Падишах и Анна

Давно Повелитель не спал так крепко. Ему снился самый сладостный сон, какой только можно было себе представить. Его Голубка была с ним, в его постели… Махмуд рывком вскочил на кровати. Это не было сном! Вот только Голубки рядом тоже не было — уже успела упорхнуть из его покоев. Как ей это удалось? Ведь он уснул, держа ее в своих объятьях. Как он мог не заметить ее ухода? Остатки сна мгновенно слетели с его век. Очень безответственно было поверить в то, что Анна после всего случившегося между ними вдруг перестанет убегать. Через гарем наш султан мчался, никого и ничего не видя перед собой. Переполошенные женщины только-только начали просыпаться, как их оглушил окрик евнуха. Некоторые даже не успели принять должной смиренной позы, чтобы встретить Повелителя. На их счастье (или несчастье) он даже не заметил их присутствия. Как и предполагал, беглянку Махмуд нашел в ее комнате. Раскрытый чемодан на кровати, где уже лежало несколько платьев, был первым, что бросилось ему в глаза. Сама же Анна стояла у рояля и грустно перебирала клавиши. - Анна, что случилось? - удивленно приподнял он одну бровь. - Повелитель, - она вспыхнула и сделала дежурный книксен, быстро смахивая предательские слезы. - Вчера… Я не должна была… - Ты хочешь сказать: мы не должны были? - приблизился к ней Махмуд, перебивая сбивчивую покаянную речь и уже привычно нарушая ее личное пространство. - Ладно. Мы не должны были, - ее голос был еле слышен, как всегда, когда она смущалась от близости Махмуда. - Тебе было плохо этой ночью? - с заметным волнением в голосе спросил он. - Это неправильно, - судорожно вздохнула девушка, не умевшая еще вести разговоры об интимной стороне отношений между мужчиной и женщиной, и попыталась отвернуться. - Ты не ответила на вопрос, ну да ладно. Об этом мы поговорим позднее, - Махмуд легко вернул ее в прежнее положение и нежно коснулся подбородка, заставляя девушку посмотреть на него. - Но как ты могла подумать, что я отпущу тебя, Анна? Анна молчала. От его близости опять кружилась голова, и мысли в ней путались, не давая здраво рассуждать. - Помнится, одна своенравная хатун говорила как-то лодочнику о невозможности любви, если под рукой целый гарем женщин, - продолжил говорить Махмуд, так и не услышав голоса Голубки. - Я и сейчас так думаю, - прошелестела она. - Разве ты не видишь… - Махмуд еще на полшага сократил расстояние между ними, и ей стало нечем дышать, - с момента твоего появления во дворце я не призываю к себе никого, кроме тебя. - Я не могу видеть сквозь стены, - склонив голову еще ниже, тихо продолжала Анна бессмысленный спор. - Мы можем это легко решить, - мужчина без труда парировал ее упрямые слова. - Если каждую ночь ты будешь проводить в моих покоях, а с утра не станешь сбегать, тебе не понадобится подобное умение. На это ей нечего было ответить. Она считала неправильным то, что произошло между ними ночью, и обдумывала, как это можно прекратить, а он в то же самое время продолжал ее искушать. - Ты хочешь слышать мое признание? - между тем снова заговорил Махмуд. - Анна, я не знаю, что это за чувство, но рядом с тобой я испытываю то, чего раньше не испытывал. С ума схожу, если не знаю, где ты и что с тобой. Боюсь сделать что-либо не так и обидеть тебя. Чувствую невероятное по силе умиротворение, когда ты рядом, и еще… необъяснимое желание, чтобы ты называла меня по имени — не Повелителем, а тем именем, которое мне дали при рождении. Если это любовь, то да — я люблю тебя. Анна, никак не ожидавшая подобных слов от великого правителя Османской Империи, хотя многие его поступки и говорили именно о любви, бросила на него изумленный взгляд да так и застыла, не в силах отвести глаза. - Что мне еще сделать, чтобы ты не убегала от меня? - в голосе Махмуда слышалась обреченность. И Анна сдалась. Она решила сбежать после этой ночи. Только куда? Как теперь ей было жить вдали от него, без его любви и тепла, без его ласковых глаз и нежных рук, без возможности видеть его, слышать, касаться, любить? Из ее глаз бисеринками заструились прозрачные капли, и Анна сама обняла падишаха, желая спрятать непрошеные слезы. - Ну как понять тебя, женщина? Почему ты плачешь сейчас? - недоумевал он, прижимая свою голубку к себе. - Не поймешь, мой Махмуд, - так тихо, что он не услышал, прошептала Анна в шелковый ночной халат, который правитель едва успел накинуть, догоняя сбежавшую возлюбленную. Предоставив девушке время успокоиться, он попытался взглянуть на нее, но Анна сопротивлялась, прижимаясь к нему все сильнее. В конце концов ему стало так жарко, что он поднял свою Голубку на руки, затем чтобы тут же опустить на постель. - Сама виновата, - довольно промурлыкал он, встретив удивленный взгляд ее заплаканных глаз. Анна быстро-быстро замотала головой, пытаясь его образумить, но это не подействовало. - Нас могут увидеть. Айпери… - она начала было говорить, но закончить не успела, ее уже вовлекли в один из самых сладких утренних поцелуев…