Иней души

      Ее любовь, ее мечты, ее стремления — все разбилось. Разбилось вдребезги, об острые камни, что сплошь покрывали глубокую пропасть, куда не доставал никакой живительный свет. Та пропасть непонимания, на дно которой совсем недавно она упала. Та, что так внезапно разверзлась под ее ногами, быстро и стремительно расходясь в разные стороны. Она уже забыла, когда ее жизнь была тихой и спокойной, когда события, подобные медленному течению ручья, внезапно превратились в настоящую горную реку, шумную и неимоверно быструю. Секунда, и ее подхватывает сильный водяной порыв. Она с головой окунается в ледяную воду, такую же холодную, как ее собственное отчаяние. Сердце, облитое водой, покрывается плотной коркой непробиваемого льда. И никакой свет во всей Вселенной не способен проникнуть в этот отдаленный уголок ее замерзшего сердца. Один лишь самый яркий, самый пламенный огонь способен растопить эту толстую корку. А имя того огня — любовь. Чистая, искренняя, правдивая... Только такое чувство способно вернуть ее сердце к жизни. А иначе... это уже не любовь, лишь жалкое ее подобие. Иначе сердце любого, поверившего в клевету, рискует быть разбитым, опустошенным. Обман, ложные чувства, слова, ласки, скрывающие под собой совсем не то, что она ожидала увидеть однажды. Она поверила в его ложь, так почему он не может поверить в ее истину? Возможно, она просто не разбирается в людях, не может отличить правду от лжи, реальность от сновидения... Пожалуй, так оно и есть, ведь будь иначе, Моника Вьенн никогда бы не испытала столь горького разочарования, разъедающей боли и всеобъемлющей опустошенности.       Воплощение ее некогда существовавших идеалов, ее стремлений, ее безграничных мечтаний... Ведь именно такой была ее первая любовь. Но этот человек не способен проявлять настолько искреннее чувство. Его сердце холодно, никогда не падал туда спасательный лучик света, ничто не смогло разрушить его напускное безразличие, показать его истинный облик. Временные любовные интриги удовлетворяли его желания, ему этого вполне достаточно, большего и не нужно. Ему до душевного блаженства нравилось впитывать чувства влюбленных в него девушек. Он их принимал, при этом не отвечая взаимностью. Он не умел любить, да и попросту не хотел. Ему нравилась эта игра на чувствах, в которой он — ведущий, истинный победитель, а остальные — лишь слабые игроки, изначально обречённые на полное, безоговорочное поражение.       Моника Вьенн была очередной пешкой, сраженной безжалостным ферзем. Ферзь — сильнейшая фигура шахматной доски. Пешка — слабейшая составляющая армии. Пешка — одна из нескольких, в то время, как ферзь — единственная фигура шахматной армии. Но, зная правила этой нехитрой игры, многие скажут: «Ведь любая пешка, дошедшая до края доски, становится ферзем». И они, несомненно, будут правы. Только вот Монике не суждено было перевоплотиться вовремя — следующий ход сильнейшей фигуры стал ее безоговорочным поражением. Отступать было некуда, она проиграла обстоятельствам, не в силах сопротивляться более.       Она приняла свое поражение с достоинством, поначалу смирившись с этим унизительным проигрышем. Охваченная болью и разочарованием, Моника не стала сопротивляться, приняв жизнь такой, какой она являлась. Только сам парень не знал, что своим поступком лишь укрепил ее веру в себя. «То, что нас не убивает, делает нас сильнее», — известная истина современного мира. Вьенн не понимала смысла этой красивой фразы. Только многим позже, оказавшись в подобной ситуации, она сполна осознала то, что скрывали под собой эти слова. Когда боль и разочарование отступили, она смогла переосмыслить все, что произошло за короткий промежуток времени. Всего несколько месяцев, несколько недель, малое количество дней отделяли ее настоящее от прошлого. То время, что дало ей веру в чувства, вместе с тем время, убившее все, что она обрела. Произошедшее не убило ее, хотя она чувствовала, как невидимые нити оплетали ее горло, не давая возможности дышать полноценно, как прежде; разбитое вдребезги сердце тревожно билось в груди, с силой ударяясь о грудную клетку и продолжая разносить кровь по сосудам; глаза застилала туманная пелена слез, что долгое время лились нескончаемыми потоками из уголков ее травянисто-зеленых очей, когда-то напоминавших весеннюю листву, теперь отдававших ярко-изумрудным ядом; потерянная, опустошенная душа искала путь, который смог бы вывести ее из глухой лесной чащи на светлую, широкую тропинку.       Нет, Моника не мертва, она жива. Остается в этой привычной, монотонной реальности, которая ничуть не изменилась со временем. Ее не убили эти ужасные чувства разочарования, отчаяния, боли... Нет, наоборот, они сделали ее куда сильнее, чем прежде. Теперь, спустя несколько долгих месяцев после невыносимого проигрыша, она поистине превратилась в ферзя — главную фигуру шахматной доски, которая еще сможет побороться за право победителя, чтобы окончательно сбросить с себя ношу проигравшего.       На ее бледных устах слабая, но искренняя улыбка. Тонкие длинные пальцы сжимают стеклянную кружку с горячим шоколадом. От напитка поднимается белый, едва различимый пар, завиваясь причудливыми узорами и мгновенно растворяясь в воздухе. Вторая рука отбрасывает темные кудри волос, что выбились из неаккуратной прически. Глаза ее, ярко блестящие неподдельным счастьем, смотрят сквозь прозрачное стекло окна. Там, за территорией ее небольшой квартирки, идет снегопад. Миллионы снежинок крутились в причудливом танце, подхватываемые резкими порывами ветра. Белые, узорчатые, нежные и такие невесомые. Они были воплощением легкости и невинности. Белый — цвет чистоты и преданности, невинности и безоговорочного доверия. Разные, такие неповторимые, они были, словно отражением человеческих судеб: частично похожими, но при этом не повторяющих друг друга никогда в жизни.       Моника Вьенн улыбнулась вновь, поднося кружку к губам и делая новый глоток. Она чувствовала приятное тепло, разливающиеся глубоко внутри нее.       — Прекрасная погода для новогодней ночи, — тихо прошептала девушка, чувствуя, что скоро ее жизнь изменится. И, возможно, в хорошую сторону. Ведь надежда умирает последней.