Часть 1
18 ноября 2018 г. в 01:13
Мельница – Если я умру
Дукат и не ожидает, что после такого дня легко уснет, но выходки сознания превосходят все его ожидания. Кардассия, семейный дом, он спокойно лежит в постели, рядом спит жена. А за окном – черная космическая ночь, не слышно ветра, не видно звезд. Он со страхом таращится в этот неестественный провал и только поэтому видит, как по другую сторону мелькает тень мрачнее мрачного... А затем раздается грохот. Стекло жалобно трещит под ударом кулака, паутина трещин растет неестественно быстро, и сейчас ничто не защитит и не оградит его хрупкий мир от того, что снаружи. Ночной воздух врывается внутрь, резко становится холодно. Больше нет ни жены, ни даже кровати, он стоит посреди комнаты, и тьма сгущается ровно перед ним. Он знает, чья это тень. Он благодарен, что не видит ее лица. – Ты дал мне умереть, – говорит она, ее голос больше похож на шепот, ее шепот больше похож на шипение, ее слова способны свести с ума, и крыть ему нечем. – Ты обещал, что не оставишь меня, но вместо этого меня похоронили на забытой Пророками планете... Он хочет сказать что-то, его губы шевелятся, но с них не слетает ни звука, и комната все равно полнится чужим шепотом: – Ты говорил, что любишь меня. Это, по-твоему, любовь? – Прости, – выдыхает он. Это все, что он может сказать, и он знает, насколько это мало. Разве такое говорят возлюбленной? Она подарила ему всю себя, а он не смог даже сберечь ее хрупкую жизнь, так неужели он заслужил еще и прощение? – Ты никогда не держал свое слово, – она не называет его предателем, но слово висит в воздухе, и тонкий шепот режет не хуже ножа. – Я не всегда мог, – он сглатывает ком в горле, на губах горько и сухо. Напрем наклоняется ближе, дышит холодом в лицо, заглядывает тенями глаз в самую душу... – Зиял. Одно слово. Больше ей не нужно произносить ничего. Кажется, становится теплее. – Я позабочусь о ней, любовь моя, – он, кажется, даже находит в себе силы улыбнуться. – Я дам ей все, что не успел дать тебе... Это не обещание. Я клянусь. Ледяная дрема тает, позволяя разомкнуть тяжелые веки. Одинокая каюта космического корабля, обогрев работает нормально, за крепкими иллюминаторами и равнодушными переборками стремглав несутся звезды. Дукат первым делом думает о дочери и повторяет себе: да, он даст ей все, что может, Зиял ни в чем не будет знать нужды, ее жизнь будет долгой и счастливой... Он холодеет, снова как наяву слыша шипение: "Ты никогда не держал свое слово".
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.