Чашечку чая, мисс Кларк?

      Уилл не любил дождь.       У него и так была паршивая, чертовски отвратительная жизнь инвалида, и Уилльям и так натерпелся от нее всякого дерьма, например становление квадриплегиком. Почему он прикован к инвалидному креслу, не в состоянии даже в туалет без чьей-то помощи сходить, когда в свои тридцать пять мог жить полноценной жизнью, а не тухнуть в этом чертовом городе? Одно радовало — договор с матерью кончается всего через три месяца, вскоре он наконец покинет этот мир, перестанет зависеть от других.       Учитывая его нынешнее состояние, дождь, эта унылая и крайне тоскливая погода еще больше давила на него, а у Уилла и так был чертовски паршивый день.       Но, сказать честно, была в его жизни радость. Всего одна, но все же. Лучик солнца в этой отвратительной кромешной тьме. И причина этого счастья была до идиотизма слащава. Уилл не любил слащавость и всякие телячьи нежности, но что поделать, если только эта вещь за последние два года поднимала ему настроение, давала на время забыть про парализованное, совершенно ненужное теперь тело?       Что же это было? Все просто. С появлением взбалмошенной девчонки двадцати шести лет (по другом эту глупышку не назовешь) его жизнь заиграла красками впервые после той аварии. И, даже не смотря на их изначальную неприязнь друг к другу, лишь она смогла вдохнуть в него жизнь, дать на время вновь почувствовать себя привлекательным, самодостаточным мужчиной. И когда она была рядом, Трейнору удавалось забыть о смерти хотя бы ненадолго.       Но маленькое счастье Трейнора заключалось не в этом. Его маленькое счастье — вечер, проведенный в компании Луизы за чашечкой ее отвратительно-дешевого чая, иногда вместе с Натаном тоже, когда тот был свободен. В такие вечера они вместе бесконечно долго говорили о чем-то, пока Трейнор опускал в сторону Кларк едкие замечания, а та, в свою очередь, отвечала не менее едко, на каждое его «Опять ваш дешевый чай? Мисс Кларк, вы же знаете, я его ненавижу» говоря, что тот просто привык к особому лесбийскому чаю.       Такие вечера Уилл обожал. Когда можно посидеть с ней, поцапаться по мелким поводам, обменяться едкими комментариями и просто можно забыть о том, что сам мужчина намертво прикован к инвалидному креслу. Даже ее отвратительно-дешевый чай неожиданно становился вкусным, а дом — не таким мрачным и одиноким.       Отвлек его от мыслей Натан, присевший рядом. Он обменялся с Уиллом взглядом, кивнул в знак приветствия и повернулся к окну, за которым по-прежнему шел дождь.       — Натан, Уилл, — на стул рядом плюхнулась девушка, имя которой было Луиза, — как насчет чая? Сегодня чертовски мрачная атмосфера. Чай нас всех приободрит, — она скользнула на Уилла каким-то странным, беспокойным взглядом, но Уилл притворился, будто не заметил.       — Опять ваш отвратительный чай, мисс Кларк? Вы прекрасно знаете, что я его ненавижу, — едко протянул Трейнор, постукивая пальцами по колесу инвалидной коляски. Кисти рук и пальцы — все, что не утратило подвижность в этом бесполезном теле.       — К сожалению, Уилл, лесбийский я заваривать ради вас не умею и не буду, так что пейте мой, нормальный чай, — в тон ему фыркнула Луиза, пряча наползающую на лицо улыбку. Натан смерил их взглядом «О чем вы вообще?», но ничего не сказал.       Девушка повернула к квадриплегику трубочку, как только наконец заварила «свой самый отвратительный в мире чай». Уилл кивнул и начал его попивать, слушая, как о чем-то болтают Натан с Луизой. И в эти моменты он словно забывал, что он — бесполезный, ущербный инвалид и что он вскоре погибнет. А когда Лу поворачивалась к нему, чтобы ярко улыбнуться и о чем-то спросить, на лицо сама по себе наползала улыбка.       Дождь затихал, чай выпит, и Луиза просто сидела рядом и смотрела с ним на дождь, пока Натан вроде куда-то отошел. И взглядом говорила больше тысячи слов. А в груди разжигался костер, хотелось улыбаться вот так, без причин. И всему виной эта глупая мисс Кларк.       — Спасибо, Луиза, — неожиданно даже для себя прошептал Уилл.       — Что-что? — кажется, девушка была чертовски удивлена. Квадриплегик хмыкнул.       — Говорю, чай у вас отвратный, мисс Кларк.