Святые Отцы

Записи из дневника отца Джона.

17 мая 2018 г.       Меня сняли прямиком с процедуры причащения. Сказали, что Отец Доминик вызывает к себе. Вообще такое не практикуется в нашем приходе, да и ни в каком другом. Скорее это исключение из непреложных правил. Должно быть у него ко мне действительно серьёзный разговор, иначе я не могу объяснить подобной спешки.       Я не ошибся. Сначала он предложил мне выпить вина. Я ответил, что отказался от алкоголя. Он настоял, поэтому мне пришлось смочить губы.       — Наверное ты догадался по какому поводу я позвал тебя, Брат Джон?       — Если быть до конца откровенным — то нет, Отец Доминик. Я только успел разложить святые облатки и…       — ЧиХо, давай поговорим с тобой не как богослужители католической церкви, а как старые друзья. Без санов и субординации.       — Я весь во внимании, КиСок.       — Ты должен помнить то февральское собрание архиепископов в Мёндоне, которое мы посетили вместе, где речь шла о…       — Об одержимой девочке. Я прекрасно это помню. Она была прихожанкой нашей воскресной школы. Ли ЁнШин.       — Дела плохи, ЧиХо. Девочка находится сейчас в психиатрической клинике Гиль в Инчхоне. Электроконвульсивная терапия безуспешна, впрочем, как и медикаментозная.       — Само собой. Потому что это не болезнь, а одержимость. Я пытался убедить их, но они попросту глухи. Я ведь сам оценивал её состояние. Тлетворный запах. Девочка притягивает животных. Она говорит, что понимает язык насекомых, КиСок! Все разговоры о психотерапии — чушь собачья. Экзорцизм — единственное, чем ей можно помочь.       — Как бы безумно это не звучало в 21-м веке, ЧиХо, я полностью разделяю твои убеждения. И у меня для тебя есть хорошая новость: её родители настолько безутешны, что дали согласие.       — Хочешь, чтобы я провёл этот обряд? У меня, конечно, есть опыт изгнания духов, но… Мне нужен будет помощник. Это моё условие.       — Об этом не беспокойся. Мы его найдём.

4 июня 2018 г.       Я не знаю, как так получилось, но мне дали самого бестолкового выпускника семинарии. Во-первых, диакон должен владеть латынью, немецким и китайским, чтобы переводить молитвы священника, совершающего обряд. Во-вторых, мы будем бороться с демоном, это означает, что он должен обладать достаточной смелостью, а также силой. В-третьих, он должен уметь устоять перед бесовскими соблазнами.       Когда мы, наконец, встретились, выяснилось, что плавает он абсолютно во всех языках, кроме того, на котором изрекает возмутительные глупости. Он недостаточно силён духом, потому что в процессе разговора я узнал, что к Богу он обратился после того, как… потерпел крах в любовных делах. На мой взгляд это недостаточная причина для отречения. В конце концов, все мы стали Его служителями не от радостной жизни, но подобное оправдание я слышу впервые и нахожу его нелепым. Для полного завершения образа считаю нужным добавить: этот малый неравнодушен к еде и выпивке, о чём свидетельствует отсутствие чувства меры за столом. В миру его звали Ан ЧжэХё. Католическое имя — Бенедикт. Отныне диакон Бенедикт — моя головная боль.

12 июня 2018 г.       Мы прибыли в медицинский центр Гиль при университете Ганчон, что специализируется в области психиатрии. Довольно светлое, но печальное архитектурное сооружение. Запахом скорби и безысходности пропитан каждый его коридор. Лечащему врачу ЁнШин — господину Паку — мы представились, как святые отцы из Чжондон Сондан, которые здесь для того, чтобы провести для его пациентки обряд причащения по настоянию её родителей. Для католиков это обычное дело, а для несведущих — лишняя заморочка, в суть которой не хочется вникать.       Доктор Пак предупредил нас, что девочка в целом тихая, но иногда совершает поступки, которые не укладываются в голове здравомыслящего. Вследствие чего, ЁнШин круглые сутки находится под наблюдением. Мы, в свою очередь, заверили эскулапа в том, что уже имели опыт работы с душевнобольными людьми, поэтому единственной нашей просьбой будет снять с пациентки смирительную рубашку, если таковая имеется.

***

      Стоило нам пересечь порог её палаты, как я почувствовал это ни с чем не сравнимое амбре. Запах гнили. Не удивлюсь, если врачи объясняют его неисправностью кондиционера или выхлопом от приёма многочисленных препаратов. Увидев, как мой горе-помощник переменился в лице, я велел ему запереть дверь изнутри и нанести каплю одеколона, который имею при себе на такой случай, в носогубную впадину.       — Надеюсь, ты подготовился, как следует, Бенедикт. Иначе нам обоим не поздоровится.       — Обижаете, Отец Джон. Я вызубрил всё, что вы велели. Кроме того, я не такой оболтус, как все обо мне думают.       — Ты о чём? И кто это «все»? Я никогда не…       Наши препирания прервал вздох девочки. Она была в состоянии глубокого сна, вызванного сильнейшими транквилизаторами. О том, что она жива, можно было судить только по тому, как поднимается и опускается её грудная клетка. Я подошёл ближе, чтобы рассмотреть бедное дитя. Ей недавно исполнилось 16. Ещё совсем невинная. Непорочные девы, безусловно, лакомый кусочек для демона. Я прочёл молитву Господу Спасителю и попросил Бенедикта закончить приготовления.

***

      Мы пригубили освящённого кагора с плотью Христовой. Я разложил чётки. Расставил сосуды, наполненные святой водой, которой позже сбрызнул зеркало. Бенедикту было велено насыпать дорожку из соли и оставаться за её пределами, вместе со святой чашей, зажжёнными свечами и молитвенником. Он всё делал неуклюже. У него дрожали пальцы. Видел ли я первобытный страх в его глазах? О, да.       — Бенедикт, я собираюсь привязать ЁнШин. Подай мне орари. Те ленты с крестами.       — Но зачем? Она же спит. Мы здесь вроде как… современные люди.       — Она-то спит. А вот паразит в ней, вероятно, нет.       Я окунул два пальца в чашу с водой и осенил лоб девочки крестным знамением. После чего, привязал её исхудалые и истыканные медицинскими иглами конечности к ножкам больничной кровати.       «Святой Отец, вы пришли чтобы помочь мне?»       Неожиданно для меня и диакона Бенедикта, ЁнШин проснулась. Учитывая то, под насколько сильными наркотиками она находилась, такое пробуждение было сродни чуду.       — Да, ЁнШин. Мы здесь, чтобы освободить тебя. Ты же нам поможешь?       Я взглянул на растерянного Бенедикта и кивнул, чтобы тот начинал молиться. Он опустился на колени, раскрыл Святое Евангелие на импровизированном в палате алтаре, и включил на своём сотовом симфонию Баха фоном. Среди лютеран есть такое поверье, что его музыка, изгоняет любого происхождения нечисть. Он принялся нараспев читать молитву сначала на корейском, затем на ломаном немецком. Всё-таки я не зря беспокоился на его счёт.       Я занёс зеркало над лицом девочки и стал вторить молитвам Бенедикта. Сначала всё шло, как по маслу, и ЁнШин вела себя тихо, но очень скоро черты её лица исказились. Оно стало практически неузнаваемым.       «А тот второй знает, что ты приходишь навещать меня сюда и трогаешь между ног своими грязными лапами?»       Диакон осёкся и потерянно воззрился на меня. Я подал ему знак, чтобы тот не отвлекался от молитвы.       — Эта тварь играет с нами, Бенедикт. Не верь ничему, кроме Слова Божьего.       Затем я обратился к тому, кто говорил с нами устами ЁнШин.       — Покажи себя, ублюдок. Ты выбрал слишком слабое тело. Оно не сможет долго удерживать тебя. Кто ты такой?       «О, ты знаешь меня, как никто. Давай прекратим эту дешёвую постановку, и ты трахнешь меня. Ну же, ЧиХо, иди и всади своей мамочке».       Я испытал отвращение. То существо говорило со мной голосом моей матери. ЁнШин начала бесстыдно извиваться на кровати с раздвинутыми ногами, как если бы испытывала сладострастные муки грехопадения.       «Бесполезный хрен. У тебя вообще есть член? Сомневаюсь. Пускай мне тогда отлижет второй красавчик. Хотя у него-то точно есть что присунуть. Да. Он присовывал своей жене при любом удобном случае, пока та не сдохла в родовых схватках, пытаясь изрыгнуть из своего чрева их общего выродка. Он родился мёртвым, не так ли?»       Я повернул голову к Бенедикту. Кровь отхлынула от его лица. На губах застыли слова молитвы. Несмотря на то, что нечистое трепалось сейчас о личной трагедии диакона, судить о правдивости которой, мог лишь он сам, я прикрикнул на него, выдёргивая из состояния транса.       — Не слушай его! Читай дальше! Все грешники, аки Сатана, будут низвергнуты в Ад. Аминь. Ну же!       Диакон повторял за мной. Его щёки были мокрыми от слёз.       «Они все рождались мёртвыми, включая последнего. Все четверо».       — Замолчи! Небесные Стражи, ангелы и архангелы, молю: благословите нас. Не позвольте Сатане повелевать нами. Примите наши молитвы, дабы принять слова Господа Нашего Всевышнего…       «Ммм, наверное, это твой Господь повелевал, когда ты молча наблюдал за тем, как твой брат гниёт в тюрьме, Отец Джон. Хотя все мы знаем, что в случившемся виновен именно ты. Ведь это ты сел той ночью пьяный за руль. Мхвхвхвх. И ты сбил того школьника насмерть. Ты не Джон, ты Каин».       — Неправда! Ты лжёшь.       «Тогда солгу тебе ещё кое о чём. Ты подохнешь в тюрьме, так же, как он, детоубийца. Братоубийца».       Не знаю, что нашло тогда на меня. Я собрал всю свою силу в кулак и пригвоздил тело ЁнШин к кровати. Её начали бить крупные судороги, как при эпилептическом припадке, а изо рта пошла розовая с кровью пена. Бороться с такой силы демоном мне ещё не приходилось. Мы вместе с Бенедиктом погрузились в фанатичное чтение молитвы, в то время, как свет в палате мигал, а приборы считывали бешеный, несовместимый с жизнью, пульс девочки. В момент крайнего исступления, она дёрнулась так, что путы, сдерживающие её, порвались, а кровь из её рта фонтаном хлынула мне прямо в лицо. Брат Бенедикт, не выдержав испытания ужасом, свалился в обморок. Распятие в больничной палате перевернулось вниз головой и с грохотом шлёпнулось об пол, сорвавшись с гвоздя. Глаза ЁнШин закатились, и она, наконец, обмякла в моих руках. Подонок покинул её тело, забрав вместе с тем её жизнь.

Из дневника диакона Бенедикта:       Что-то вокруг меня изменилось. На службах я испытываю сильнейшие приступы тошноты. Из туалета практически не выхожу. Из меня выходят нечистоты чёрного цвета, что мне страшно принимать пищу. Я перестал спать. Вот уже несколько дней чувствую себя опустошённым. Но самое отвратительное… это кошки. Они постоянно вьются за мной. Не могу выносить тошнотного запаха их выделений. Моя комната вся ими пропахла. Как только наступит утро, сразу же позвоню в Чжондон Сондан и попрошу к телефону Отца Джона. Он знает, как помочь. Тщетно пытаюсь заставить себя уснуть. Таракан, что сидит в углу моей кельи, слишком громко шепчет.