4. Хрупкое счастье.

      Загадка всепоглощающего чувства, перед которым бессильна сама смерть. Торжество любви над смертью, вот, что произошло в это утро. Они выстояли. Джон присел на скамейку. Из него шел необыкновенный свет, который исходит только от человека, который действительно счастлив. Солнце пригревало, его свет ещё больше подчеркивал лучистость сидящего на скамейке человека. Внезапно стало темно, чьи-то тёплые ладошки закрыли Джону глаза. Только хотел спросить кто это, как услышал знакомый голос, и снова стало светло. - Джонни, ты весь светишься, - улыбалась Алиса. – Значит,… с мамой всё хорошо? - Теперь всё просто замечательно, - он предпочел не пугать её, умолчав о том ужасе, который творился ночью. – Соня выкарабкается. А мы будем рядом, - встал. - Конечно, - прижалась к нему Алиса. - Мама очень обрадуется, увидев тебя. Она любит тебя. Джон… - Знаю, чувствую. Наша любовь победила в неравной схватке со смертью. Теперь мы не имеем права её потерять. Мы любим и обязательно будем счастливы. - Я счастлива Джон, за тебя и за маму, - поцеловала его в щеку. - Алиса, - прижал девушку к себе, – как Соне повезло с дочерью. - И с тобой, - отстранилась. – Ты самый лучший. Самый добрый, благородный, честный. Прости нас, пожалуйста. - Давно простил, - расплылся в улыбке Джон. – Настоящие чувства сыграть невозможно. - Спасибо, - прошептала. - Я пойду к маме. - Хорошо, я ещё посижу. Найди лечащего врача, он тебя проведет, - Алиса кивнул. - Завтра Соню переведут в обычную палату, тогда и с посещениями станет проще. - Какая прекрасная новость, - ещё раз улыбнувшись этому лучистому человеку, Алиса направилась в больницу.       Джон снова присел на скамейку продолжив вглядываться в небо и мечтать, мечтать о ней, той, что украла его сердце…       Алиса довольно быстро нашла врача и уже заходила в палату реанимации. На Соне было столько трубок, приборов. Испугалась, не ожидая увидеть подобное, но только на мгновение. Знала, верила, что мама сильная, справится. Джон снова рядом, а это большой козырь в борьбе за жизнь. Подошла к кровати. Соня была такая бледная, на лице ни кровиночки, сердце сжалось. - Мамочка, - надеялась, что она её слышит. - Ты сильная, я знаю. Ты всегда все выдерживала, выходила из любых ситуаций и сейчас выкарабкаешься. Джон снова рядом. Он простил, любит, - Алиса поглаживала руку Сони. – Джон сейчас сидит на скамейке во дворике больнице и светится, как начищенный пятак, - Алиса рассмеялась. - Он искрится от любви…, от счастья. Он провел с тобой всю ночь, был рядом, - Алиса погрустнела, переключившись. – А вот от Гены я такого не ожидала, он все-таки конченый психопат. Это ж надо так с головой не дружить. Он тебя угробить мог и даже глазом не моргнул, - негодовала. – Что же между вами произошло? Конечно, - закатила глаза, - он потом рыдал, целовал тебе руки. Кричал «не уходи»… Козел! И, заявить мы на него не можем, сами пострадаем. Он всё о нас знает…       Алиса продолжала говорить, но человек стоящий в дверях перестал слушать. Он услышал всё, что ему следовало знать. Так же тихо, как вошел, Джон вышел из палаты. Оказавшись в конце коридора, ударил кулаком в стену. Осознавал, Алиса во всем права, наказать по закону этого беспредельщика невозможно, можно лишь навредить Соне. «Гена-Гена. Что же ты творишь? Это нельзя так оставлять». Джон был русским по крови, хоть и с американским менталитетом. Противник мести не смог совладать со своими чувствами. Короче говоря, кровь вскипела и он поддался. Не лучший выход, но единственный…        Джон отправился в офис Фитнес-Клуба Геннадия. Как не странно, тот оказался на месте. Только состояние его оставляло желать лучшего. Пытаясь заглушить чувство вины, Гена безбожно пил со вчерашнего вечера, поэтому напоминал безликую тень. - Джонни, - рассмеялся, увидев нежданного гостя. – Зачем пришел? Расправиться хочешь? – ухмыльнулся, чуть пошатываясь, встал из-за стола. - Самонадеянно, я сильнее. Видал, - Гена начал демонстрировать свои бицепсы. – Что молчишь, хлюпик?       Выдержки Джону не занимать. Вспыльчивого Гену бесило такое положение вещей (Явился, молчит, не лезет в драку.) и он стал провоцировать оппонента. - Что смотришь? Обвиняешь? – с вызовом. - Да, я виноват. Сам знаю, - озлобленно. - Но ты тоже виноват в случившемся. Это из-за тебя, - обвинял. - Она была моей, пока ты не сунул свой американский нос туда, куда тебя не просили. - Заткнись! - Джон не выдержал. - Ищешь себе оправдания. Запомни, его нет. - Ой, боюсь-боюсь, - дурачился Гена. - Наш благородный Джонни разозлился, - подошел к Джону. – Бить будешь? – расслабленно.       Не ожидал такой прыти от Джона, тут же свалился на пол, держась за глаз. Синяк под глазом и кровоподтек на скуле. - Это не мои методы, - потирая костяшки пальцев, все еще сжатые в кулак, констатировал Джон. - Ничего другого не оставалось. Слабое искупление содеянного. Ты хоть понимаешь, - сорвался на крик, - Соня могла умереть, она чудом выкарабкалась.       Гена был настолько пьян, что слова не сразу доходили до его сознания. Очередная попытка подняться оказалась неудачной. - Даже у такого чурбана, как ты, есть совесть, - внезапно произнес Джон. – Вот твое искупление, она грызет беспощадно. А мне пора. Прощай Гена. Да, - вспомнил, - чтобы рядом с Соней я тебя больше не видел! Привет жене, - подытожил и вышел за дверь.       Джон был удовлетворен. Он себе и не представлял, как это хорошо - выпустить пар. Метод конечно странный, зато действенный. Гена сам себя наказал. А синяк - так, для общей картины павшего человека. В животе заурчало. Вспомнил, что не ел ничего со вчерашнего утра, только кофе. Прокручивал в голове план действий: заехать домой, взять кое-какие её вещи и снова ехать в больницу. Да, ещё нужно поесть, не хватало самому загнуться…