Ты нарушил клятву

      «С этой минуты, с этого дня       Я никогда не пойду против тебя!» — два голоса — его собственный и друга — раздавались эхом в голове. Два голоса произносили слова клятвы на крови — той клятвы, что до сих пор их связывает алой нитью, до сих пор не позволяет им пойти друг против друга.       До сих пор терзает и напоминает о прошлом, которому бы... гореть синим пламенем! Полыхать так же ярко и прекрасно, как кладбище Пер-Лашез.       Жаль, конечно, что он не видел этого, хотя… если учитывать, что пожар-таки был предотвращён и никто не пострадал, то отчасти это можно считать проигрышем?       Пожалуй, нет, ведь всё-таки ему удалось осуществить задуманное. Получить Криденса. Живое оружие, которое он направит против своего бывшего друга — лучшего когда-то друга — но теперь врага. Самого опасного своего противника.       Альбуса. Дамблдора.       Мужчина стоял у окна в своей крепости Нурменгард и смотрел сквозь изящно-узорчатое стекло на заснеженные горы, от которых так и чувствовался зимний мороз, болезненный холод, попадающий в горячую кровь и пронзающий насквозь всё тело. Но холода он не чувствовал, не ощущал, он лишь улыбался ему и, с широкой улыбкой на худощавом, но изящном лице, приглашал к себе.       В голове то и дело проносились эти треклятые слова давней клятвы — кровавой клятвы, призванной для того, чтобы когда-то лучшие друзья не пошли друг против друга. Однако времена изменились.       Блондин усмехнулся, и его губы изогнулись в лисьей, зловеще-отталкивающей (и в то же время притягивающей) улыбке.       Всё изменилось, Дамблдор. Кардинально поменялось. Друзья больше не друзья. Друзья теперь враги. Самые опаснейшие враги в этой эпохе. И я уверен, что смогу тебя одолеть — ведь план уже идёт так, как мне выгодно.       Уже приближает меня к победе…       Грин-де-Вальд приложил руку к холодному стеклу и закрыл глаза.       Перед глазами вновь был он и Альбус, держащие скреплённые вместе порезанные руки, а в голове постепенно затихали их голоса, произносящие уже ничего не значащие и пустые слова.       Слова уже почти нарушенной клятвы.       Нарушенной Альбусом по воле Геллерта.       Открыв разные глаза, мужчина отдёрнул руку. Посмотрев на неё холодным, ничего не выражающим взором, тихо произнёс:       — Как же я рад, Дамблдор, что когда мы вновь с тобой встретимся лицом к лицу, чтобы сразиться в последний раз, я смогу сказать тебе всего три слова: «Ты нарушил клятву».       Улыбка стала шире, неприятнее, зловещее, а глаза полыхали огнём — тем самым синим огнём, что уничтожал всё живое…