Hot for Teacher

      Гермиона неслась по коридору с наполненной чаем кружкой-термосом в руках и размышляла о том, как проведёт остаток дня. У неё больше не было занятий, а все эссе были заблаговременно проверены. Пожалуй, ей стоит расслабиться с хорошей книгой и бокалом вина и… АЙ!       Завернув за угол, она столкнулась с чем-то твёрдым и опрокинула на себя горячий чай. Блузка медленно, но верно пропитывалась жидкостью — сверху донизу.       — Матерь божья, как горячо! Иисус хренов Христос! — Гермиона этим не гордилась, но в подобных ситуациях не могла сдержать грязные словечки, слетающие с языка.       — Прости, пожалуйста! Боже, поверить не могу, это всё моя вина. Давай я помогу! — пара рук потянулась к блузке и начала стряхивать с неё жидкость.       Гермиона перевела взгляд на лицо обладателя этих рук и моментально забыла о своей горящей коже.       — Малфой?       — Грейнджер, мне очень, очень жаль, что мы столкнулись, — он продолжал стряхивать чай с её блузки.       — Мистер Малфой. Вы не могли бы… будьте любезны… убрать свои руки от моей груди.       В этот момент произошли две вещи. Во-первых, Драко осознал, что просто лапает её грудь, вместо того чтобы, как полагается любому взрослому здравомыслящему волшебнику, убрать горячую жидкость с помощью палочки. Он покраснел как четырнадцатилетний девственник. И, во-вторых, на месте преступления появился кое-кто третий.       — Пап? Что ты делаешь с профессором Грейнджер?       Скорпиус застыл посреди коридора и неверяще смотрел на отцовские руки, уверенно лежащие на груди его любимой преподавательницы. Драко быстро отдёрнул ладони.       — Скорп! Я как раз шёл со встречи с директором по поводу своего ежегодного пожертвования. В гостиную Слизерина давно пора купить новые кресла… — он на секунду опустил взгляд на провинившиеся ладони, затем нервно обвёл рукой пространство между собой и Гермионой. — Это не то, чем кажется! Я в неё врезался, как видишь, и… разлил чай, неуклюжий болван… Я пытался это исправить… потому что я идиот… и тут… появился ты. Кажется, это всё.       Гермиона могла лишь согласно кивать под бормотание Драко.       Скорпиус подозрительно сузил глаза.       — Разве ты не мог просто написать МакГонагалл по поводу этих кресел? Зачем ты приехал?       Драко потёр шею, его щёки неистово пылали.       — Эм… да. Посмотри, какой прекрасный день. И я подумал… ну… знаешь… Хогвартс прекрасен в это время года.       "Заткнись. К чёртовой. Матери. Драко! Глупее ничего и придумать нельзя… Кретин!"       — И директор предпочитает обсуждать подобные вещи при личной встрече, — пришла на помощь Гермиона, пытаясь сгладить воцарившееся напряжение.       Драко бросил на неё благодарный взгляд. Она покраснела. Он покраснел. Оба опустили глаза в пол.       Скорпиус наблюдал за происходящим с лёгким ужасом в глазах. Он ещё никогда не видел отца настолько растерянным.       И никогда раньше он не видел профессора Грейнджер в мокрой блузке. Абсолютно естественным образом всё его внимание привлекли весьма отчётливо просматривающиеся под намокшей тканью очертания её груди.       Драко и Гермиона одновременно заметили странно замерший, немигающий взгляд Скорпиуса. Гермиона взглянула вниз, и её глаза расширились в ужасе: её блуза не оставляла ни малейшего простора воображению. Гермиона подняла глаза на Драко. Он стоял с точно таким же выражением лица, его взгляд был прикован к её груди.       — Мистер Малфой! — воскликнула она, отвлекая внимание от открывшегося зрелища.       Оба мистера Малфоя мгновенно посмотрели на её лицо. И Гермиона тут же ухватилась за возможность убраться подальше от Скорпиуса.       — Твой отец проводит меня в Больничное крыло.       — Да. Точно. Мне ужасно стыдно за то, что я испортил её блузку.       — И за то, что облил меня горячим чаем.       — И за это тоже.       И они вместе направились к лестнице.       Скорпиус потряс головой и мрачно взглянул им вслед. Его отец всегда был очень сдержан. Конечно, у него были причины чувствовать себя некомфортно в присутствии профессора Грейнджер. Наверняка он всё ещё чувствовал себя униженным этим "Мой сын влюблён в вас, пожалуйста, не исключайте его" инцидентом. Но он надеялся, что когда-нибудь они смогут просто забыть об этом.       С другой стороны, всё это выглядело как… не-е-ет. Его отцу не может нравиться профессор Грейнджер! То есть… она ведь ему даже в обычном смысле этого слова не нравится.       Но зачем он вообще заявился в Хогвартс? Скорпиус отучился целых два года, за которые нога его отца ни разу не ступила на порог школы, а теперь меньше чем за месяц с начала учебного года он тут появляется уже… да постоянно.       Хм-м…

***

      У мадам Помфри была отличная память на лица.       — Мистер Малфой. Не думала, что когда-нибудь снова увижу вас в Больничном крыле.       — Здравствуйте, мадам Помфри. Профессор Грейнджер нуждается в…       — Ваш сын практически не попадает на моё попечение, вы знали, мистер Малфой?       — Рад слышать это, мадам Помфри. Я хотел сказать, что…       — Полагаю, ему повезло не унаследовать вашу феноменальную способность попадать в неприятности, мистер Малфой.       — К счастью, так и есть. Профессор Грейнджер здесь, чтобы…       — Хотя вы же занимались этим ужасным видом спорта.       — Мадам Помфри. Я бесконечно рад, что мой сын лучше меня, но профессор Грейнджер срочно нуждается в медицинской помощи. Спасибо вам.       Мадам Помфри, сердито пыхтя, повернулась к Гермионе.       — А вы как раз из тех, кому вечно нужна моя помощь, не так ли?       — Да, мадам Помфри, — Гермиона нервно сглотнула.       — И каждый раз при смерти, — продолжила ворчать целитель.       — Да, мадам Помфри. — Медик довольно кивнула.       — И с чем вы пришли на этот раз?       Блуза впитала бóльшую часть жидкости, но раздражённая горячим чаем кожа покраснела. Лёгкий ожог — справиться с таким мадам Помфри могла бы и закрытыми глазами.       — Нужно нанести эту мазь на десять минут, после снять очищающим. Справитесь, мисс Грейнджер?       — Мадам Помфри. Я уже взрослая и к тому же ваша коллега, вы не могли бы называть меня професс…       — Справитесь с мазью самостоятельно или нет, мисс Грейнджер?       — Да, мадам Помфри, — сдалась Гермиона.       И мадам Помфри, бормоча себе под нос: «Некоторые вещи никогда не меняются», скрылась в кабинете, оставив Гермиону и Драко наедине.       — Я чертовски виноват, извини за то, что толкнул тебя, — Драко вздохнул, — и пролил на тебя чай… и… схватил тебя за… Мерлин, вот я начудил.       — Да, ты выглядел не лучше, чем твой сын в тот раз, — усмехнулась Гермиона, и Драко простонал:       — Почему после каждой нашей встречи мне приходится извиняться?       — Не спрашивай меня. Это не я косячу раз за разом.       Они рассмеялись. Наступила неловкая тишина.       — На самом деле… Я мог написать Минерве. О креслах, — он прикусил губу.       — М-м, — нерешительно протянула Гермиона.       — Да. Но я хотел прийти сюда сам.       — Потому что ты… очень озабочен этими креслами?       Драко громко расхохотался, и румянец расцвёл на его щеках.       — Вообще-то, я надеялся столкнуться с тобой.       — Ты определённо справился, — улыбнулась Гермиона, и Драко виновато зажмурился и усмехнулся в ответ.       — Я всё сделал не так, — Драко вдохнул и медленно выдохнул. — Поужинаешь со мной?       — Ты имеешь в виду… сейчас? — Гермиона улыбнулась уголком губ.       — Да, — кивнул Драко. — После того, как ты закончишь с мазью, конечно. Не хотелось бы снова подставлять тебя под гневные отповеди мадам Помфри.       — Ну, мы этого не допустим.       — И я клянусь не травмировать тебя, не ставить в неловкое положение, не… делать что-либо, за что мне потом пришлось бы извиняться.       Гермиона покраснела и, заправив за ухо выбившуюся прядь волос, кивнула:       — Буду рада.