Если ты хочешь, чтобы мертвая душа перестал тебя преследовать, закопай вещь, которая принадлежала и была ему дорога.
Небольшой ветерок колыхал ветви деревьев, срывая золотые листья и неся их дальше. Слегка желтая трава неприятно колола босые ступни человека, который захотел вспомнить былые времена, где еще нет того самого злополучного долга, из-за которого он женился на старухе, которая почему-то несмотря на их разницу в возрасте любила, только вот любила ли сейчас. Из-за его, как выражаются люди, природной доброте души и обаянию, многие сразу влюбляются в него, только это обычно длится недолго, может, месяц, полгода, какая разница? Может быть это потому, что он утратил тягу к жизни, азарт, с которым он обычно брался за новые дела, испарился. А какой может быть азарт, когда ты убил человека собственноручно, сначала клялся в любви, а потом… потом просто сказал о помолвке какой-то старухи и его, и сразу вытолкнул за дверь. Лиза погибла три месяца назад, три месяца долгого лета, промчались быстро мимолетно только те самые ландыши оставались гнить на его подоконнике, он аккуратно положил в книгу еще в июне цветы, благодаря которым они встретились. Темно-серые брюки едва касались воды, прибывающей все снова и снова, волны были небольшие, они и создавались только благодаря ветру, Эраст сидел на холодной земле, неужели и Лиза теперь такая? Холодная, бледная с почти серыми глазами, хотя они были у нее голубые, а изящные губы застыли в улыбки, или наоборот, выражают безмерный холод ее поникшей и разбитой души? Все ее чудесная простая красота исчезла, будто ее никогда не было, и больше не будет… Яркий круг солнца заходил за горизонт, скрываясь за многочисленными деревьями такими темными, как ночь… и смерть.***
< В богатом особняке, расположенном на одной из красивейших улиц Москвы, спали двое супругов на большой, застеленной холодным европейским шелком, кровати. Молодой человек, муж чуть ли самой богатой женщины в городе, не спал. Опустевшие карие глаза уперлись в стену из красного дерева, он не мог спать. Мысли о Лизе не спешили покидать его. Лиза – девушка, которую он любил, казалось, он нашел ту, что искал давно, питал к ней самые теплые чувства, и девушка, которую он бросил ради своего благополучия. Перед глазами вновь возник образ красивой девушки. Лиза кружилась среди летнего зеленого поля между различными цветами, которые усыпали разноцветными пятнашками сочное зеленое поле. Черные волосы, аккуратно заплетенные в тугую косу, спокойно лежали на спине. Голубое платье крестьянки, которое девушка соткала и сшила сама, украшая различными узорами и маленькими рисунками, поднималась, и опускалась в зависимости от легких движений брюнетки. Девушка обернулась в его сторону и протянула белую маленькую ручку, украшенную мозолями от долгой работы, она вот-вот коснется его. Блеснув голубыми глазами, Лиза рассмеялась, словно колокольчики звенят, но все так же протягивала ему руку. Тряхнув головой, Эраст коснулся босыми ногами холодного дубового пола, уперся в ноги острыми локтями, холодные пальцы коснулись его лба и немного висков. Все еще холодные пальцы стали медленно протирать глаза, касаясь век, чтобы хоть как-то убрать образ Лизы. Сколько он уже не спит из-за бессонницы? Может три дня? Да, если не считать, что до этого он видел во снах Лизу, тоже живой и радостной. А сейчас она лежит в сырой и холодной земле с закрытыми глазами и слегка красными губами, уже не улыбается. Желтоватое тело так же медленно гниет в деревянном гробу. Где-то над озером, где они любили проводить время, стонет неспокойный дух Лизы, ведь, как правило, самоубийцы скитаются по земле и что-то или кого-то ищут. Вздохнув полной грудью уже холодным воздухом, мужчина встает и подходит к сероватому окну с темно-коричневыми рамами, смотрит в окно. На улице ветер колыхал голые ветки деревьев, завывая, подобно одинокому духу, который вынужден скитаться по земле. Холодную землю с желтой прогнившей травой покрывали желтые и красные с разными оттенками листья. Каменная крошка, которая вела из дома к калитке через осенний сад, расположилась по середине. Подув на окно, после чего там остался запотевший след, Эраст коснулся холодной рукой еще более холодное окно, выводя на нем странные изящные узоры. Какой-то странный старик на очередном балу в этом доме говорил, глядя своими пустыми мудрыми старческими глазами в его пустые карие глаза, что вихри ветра это и есть духи, которые летают по земле и ищут свое потерянное место. А его завывания это слова или песня, как выразился старик, разодетый в странные вещи не по моде, песни, которыми они зовут или песня для пустоты, потому что они совсем отчаялись найти спокойствие, слишком долго они бродили и устали, почесывая подбородок, говорил старик. Проникший в комнату ветер через окно задел его волосы и пробрался дальше вглубь комнаты. Эраст поежился от холода, все больше закутываясь в халат, чтобы хоть как-то согреться. За спиной так же поморщилась от холода и рвано выдохнула, заставляя его еще раз вздрогнуть. Повернувшись к жене, он начал разглядывать ее. Морщинистое лицо без привычного макияжа выглядело спокойным, а сероватые губы еле шевелились во сне. Упав на кровать и заворачиваясь посильней в одеяло, он снова лег спать и надеялся, что уснёт спокойно. Холодное одеяло блестело в свете луны, что неожиданно вышла из-за облаков. Снова завыл ветер протяжно и, принося еще больше холод Эрасту, его жене было не холодно, и она спокойно спала. Повернувшись к ней, он уперся взглядом в спину, укрытую одеялом. Ветер подобрал ее волосы, повертел в своих руках и опустил, влетая в лицо. Эраст снова поморщился, потянуло могильным холодом. Его жена, снова вдохнув, странно заворочалась в кровати и повернулась к нему заспанным лицом. Блаженно закрыв глаза, а то кажется ему всякое, он подобрал под себя руки, стараясь согреться. –Эра-аст, милы-ый, я по тебе соскучилась, – произнес кто-то, протянув, словно на скрипке, голосом не похожим на голос его супруги. Этот голос был женский, даже голос девушки, который бросал и холод и в жар одновременно. Широко распахнув глаза, Эраст соскочил с кровати в поиске хозяйки этого голоса. На кровати смотрела серо-синими глазами без зрачков в никуда его жена, глаза, словно огоньки, освещали небольшую часть комнаты, как демон. Издав нечленораздельный звук, Эраст четерехнулся и зажал рот рукой, чтобы не выпустить звук наружу. Протерев глаза, Эраст на всякий случай перекрестился и улегся спать, отвернувшись от жены.***
Сунув руки в карманы новых брюк, Эраст проходил по коридорам своего дома, чтобы отдохнуть от шумного бала с пестрыми режущими глаза пятнами. Бал начался еще в восемь часов вечера, когда богатые гости, одетые в черные и коричневый шубы тянулись к ним, смеясь и о чем-то бурно спорящие. Дамы в прекрасных новогодних платьях под руку с их кавалерами, также одетые в расшитые все возможными узорами кафтаны и стучащие черными ботинками по деревянному блестящему полу, медленно тянулись к ним в дом, казалось, чуть ли не со всей Москвы. Его жена, знатная любительница балов, решила устроить у себя в доме торжество на елку. Единственное, что радовало глаз, то это мохнатая красавица. Слуги постарались на славу, когда выбирали ее и украшали звенящими от единого движения колокольчиками, блестящими шарами. В доме приятно пахло свежим, будто только из леса, хвойным деревом. Снизу донеслось пиликанье на скрипке и игра фортепиано, которое переросло в быстрый и озорной вальс, заманивший всех танцевать под него, наслаждаясь компанией друг друга. Коридор, украшенный фамильными портретами, сверкал от чистоты, хотя явно он первый ступил на сверкающий пол. Черный кафтан, украшенный золотой и серебряной вышивкой, с кружевными рукавами и воротником, неприятно шуршал и давил на тело. Камзолом* сшитый в тон кафтану давил на грудь и талию, в прочем, как и шейный платок на шею. Цоканье каблуков по полу прекратилось, когда Эраст уловил знакомые нотки в картине. Повернувшись на девяносто градусов, он принялся разглядывать картину, осторожно поднимая голову, чтобы белоснежный парик, усыпанный пудрой, не упал на пол. На него глядела своими добрыми голубыми глазами девушка, одетая в голубое роскошное платье. Черные волосы, похожие на смолу, опускались на плечи волнами. Знакомые черты лица заставили его отвернуться. Переборов свою внутреннюю совесть, которая должна была давно иссохнуть и исчезнуть навсегда, он снова посмотрел на картину. На холсте, украшенной позолоченной рамкой, сидела та же самая девушка, но только это была далеко не живая девушка. Недавно приложенные волосы стали, словно лохмотья, свисавшие с плеч, они утратили объем и блеск. На желтоватой кожи отсутствовали кусочки мяса и кожи, показывающие все изящество небольшие участки белой кости и бледно-красной плоти. Голубое роскошное платье стало потрепанным и прохудилось, обхватывая фигуру девушки полностью, рукава-фонарики исчезли совсем, будто их кто-то оторвал зубами. Мягкая улыбка так и не исчезла, девушка улыбалась своими иссохшими губами. Серые глаза совершенно без зрачков мутно смотрели прямо в его серую с темными прожилками душу. Карие глаза, завороженные ужасом, все еще больше смотрели на картину, пока магнетизм голубых глаз чуть не высосал в буквальном смысле шаткую душу. Тело восприняло это, как угрозу, и не подчиняясь, никому, кроме инстинкту самосохранения, и оттолкнулась ногами в противоположную сторону, но ему помешала стена. Стена, обжигая ледяным дыханием, выступила самой длинной и нескончаемой стеной для Эраста. Он, пытаясь отползти еще дальше, безуспешно шаркал ногами по полу и карабкался у низа стены, царапая ногтями краску. Желтоватая рука казалось, приближается к нему, словно хотела дотянуться до жертвы, испуганный мужчина уже видел тонкие исхудавшие пальцы с тонкими нитями вен и пожелтевшими ногтями, которые вот-вот отваляются. Его спас чужой голос, который доносился около лестницы, совсем рядом. Эраст, хватая ртом, как рыба, воздух, медленно вставал с помощью дрожащих от страха рук на ватных ногах. В паре метров от него уже шел с привычной ему быстротой один из приглашенных людей. Помутневшиеся взгляд лишь различил темно-зеленый пиджак и сероватые брюки. Маячившиеся лицо, как оказалось, было лицо его друга, с которым он познакомился год назад, перед знакомством с Лизой, ныне покойной. Его потные быстрые руки сразу его встряхнули, приводя в сознание. Он подхватил его под руку, завлекая в главный зал при этом о чем-то щебеча и громко смеясь, ведь никого поблизости нет, а значит можно и расслабиться. Эраст повернул голову в сторону удаляющийся картины, девушка улыбнулась, словно на прощание, и сверкнула мертвыми серыми глазами. В животе появилось холодное, леденящее чувство страха.***
Набухшие почки, словно бусинки, усыпали деревья. Весенний воздух, окутавший все пространство, проникал в самые сердца людей, заставляя всех делать необдуманные поступки ради любви. Эраст недовольный положением дел лишь хмыкал, когда окружающие его люди были готовы хоть в пропасть упасть ради какой-то девушки или парня. Он был точно таким же на пару с Лизой. А он, такой подлец, бросил ее ради благополучия и женился на богатой незнакомой женщине, которая, кажется, тоже попала под стрелу купидона, и ее жертвой стал он. Прекрасная мертвая девушка, словно его вечный проводник, сопровождала его везде. И он нередко просыпался в холодном поту, жадно хватая воздух. Девушка с пустыми глазами все время улыбалась и дарила ему цветы, ландыши, такие молодые, чистые и нежные, невзирая на мертвую плоть, которая отваливалась с кровяными подтеками, она выглядела милой. Перебирая в пальцах зеленую, еще не выросшую траву, Эраст сидел на берегу того самого озера, где они с Лизой проводили в тенях деревьев вечера, наслаждаясь закатом. Он взглянул на воду, которая, подгоняемая легким ветерком, тянулась к песку, омывая берега. Карие светлые глаза устремились далеко в середину озера, положив голову на поджатые к себе колени. Он помнит, как это было вчера… Легкий ветерок трепал растрепавшуюся косу, челку, которая так и лезла в глаза, Лиза, словно прекрасная и чистая нимфа, сжала кулачки, словно пыталась усмирить смущение, когда закатное солнце окрасило и без того красные щеки, сделав ее прекраснее. Он подал ей руку, а сердце запрыгало в груди, как бешеное, готовое вырваться, когда маленькая мозолистая ручка дотронулась его руки. Лодка покачнулась, едва они сели рядом, словно хотела, чтобы они были вместе и коснулись друг друга. Деревянная лодка тихо несла их по озеру, кристально чистая вода плескалась, ударяясь об борт лодки. Темные заросли закрывали от чужих глаз, впуская лишь солнце. Удивительно, что мертвая девушка не чудится здесь. Она преследовала его везде, прячась в невинных изгибах статуй, картин и даже мебели. Легкие контуры девушки с желтоватой кожей окружали его везде, он никогда не оставался наедине, когда за нм по пятам следовала таинственная девушка. Он уже изучил каждую царапинку, каждую складку кожи на мертвой коже, и лишь пустые глазницы хватали его за живое, и он, лишь увидев небольшую часть, сразу пытался от них убежать, скрыться от внимательного и безучастного взгляда, пронзающий его насквозь мертво холодным ветром страха. Серо-синие глаз следили за ним повсюду, казалось, что все неживые вещи пристально смотрят на него, исследуют, словно горстка ученых, которые в огонь бросятся ради своей науки, от нее никуда не деться. Волны, словно пытались добраться до него, коснуться кончиков ботинок, прибывали вновь и вновь. Голые ветки совершенно не укрывали Эраста от назойливого солнца, лучики мартовского солнца упорно пытались согреть его макушку и часть лица. Задумчивый карий взгляд направлен далеко за границы этого живописного места, словно он не здесь, непонятно где, но не здесь. Это озеро и прилегающий к нему лесок стал своеобразным островком, где нет шумных и надоедливых балов, где только и говорят о моде и обсуждают ничем не подтвержденные слухи, озабоченно работая веерами, нет страшного призрака и пугающих глаз, наблюдающих за тобой. Казалось, он давно должен был привыкнуть к этому, привыкнуть к глазам и мертвой девушки, но он не привык. Ему хочется закричать на весь лес, да хоть на всю Москву, излить душу через яростный крик, а вместо этого он сидит здесь с пустой душой и глазами пялиться куда-то, сам не зная куда. Этот призрак медленно через трубочку выпил из него все желание жить, опустошая жизненные силы, как бутылку, наполненную дорогим темно-красным вином, вкушая медленно вкус и растягивая. Рядом послышались чьи-то легкие и быстрые шаги, нежная плоть касалась мокрого песка, оставляя следы, которые исчезали благодаря чистым голубым волнам. Стройные ноги, покрытые украшением из маленьких кровоточащих ран, словно звезды они выделялись на бледной мертвой коже. Подол сухого с небольшими торчащими ниточками, красно-алого платья, развевался на ветру, выделяя стройную фигуру на фоне голых деревьев. Желтоватые руки дрожали, словно ветки на ветру, они шли вдоль тела впредь до середины бедра. Грязные ногти некрасиво переливались на свету грязью под ними. Тугая коса почти расплелась, теперь она развивалась на ветру, блестя ало-красной лентой в них. Черные волосы с легкой сединой кружились, запутываясь, около лица девушки еще более оттеняя его. Стройные босые ступни остановились примерно в полуметре от Эраста. На песке красными кровяными пятнами расплывалась холодная кровь, израненные ноги, словно они прошлись по острому разбитому песку, держались крепко, не давая даже намека на адскую боль. –Эраст, – полушепотом произнесла девушка, зацепляя ногтем указательного пальца подбородок мужчины, – это я… –Лиза?– с немым ужасом произнес он не в силе пошевелиться, когда рука девушки описала дугу по подбородку, скулам, вернулась снова в низ, закончив изучение прикосновением ногтя мягких обветренных губ. –Да, это я. Как же давно, я тебя не видела, не ощущала твоего дыхание рядом, тепло твоих легких прикосновений, – девушка перешла на нормальный тон, начала пальцами изучать шею, выступы глотки и прощупывая каждый позвонок отдельно, – жгучей адской боли твоего предательства!– девушка зацепилась ногтями за хрупкую шею, сминая, словно тряпичную куклу, ощущая как дрожит тело под ее холодной ледяной рукой. –От-тпусти, – лишь прохрипел Эраст, – м-молю, – закатывая глаза за веки от страха и боли. –Ах, ты молишь? Думаешь, когда ты предал меня, судьба пожалела меня. Я была настолько предана, предана до последнего воздыхания тебе, а ты … предал меня, – девушка успокоившись, легким движением руку отпустила шею. Упав на колени, Эраст жадно хватал воздух, приятной свежестью доводя голову до пьяного состояния. –Думаю, ты прав, – ответив на свой собственный вопрос, – я все еще люблю тебя, люблю настолько, что не могу даже отомстить, за то что ты со мной сделала, – девушка яростно закричала, хрипя. Девушка, наполненная отчаянием, закрыла лицо руками и упала на золотистый песок коленями вниз. –П-прости, Эраст. Я не хотела. Меня обуяла ярость, я не могу смириться со своей смертью, смертью без тебя. Мне очень одиноко, – посмотрев на него чистыми голубыми глазами, ответила девушка, – со дня со своей смертью слежу за тобой. Пошли со мной. Все будет, как прежде? – мило улыбнувшись труп протянула ему руку. Эраст посмотрел на свою гостью, это была девушка с голубыми зрачками без глаз с поеденной кожей. Слегка поседевшие волосы кружились вокруг прекрасного лица. Он протянул руку девушке. По левой руке разнесся леденящий душу мороз, пробирающий до костей. Отдернув руку от холода, шатен посмотрел на руку. На его руке слегка чернея отвалился ноготь у среднего пальца, на других же пальцах, паутинка черного дыма начала вырисоваться, забавно переплетаясь. Лиза изумленно рассматривала свою правую руку. Кончики пальцев приобрели цвет прежней кожи с легким загаром, ноготь среднего пальца стал чистым и ухоженным. По ее телу разлилось тепло, которое она давно не чувствовала. На ее лице застыла довольная улыбка, в то время, как у Эраста гримаса ужаса. –Мы скоро встретимся, – исчезая, словно дым, постепенно, – обязательно. Жди меня через месяц. Эраст почувствовал жгучую боль, после которой, разлился пугающий холод по всему телу. А в легкие пробилась тупая боль, словно пытались выбить из него весь воздух.***
Каждый день, угасая, Эраст переносил ту боль которую когда-то почувствовала Лиза, правда, не растягивая и постепенно, а резким ударом, холодной водой, которая с каждым вдохом пробиралась все ближе до легких. Через неделю, почерневшая левая рука уже не чувствовалось, словно е никогда не было. Через две недели четверть тела, почернела, уплотняя путину черных дымчатых ниточек. Он залег в постель. Через три недели, к нему слетались все врачи Москвы, разводя руки в непонимании причины данной ситуации.Месяц прошел, время вышло.
Вкладывая последние силы Эраст медленно ел предложенный ему суп. Одна из слуг, он уже не помнил ее имя из-за озноба и лихорадки, терпеливо кормила его с ложки, дуя, чтобы он не обжегся. –Б-больше… нет… смысла… – еле выговорил Эраст –Что? О чем вы говорите? Последний выдох, протяжный, словно специально растягиваемый, вырвался из глотки рта, покружив в помещение легким пушистым дымом. Эраст умер. Встретился с Лизой, наконец они счастливы! «Могила Эраста находиться около с его возлюбленной, Лизой. Так захотела его грешная душа, предупредив об этом свою семью. Что же трагичная история с счастливым концом» – Argentum_Anima «Эраст был до конца своей жизни несчастлив. Узнав о судьбе Лизиной, он не мог утешиться и почитал своей себя убийцею. Я познакомился с ним за год до его смерти. Он сам рассказал мне сию историю и привел к Лизиной могилке. – Теперь, может быть, они помирились!»- Н. Карамзин