Первая половина - Возрожденные виноградные лозы Бодхи. Глава 2. Часть 1.
4 февраля 2020 г. в 11:43
Когда Фэн Цзю была маленькой, ее родители хотели построить любовное гнездышко только для себя, поэтому ее подолгу оставляли на попечение тетушке Бай Цянь. Взрослея с тетушкой, она занималась всем: от ловли птиц в небе до ловли рыбы в ручье. Однажды она даже вырвала все перья из птицы четвертого дяди Цзинвэй [12], пока он спал.
[12] 精衛鳥 Цзинвэй — Чудесная птица, в которую превратилась Нюйва, дочь императора Янь-ди.По описанию «Шань хай цзин» («Книга гор и морей»), IV—II века до н. э., Цзинвэй внешним видом напоминает ворону, но с красными лапами и пёстрой головой с белым клювом.
Принимая во внимание ее еще более бурные детские деньки, Бай Цянь закрывала глаза на шалости Фэн Цзю.
Тем не менее, тетушка Бай Цянь воспитывала ее с пониманием высшего блага. Например, Бай Цянь однажды сказала Фэн Цзю, что самое главное в божестве - не бояться потерять лицо, потому что бесстыдство - это тоже своего рода смелость, поскольку позволяет мужественно сделать этот первый шаг. Несмотря ни на что, главное, чтобы она не боялась смущения и продолжала держаться, чтобы добиться успеха на своем долгом пути.
Годы спустя Фэн Цзю использовала ту же логику, когда поощряла маленького колобка в борьбе с отцом за право спать в спальне матушки. "Самое главное в бессмертии - бесстыдство. Пока ты бесстыдный ... можно сделать все".
Ночью маленький колобок, дословно повторяя эти высказывания Бай Цянь, спрашивал матушку о том, что значит быть бесстыдным и как быть таким толстокожим, как его отец. Бай Цянь поставила тарелку с супом из лотоса, который она собиралась отнести Е Хуа, чтобы перекусить поздним вечером, затем отправилась в кабинет во дворце Чжаншэн и выбрала несколько толстых буддийских сутр. Она уложила их до краев деревянной тележки и, воспользовавшись поздним часом, отправила их к Фэн Цзю. Она лениво добавила инструкцию для своей дорогой племянницы, в которой говорилось, что если она не закончит переписывать все сутры к следующему закату, ее ждут свидания вслепую от рассвета до заката.
Фэн Цзю уже проваливалась в мир грез, когда ее разбудила горничная Бай Цянь, Найнай. Открыв глаза, она увидела груды сутр, сложенных перед ней. Она вспомнила, что поутру ляпнула колобку какую-то ерунду, а теперь слезы текли у нее рекой.
Так как Фэн Цзю не могла переписать все Священных Писаний в срок, на следующий день ее доставили в Лунный сад на 32-м уровне Небес.
Лунный сад был усажен не требующими ухода деревьями; среди высоких навесов были бесчисленные необычные цветы. Именно здесь Даодэ Тяньцзунь [13] из Тайцина обучал своих учеников.
[13] 道德天尊 Даодэ Тяньцзунь - более известный как Тайшан Лао Цзюнь (太上老君), Третий Чистый из Даосской Троицы, правящий Великим Царством Чистоты, известным как 太清 Тайцин.
На этом приеме собрались все молодые бессмертные. Фэн Цзю поглядела, и по ее оценке присутствовало около 100 человек. Некоторые беседовали со своими коллегами, некоторые с тревогой смотрели на вход в сад. Было бы хорошо, если бы это была всего пара бессмертных, или даже четыре или пять, но Фэн Цзю была поражена, увидев десятки бессмертных. Она была дерзкой, но даже она в тот момент сделала один испуганный шаг назад, и еще один, и еще. Недалеко от нее Бай Цянь, повысив голос, сказала сопровождающему рядом с ней: "Ах, я думаю, что мы должны просто связать ее. Она должна присутствовать на этом приеме, несмотря ни на что. Мы не должны позволить ей сбежать на полпути".
Сердце Фэн Цзю сжалось, и она тут же развернулась и убежала.
Она выпрыгнула оттуда. Горничная последовала за ней позади, с каждым шагом взывая к ее мудрости и смелости. Фэн Цзю тоже не знала, когда она начала их терять. Она могла только сказать, что к тому времени, когда она прошла мимо густой листвы деревьев Сал, когда ветви затряслись и бледно-желтые лепестки упали на ее волосы, звук преследующего ветра позади нее исчез.
Она тяжело вздохнула и оглянулась. В действительности там никого не было. Только вдалеке текла Серебряная река и розовый свет заката едва отражался в мерцающей воде.
Небрежные разговоры приводят к неприятностям. Все проблемы от языка без костей, из-за которого ей приходилось переписывать буддийские писания весь день. В настоящее время, с двумя деревьями Сал прямо перед ее глазами, ее голова была заполнена Длинными агама-сутрами. [п.п. 1] О чем же там писалось? "В то время почитаемый Будда достиг паринирваны [п.п. 2] под двумя деревьями Сал в саду в Кушинагаре". Такие вот слова...
[п.п. 1] — Ахань цзин (яп. агон-кё, санскр. агама-сутра — агама-сутры). Обозначение четырех сборников сутр хинаяны (кит. сяо гиэн) разряда агамы (кит. ахань), переведенных на китайский язык: "Длинные агама-сутры" (Диргха-агама, кит. "Чжан ахань цзин"); "Средние агама-сутры" (Мадхьяма-агама, кит. "Чжун ахань цзин"); "[Собрание] разных агама-сутр" (Самъюкта-агама, кит. "Цза ахань цзин"); "Агама-сутры с единичным увеличением" (Экоттара-агама, кит. "Цзэн и ахань цзин").
[п.п. 2] — Паринирва́на (санскр. परिनिर्वाण, parinirvāṇa IAST; пали: parinibbāṇa; кит. 般涅槃, бо-не-пань; яп. 般涅槃, хацунэхан) — в буддизме — окончательная нирвана, которая может быть достигнута обычно лишь после физической смерти существа, достигшего полного просветления
На ходу Фэн Цзю стряхивала лепестки с волос, вздыхая. В конце концов, это не было пустой тратой времени, если она могла вспомнить такие трудные отрывки.
Она осмотрелась и поняла, насколько грязной и уставшей она была после погони. Она подумала, стоит ли ей раздеться и искупаться под источником Ванътьен за этими деревьями Сал.
Она размышляла на протяжении какого-то времени.
Луна наконец-то взошла с Востока, и хотя светила она еще не очень высоко и было не так романтично, как могло бы показаться смертным, смотрящим на нее издалека, холодный серебристый лунный свет легко тянулся по камням и цветам поблизости. В нескольких шагах от него над лазурной водой клубился тонкий туман, распространяя теплую мистическую энергию. Фэн Цзю огляделась по сторонам: час собаки уже миновал (9 часов вечера), и предполагалось, что в это время никто не придет. Она сняла верхнее платье, потом тунику, потом исподнее, и шагнула в чистую воду.
Опустившись, она обнаружила, что горячая вода доходила до ее шеи.
Только сейчас Фэн Цзю издала приятный вздох. Она посмотрела на свою ладонь и увидела, что множество лепестков дерево Сал кружило вместе с ветром. Она собрала и начала нанизывать их на нить. Внезапно она услышала шелест за большим валуном.
Собирающие лепестки руки Фэн Цзю застыли в воздухе.
Легкая рябь пробежала по чистой водной глади, размывая отражение луны. Из-за валуна в середине ручья появилась фигура в белом. Фэн Цзю затаила дыхание, увидев, как эта фигура бродит по воде и подходит все ближе. Наконец из тумана вышел высокий человек с длинными серебряными волосами и прекрасным лицом.
Фэн Цзю прислонилась к каменной стене. Несмотря на то, что ее всегда сложно было чем-то пронять, эта ситуация была определенно неловкой. Она побледнела, но, будучи королевой Цинцю, быстро взяла себя в руки и решила поздороваться.
Правильно поздороваться в данной ситуации тоже было искусством. Если бы она была здесь, чтобы посмотреть на цветы, она могла бы спросить его: "Что за чудесная погода сегодня. Ваше Величество здесь, чтобы полюбоваться цветами?"
Но как она могла поднять свою обнаженную руку, чтобы спросить его: "Какая прекрасная погода сегодня. Ваше Величество здесь для купания?"
В то время как Фэн Цзю с сожалением размышляла над тем, что сказать, Дун Хуа не спеша шел к другой стороне берега, не удосужившись даже взглянуть на нее.
Фэн Цзю подумала, что, возможно, Дидзюн не видел ее. Тогда она действительно не потеряла лицо перед ним, не так ли?
Она уже собиралась втайне вздохнуть с облегчением, когда Дун Хуа Дидзюн остановился, не возвращаясь на берег, и в одно мгновение накинул плащ на ее тело.
В тот самый миг Фэн Цзю услышала чей-то голос неподалеку. Он прозвучал как лорд Лиасон, который неловко смеялся. "Ох, мне так жаль. Я ничего не видел, вообще ничего. Я сейчас ухожу".
Она оцепенело сорвала белый плащ Дун Хуа с головы. Ее взгляд устремился вдаль, где ветви беспечно подрагивали под лунным светом. Дун Хуа только в своей внутренней тунике стоял на берегу и долго смотрел на нее. Наконец он спросил: "Что ты здесь делаешь?"
"Купаюсь", - честно ответила Фэн Цзю. Ее лицо покраснело от водяного пара.
Она вдруг вспомнила, что, хотя родниковая вода здесь была голубого цвета, она была настолько прозрачной, что можно было видеть ее русло.
Она покраснела. Через несколько секунд она выглядела так, словно ее окунули в кипящую воду.
"Вы... закройте глаза. Вы не можете смотреть подобным образом. Нет, посмотрите в другую сторону... Быстрее отвернитесь!"
Дун Хуа неторопливо осмотрел ее с головы до пят и, наконец, снисходительно отвернулся.
Фэн Цзю отчаянно смотрела на кучу одежды на берегу. Она не думала, что окажется в такой ситуации, когда раздевалась. Даже ее исподнее было так далеко, что, если бы она захотела поднять его, то должна была бы наполовину высунуться из воды, чтобы забрать ее.
Озадаченная, она забыла, что на самом деле лиса. Ей нужно было только вернуться в первоначальную форму, и Дун Хуа не смог бы ничего увидеть.
Пока она все еще была встревожена, длинные тонкие пальцы поднесли к ее глазам белую юбку. В этот момент Дун Хуа все еще отворачивался. Его глаза с длинными ресницами все еще были закрыты. Она собиралась схватить свою юбку, когда в ужасе спросила: "Как Вы узнали, что мне нужна моя одежда?"
Обычно, чтобы соответствовать образу королевы Цинцю, она всегда притворялась щедрой и мудрой. Теперь она показала свое ребячество, как задорная юная богиня.
Дун Хуа, замешкавшись, собирался убрать руку. Несмотря на суетливые слова, она схватила юбку со скоростью света. Она быстро прикрыла деликатные участки тела и вышла на берег, чтобы одеться.
Слишком смущенная, чтобы попрощаться, она быстро скрылась с места происшествия.
Дун Хуа окликнул ее: "Эй, ты кое-что забыла".
Она невольно оглянулась и увидела, как Дун Хуа наклонился, чтобы что-то поднять. Когда она поняла, что это было, вся кровь в ее теле хлынула к голове.
То, что Дун Хуа подбирал, было... исподним.
Исподнее цвета розового лотоса.
Ее исподнее.
Блуза Дун Хуа раскрылась, слегка обнажая его ключицы. С неизменным выражением лица он небрежно протянул ей белье. Фэн Цзю даже не знала, принять его или же нет, чувствуя, что весь мир рушится.
Пока они были в тупике, за ближайшим деревом послышалось шуршание, и из него вышла элегантная фигура Лиасона. "Хм, я забыл свой веер. Я вернулся, чтобы забрать его, но, похоже, я вас прерываю. Я приду в другой день, чтобы извиниться. А вы... пожалуйста, продолжайте..."
Фэн Цзю очень сильно хотелось плакать. Она быстро схватила свое белье и перепрыгнула через стену. Ветер поднял лепестки Сала, закручивая их в воздухе.
Лиасон слабо улыбнулся и посмотрел на Дун Хуа. "Разве Вы не побежите за ней?" Затем с искрами в глазах он спросил: "Красавицей, которую Вы встретили на днях на террасе Чэнтян, была Фэн Цзю из Цинцю? Но разве Вы не знаете? Если Вы хотите сделать ее своей королевой, в будущем Вам придется называть этого ребенка Е Хуа своим дядей..."
Дунхуа уставился на свои одеяния и неторопливо ответил: "Несколько дней назад до меня дошел слух, что ты влюбился в Чэнъю Юаньцзюнь?"
Лиасон закрыл веер в руке. "Хей..."
"Я подумываю сделать ее своей крестницей, - продолжал Дун Хуа. А ты как думаешь?"
Лиасон: "..."
Фэн Цзю была не из тех, кто задумывается о жизненных мелочах. Но то, что произошло, вовсе не было мелочью. Кто знает, каковы будут последствия?
Потеряв свое достоинство перед Дун Хуа, Фэн Цзю не могла больше показать лица где-либо ещё. Она пряталась в течение двух дней прямо во дворце маленького колобка, во дворце Цинъюн, надеясь, что кто-то по-доброму утешит ее.
Кто угодно, кроме ее тети Бай Цянь.
Но прошло уже так много времени, а никто так и не пришел, чтобы очистить ее разум
Фэн Цзю наконец подошла к колобку.
"Если однажды тебе нравилась девушка, и через много лет ты видишь ее снова..."
В поисках подходящего примера она, наконец, спросила: "И она узнаёт, что ты все еще носишь подгузники. Что бы ты делал?"
Маленький колобок уставился на нее, опровергая: "Я давно не ношу подгузники".
"Я только сказала, если. Если." - Фэн Цзю быстро успокоила его.
Колобок немного подумал, его маленькое лицо покраснело. Смутившись, он отвернулся и сказал в замешательстве: "Тогда это действительно неловко. Только если ты уронишь свое нижнее белье, когда снова увидишь свою любовь, может сравниться с чем-то столь же постыдным, как это. - Все равно неудобно, - ответил колобок. - Если это так, то я лучше уткнусь головой в тофу и покончу с собой."
Сначала у Фэн Цзю начало подниматься настроение. Но, услышав слова маленького колобка, она впала в депрессию еще на несколько дней. К концу четвертого дня Бай Цянь послала служанку с вестью том, что певцы и танцоры, выступавшие на террасе Чэнтян выздоровели, и устроят пьесу в Хэби Юань, попросив ее присоединиться и посмотреть. Тогда Фэн Цзю оставила свою печаль и, наконец, покинула дворец Цинъюнь.
На сцене в саду Хэби толпилась группа женщин-генералов в ярких одеждах, распевающих шумные строки.
Бай Цянь с веером из белого шелка подошла к Фэн Цзю и сказала: "В последние дни на небесах довольно шумно из-за некоторых интересных слухов. Ты что-нибудь слышала? - Она кашлянула. - То есть, конечно, я не слишком люблю сплетни."
Фэн Цзю ответила крайне проницательно: "Конечно, ты не беспокоишься о подобных вещах. Я тоже. Но, пожалуйста, продолжай".
Бай Цянь кивнула и неторопливо продолжила. "Правильно, никто из нас не любит совать нос в чужие дела, так что ты тоже об этом не думала. Дун Хуа Дидзюн, которого мы все считали благородным... нас действительно одурачили. Хорошо, что ты положила конец своей с ним судьбе 300 лет назад. К счастью, Небеса помогли тебе начисто разорвать эти узы".
Вся во внимании, Фэн Цзю подняла голову.
"Говорят, что он прячет необычайную красавицу во дворце Тайчэн и всецело увлечен ею", - сказала Бай Цянь, очищая грецкий орех.
Фэн Цзю опустила чашку, потупив взгляд. "Тогда, должно быть, именно поэтому Его Величество не покидал дворец Тайчэн в течение стольких лет. Она усмехнулась: "Конечно, если рядом с ним красивая девушка, он никогда не будет чувствовать себя одиноким, даже не выходя из дома".
Бай Цянь протянула ей очищенный орех. "Тебе не нужно обращать на это слишком много внимания. У вас двоих больше нет ничего общего друг с другом. Я говорю это не для того, чтобы расстроить тебя".
Фэн Цзю снова подняла свою чашку и спросила: "Кем может быть эта красавица, в которой Дидзюн души не чает?"
"Однажды я спросила Сымина не о том, о чем хотелось бы. Меня это не особо волнует. Но Сымин тоже ничего не знал. После того, как этот секрет распространился, все начали догадываться, кто такая таинственная женщина. Но Дун Хуа ни разу не высказался по этому поводу. Вот почему они не могут назвать ни одного имени, кроме его сводной сестры Чжихэ. Но, по-моему, Чжихэ все эти годы пребывала в царстве смертных. Я не думаю, что это она".
Фэн Цзю держала свою чашку и внимательно слушала.
Бай Цянь сделала еще один глоток и продолжила: "Что касается женщины, она действительно существует. Я слышала, что Дун Хуа покинул дворец Тайчэн и на прошлой неделе отправился с ней на горячий источник. Они были пойманы лордом Лиасоном, вот почему такие слухи сейчас просачиваются".
Фэн Цзю свалилась на землю. "Горячий источник...?" - Спросила она, держась рукой за стул.
Бай Цянь удивленно посмотрела на нее и продолжила: "Ты тоже удивлена? Я была в шоке! Этот слух распространился всего несколько дней назад, но, после тщательного анализа, я думаю, что он заслуживает доверия. Знаешь ли ты Чэнъюй Юаньцзюнь, в которую влюблен Лорд Лиасон? Именно Чэнъюй заботилась о маленьком колобке до моего возвращения. Я слышала, что на самом деле Чэнъюй - незаконнорожденная дочь Дун Хуа и этой прелестницы".
Наполовину поднявшись, Фэн Цзю рухнула снова.
Фэн Цзю хорошо знала, в каком она была положении. Она была вдовой.
Была известная смертная поговорка: "У ворот вдовы часты скандалы".
Фэн Цзю вдруг осознала, что не из-за того, что она была настоящей вдовой, не произошло ни одного скандала за 300 лет ее вдовства. На деле это было, потому что Цинцю было тихим местом. С другой стороны, она прибыла на Девятые небеса только на несколько дней, и слухи уже распространились. Но, услышав такие слухи теперь, она несколько заволновалась. Она чувствовала, что не справилась со своей обязанностью жизни вдовы, раз попала в этот скандал. Даже 300 лет назад она не была бы рада быть связанной с Дун Хуа в подобного рода сплетнях.
Фэн Цзю преуспела в том, в чем не преуспела даже ее тетя Бай Цянь. Когда тетя сталкивалась с дилеммой, она не могла бы выбросить ее из головы. Но Фэн Цзю не была такой, она разбиралась с делами только по мере своих способностей. По ее мнению, лучшей способностью была не кулинария. Сымин однажды похвалил ее как за упорство в усилиях, так и за решительность, когда она решила уйти. Она верила, что ее поведение достойно его похвалы.
Раньше она не была хорошо подготовлена; позже она вспомнила изречение, которое сама же и придумала. Прожив 30 000 лет, она накопила значительную коллекцию пословиц. Ей пришлось долго копаться в своей памяти, прежде чем она вспомнила это: "Никогда нельзя привязываться к мужчине, который привязан к другим женщинам, независимо от того, насколько он велик. Тем более не следует привязываться к тому, кто нацелен на других мужчин". Однажды она жила и умерла за него, но он никогда не обращал на нее никакого внимания. Возможно, вместо этого, он даже любил кого-то другого. Она понизила свой статус, чтобы стать горничной, провела столетия, подметая полы и протирая пыль в округе его дворца. Она даже не имела права говорить с ним. Она могла притворяться, что всего произошедшего никогда не было Естественно, она должна избегать всего, чего можно избежать.
Осознавая это, она старалась держаться на определенном расстоянии от него. Но по какой-то причине это расстояние все больше сокращалось. Она долго думала и решила, что ей нужно прилагать больше усилий, чтобы впредь держаться подальше от него.
Но как только она пришла к этому решению, то обнаружила, что подаренный Цинти цитриновый браслет, который она всегда носила на запястье, исчез. Это был очень важный браслет.
Она старательно вспоминала прошлые события и решила, что, должно быть, потеряла его за Дворцом Тайчэн той ночью.
Прежде чем они будут держаться на большом расстоянии, она должна была увидеться с ним в последний раз.
Но это была действительно опасная затея. Она должна быть предельно осторожна, чтобы не встревожить людей рядом с ним. Как сложно.
Фэн Цзю оценила ситуацию и вспомнила, что пятого мая не за горами. Хотя Дун Хуа жил в уединении на 13-х небесах, у него все еще были обязанности, которые он еще не передал Тяньцзюню, например ведение записей бессмертных. Была поговорка: "Надень зеленую юбку, подойди к небесным воротам; благодари Небеса и Землю, воздай должное Дунцзюню".
Каждый год, когда смертные возносятся на небеса как новоиспеченные бессмертные, им нужно будет останавливаться в Зале Цин Юнь[14], и Дун Хуа будет тем, кто наградит их соответствующим званием.
[14] Этот зал называется 青雲 (qīng yún) или Синие (Голубые) облака, который отличается от места жительства колобка, которое называется 慶雲 (qìng yún), или Покровительствующие облака.
Как всегда, Дун Хуа Дидзюн оставался позади, чтобы проверить записи в зеркале Ляньсинь, что висело в Цин Юнь, когда в конце все расходились. Фэн Цзю предположила, что нет лучшей возможности прийти к нему, чем в это время.