***
В своей комнате Венздей забавлялась, сидя в колыбели, пытаясь дотянуться ручонками до висящих над ней ножей. Спустя минут пять безрезультатных усилий послышалось обиженное: — Мама! Женщины, которые тем временем расположились на тахте у стены, синхронно обернулись. — О, доченька, — Мортиша «подплыла» к кроватке, подхватывая дочь на руки. Подняв дочку над головой, она покружилась вокруг оси несколько раз, отчего Вензди приглушенно засмеялась. — Моя девочка! — миссис Аддамс вернулась на прежнее место усаживая дочку на руках. Девчушка тут же нашла себе занятие в изучении обручального кольца, венчающего безымянный палец левой руки. — Дона бомбина! Уэнздей, Уэнздей, — Мирабель потянула девочке руку, усыпанную мелкой бижутерией и взяла ее за маленькую ручонку. Девочка лишь на мгновение взглянула на незнакомую ранее женщину и смешно поморщившись, вернулась к прежнему делу. — Пока что, ты ее ничем не заинтересовала, Мирабель. — Чудный ребенок! — заметила женщина устраиваясь в закрытую позу, — и так мило произносит «мама». — Пожалуй, она подражает отцу. В его интонациях она улавливала любовь и теперь научилась передавать её сама. — Мортиша, это… тяжело? — она кивком головы указала на обручальное кольцо. — Не тяжелее одиночества. На несколько минут в комнате воцарилось молчание. — Это потребность. Если одиночество тебя гнетет — найди своего человека, твоя потребность в браке преобладает, но если и супружество давит на тебя неподъемным грузом, оставайся одна, вы должны вместе делать друг друга несчастными, или счастливыми: у каждого свои причуды. — Мне кажется, тяжелее быть одной, — бросила Мирабель, а Мортиша заглянула в ее глаза. У девушки от этого пробежали мурашки по коже. — Ты поймёшь это, лишь найдя свою истинную страсть. Всю жизнь мне были чужды теплые проявления чувств. Я была холодна к этому миру и его жителям, и этот холод успокаивал мою душу. И лишь с одним человеком я впервые почувствовала жар. — И каково это? — Страшно. Это пламя так и норовит сжечь тебя изнутри. Я готова гореть вечность, только бы… Любовь коварна. Ты можешь биться в агонии, умирать в разлуке и возрождаться даже в минуты самой короткой встречи. С этим чувством ничто не сравнится. Любовь навсегда заберёт часть тебя, и вторая будет вечно страдать в потребности воссоединения. — Тебе к лицу траур Мортиша, — неожиданно добавила Мирабель нарочито утешающим тоном. — Благодарю. Тебе он тоже будет к лицу, черный отлично сочетается с черным, лишь бронзовая кожа может потеряться на общем фоне. — О нет, я не скорбеть приехала, Мортиша. Твои слова вселили в меня уверенность и теперь я заявляю, что выхожу замуж! — Прими мои поздравления, — Мортиша посадила дочь в колыбельку и приобняла девушку, коснувшись щекой к щеке. — Надеюсь, он достойный мужчина! Мирабель подпрыгнула и с лукавой улыбкой добавила: — А это ты мне расскажи. Я выхожу замуж за мистера Аддамса — за Гомеса. У Мортиши потемнело в глазах. — Наверное, произошла чудовищная ошибка. — Никаких ошибок. Я уверена в своем решении, моя душа и тело требуют, просто жаждут тепла. — Но… — Да, я немного старше и опыта у меня больше, но нет преград истинной любви. — Мирабель… — Гомес обязательно меня полюбит, я уверена. — Мирабель… нельзя полюбить на заказ. — Я уверена, что он полюбит меня, — девушка улыбнулась и покружилась в стиле лучших романтических мелодрам, — ведь я его уже почти люблю! — Дело не в том, Мирабель. — А все остальное не важно, Мортиша. Это уже скреплено семейным обычаем. Ах, сейчас же пойду напишу отцу. Он будет счастлив! Комната опустела и Мортиша прислонилась спиной к стене, медленно сползая вниз. Почему-то именно сейчас в голове отчётливо звучал вопрос матери: " Ты точно хочешь выйти замуж за Гомеса? Вы ведь знакомы всего два дня.» Мортиша громко вздохнула и прижала руку к груди, там, где сердце степенно отбивало свои ритмы. А оно, несколько минут назад пылающее в огне страсти, медленно покрывалось коркой холодного безразличия. — Вещь! Ручка вынырнула из-за угла, переминаясь с пальца на палец. Миссис Аддамс, слегка приподняла уголки губ и с лёгким укором заметила: — Подслушивать, это замечательно, только прятаться при этом нужно лучше! Вещь подпрыгнула, соединяя в кольцо большой и указательный палец. — Оставайся с Вензди, — с этими словами миссис Аддамс покинула детскую. Гомес сражался с тенью, как заметил, что на стене рядом с его собственной появилась другая. — Тиш! Не хотел мешать вашим беседам, — начал мужчина, слегка оправдываясь. Гомес повернулся и заглянул в глаза супруги. Он отчётливо видел в них смятение, и почему-то сегодня оно вызывало щемящую боль в его груди. — Тиш? — Очаровательная сестра нашлась у тебя, — произнесла миссис Аддамс совсем тихо. — Какой была она, такой и осталась. Не изменилась от слова абсолютно. Женщина будто не слышала слов, произнесенные супругом. Гомес подошёл вплотную к жене, закидывая в дальний угол рапиру. Мужчина обхватил ладонями талию супруги, и на мгновение её тело напряглось, вытянулось, будто туго натянутая струна на грифе старой мандолины. — Cara mia? — недоуменно начал мужчина. — Гомес, — Мортиша заглянула супругу в глаза, моментально пробивая неосязаемые двери ведущие в душу, — ты знал, что Марибель приехала к нам свадьбу праздновать? — Нет, чью? — Свою. — О, чудно, давно пора! Да пошлют все высшие и низшие силы терпения ее избраннику. Теперь была очередь Мортиши смотреть на мужа с недоумением. — Терпения? — Марибель девушка милая, но характер у нее более чем скверный. Рад за этого счастливца — с ней он будет несчастным. Не завидую ему. — Правильно не стоит. — женщина провела рукой по лицу Гомеса, пальцами прорисовывать любимые черты, — Знаешь, кто жених? — Кто же? — Гомес перехватил женскую кисть, и начал покрывать поцелуями тонкие пальчики. — Ты. Гомес замер. Слова жены сильнейшим разрядом тока прошёлся по телу мужчины, казалось, даже кровь свернулась в сосудах, а лицо его побелело. — Да, любимый, Гомес, это чистая правда, — щебетала впорхнувшая в комнату Марибель. В голове миссис Аддамс пронеслась мысль, что она под дверью выжидала момент для наиболее эффектного появления. — Марибель, — мужчина прочистил горло, — произошла ужасная ошибка. — Нет, нет, нет! — замахала руками девушка, — Никаких ошибок быть не может. Марибель возвела руки в потолку и продолжила: — О, Бонна Мадонна, я так долго ждала этого дня! — Марибель, напомни тот день, когда я сделал тебе предложение. Его просто не было! — Был! Ты разве не помнишь? — она заговорщики улыбнулась, — Звёздная ночь и сгущающиеся тучи на горизонте, крыша дома и мы с тобой на ее краю, и звон рапир и щёлканье пистолей. Такого не могло случиться. Разве что… — Марибель, я не был в Испании почти пятнадцать лет! А тогда мы были детьми. Гомес припоминал подобное, именно в тот день его дед и отец Марибель окончательно сложили пистоли и зарыли топор вражды. Но чтобы он делал предложение? — А это не важно! — Как не важно? — Хочешь сказать, ты не человек своего слова? Каждый уважающий себя дон обязан держать данное им слово до конца жизни. — Марибель, при всех нюансах, я не могу жениться на тебе. Видишь ли, я уже женат, — мужчина поднял левую руку, на безымянном пальце которой блеснул золотой ободок. Буквально сегодня, девушка уже видела такой же. — На ком же ты женат? — с подозрением спросила она. — Я женат на Мортише, — он поднял руку жены, на которой красовалось такое же кольцо. — Так она не твоя сестра, — прошипела девушка. Кровь прилипла к лицу, отчего смуглая кожа приобрела бардовый оттенок, а ноздри ее раздувались, словно у разъяренного быка. — Ваш брак ничего не значит! — Марибель, мы любим друг друга, — начала миссис Аддамс. — А любовь ваша ничего не весит. Кровный договор в силе! — Какой договор? — Который заключили мистер Аддамс с моим отцом. Той же ночью: в полночь, под хлестающим дождем и ревущими ветром, они испили огненной воды смешанной с кровью, земля и молния скрепили их договор и благословили наш союз. — Они просто подрались и напились под дождем. — А это не важно, стихии природы были? Были. Кровь была? Была. Договор звучал? — Да, что-то вроде: «может, дети и правда поженятся, когда подрастут?». Прости, ты опоздала больше, чем на год. У меня есть жена, которую я люблю больше жизни, у меня есть дочь. — Это не смягчает положения, дочь не сын, не является наследником. Так что готовься к свадьбе, дорогой, а иначе ты знаешь, что будет. Марибель покинула кабинет, Гомес с размаху ударил по журнальному столику, отчего тот треснул и распластался по полу крупными осколками. — Гомес. Мужчина в мгновение ока снова оказался подле супруги как раз в тот момент, чтобы она упала прямо в объятия мужа.___1___
29 сентября 2019 г. в 19:08
Примечания:
По мотивам отдельных эпизодов сериала "Семейка Аддамс" 1964 и "Новая семейка Аддамс", созданных по комиксам Чарльза Адамса, представляю Вам пилотную главу новой работы.
Любое написанное в комментариях или в личных сообщениях мнение прочту, учту и буду бесконечно благодарна!
Приятного чтения,
Лэрэлинка.
Ее приезд прогремел громом среди ясного неба. Не той яркой вспышкой, которая зажигает чистый восторг в глазах годовалой дочери, а смертоносной стрелой бушующей своим великолепием стихии.
Фернандо Рамос являлся старым другом дедушки Аддамса, разумеется, не на столько старым, чтобы за свыше десятка лет, на протяжении которых Гомес ни разу не побывал в Испании, занять почетное место среди усопших родственников.
Пять лет достаточно сознательный возраст, чтобы Гомес мог запомнить те ожесточенные споры и побоища, предшествующие не менее шумным гуляниям. Все же, дедушка умеет находить себе друзей.
Потому, когда порог фамильного особняка переступила молодая особа и представилась, откинув рукой иссиня-черные волосы за спину плавным, тягучим движением для пущего эффекта, воспоминания накрыли Гомеса, словно цунами — беззащитные берега островков, раскиданных по широким океанским просторам. И сейчас, стоя в холле мужчина пребывал в крайнем эмоциональном возбуждении, раскрывая объятия сестре, не по крови, но по духу.
— Дон Гомес, я счастлива, что смогла найти тебя в этой глуши, — говорила она, пока губы цвета дымчатой розы горячо целовали воздух у мужских щёк.
— Гомес? — молодая миссис Аддамс с холодным любопытством наблюдала за открывшейся перед ней сценой, остановившись на предпоследней ступеньке широкой лестницы.
— Тиш! — мужчина одним прыжком преодолел разделяющее их с супругой расстояние и галантно подал руку, — это моя ermena! Сестра.
Мистер Аддамс беспорядочно переводил взгляд от одного женского лица на другое. Буквально подтащив жену к испанке он продолжил:
— Тиш, разреши представить тебе Марибель, Марибель Рамос! Марибель — Мортиша Аддамс.
На мгновение взгляды, холодный в своей вежливости, и раззадоренный горячим испанским нравом, встретились, прежде, чем женщины обменялись сдержанными улыбками.
— Ужасно рады Вашему приезду, Донна Марибелла.
— Аналогично, мисс Аддамс!
— Благодарю, я миссис, — поправила Мортиша, — что ж, пройдемте в гостиную, а я пока скажу Ларчу приготовить Вам гостевую. Явно, Вы не на чай явились в столь поздний час.
За обеденным столом разговоры не умолкали ни на мгновение. Смех лился звонким потоком из уст друзей детства и его же с лёгкостью подхватывали остальные члены семьи.
— Гомес, — начала Эудора, утирая слёзы, появившиеся на глазах точно в тот момент, когда небольшая кость так некстати стала поперек горла, ведь миссис Аддамс терпеть не могла наслаждаться удушьем и разговором одновременно, — может ты напомнишь нам с Мортишей, где же вы все-таки познакомились?
— О, сеньор Гомес проводил со мной те долгие вечера, когда сеньор Аддамс и мой любимый папа встречались на одной Корриде и не могли присвоить смерть быка своему имени.
— Марибель, у дедушки таких моментов было столько, что и не сосчитать, половина Испании передралась с ним за первенство, — мужчина подкинул в воздухе нож и, поймав, нацелил его на стоящий справа от себя графин, изображая пистоль, — а те, кто все-таки предпочел выжить становились его лучшими друзьями за бутылкой чистого спирта с перцем!
— Полагаю, таких единицы? — мило поинтересовалась девушка. — О, это мясо восхитительно горькое, миссис Аддамс.
Эудора кивнула:
— Главное, добавить огоньку, — она подмигнула, сжимая очередную кость зубами, — а вообще я не имею понятия кого он пил, с кем он бил, — на секунду она задумалась, — или наоборот. Впрочем, не важно. Мы с мужем не следили за тем, где он шатается. Спроси у Гомеса, он вечно таскал его за собой.
— Что я могу сказать? Стрелок из дедушки был так себе.
— И это ещё мягко сказано!
— Потому как только конфликт доходил до перестрелки — его сглаживали в ближайшем баре.
Мортиша, которая все это время молча сидела по правую руку от мужа, медленно поднялась, вызывая недоумение на лицах других.
— Спасибо, мама, все было, как всегда, ужасно.
— Тиш?
— Пойду к Вензди.
Мужчина слегка улыбнулся и, оставив невесомый поцелуй на женской кисти, кивнул.
— Дочь, — с гордостью пояснил Гомес.
— О, какая прелесть!
— Марибель, желаешь составить компанию Мортише? — спросила Эудора, не отвлекаясь от поглощения спаленного яка.
— Да, с удовольствием!