Лето в Плесси (1667 год)

Они сошлись. Волна и камень, Стихи и проза, лёд и пламень, Не столь различны меж собой ©

Фея — существо потустороннее, имеющее свойство вмешиваться в повседневную жизнь человека — под видом добрых намерений, нередко причиняя вред.

Только впервые погрузившись в прохладу речной заводи, что надежно сокрыта от любопытных глаз в тиши Ньельского леса, Анжелика почувствовала, как оживает. Как будто и не было долгих лет, полных взлетов и падений, упорного труда, надежд и разочарований. Вода смыла с нее парижскую суету, унесла за собой мелочные заботы. Как будто она никогда не покидала этот лес, оставшись его дочерью, его феей, его маленькой Маркизой ангелов. Детство никогда не разлучается с нами, — с удивлением подумала она, — я вернулась к тебе, Пуату. Я вернулась домой. Прекрасная купальщица забралась на плоский камень у самой кромки воды, греясь в лучах полуденного солнца, словно русалка. Она не боялась быть застигнутой случайным прохожим — это тайное убежище, где не встретишь живой души, было известно ей с детства. Как же она оказалась здесь? По чьей воле? Сейчас идея вернуться в родные места на исходе лета, провести его остаток в Плесси, казалась ей совершенно естественной, как будто она всегда мечтала об этом. Но стоит признать, что внезапное счастье, позволившее ослепительной придворной даме, маркизе дю Плесси-Бельер вновь превратиться в маленькую Анжелику де Сансе, возможно, не случилось бы без ее сестры Ортанс. Деволюционная война разгоралась вместе с летом 1667 года. Париж был пуст — мужчины, в большинстве своем, еще оставались в армии, во Фландрии. Королева же покинула ставку, позволив придворным дамам вернуться в столицу. Город встретил их невыносимой жарой — ни ветерка, ни тени, только безжалостное, палящее солнце и вездесущая пыль. Липкий, густой и гнилостный воздух, каким известен Париж во время долгого и тяжелого лета, словно обволакивал и тащил за собой на дно. Казалось, город вымер или погрузился в сон. В деревню! На зеленые луга! На свежий воздух! Где та блаженная Аркадия, на берегах которой мы могли бы найти приют? — вот какова была главная тема во всех столичных салонах. И вот однажды, коротая вечер у прекрасной Нинон, Анжелика встретила сестру. — Эта жара меня убивает! — пожаловалась Ортанс. — Я не могу спать, не могу есть, я не могу думать, наконец! Маркиза дю Плесси нашла, что голос сестры напоминает карканье вороны. — С каким бы удовольствием я уехала сейчас в деревню, — продолжала рассуждать мадам Фалло уже более мечтательным тоном, — на чистый воздух, побродила бы по лесу… — и, видя, что ее не слушают, язвительно заметила, — тебе-то хорошо, любезная сестрица, у вас есть два замка в провинции. А куда прикажешь мне? Наведаться к отцу в Монтелу? — Почему бы и нет, Ортанс? — невозмутимо ответила маркиза, — когда ты видела его в последний раз? — Ни разу не видела с тех пор как вышла замуж, — бросила прокурорша, еще более раздражаясь, — и не очень-то стремлюсь навестить нашу осыпающуюся твердыню! Да и помнит ли старик меня? Боюсь, и не признает, когда увидит. Не перепутает, — мысленно заверила сестру Анжелика, — вряд ли на свете сыщется еще одна такая же сварливая ханжа, как и ты. — А куда же вы едете на лето? — не отставала Ортанс, — в Турень или все-таки в Плесси? Мысль, уехать из Парижа на лето, не приходила в голову Анжелике. Но если задуматься, идея была вполне здравой. Можно взять с собой мальчиков, слуг, пригласить хороших знакомых… Почему бы и нет? Будем гулять по Ньельскому лесу, есть землянику, кататься на лодках…. Заодно, увижу отца и Фантину. Решено, они едут в Плесси! — Еще не решили, — неопределенно ответила Анжелика и попрощалась. Вернувшись домой, молодая женщина написала мужу в армию, впрочем, не особенно надеясь на ответ, дала указания Молину, и занялась приглашениями. Маркиза как раз перевязывала стопку писем лентой, когда вошел мальчик-посыльный. — Подожди, — остановила она слугу, сменив гнев на милость, и быстро надписала последнее приглашение — прокурору Фалло де Сансе. «Пусть Ортанс и вредина, но мы все-таки сестры», — подумала Анжелика и улыбнулась своему великодушию. *** Сборы заняли больше недели. Сначала всех задержала Ортанс, примчавшаяся на следующий же день. Даже не подумав поблагодарить сестру, она вовлекла ее в обсуждение того, что и кого брать с собой в Пуату. Прокурор оставался в Париже заниматься делами — это было решено и обжалованию не подлежало. Ехали дети и камеристка. Естественно в экипаже Анжелики. Естественно мадам Фалло де Сансе согласна не брать остальных слуг. Зачем? Сестра и так везет с собой целую свиту! Еле отделавшись от Ортанс, Анжелика получила еще одно, расстроившее ее, послание. «Моя драгоценная маркиза, — писала Нинон де Ланкло, — вынуждена сообщить Вам, что я не смогу воспользоваться Вашим любезным приглашением, и посетить Ваш белоснежный замок. Герцог везет меня к себе в имение, и я обещала ему. Помните, что я люблю Вас несравнимо больше его, но, моя дорогая, я уверена, Вы не будете скучать. И я обещаю побеспокоить Вас своим присутствием, если моего избранника призовет к себе его умирающая тетка, на наследство которой он очень рассчитывает. Нежно обнимаю Вас, мой ангел. Ваша Нинон». Еще через пару дней посыльный привез из армии записку от маршала. Увидев почерк мужа, Анжелика обрадовалась и забеспокоилась одновременно: она не ждала от него ответа, неужели Филипп собирается помешать ее планам? Ведь гости уже приглашены! В нескольких скупых фразах маркиз писал, что находит идею провести остаток лета в родовом имении удачной и надеется навестить родовое поместье в самое ближайшее время — он полагает, что кампания будет свернута к началу осени или ранее, если пойдут дожди, и он сможет располагать собою до начала охотничьего сезона. Выбор гостей и слуг маршал оставлял за женой. Филипп приедет в Плесси! — сердце Анжелики пустилось вскачь. — Рада она этому или огорчена? Она не могла понять, и решила пока не думать об этом. Немного успокоило ее лишь послание Молина. Со всевозможной почтительностью управляющий извещал госпожу маркизу о том, что замок готов к приему хозяев и их гостей: комнаты приведены в надлежащий вид, серебро начищено, провизия закуплена, а дорожки в саду расчищены и посыпаны песком. Старый барон посылает ей свое родительское благословление — он будет счастлив, увидеть дочь и внуков. Мой дорогой Молин! — с благодарностью подумала Анжелика, — он обо всем позаботился. В этой суматохе я совсем забыла написать отцу. В последний момент Анжелика хотела оставить в Париже Шарля-Анри под присмотром нянек и Барбы — слишком уж он мал для таких длительных путешествий! Но Барба запротестовала, что было совсем на нее не похоже, и стояла на своем — мальчику необходим свежий воздух. В Париже не продохнешь! А до Плесси всего три дня. И как она оставит без присмотра Флоримона и Кантора? Их наставники совсем не смотрят за мальчиками! Кроме того, господин маркиз, возможно, захочет увидеть сына. Этот последний довод подействовал на Анжелику, она сдалась, и семейство дю Плесси-Бельер выехало в провинцию в полном составе.