Три с половиной танца

В Ехо окончательно пришла весна, а это значит — и ставший уже традиционным Весенний фестиваль музыки и танцев. Теперь добрых полдюжины дней на каждой площади Ехо будут играть музыканты, а жители города и специально приехавшие гости — танцевать всё свободное время. Весь город, кажется, пропитался музыкой, от тротуаров до самых крыш. Музыка звучит и в Королевском дворце. Самые лучшие Королевские музыканты, гордые донельзя, представляют перед Королём величайшие композиции, не менявшиеся в репертуаре Королевского оркестра ещё со времён едва ли не первых Гуригов. Вот только на месте Короля выслушивает заунывные старинные мелодии его двойник, а сам Гуриг, изменив внешность, сбежал из дворца, как школьник с урока. Лицо Гурига совершенно не похоже на знаменитый профиль с короны, и всё равно Базилио то и дело узнаёт на нём знакомый прищур глаз, манеру улыбаться. Базилио с самого утра была как на иголках. Проснулась с рассветом, только чтобы успеть заплести волосы в мелкие косички с разноцветными бусинками на концах. Вывалила на пол в спальне все свои лоохи — какое же выбрать? Синее? Или вон то, изумрудное? Понравится ли Гуригу? Сумеет ли она станцевать простенькие столичные танцы, которым её несколько дней учил Нуминорих, если коленки так и норовят подогнуться от волнения? Они прогуливаются по улицам Ехо, позволяя тёплому весеннему ветру трепать полы лоохи и кидать им под ноги горсти лепестков с цветущих повсюду деревьев. С каждой улицы раздаётся музыка, весёлая и грустная, с песнями и без слов. Звуки скрипок, барабанов, труб и других, знакомых и незнакомых Базилио инструментов, осыпаются со всех сторон, как блёстки. На площади Побед Гурига Седьмого уже собралась приличная толпа, даром что едва перевалило за полдень. В это время года все стараются взять Дни свободы от забот и вволю натанцеваться. Пританцовывает, кажется, даже полиция, призванная следить за порядком. Да кому захочется порядок нарушать, когда вокруг так празднично, что счастье вот-вот польётся по улицам потоком, на зависть Хурону? — Потанцуем? — предлагает Гуриг, и Базилио, кажется, сейчас просто сядет прямо на мостовую от волнения. Но она собирает волю в кулак и кивает. Гуриг ведёт её за руку через толпу, и только от этого у Базилио так горят щёки, что, кажется, лицо скоро сравняется цветом с волосами. Звучат первые аккорды новой песни, незатейливой, но весёлой, от которой ноги у всех сами пускаются в пляс, и Гуриг ведёт её к краю круга, за которым толпа расступается, давая пространство танцующим. Танцевать нетрудно — главное, вовремя переступать ногами определённым образом, да не натолкнуться на танцующую рядом пару. Гуриг легко кружит Базилио, ведёт так, что та сама собой вспоминает свои движения, и вот они уже в самом центре, прыгают и кружатся вместе с остальными. Трактирщики и повара, посудомойки и шофёры, ткачи и швеи, гончары и кузнецы — Король танцует рядом со своим народом, с рыжей иллюзорной девчонкой, и нет в этом Мире ничего более правильного. * * * На площади перед замком Рулх тоже людно. Там представляют национальную музыку коллективы со всех концов Соединённого Королевства и дружественных стран. И потому с самого утра здесь уже собрались любители экзотики и просто любопытные столичные жители. Танцуют здесь меньше — потому что почти никто не знает, как танцевать под такую музыку, разве что гости Столицы и перебравшиеся сюда иностранцы. Помимо простого люда здесь вынужденно присутствуют послы, дипломаты и самые высокопоставленные чины Королевства. Чуть в стороне от основной толпы возвышается Великий Магистр Ордена Семелистника, сэр Шурф Лонли-Локли, рядом с ним что-то жуёт сэр Макс, а чуть поодаль Почтеннейший Начальник Малого Тайного Сыскного Войска сэр Джуффин Халли общается со своей давней подругой леди Сотофой Ханемер. Сотофа могла бы и не приходить, но решила всё же вывести погулять своих девочек. Музыка в очередной раз сменяется, и место заунывных напевов Пустых земель занимают первые, нестройные ещё аккорды развесёлой Кеттарийской джиги. Джуффин хитро улыбается и протягивает Сотофе руку, та поначалу смеётся, а потом соглашается, настолько неожиданно для всех, что сэр Макс едва не давится пирогом. И вот Почтеннейший Начальник вместе с главной женщиной Ордена Семилистника уже начинают незамысловатый, но зажигательный танец, да так, что все вокруг, сами не замечая, начинают приплясывать. И вот уже окружающим кажется, что среди других пар из Кеттари пляшет не Почтеннейший Начальник, а Кеттарийский Охотник, с широкой бандитской ухмылкой, и Старший Магистр Ордена Семилистника, такая ослепительно-красивая, что дух захватывает. Джуффин подхватывает партнёршу за талию, легко подкидывает вверх, а вот уже она сама едва не роняет его на камни мостовых и хохочет, заливисто и громко. Они носятся друг за другом в такт музыке, как две серебристые лисички, норовящие ухватить друг друга за хвост, кружатся, расходятся в сторону и снова сближаются, отстукивая ритм каблуками по камням мостовой. Всё больше и больше людей с интересом собираются вокруг них, хлопают в ладоши в такт. Даже Макс, кажется, забыл о недоеденном пироге, так и замер с открытым ртом, дивясь редкому зрелищу. Когда музыка заканчивается, Джуффину всё-таки удаётся подхватить подругу на руки, и они под аплодисменты и выкрики весело улыбаются друг другу, простой помощник шерифа Кеттари и соседская девчонка, которая, так уж и быть, согласилась пойти с ним сегодня на свидание. * * * Перед входом в Свет Саллари разложили зачарованный коврик, расшитый разномастными монетками и начищенными пластиночками. В Саллари, как рассказал Ди, танцующий сам выстукивает каблуками мелодию, какая ему нравится. Он ещё утром продемонстрировал всем, пришедшим завтракать, традиционный Саларский танец, звонкий и ритмичный, а потом они станцевали вместе с Иш, которая сегодня проснулась девочкой. Следом за ними и гости попробовали выстучать какую-нибудь затейливую мелодию каблуками своих сапог. Так Ди с Иш и танцевали, то вместе, то по очереди, веселя посетителей, наблюдающих за ними через открытую дверь, пока на обед не пришёл Малдо. Теперь уже Иш учит танцевать своего ухажёра, и это громко и весело. Сэр Кофа, тоже зашедший на обед, смотрит, смотрит, а потом шепчет что-то на ухо леди Лари, и та смеётся и отнекивается, машет на него руками, а после всё-таки соглашается. — Ну-ка, молодёжь, расступитесь, — отодвигает Кофа Малдо и Иш в сторону, и вдруг принимается выбивать такой быстрый ритм из звонкого коврика, так легко для своей-то комплекции, что все только дивятся. Лари путается в ногах, сбивает ритм, смеётся, вспоминает молодость, когда была ещё тоньше тростиночки и скакала по этому коврику, как коза сейю. И пусть у них получается неидеально, зато так душевно, что даже проходящие мимо останавливаются, чтобы похлопать танцующим. * * * Музыка настолько пропитала Ехо, что даже проступила на Тёмной стороне. Макс идёт по меняющейся, текучей земле, под растрескавшимся небом, и то тут, то там слышит звуки и напевы. Тёмная сторона едва не приплясывает вместе с ним, ветры кружат под ногами, тянут с собой. И Макс кружится вместе с ними, переступает ногами, как в яркой джиге, выбивая с каждым шагом разноцветные брызги, взмахивает руками, как в Туланской шанге, и от каждого движения ветры меняют цвет. Деревья вокруг изгибают стволы, шелестят ветвями, как в текучем йерри Куманского Халифата, и совершенно невозможно не станцевать вместе с ними, выгибаясь навстречу. Звуки музыки раздаются то тут, то там, рассыпаются цветными конфетти, яркими блёстками, текут звонкими ручейками по улицам, взлетают в воздух мыльными пузырями. Макс подпрыгивает, делает какие-то странные и смешные па, то ли знакомые, то ли нет, танцует со всей Тёмной стороной сразу, как умеет, на что хватило педагогического таланта Нумминориха, зато честно и от души. И когда искрящаяся волна танца достигает самого неба, кажется, что золотой свет из щелей начинает бить ярче, заливая крыши, дворы и улицы, весь Ехо целиком. И каждый, кто сейчас играет, поёт, танцует — чувствует, как свет касается и его тоже.