Иллюзия Шарпантье

Маленький Дима Чернышёв всегда мечтал стать полицейским. Начиная, наверное, лет с трёх. Естественно, для того, чтобы раскрыть преступление века и арестовать какого-нибудь коварного суперзлодея. Он целыми днями, пока мама не позовёт обедать, бегал по дворам с игрушечным бластером, наводя ужас на соседских котов, и даже в рекордные сроки выучился выговаривать букву «р». Потому что ну кто же арестовывает суперзлодеев с каким-то детсадовским «Йуки ввейх»? Во взрослой жизни всё оказалось далеко не так захватывающе. Никаких суперзлодеев вокруг и в помине не было – одни запросы, отчёты, рапорты, сводки, презентации и таблицы. Про то, чтобы выходить на след суперзлодеев, и речи не шло: максимумом полномочий Чернышёва было потребовать в суде административного ареста на пятнадцать суток для особо злостного хулигана, выражавшего недовольство всем и вся в виде неприличных надписей на стенах. Идею ареста суд не поддержал, и вскоре хулиган, отделавшийся штрафом, креативно расписал забор напротив окон отделения полиции. Даже Степанида Григорьевна, помнится, почерпнула оттуда пару новых интересных выражений. Чернышёв вздохнул и снова принялся за заполнение очередной таблицы. Пункт 37.4: «Работа по профилактике преступлений среди лиц, конфликтующих в семейно-бытовой сфере». Беседу с Тараканчиками… то есть Тараканчиковыми провёл? Провёл. Правда, несчастный супруг, гражданин Тараканчиков, утверждает, что два симметричных фингала и шишку на лбу получил сам, трижды столкнувшись в темноте с твёрдым тупым предметом, и претензий к жене и тёще не имеет. Итого пишем: проведена беседа… После пункта 44.3 (Систематическое наблюдение за поведением и образом жизни лиц, от которых можно ожидать совершения преступлений) глаза участкового уполномоченного натуральнейшим образом собрались в кучку. Формы отчётности сверху присылали исключительно в кривом и хитром формате файлов «для служебного пользования», который не сочетался ни с одним нормальным текстовым редактором, поэтому все данные приходилось забивать вручную. Голосовой набор с ним тоже не работал. Чернышёв подозревал, что это делается в неусыпной заботе о подчинённых. Чтобы они, бедные, не маялись вопросом: а чем бы им занять свободное время? – Эх, Дима, Дима… – сказал он себе вслух. – Уж полночь близится – отчёта так и нет! Нужно было отвлечься. Он встал, потянулся, расправив плечи (под лопаткой что-то тихо хрустнуло) отодвинул занавеску и ткнул в кнопку чайника. Чайник гнездился на подоконнике, со стороны стенки надёжно прикрытый какой-то папкой. Иметь личные электроприборы в опорном пункте полиции строго запрещалось. Пока чайник закипал, Чернышёв добыл из недр стола маленький пластиковый контейнер с растворимым кофе 3-в-1, разорвал упаковку и высыпал порцию серо-бурого порошка себе в чашку. «Гадость какая», – подумал участковый. – «Надо всё-таки нормальный завести». Мысли блуждали далеко. Чайник щёлкнул, вскипев. Растворившийся кофе, того самого неаппетитного оттенка коричневого, заполнил маленький кабинет сладковатым искусственным запахом. От неё в лифте тоже пахло кофе. Совсем чуть-чуть. И ещё чем-то… цветочным. Интересно всё-таки, что это за котик, то есть братик, такой? Танковый десант… Чернышёв искренне сомневался в существовании такого рода войск. Он вернулся к рабочему терминалу, сдвинул в сторону отчёт и, сверившись с пометками в планшете, быстро заполнил запрос в межпланетную базу данных. Ожидая ответа, он посмотрел в инфранете, что это за Новый Конотоп. Планетоид, искусственная гравитация, техническая атмосфера. Самое интересное, что постоянное население там всё-таки было: посёлок геологов и горных рабочих, полторы тысячи человек. Маленькая и не очень стабильная станция гашения, автоматический магазин, медицинский пункт. К планетоиду был приписан малый транспортник «Механик Кулибин». Тренькнуло входящее сообщение. Участковый Чернышёв почесал в затылке и машинально отхлебнул обжигающей коричневой бурды. Ни одного Матвея Сизова на Новом Конотопе нет и никогда не было.