Нежное лето

4.Молодая врач со звучным именем Злата Валерьевна, проводившая осмотр, оказалась весьма принципиальной и крайне несговорчивой. --Я настаиваю на госпитализации, Виктория Сергеевна. --Что, у меня все так плохо? --А мы будем дожидаться, когда будет плохо? – ответила вопросом на вопрос. --Просто я вполне могла бы еще поработать… --Просто у Вас есть некоторые симптомы, которые требуют наблюдения и своевременной коррекции. Вы, как никто другой, должны быть заинтересованной в здоровье своего ребенка и в своем собственном? Я не права? Возразить было сложно. Вика в растерянности стояла в коридоре перинатального центра, одного из лучших, куда привел ее Валерий, пользуясь личными связями. --Вика, надо - это значит, надо! Ты не должна рисковать. Родионова всегда считала, что ее состояние было вполне типичным для беременной женщины. Ни она первая, и ни она последняя. Такой поворот событий Вику абсолютно не устраивал, она не собиралась проваляться на больничной койке все оставшееся время. --Вика! --Что? – Родионова даже не пыталась скрыть свое раздражение. --Вик…, что может быть важнее здоровья твоего ребенка? Правда, что может быть важнее для матери? Эти погони, стрессы, постоянные недосыпы… Кому оно надо? Расслабься, Вика… --Да…да…я остаюсь…, пожалуй, ты прав… В приемном покое Вику переодели в мягкую больничную пижаму. Санитарка проводила её длинными коридорами в палату. Девушка почувствовала себя арестанткой. Где-то между этажами за стеклянной перегородкой объявился Валерий, который барабанил в стекло. --Вика, остальные вещи, я привезу завтра. --Да идите уже, папаша, а то мы без Вас не разберемся… Вике стало смешно. Палата, в которую привели капитана Родионову, оказалась весьма уютной. Молоденькая соседка, лет восемнадцати-девятнадцати, восседавшая на высокой кровати в позе лотоса, обложенная со всех сторон ноутбуком, телефоном, какими-то плеерами и еще, Бог знает чем еще, обрадовалась, что теперь она не одна. --Привет! Я Таня, а тебя как зовут? --Вика…да, пожалуй, Вика…, - здесь все равны, - а что, здесь все это можно? – кивнула Вика на безобразие, раскиданное по всей кровати. --Это? Да…, – девушка уверенно улыбнулась, - не тюрьма же… Не тюрьма, конечно, не тюрьма. Вика забралась с ногами на кровать, написала Ане смс, просила ее быть благоразумной. Слушать трескотню своей соседки было просто невмоготу, та болтала без умолку, отвлекаясь на болтовню по телефону. Вика, разминая затекшие ноги, направилась в коридор. Здесь, по крайней мере, было тихо. Она прошлась по длинному коридору, изучая информацию на плакатах, коими были заклеены почти все стены. Здесь ей предстояло провести недели две, как сказала Злата Валерьевна. Две недели абсолютного безделья. Это состояние было совершенно несвойственно капитану Родионовой, придется, видимо, привыкать… Вечер был по-весеннему теплым. Впервые за последние недели не барабанил дождь, но воздух еще оставался влажным и густым. Сегодня Соколовский свободен, абсолютно свободен. Он уже забыл то невероятное чувство беззаботности, которое было его обычным состоянием всего-то год назад. Он припарковал « Харлей» возле одного из ночных клубов, в которых тусил и развлекался ранее, легко взбежал по ступенькам. Охранник вежливо подвинулся, пропуская парня внутрь, то ли узнал, то ли на лбу у Соколовского пожизненно высечено, что он - мажор. Музыка била так, что вибрировал воздух, сотрясая перепонки. То ли диджей сегодня под кайфом, то ли Игорь просто забыл это ощущение. Соколовский протиснулся сквозь колышущуюся в такт музыкальным ритмам толпу людей, заказал себе чистого виски и, развалившись у барной стойки, стал разглядывать контингент. Вокруг содрогалась толпа. Игорь пробежался по лицам, ни одного знакомого. Наверное, это к лучшему. Вот, она, смена поколений в действии. Соколовский совсем расслабился, алкоголь медленно начал проникать в мозг, наполняя сознание легкостью, а мышцы теплом. Допив один стакан, сразу заказал второй, который «зашел» еще более удачно, чем первый. Соколовский расстегнул куртку. Внезапно, как в замедленном кино, боковым зрением Игорь увидел нечто знакомое, даже не то, чтобы увидел, скорее, просто почувствовал. Девушка медленно двигалась в танце, и не важно, что не в музыку. Видимо, какой-то датчик был у нее внутри. Тонкая изящная фигурка, короткая кожаная юбка и ботильоны; волосы, спадающие и закрывающие лицо. Сомнений не было, это была Катя. Соколовский откинулся на высокую спинку стула, наблюдая за танцующей. Девушка была поглощена собой и своим танцем. Понаблюдав за ней несколько минут, Игорь медленно двинулся на танцпол и ,оказавшись за спиной Кати, развернул ее к себе лицом. Девушка вскинула брови, изобразив крайнее удивление. --Ты? Хааа, Соколовский…, - она начала медленно сползать вниз, - потанцуем? --Потанцуем…, - Игорь подхватил девушку, не дав ей совсем осесть на пол, - потанцуем. С этим увлек Катерину с танцпола. --Неее, потанцуем, Соколовский, - девушка делала слабую попытку освободиться из рук Игоря. --Позже потанцуем, - держи, - Игорь протянул Кате шлем. --Мы куда-то едем? --Да, домой. --Игорь, нет! Я не хочу домой, я не поеду домой! Ты меня слышишь? – Катерина почти кричала,- Игорь…. --Держись давай, - приказал парень, поворачивая ключ зажигания. Вика не слышала, что ей говорила соседка. Прошло только часа четыре, а Вике казалось, что здесь она чуть ли ни месяц. Она не знала, куда себя деть. Медленно ею стало овладевать странное чувство, микст тревоги, раздражения и слабости. Это было похоже на панику, что было никак не свойственно капитану Родионовой. Ей не хватало воздуха, разболелась голова, сердце в груди выделывало какие-то кульбиты. Вика приоткрыла окно в коридоре, в лицо ударил свежий прохладный воздух, но это не помогло. «Все, хватит!» Вика приоткрыла дверь ординаторской. В глубине кабинета в мягком кресле сидел дежурный врач. --Добрый вечер. Моя фамилия Родионова, я хотела бы уйти… Врач развернулся в своем кресле и, приподняв очки, спокойно спросил. --Вы плохо себя чувствуете, Виктория Сергеевна? --Я чувствую себя замечательно и поэтому хочу домой. --Вы уверены в этом? -- Да, (черт, возьми), уверена, абсолютно уверена. Что я должна подписать, чтобы Вы меня отпустили? – говорила Вика с некоторым нажимом в голосе. --Завтра придет Ваш лечащий доктор… --Завтра?... Нет, сейчас, я уйду домой сегодня. Врач пошарил рукой в выдвижном ящике стола и протянул Вике листок. --Вот, напишите отказ от госпитализации. Вика быстро оформила все бумаги, переоделась в домашнее и уже через десять минут ожидала такси у дверей клиники. Она и впрямь чувствовала себя замечательно. Для всех Вика сейчас находилась в больнице и поэтому была абсолютно свободна и могла ехать куда угодно… Уже минут сорок Вика сидела в такси на окраине небольшого дачного поселка. Первый порыв неожиданной смелости и безрассудства стих. Послышался шум мотора, она встрепенулась, невольно вжавшись в сиденье. Соколовский был не один. С заднего сиденья, перекинув длинную ногу, сошла Катя. «Катя… Катя…, - Вика напряглась, как струна, - А что ты хотела? Почему нет?» К горлу подступил комок. Вика глубоко вздохнула, в носу предательски защипало, в груди разлилось горячее, подступила тошнота. --Поехали, пожалуйста, поехали… Машина заурчала и медленно проплыла мимо парочки. Вика отвернулась, но они бы и так её не заметили… --Заходи, - Игорь открыл дверь, пропуская девушку вперед. Катерина споткнулась о порожек, чуть не упала, издав при этом смешок. --Тут у тебя шею сломаешь… --Пить надо меньше… --Да, пошел ты! Катя развернулась и посмотрела на Соколовского с нескрываемой злобой. --Что? Такой правильный, такой умный, да? --Что ты несешь? Катерина прошлась по комнате, потом резко подошла к Игорю и хрипло прошептала. --Все ты! Только ты! Это ты во все виноват! Это все твоя месть, Соколовский! Я тебя ненавижу, ненавижу, - каждое слово, чеканя по слогам, - как же я тебя ненавижу…Ты использовал меня, Соколовский, ты грязно меня использовал! Катя бросилась к Игорю, забарабанила в грудь кулаками. --Прекрати истерить, - Соколовский подхватил девушку в охапку и поволок ее, упирающуюся, в ванную. Засунул ее под струю холодной воды. Катя фыркала и отплевывалась, но продолжала кричать что-то невнятное. Наконец, она успокоилась, обмякла в руках Игоря. Парень помог ей выйти из ванны. Девушка была абсолютно мокрая и вся дрожала от холода. --Возьми вот, - Игорь протянул ей свою футболку, - переоденься, простынешь. --Отвернись, - Катя хлюпая носом, стягивала с себя мокрую одежду. --Это ты мне сейчас? – Соколовский приподнял бровь. Катя промолчала, продолжая бороться с мокрыми лосинами. Игорь и сам был весь мокрый. Он освободился от прилипшей к телу футболки, оголив торс. Катя исподлобья наблюдала за парнем, продолжая дрожать всем телом. Соколовский стянул с кровати плед, укутав им девушку, как в кокон. --Спасибо…Прости меня, - произнесла чуть слышно. Игорь промолчал, сделав вид, что не расслышал. Он вскипятил чай, порылся в своих запасах. --Сухарики с вареньем… Ты пробовала что-нибудь вкуснее? Катерина замотала головой. Пили чай с сухарями. --Чем занята? --Ничем… --А квесты? --Я их забросила… --Ты это сейчас серьезно? --Серьезней не бывает… --Кать, не может быть… У тебя у единственной что-то осталось…Это невероятно… Катя криво улыбнулась. Она, наконец, перестала дрожать и подошла к стене с фотографиями. --Игорь, что это? --Это, черт возьми, моя жизнь, Кать… --Расскажи, я хочу знать… --Кать, тебе ,правда, ничего из этого знать не надо… --Почему? --Да потому что я не хочу, чтоб твоя фотография появилась в этом ряду. --Ну, почему ты, отец, почему кто-то всегда решает, что мне нужно, а что нет? Ответь мне, Соколовский… Игорь обнял Катю за плечи. --Иди, ложись спать, Кать… --А ты? --Я сейчас приду. Игорь зашел в ванную, сел на край ванны, достал телефон, нашел номер Родионовой, помедлил , повертел в руках аппарат и , наконец, нажал на вызов. Послышались длинные гудки, абонент не отвечал. Соколовский вышел в темную комнату, прилег на широкую кровать. За спиной чуть дышала Катя. Игорь закрыл глаза и подумал, что ему предстоит очередная длинная бессонная ночь. Девушка сопела рядом, потом легонько подвинулась ближе к парню, уткнулась носом в его обнаженную спину, рукой обняв его за талию. --Кать… я устал…давай спать…