Мелодия

Разгар тренировки, около десяти спортсменов сосредоточенно рассекают глянцевую поверхность льда. — Алина, заново, заново пошла, — Тутберидзе строго ударила ладонью по бортику, внимательно наблюдая за спортсменкой, которая, к своему несчастью, сорвала каскад прямо на глазах у тренера. — Дань, поставь музыку, надо ещё короткую прогнать, — обратился Дудаков к Глейхенгаузу. — Сейчас, — коротко ответил Даниил. Как вдруг громкий хлопок, грохот, который невольно заставляет закрыть уши, свет гаснет. Тишина и пара приглушённых ударов о лёд — участь тех, кто в этот момент отрабатывал прыжки. Снова тишина. — Все живы, здоровы? — наконец, раздаётся голос Глейхенгауза. В ответ с разных концов льда послышались утвердительные восклицания, которые, без сомнения, позволили каждому из присутствующих с облегчением выдохнуть. — Кто-нибудь, фонарик включите, — донёсся голос с катка. — Без тебя знаю, — шутливо ответил Даниил, — телефон найти не могу. Наконец, через несколько секунд ожесточенных поисков своих средств связи из-за бортика засветила пара телефонных фонариков. — А потом ещё будут говорить, что айфон — это лучший телефон, и за что такие деньги отдал… Нет, я, конечно, ничего не хочу сказать, но с таким фонариком они могли бы быть и по-скромнее, — с наигранным недовольством забормотал Даниил, стараясь разрядить обстановку. И ему это удаётся — темнота мгновенно наполняется приглушённым смехом. — Так, граждане фигуристы, выходить по-одному, оружие на снег, коньки, так и быть, можете не снимать, и да, при попытке к бегству, разумеется, расстрел, — с театральной серьёзностью Даниил перекроил знаменитую цитату из фильма на свой лад. Вторая его попытка увенчалась ещё большим успехом, теперь уже со льда послышался оживленный разговор, и о недавнем происшествии напоминало лишь отсутствие света. — Так, ребят, давайте-ка серьезно по-одному, а то по-сшибаете друг друга, — послышался голос Дудакова, — я называю фамилию, вы подъезжаете. И, действительно, это было разумным решением — звучала фамилия и спортсмен медленно и беспрепятственно подъезжал к бортику. — Извините, у вас все порядке? — дверь открылась, явно не телефонный фонарь ослепил присутствующих, и звонкий женский голос объяснил, наконец, причину случившегося, — на соседней стройке авария, рухнуло что-то и повредило линию электропередач, поэтому свет вырубило. Подождите минут пять, сейчас резерв включим. — Да, нормально все, — коротко ответил Сергей. Дверь захлопнулась, и перекличка продолжилась. С собственной концепцией Дудаков справлялся на отлично, поэтому Даниил, тщательно освещая себе путь, пошёл по направлению к Этери Георгиевне. Она стояла, облокотившись о бортик, и молча наблюдала за процессом вызволения спортсменов из ледового плена. — Этери Георгиевна, все нормально? — вполголоса спросил Даниил. Ведь после этой мини-катастрофы он не услышал от нее ни единого слова. — Нормально. Не хочу вам мешать. Вы, по-моему, и без меня с Сергеем неплохо справляетесь, — сдержанно ответила она. — Стараемся, — улыбнулся мужчина, поднеся телефон к лицу, он не удержался и скорчил рожицу. И, наверное, отчитал бы себя за такую шалость, однако Этери Георгиевна улыбнулась, а это значит — дурачился он не зря. — Ладно, свет сейчас включат, продолжим тренировку, — как-то успокаивающе произнёс Глейхенгауз. Этери подняла руку: — Посвети мне на часы. — Я вам и так скажу, — Даниил нажал на кнопку блокировки телефона, дисплей загорелся, — без десяти пять. — Старые привычки, — с легкой улыбкой на губах выдохнула Этери, — свет включат, а продолжать уже будет нечего, десять минут до конца. — А, ну да… Вы правы. И, действительно, спустя пару минут электроснабжение было восстановлено, однако время тренировки уже безвозвратно упущено. Спортсмены разбрелись по раздевалкам, Даниил с Сергеем обсуждали какие-то рабочие моменты по поводу предстоящих соревнований, а Этери Георгиевна исчезла после короткого «я у себя». — У неё все нормально? — Даниил кинул взгляд в сторону выхода, куда ещё секунду назад ускользнула его коллега. — Да вроде, а что? — Сергей с удивлением посмотрел на собеседника, явно не понимая оснований для такого вопроса. — Нет, ничего, забудь… У нашей снежной королевы все-таки переменчивое настроение. — Ну да… — пожал плечами Дудаков, — ты домой сейчас? — Нет, здесь ещё поторчу, хотел с музыкой поработать. — А, ну давай тогда, я пошел. В ответ Даниил лишь коротко кивнул в след уходящему коллеге. Убрав руки в карманы, он запрокинул голову и прикрыл глаза. День выдался не из легких, однако план на сегодня содержал ещё: «поколдовать над музыкой к ПП». Надо — значит надо. А насчёт домыслов по поводу, как ему показалось, странного поведения Этери, он четко для себя решил — если даже Дудаков ничего не заметил, то ему и подавно незачем голову забивать. Спустя пару минут, отведённых на внутренний диалог с собой, Даниил покинул каток.

***

Время за работой пролетело незаметно, на часах уже было около восьми, а значит пора и отдохнуть. Даниил не предполагал, что работа займет так много времени, однако сам процесс увлёк его. Будучи человеком искусства, он всегда чувствовал эту страсть не только к фигурному катанию, но и к музыке. Именно поэтому вся та работа, которая так или иначе была связана с музыкой, переставала быть для него просто работой, а служила скорее приятной отдушиной. Результатом он был, несомненно, доволен и, конечно, хотелось, как можно скорее показать его своим коллегам… А если крупно повезёт, услышать сдержанное «хорошо» от главного критика, от Этери, которая для него до сих пор оставалась Этери Георгиевной и на «вы». Но это уже не сегодня. Даниил быстро собрался, положив компьютер в портфель, он щелкнул выключатель и захлопнул за собой дверь. С головой погрузившись в размышления, Даниил и не заметил как прошёл по длинному коридору мимо знакомой двери с табличкой «Тренер. Тутберидзе Э. Г.», однако что-то невольно заставило его вернуться. Из-под двери сочилась тонкая полоска света, именно её неосознанно приметил мужчина, когда пролетел мимо в первый раз. — Странно, — практически одними губами произнёс Даниил. Действительно, он был полностью уверен, что единственный, кому сегодня лучше работалось в вечерние часы… Или кому попросту не за чем было спешить домой. А ведь и правда, какая разница, где коротать этот дурацкий вечер: в пустой квартире или в кабинете..? Другой вопрос — что делает здесь она? Квартира её явно не такая пустая, как его: Дианка уж точно будет рада увидеть маму хотя бы вечером после работы. Однако, несмотря на все эти занимательные размышления, воспоминание о том, что в рюкзаке за его спиной лежит компьютер со свежесозданным творением, и вовсе не давало покоя. Конечно, после долгого рабочего дня заявиться к Этери Георгиевне с вестью: «я поработал с музыкой, мне жутко нравится результат, можете меня похвалить» — было бы верхом скудоумия, тем не менее, это могло послужить неплохим поводом заглянуть к ней и все-таки удовлетворить своё растущее с каждой секундой любопытство. «Была ни была» — мысленно настроился Даниил и постучал в дверь. Ответа не последовало. Ещё раз, снова ничего. Однако на третий раз удача все-таки улыбнулась мужчине, и из-за двери послышалось короткое: — Да. С секунду помедлив, на ходу придумывая, что сказать, Даниил толкает дверь вперёд, заходит и еле сдерживает улыбку. Этери Георгиевна всегда была верна своим привычкам, а безупречный внешний вид составлял одну из них. Именно поэтому она, наклонившись к большому зеркалу на стене, быстрыми движениями подкрашивала ресницы. — Ты что-то хотел? — Этери повернулась к мужчине и выразительно подняла брови. — Да… — слегка замялся Даниил, но тут же взяв себя в руки, продолжил, — я поколдовал над музыкой, мне кажется, неплохо получилось. — Отлично, — она пожала плечами, ловко закручивая тушь в руках, — у тебя с собой? — Музыка? — А что ещё? — С собой, — с легкой улыбкой на губах выдохнул Даниил. — Ну давай посмотрим, что получилось, — коротко кивнула Этери. Он быстро расстегнул портфель, выудил оттуда ноутбук и шнур для зарядки. Волнение чуть усилилось, ведь сейчас он услышит вердикт о своей работе. Зачастую в независимости от того, что скажут другие коллеги, он полагался на единственно, как ему казалось, верное мнение, на мнение Этери. — Вы не спешите домой? — поинтересовался Даниил, разматывая кабель. В ответ Этери лишь как-то неуверенно пожала плечами. Он остановился: — Все нормально? И только пристально посмотрев ей в глаза, он понял, что причиной столь стремительной поправки макияжа было желание скрыть недавние слёзы, которые сейчас вновь проступали на её глазах. В ответ на вопрос она кивнула и из последних сил улыбнулась, не имея больше возможности говорить. Он видел это, понимал, что нужно дать ей время, поэтому молча продолжил подключать компьютер. Вот только смысла в этом отныне не было никакого. Музыка теперь — последнее, что волновало и интересовало его. Даниил нажал на кнопку питания. Так, обеспечив себе секунд двадцать до того, как компьютер окончательно включится, он подошел к женщине. По привычке скрестив руки на груди и запрокинув голову, стараясь сдержать непрошеные слезы, Этери стояла, облокотившись на столик у зеркала. Даниил присел рядом и принял точно такую же позу: — Что случилось? Ответа не последовало. — Говорят, чтобы стало легче, порой нужно просто выговориться. Я понимаю, вы не привыкли распространяться о каких-то личных неурядицах и я, конечно, совсем не тот человек, с которым хочется откровенничать и все-таки… — мягко улыбнулся Даниил, — нет, ну я совсем не внушаю доверия? Она чуть слышно усмехнулась, и он продолжил, чувствуя, что на верном пути: — Я ведь понял, что что-то не так ещё после нашей мини-катастрофы со светом. Я спросил, но вы гордо, не теряя лица даже в темноте, сказали, что все нормально. Вы слукавили, а я поверил… Теперь еще с этой идиотской музыкой приперся, дурак… — Ах да, если все дело в моей миниатюрной бороде, если из-за неё я не внушаю доверия, то знайте, я готов её сбрить… Хотя, честно признаться, думал, она мне солидности что ли придаёт… — наигранно задумчиво произнёс Даниил, изо всех сил стараясь вызвать улыбку на её лице. И у него это получилось, он повернулся в сторону Этери: — Ну вот видите, вы уже улыбаетесь… Я не заставляю вас мне что-то рассказывать, захотите, чтобы я ушёл — я уйду, хотя, сказать по правде, не хочу, — чуть растерянно пожал плечами Даниил, понимая, что больше сказать ему было нечего и выбор теперь оставался за ней. В течение томительной минуты в полном молчании, когда уже казалось, что часы на стене тикают слишком громко, Этери шумно выдохнула и наконец заговорила: — Я просто испугалась… — она виновато пожала плечами, — когда я жила в Америке, мне удалось оказаться не в то время, не в том месте. В соседнем здании от нашей гостиницы произошёл теракт. Страшный грохот, взрывная волна, а потом жуткие нечеловеческие крики, не знаю, как очутилась на улице. Но как видишь, все обошлось, если можно это так назвать. Прошло столько лет, всегда спокойно об этом говорила, в том числе и в интервью. И… Когда сегодня этот хлопок, свет погас… Я просто испугалась… Думала, что это давно забытое, пережитое, то, что навсегда осталось в прошлом, а как оказалось, этот дурацкий, идиотский страх… Это утешительный приз на всю жизнь, — она старательно улыбнулась, а по щеке скатилась слеза, которую при всём желании удержать уже было невозможно, как и невозможно было больше говорить. Быстро стерев мокрую дорожку, Этери запрокинула голову, стараясь выравнять сбившееся дыхание. Даниил молча и внимательно смотрел на неё. «Я просто испугалась…» — снова и снова повторял голос в его голове. Сколько сил понадобилось ей, Этери Георгиевне, к которой он так привык, чтобы произнести эти слова. И так хотелось что-то сказать сейчас, дать, наконец, ей понять, что с ним она может и даже должна быть слабой. Однако внезапно подступивший комок к горлу напрочь лишает его такой возможности. И все-таки сидеть рядом и молчать, делая вид, что маленький мир вокруг него не перевернулся было бы глупо. Эмоции, так и не превратившиеся в слова, вызывали непреодолимое желание обнять её, прижать к себе, позволить быть слабой в его руках. Однако оно было настолько же сильным, насколько и запретным. Если бы, вот только если бы Этери в своё время не воздвигла этот непреодолимый барьер между ними… Однако его рука все равно легла на её гордую спину, как-то уверенно и нежно поглаживая. Тем не менее памятуя о рамках дозволенного, не опускалась ниже. — Тебе кофе сде… — Даниил осекся и виновато улыбнулся. На мгновение стерев все возможные границы в своём сознание, он совершенно забыл, что суровое «Этери Георгиевна» и на «вы» ещё никто не отменял. — Нормально все… Давно пора, — одобрительно улыбнулась Этери. Вот так невольно и легко он все-таки разрушил один барьер между ними. — Тебе кофе сделать? — вновь повторил свой вопрос Даниил, пусть и в непривычной для себя форме, но очень приятной. Этери утвердительно кивнула в ответ. Удостоверившись в наличии воды в чайнике, мужчина щелкнул кнопку включения и, издав сомнительный звук, чайник заработал. Неспешно доставая чашки из маленького деревянного шкафчика на столе, он краем глаза наблюдал за Этери. Она, наклонившись к зеркалу, уже не в первый раз за сегодня стирала остатки туши, не выдержавшей натиска эмоций. Хоть и покрасневшие глаза все ещё были свидетелями недавних слез, взгляд её изменился, став более уверенным, пронзительным, одним словом, таким, каким он был прежде. Она взяла себя в руки, выпрямила спину, возвращая присущую ей горделивую осанку. И каждое движение сейчас информировало мужчину об отступлении внезапно нахлынувших эмоций и возращению привычной стати. — С сахаром, без? — Две ложки. Он сделал, как она просила, и, когда чайник закипел, залил бокалы водой и поставил их на маленький журнальный столик рядом с диваном. — Прошу, — коротко улыбнулся Даниил. — Спасибо, — взяв в руки дымящийся бокал, она сделала крошечный глоток, — кстати, а что там с твоей музыкой? Напоминание оказалось очень кстати, ведь он и, правда, забыл о своем свежесозданном творении: — А, ну да… Из головы вылетело. Даниил тут же перенёс компьютер на журнальный столик, где стоял его кофе, опустился на диван и начал поиски нужного файла. Ему казалось, что беспорядок в его компьютере как нельзя лучше гармонировал с беспорядком в его жизни, поэтому тысяча и одна папка на рабочем столе не были чем-то из ряда вон. Тем не менее мужчина не заставил себя долго ждать: — Готово. Этери села рядом, облокотившись на колени, она сомкнула кисти рук в замок, и через пару секунд негромко зазвучала мелодия. Даниил старался сосредоточится, вновь почувствовать удовлетворение от хорошо выполненной работы, услышать те самые ноты, которые ещё час назад приводили его в полный восторг, однако его попытки были тщетны. Все, что заполняло сейчас тишину казалось каким-то скучным, неинтересным, лишенным всякого смысла, и на то, конечно, были свои причины. Ведь ещё пару минут назад для него открылось нечто большее, с чем не могло сравниться ни одно рукотворное творение. Что-то внутри перевернулось, и мысли его были далеко от музыки. Этери в отличие от Даниила была внимательна и сосредоточенна, ловя каждый звук, каждую ноту мелодии, которую сам автор считал сейчас абсолютно бездарной. И ему хотелось нажать на паузу, прекратить, в конце концов, этот трёхминутный сеанс самоуничтожения. Однако с Этери у него никогда не было дороги назад. Он настолько привык за время совместной работы к её принципам, что многие из них уже стали и его собственными. Но размышлять об этом было уже поздно, прозвучал последний аккорд. — Ты знаешь, неплохо, — задумчиво произнесла Этери, — я бы изменила начало… Да, чего-то в нем не хватает. Но в целом хорошая работа… Молодец. В ответ на реплику собеседницы, Даниил выразительно поднял брови. Услышать такие слова от неё, от Этери Георгиевны, — это была даже не победа, это был триумф! Однако ещё минуту назад его творение полностью провалило испытание самокритикой. — То есть, вам, Этери Георгиевна, действительно понравилось? — Подожди, мне показалось или минут пять назад мы перешли на ты? — Нет, в смысле да, но… Просто услышать слова «хорошая работа» и «молодец» от Этери Георгиевны — это как особый пунктик, достижение. Короче, можешь считать, что мечта идиота сбылась, — обезоруживающе улыбнулся Даниил, — и все-таки тебе действительно понравилось, вот прям серьёзно? — Серьёзно. Это хорошая работа, не идеальная, но хорошая. Я не понимаю тебя, ты ожидал, что я скажу, что это плохо? — она с вопросительной улыбкой повернулась к мужчине, — ты мне тут сказки не рассказывай. Уже взрослый мальчик, сам знаешь, что хорошо, а что плохо… И трудно было в эту минуту не услышать нотку вызова в её словах, умышленного или невольного, но так или иначе брошенного. Даниил внимательно посмотрел на женщину, желая убедиться в правильности своих предположений, однако Этери и не собиралась отвечать на его взгляд, оставляя возможность додумать самому. И он принимает её вызов: — А вы уверены, что взрослые мальчики всегда могут отличить плохое от хорошего? — Ты считаешь иначе? — она подняла на него свой пытливый, пронзительный взгляд. Вот теперь мужчине предстояло самому выбрать — взрослый он мальчик или нет, и знает ли он, что есть хорошо, а что плохо. И Даниил выбрал, резко притянув женщину к себе, не оставляя ей ни единого шанс на отказ. Он в клочья рвал границы, ощущая вкус её губ и сладковатый привкус помады. Этот шаг был ва-банк, однако ощущение момента, такой безрассудной близости с женщиной, которая перевернула его мир, чья гордая красота притягивала с первой встречи, окончательно лишает хоть каких-то намеков на здравый смысл. Спустя несколько секунд он чувствует, как её руки плавно и уверенно скользят по его шеи, а губы отвечают на поцелуй, бессовестно добавляя в него ещё больше страсти. Он признает: она его пленила. И вот уже очерченные ещё несколько минут назад рамки дозволенного на изящном изгибе спины стираются, а его руки нагло скользят по идеальной талии все ниже и ниже. Наступит утро, недопитый кофе остынет, а начало мелодии он обязательно исправит. Ведь никогда не поздно начать все сначала, и он попробует это сделать… ОНИ попробуют это сделать.