Место под солнцем

А где-то среди этих придворных — змеи ядовитые, опасные, коварные, маскирующиеся под безобидных, но обман рано или поздно будет раскрыт, король Людовик Четырнадцатый точно знает это. Никто не сможет слишком долго смотреть на солнце — и не отвернуться; а те, кто посмеет (или кого заставят), однажды с криком падут ниц, ослепшие навсегда. Рано или поздно, но все заговорщики, все недоброжелатели и шпионы выдадут себя, и пощады им не будет. Любого из них король прикажет наказать с не большим сожалением, чем раздавил бы каблуком любую ядовитую гадину. Все эти предатели — лишь змеи шипящие, пресмыкающиеся, не смеющие подняться с земли. Проклятые создания, обитающие у корней дерева, предлагающие запретный плод всякому, кто приблизится, но не смеющие высунуть нос из своей норы, не смеющие взглянуть в глаза. Ухоженная кисть короля сжимается в кулак. Они, эти презренные создания, мнящие себя страшными южными кобрами, не более чем жалкие ужи — а ведь даже и кобр побеждают, так что же ему какие-то их младшие братья? Разве он не Король-Солнце? В шепоте придворных — нотки того самого шипения, что не исчезает из коридоров и комнат Версаля с самого начала его существования, эхом гуляет за портьерами и в потайных проходах. В шелесте платьев — шуршащая холодная чешуя, когда одна из змей скользит по драгоценному паркету, пятная его своим прикосновением. Она говорит пару слов сообщнику — словно раздвоенные языки на мгновение коснулись друг друга. Где-то в других местах есть люди, заклинающие змей с помощью музыки, подчиняющие своей воле даже самых опасных среди них. Людовик усмехается, выбирая свою флейту: изгнание или дезинформация? Умалчивание или Бастилия? Есть много способов раздавить змею. Или же приворожить ее.