Когда Нацу ушёл, оставив только письмо...

      Я смотрел на неё со сцены, пытаясь поверить своим собственным глазам. Так долго — год — я ловил каждую блондинку в толпе, молясь, чтобы это была она. Огорчаясь чуть ли не до истерической паники, когда ошибался вновь, я старался найти успокоение в своих друзьях.       Знаешь — конечно, не знаешь — мне не было так тяжело даже Шерри отпускать. А ведь она была со мной так долго… Мы с Шерри прошли испытание войной, и не одной, прожили много хороших и плохих моментов, а потом она, как выросший птенчик, упорхнула из гнезда. Мне было тяжело отпустить её, но не так, как потерять её — Шерри была с надёжным человеком, а Люси осталась совсем одна.       Как и тогда, после битвы с «Тартаросом». По всему Фиору разлетелся слух, что её гильдия распалась. И я не мог поверить в такое страшное происшествие — «Хвоста Феи» больше нет. Но я тогда даже не думал о том, что всё будет так.       Я встретил её на одном из заданий. О боже, я никогда не видел, чтобы человек, а уж тем более она, вёл себя так! Насколько больно должно быть, чтобы собственная жизнь казалась никчёмным куском мусора?       Тогда она ни дня не улыбалась. И я, если честно, скучал по временам, когда она была такой счастливой.       «А почему ты одна? Где Нацу?» — и она тогда впервые как следует взглянула мне в глаза. Айсберги были теплее её взгляда. И мне стало не по себе: я зря спросил.       «Они с Хэппи отправились тренироваться», — хоть она и говорила спокойно… Да что там «хоть»! Именно её непробиваемая стена холода, отчуждённость в глазах и ни одной слезинки меня и пугали больше всего.       Я достаточно хорошо был знаком с ней, чтобы утверждать: Люси Хартфилия так не поступает.       И в тот день я почувствовал ответственность за неё: я знал её, спас от чудища, спросил о самом болезненном… Я просто не мог себе позволить оставить её в одиночестве.       В тот же вечер я написал в гильдию письмо, сказав им, что какое-то время хочу побыть один, вернусь позже. Мои друзья достаточно вежливы, чтобы не писать ответа, расспрашивать, что случилось.       Ох, Люси, что же ты со мной делаешь? Я чуть было не завалил своё выступление. Зачем я предался воспоминаниям? Зачем она сюда пришла?       Счастливая, с Нацу… Знаешь, Люси, это даже чуточку несправедливо, потому что я делал всё, чтобы ты не чувствовала себя брошенной, а ты со мной в те дни даже почти не разговаривала.       Мне ничего не стоило наколдовать пару ледяных кроликов, один из которых, убежав от восхищённой группки детей, поспешил к ней. Своим ледяным носиком он ткнул ей в носок ботинка.       Я увидел, как она поднимает его на руки. А взгляд, кажется, ещё более восхищённый, чем даже у всей той малышни. Может, я и тогда должен был просто колдовать ей милых зверушек? Или она так радуется потому, что рядом есть её самые близкие друзья?       Я ушёл со сцены. И на меня нахлынуло то самое чувство истерического отчаяния, как тогда, когда все они в толпе были не Люси Хартфилией.       Я откинулся на стенку. И по спине пробежали непонятные мне мурашки.       Я ледяной маг, но даже мне стало жарко там, а всему виной одна только блондинка. Да, Люси Хартфилия настоящая леди. А они хорошо умеют разбивать сердца, просто западая в них.       «И куда ты хочешь отправиться? Любое место», — я был уверен, что она имеет право выбора: вот уже три месяца мы путешествовали по Фиору. И, кажется, места, которые я выбирал, добивали её.       И тогда я подумал, что она снова промолчит. Люси Хартфилия редко отвечала на вопросы, а уж тем более на этот.       Наверное, я даже знал почему. По крайней мере, догадывался.       «Я хочу, — Люси так редко говорила эту фразу, что я всегда не мог сдержать удивления, когда слышал её, — отправиться в те места, которые больше всего тебе памятны».       И мы поехали. И, кажется, я только сейчас до конца понял, зачем она меня об этом попросила. Все города, выбранные мной до этого, причиняли ей боль. Я возил её на фестиваль в портовый город Харгеон, в несколько ещё не очень больших — и наоборот — городов. Но так и не смог понять, что все эти места напоминали ей о Нацу.       Она хотела причинить равносильную боль, наверное.       Я откидываю голову назад, неплохо прикладываясь ей об стенку. Это больно. И ей тоже было больно.       Однажды, в одном из городов, пока она отошла, я чуть было не заплакал — это было ужасно больно. Я стоял и словно видел то, что было здесь раньше, то, чего уже не будет потом… И она подошла ко мне, взяв за руку.       «Пошли… Пошли отсюда», — она шептала, словно боялась, что, заговорив в полный голос, сможет спугнуть каких-нибудь призраков… — Лион? Ты идёшь? — мягкая ручка Шерии коснулась моего плеча. И лишь тогда я понял, как же сильно меня волновала дальнейшая судьба Хартфилии.       Я уверен, что она о чём-то догадалась, но была достаточно вежлива, чтобы не спрашивать ни о чём, чтобы не лезть своими тонкими пальчиками внутрь, раздвигая кровоточащие струны души. — Да, идём, — я почесал затылок. — Как ваше с Венди выступление?

***

      Я всегда знал больше, чем говорил. Знал, что Венди вернётся в «Хвост Феи» вместе с ребятами, знал, что ей очень неудобно нас бросать… И знал, что тогда Люси плакала по ночам.       Я услышал это всего однажды. В ночь перед тем, как она впервые сказала своё «хочу». Это не были рыдания навзрыд, она не кричала и не билась в истерике… Она просто плакала.       Тогда я впервые почувствовал непривычное чувство: мне захотелось подойти и утешить. Раньше я чувствовал за неё ответственность, а это было совсем другое чувство. И вместе с ним была и вина.       Я вышел из комнаты, желая пойти прогуляться, потому что нужно проветрить мозги. Впрочем, тогда я сделал так же, но это не выкинуло этого странного чувства из моей головы. Только дало этому ощущению прямую дорогу от головы к сердцу.       Усмехаюсь. Да, я даже не мог представить, каково это — в один момент остаться совсем одиноким. А Люси знала, уже наученная жизнью… И неплохо справлялась, пряча эмоции.       После всех этих поездок, последнее место, куда я хотел отвезти её, был город Маргарет. Я не хотел оставлять её одну. И потому решил, что она сможет стать частью нашей гильдии.       Но я прогадал. На следующее утро я не нашёл её в гостиничном номере. Не было и её вещей.       Я перевернул всё, стараясь найти хотя бы строчку напоследок — всё это так напоминало какую-то нездоровую игру… Но записки я так и не нашёл.       Тогда я пнул первое, что попалось под ногу — это была мусорка. И оттуда, скомканные, посыпались листы. Я никогда не лазил в мусоре, а уж тем более чужом, но я подобрал первую попавшуюся бумажку.       Это было письмо. Для Нацу.       Я знал, что, когда «Хвост Феи» распался, Нацу ушёл, оставив лишь несколько строчек корявым почерком на прощание, но Люси поступила со мной тогда намного хуже: она не оставила мне ничего.       А потом я увидел её на обложке журнала. Кажется, она смогла жить дальше, она смогла убежать от всего, спрятавшись среди надёжных стен Крокуса.       Она смогла убежать, а я — нет. Я всё ещё чувствовал себя ответственным, а ещё обиженным и брошенным… Но у меня были друзья, а у неё — никого.       И я всё время ждал от неё хоть слово… Но Люси Хартфилия молчала.       И тут послышался грохот, началась паника… Как-то очень быстро среагировала гильдия, что было даже хорошо. — Тоби, Юка, займитесь эвакуацией жителей. А мы постараемся остановить чудовищ, — на самом деле этих тварей было много. И пришли они совсем некстати, но делать было нечего — некогда сопли по лицу размазывать, когда наш город в опасности.       Сузуки и Хорхорта не стали медлить, лишь наскоро кивнули и убежали. Да, жители в надёжных руках — думаю, остальные члены гильдии присоединяться к ним. Ох… — Вперёд, Люси, разберёмся с этими тварями! Я аж воспылал! — Нацу, который уже успел подойти к нам, потирал кулаки. Да, за год мало чего изменилось, особенно в Драгниле, который всё ещё готов махать кулаками по поводу и без. — Айя! — вторил ему Хэппи, взмыв в воздух.       Я растерялся — не был уверен, что их стоит в это впутывать, всё-таки это наши проблемы. — Вы… Вы нам поможете? — оборачиваюсь, смотря на Нацу, который был уже в полной боевой готовности, а потом и на Люси — она не выглядит разбитой, напуганной и безразличной, как тогда, когда я еле-еле успел спасти её от непоправимого.       И выражение её лица, когда она одним взглядом уже видела скорую победу, вселяло в меня уверенность — да, они помогут нам; да, мы справимся с этим. — Ну конечно! — Люси улыбнулась, подходя ко мне. Осторожно коснувшись своими пальчиками кончиков моих, она смотрела вперёд, на приближающуюся угрозу.       И я не сдержался, сжав её ладошку целиком.       А дальше началась суматоха, начало которой я пропустил. Стыдно признаться, но я восхитился в этот момент девушкой, которая сейчас готова была биться за город, который для неё ничего не значит.       Я видел, как Шерия «похищает» Хэппи, как Нацу сходит с ума от самого факта, что его лучшего друга украли. И потом, вспылив, он понёсся за Небесными Сёстрами, которые скрылись в тёмном небе. — Ну что, Лион, мы вместе? — Люси посмотрела на меня и улыбнулась. А через пару секунд, явно понимая двусмысленность фразы, покрылась лёгким румянцем, отпуская мою руку. — Мы спасём то, что дорого тебе… — Люси слегка замешкалась — это было слышно.       Она вышла вперёд, достала ключ, готовая призывать духа.       И я не знал, как сказать ей, что-то, что мне дорого, само себя спасло.       А потом она обернулась. Длинный золотой хвост какое-то время перекрывал её лицо. Улыбка на её лице снова засияла. — Я видела билеты. И сбежала, потому что было страшно… Я не готова была отпустить «Хвост Феи», — она прикрыла глаза. — Златого быка откройтесь врата, Телец! Звёздное платье…       И я понял, что поступил нечестно, желая забрать её сюда, даже не спросив у самой Люси. Я понял, что тоже был к ней жесток.       И она побежала вперёд, убирая на своём пути монстров. Да, то, что мне дорого, стремиться защитить место, которое не для неё.       Усмехнувшись, я побежал к ней — счастливой и незабываемой.