картинкой из книжки сказок. Задумавшись, Финикс глядела в ночную темноту. Внезапно ей стало немного грустно. Это был определенно хороший вечер, пусть даже ее собеседник оказался далеко не самый воспитанный и приличный. Но он был искренен, не стеснялся говорить о ней и о себе. В отличие от большинства ее знакомых, он умел шутить, и не боялся отпускать шуточки в свой адрес. Но папа, как всегда, был прав. Слишком многое отделяло их друг от друга. Да и Рафаэль (удивительное имя, как будто отголосок далекого, красивого прошлого), все верно сказал: нужно уметь расходиться затем, чтобы больше никогда не встречаться.       — О чем задумалась? — Раф позвал ее тихо, осторожно. Он уже несколько минут наблюдал, как девушка печально глядела в ночь. Но, стоило ее окликнуть, как Финикс немедленно улыбнулась.       — Снег падает так красиво. Совсем забыла о том, что скоро Рождество.       — Да уж, — хулиган покивал. — Подарки, елка, Санта. Сочельник. Я люблю этот праздник, иногда кажется, что любое загаданное желание сбудется. А ты? Ты что-нибудь загадываешь?       Финикс покачала головой. Уже много лет она ничего не просила у Санты. Наверное, потому, что у нее все было и уже давно ничего не хотелось. Последний раз она загадала деревянную лошадку. Правда, старик-волшебник, видимо, недослышал, потому что подарил ей настоящего коротконогого мохнатого пони. И после этого просить стало как-то нечего, все равно под елкой всегда оказывалась груда подарков.       — Нет.       — Ничего не хочется? — удивленно спросил Рафаэль. Девушка покраснела.       — Ничего не нужно…       — А, ясно, — он кивнул без осуждения, так, точно все понял. И спросил без зависти, с почти детским любопытством, — и как оно — когда ничего не нужно? Я не издеваюсь над тобой, — примирительно улыбнулся, видя, как исказилось лицо Финикс. — Мне действительно интересно. Нам с братьями постоянно чего-то не хватает. То еды, то одежды, то денег на развлечения. Но я бы не сказал, что нам от этого плохо живется. Иногда даже весело.       — Весело — когда нечего есть? — девушка недоверчиво нахмурилась.       — Доставать еду бывает весело, — Рафаэль усмехнулся своим воспоминаниям. — Так что, расскажешь? Тебе не бывает скучно оттого, что все достается по щелчку пальцев?       — Ну… если бы я целыми днями ничего не делала, мне бы, наверное, было скучно, — неохотно призналась Финикс. Разговор ей не нравился. Никто никогда не говорил о том, что у нее есть, так, как этот парнишка. В ее кругу все принималось как данность. А сейчас, глядя на него, ей стало неловко. — У меня много разных занятий, уроков, поэтому заскучать я не успеваю.       — А я ненавижу учиться, — фыркнул хулиган. — Хотя пара моих братцев постоянно пытается меня заставить то читать, то смотреть какую-нибудь заумную чушь. По мне — лучше с младшим патрулировать город!       — И ввязываться в неприятности, — подсказала девушка с улыбкой.       — Да, именно так, — довольно кивнул Раф, с удивлением обнаружив, что новая знакомая его не осуждает. Взглянул на часы, висевшие над барной стойкой, и посерьезнел. — Слушай, что-то мы с тобой засиделись. Братья будут беситься, если я не приду в ближайшее время. Да и тебе, наверное, уже пора быть дома.       Финикс погрустнела. Вот и все. Но тут же заставила себя улыбнуться.       — Да, ты прав, мне давно пора домой. Просто с тобой было интересно, я забыла о времени. Идем.       — Я плачу, — отмахнулся Рафаэль, видя, что она полезла в карман за деньгами.       — Но ведь я же тебя пригласила…       — Парень тут все-таки я, — усмехнулся мутант.       Они вышли на улицу, остановившись у входа в кафе. Повисло неловкое молчание, каждый понимал, что вечер надо как-то заканчивать, но слова не шли на ум. Рафаэль думал, как бы ему незаметно исчезнуть, а Финикс — не развернуться ли, улыбнувшись на прощание, и просто уйти. Страшно мешали охранники, стоявшие посреди улицы и ожидавшие свою хозяйку.       — Ну что… прощай? — робко спросила девушка.       — Прощай, — кивнул хулиган, пряча руки в карманах куртки и неловко переминаясь с ноги на ногу.       — Спасибо за пиццу и кофе.       — Да, и тебе спасибо.       — Мне-то за что?       — Ну, как… за вечер.       — Мы стоим посреди ночной улицы и говорим какую-то ерунду, — рассмеялась Финикс. Рафаэль усмехнулся, пристально глядя на нее из-под капюшона. — Прощай, Раф. Мне действительно пора. Только… последняя просьба на прощание, можно?       — Ну? — хмыкнул хулиган.       — Открой лицо.       Рафаэль замер. А потом в глазах вспыхнули веселые искорки. Леонардо говорил, что в такие моменты брата оседлывает какой-то особенно развеселый и совершенно сумасшедший бес. Хулиган готов был с ним согласиться. Вот он — прекрасный конец встречи, которой не должно было быть. Большая жирная точка этого вечера. И он кивнул.       — Скажи своей страже, пусть отвернутся. Я покажусь только тебе, — он ждал, пока Финикс отдаст команду, и телохранители встанут к нему спиной. Девушка глядела пристально, с любопытством, и Рафаэль даже не мог представить, кого именно она желала увидеть. На мгновение промелькнула мысль о том, что то, что он сделает для бедняжки — жестоко. Но Рафаэль не был бы собой, если бы задумывался о чужих чувствах. Только о собственном удовольствии. И он, не колеблясь, скинул капюшон.       Финикс звонко вскрикнула, закрыв лицо руками и попятившись. На мгновение показалось, что жуткая, приплюснутая голова, которая так не вязалась с сильным телом и бархатистым голосом, всего лишь ей примерещилась. И девушка готова была бы поверить в это, если бы не ярко-желтые, такого странного цвета, удивительные глаза. Они никуда не исчезли и смотрели на нее с безобразной, почти звериной морды чудовища. Мысли смешались, понеслись по каким-то двойным рельсам паники и стыда. Наверное, поэтому он прячется, наверное, нельзя было быть такой жестокой. Надо было выдержать, а не обижать парня, который спас ей жизнь, глупым визгом. Мужественно отведя ладошки от лица, открывая глаза Финикс приготовилась взглянуть на юношу открыто и смело, но улица перед ней была совершенно пуста.