Make up

Опять иду на лекцию. Если быть честной, то мне нахер не сдался этот матан, девочка я с головой на плечах, выучу к экзамену… Зачем тогда иду? Затем, что это единственная лекция, единственная пара, где я с ним пересекусь. Вновь увижу его с этой новой девочкой, которая висит на нем, стреляя глазками в конкуренток, а он сидит раскинув ноги, и, вскинув подбородок. Мальчик знает себе цену. Знает, что первый парень на потоке, знает, что по нему текут большая часть женской составляющей группы. А я знаю, что он смотрит на меня. И каждый раз появляюсь на паре, улыбаюсь мальчикам, хлопаю глазками и максимально игнорирую факт его существования. Зачем? А кто его знает. Потому что могу? Потому что сделал больно? Потому что так причиняю боль ему? Наверное… Захожу в большую аудиторию, похожую на амфитеатр, сажусь с краю, достаю тетрадь, пустую. Друзей на потоке у меня нет, болтать с почти незнакомцами особо желания не возникает. — Привет. Эн чмокнула меня в щеку, садится рядом. Она из другой группы, у неё пара перед лекцией. Эн считает себя моей подругой, почти гордиться этим, но, по факту, мы просто сидим рядом на трёх занятиях в неделю. Она — красивая девушка. Была бы в его вкусе, но слишком чистая. Ему нужны плохие девочки. А я все сижу с краю ряда. Глубоко задумалась, смотрю на пустой стол преподавателя. Там как всегда стоит коробочка с мелом, какая-то старая тряпка. И очень не во время поднимаю глаза. Встречаюсь с его. Темными как омуты. Затягивающими. Черт. Раз встретилась с ним взглядом, выдержу его до конца, не отведу первой. Он смотрит на меня, в упор, а в груди ураган. Почему в этом свете, у него такие тёмные глаза… И его руки вновь разбиты в кровь.

***

Девушка идёт вдоль слишком большой новостройки. Зима. Холодно. Она сама не очень понимает, зачем она здесь. Заходит в подъезд, хочет проверить наверное, обманула ее одногруппница или нет. Но в этот момент слышит знакомые голоса. — Уже пятый человек заходит в парадную, дом только сдался, в моем подъезде столько не живет! — Голос той самой одногруппницы. — Пойдем проверим кто там. — Стой, стой! Джин, ну в самом деле! — Сестрёнка, я ж за тебя волнуюсь… Девушка залетает в подъезд, поднимается на третий этаж, врезается в кого-то. — Привет? — В голосе слышно улыбку. И голос такой знакомый. Голоса на лестнице становятся громче. — Бегом! Вот так, девушка и оказалась с парнем на крыше.

***

Нам не по пути, я знаю это. Он состоит в какой-то там банде, много дерётся. Я не один раз приводила его в сознание, когда он неожиданно заваливался в мою квартиру. Нет. Мне нельзя о нем думать. Я встаю с места и хочу пойти в туалет, когда слышу голос его дамочки. — Ты опять подрался? Серьезно?! — Она злится на него? Это смешно. — Твоя агрессия до добра не доведёт! — Да пошла ты. — А его голос спокоен. Как всегда низкий, чуть хриплый, видимо спал до последнего и ещё не произносил ни слова с утра. — Что? — Пошла вон отсюда, говорю. Иди давай. — Это шутка? — Мда, понятно. — Я выхожу из-за стола и медленно спускаюсь к двери. Слышу его за мной, слышу крик его барышни. — Я вроде понятно выражаюсь. Он холодный. Чертовски сильный. И такой нежный. Я все ещё помню его поцелуи. Когда он нежно обхватывал мое лицо руками, целовал щечки, нос, нежно ласкал губы. Он крепко меня обнимал, всегда укрывал одеялом, когда я раскрывалась. Я зашла в женский туалет, смотрю на себя в зеркало. Выгляжу как обычно. Стрелки, бальзам на губах, самые обычные волосы, самая обычная черная толстовка длиной до пупка, самые обычные джинсы. Обычная. Наверное, это и есть мое описание. Наношу на губы немного персиковой помады и иду обратно. Пара, как никак. Сегодня учится особенно тяжело. Сегодня ровно два месяца, как мы расстались. — Клэри. — Я слышу его голос. — Тебя же так зовут? Задел, гаденыш. — Угадал. — С вызовом смотрю в его глаза. И из-за того, что смотрю в глаза не вижу, что он опять содрал корочки на костяшках рук и они кровят. — Что? — Не одевайся так вызывающе, у меня встаёт. — А ты вздрочни, сними спермотоксикоз, полегчает. Мы бросаемся фразами очень обыденно, как-будто каждый день так делаем. Но внимание окружающих мы к себе привлекли. Но, только он знает, что я ненавижу, когда меня называют вызывающей, и только я знаю, что он не любит дрочить себе сам.

***

Я стою посреди кухни. Готовлю ужин. А на душе кошки скребут. Больно. Воспоминания душат, почему-то очень хочется накормить его сейчас. Сесть за мой маленький стол, пить чай и смеяться над его шуточками. Я такая слабая. До сих пор помню его запах, помню ощущение его рук на моей талии, помню его губы на моей шее. Я скучаю. Скучаю по присутствию рядом. Это плохо. Нельзя скучать по ощущениям. По ощущениям себя рядом с человеком. Это пользования человека в своих целях, так нельзя. Но я продолжаю это делать. И чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что я скучаю не по ощущению его рядом с собой. Я по, блять, нему самому. Грубому и нежному одновременно. Со своей романтикой, немного непонятной вначале, но очень уютной, когда ее прочувствуешь. Он патологически заботливый и не любит показывать свою заботу. Молча сходит за лекарством, тихо поставит кружку с чаем рядом с тобой, когда ты погружена в работу, незаметно укроет тебя ночью, когда ты в очередном кошмаре скинешь одеяло. — Такое чувство, будто в мыслях ты совсем не здесь. — Голос вырывает меня из мыслей. Мама. А я и забыла, что не одна в квартире сейчас. Вечером она уходит, а я теряю сознание от недосыпа и прихожу в себя спустя некоторое время из-за боли в ноге. Ну прекрасно, подвернула лодыжку, видимо. Нога уже опухла и болит при движении. Прикидываю лёд на несколько минут и ложусь спать. Так и пойду на пары, ковыляя на одну ногу. Утром по ошибке хватаю не ту сумку и на пары я прихожу без тетрадей. Лифты сегодня не работают, целый день еле передвигаюсь по кампусу. Зачем, спрашивается. — Что с ногой? — Опять он. — Подвернула. — Как? — Упала. — В какое положение? — Не знаю. — Это как? — Он злится. У него нет прав на это. — Просто. — Ты была у врача. — Нет. — Ну не глупая же баба вроде, ну. Нагло подхватывает меня на руки и несет из кампуса. — Будешь вырываться закину тебя на плечо. — Сразу предупреждает он. — Если Документы не с собой, то проедем через твою квартиру. Чертовы документы оказываются у меня в сумочке. А в больнице мне накладывают повязку и прописывают мазь. После посещения врача, где он назвался моим женихом, мы в тишине едем в его машине. Даже радио не играет. Я смотрю в окно и не узнаю район. — Куда ты меня завез? — Я переехал. — Отвези меня домой! — Ты упала без сознания. Сегодня пятница, впереди два выходных. Буду следить, чтобы ты не убилась. — У тебя нет на это прав. — Тихо добавляю я. — Мне похуй. Ему похуй. Похуист. Я очень часто слышу это. И никогда до этого не слышала в свой адрес. Ему никогда не было похуй на меня? — У тебя же банда по выходным. — Закусываю губу. До сих пор помню. — Я ушёл. — Почему? — Из-за этого ушла ты. Больно. Удар в самое сердце. Дальше опять едем в тишине. Почему я молчу? Этот вопрос мучает меня до его дома. Он опять берет меня на руки. И вот, я поднимаюсь в лифте в его уютных объятьях, тихо наслаждаясь? ими. Лифт. Когда я в последний раз была в лифте вместе с ним, он целовал меня, прижав к стене. Целовал страстно и нежно, покусывая губы и запуская язык в мой рот. Я млела от этого. — История циклична, знаешь. — Это к чему? — К тому, что все повторяется. — Он смотрит на меня своими нереальными глазами. В свете лифта они уже не чёрные: голубые. Мягкие. — Наш этаж. Квартира номер девяносто шесть. И встречает нас темный коридор, закрытая дверь на кухню и, почему-то, запах еды. Он сконфужен. Идёт на кухню, все так же не отпуская меня, а я не вырываюсь: знаю что не отпустит. — Вернулся? — На кухне стоит высокая девушка. Очень хорошо мне знакомая. Изабель. Я столько раз ее игнорировала. — О, сажай гостю, а сам иди в душ, хорюшка! — Иззи! Ну в самом деле! Какого черта ты здесь делаешь! — Мама беспокоилась. Пропал на два месяца, ни привета ни ответа, сказала проверь, жив ли ты. Еле нашла твою квартиру. Иди мойся! — Понял. — Он кидает на меня взгляд и уходит в ванну. Шум воды. Шум вытяжки. Лёгкий шум индукционной плиты. Шум уже вечернего города, мы долго были в больнице. А мне кажется, что стоит гробовая тишина. — Мы не встречаемся. — Начинаю я. — Я вела себя как свинья по отношению к тебе. Прости меня, мне не следовало тебя игнорировать. — Я рада, что ты сама это сказала. — Иззи на меня не смотрит. — Но, не долго вы ещё не встречаетесь. — То есть? — Миритесь, Клэри. — Изабель выключила плиту, отставила кастрюлю и повернулась ко мне. — Я ухожу, но мы с тобой ещё встретимся и поговорим. Поняла меня? — Да. — Отлично. — Девушка подошла ко мне и обняла. — Я скучала по тебе, сучка. — И я по тебе. — Говорю это искренне. Действительно скучала. Друзей у меня мало. В основном знакомые, которые редко хотят вникать в твои проблемы, так что я ни с кем не говорила ни о разрыве, ни об отношениях в целом. Изабель была моей первой, и единственной наверное, подругой. — До скорой встречи, Клэри. Ты прости моего непутевого братца. Ты же знаешь, что он действительно тебя любит. — До встречи, Иззи. — Я опускаю глаза. Иззи вздыхает и уходит. А я продолжаю сидеть. Теперь точно в мертвой тишине. Даже шума воды нет. Я сижу как безвольная кукла. Меня притащили, буквально, черт знает куда, мой любимый в ванне, скорее всего в таком же состоянии, а я сижу, наматываю сопли на кулак. Да, я все ещё люблю его. — Будешь чай? — Он вышел из ванной. Качаю головой. — Пойдём в спальню, приляжешь. — Сама дойду. — Встаю на ноги, но меня тут же подхватывают на руки — Не в мою смену, Клэри. — Да хватит уже! — Я бью его в плечо. — Игнорируешь меня два месяца, сверлишь взглядом на паре, стоит мне намного подвернуть ногу весь окружил меня непрошенной заботой! Отдали от меня, биполярный придурок! Он кидает меня на кровать, фиксирует мои руки по бокам от головы, пытаюсь отпираться, зажимает и ноги. Огромный, мерзкий мудак. — Отпусти меня! — Вся извиваюсь, нога болит, но не останавливаюсь. — Блять, да успокойся ты! — Да пошёл ты! Чертов мудак! Эгоистичная скотина! — Да люблю я тебя, дура! Не могу отпустить! Не могу забыть! Пытался блять. — Да мне то что! — Да ты такая же! — Захватывает руки над головой одной рукой, второй хватает за скулы, заставляет смотреть прямо в глаза. — Такая же как я! Мазохистка, что еженедельно видела меня с другой, кидала взгляды, а по ночам плакала в подушку! Улыбаешься своим одногруппникам, которые мечтают зажать тебя в углу и лапать, а ты все, блять, улыбаешься, лишь бы мне сделать больно. — Хватить… — Мы с тобой два идиота, которые только и делаю, что больно друг другу! — Да отвали ты! — Да назови ты мое имя уже! И тут меня осеняет. Ни разу я не называла его по имени. Ни разу, после разрыва. — Алек… Он впивается в мои губы поцелуем, страстным и жестоким, вдавливает в кровать, не позволяет отдалиться. Кусает мои губы, тут же зализывает, целует в щеки, отпускает руки и сгребут меня в объятия. А я уже и не против. Ведь он прав. Мы любим друг друга. Мы хотим быть рядом. И мы стараемся причинить друг другу боль. Ну что за два идиота! Я обнимаю его за талию, жму ближе к себе, сгибаю одну ногу в колене, что позволяет ему лечь между моих ног. Он возбужден? Да, определённо. Он горячий, чувствую его бешеное сердцебиение, чувствую рваное дыхание, чувствую его всего сейчас. — Я люблю тебя, Клэри. И всегда любил. — А я тебя, Алек. — Я обнимаю его сильнее, когда он переходит поцелуями на шею. — Я не отпущу тебя больше. Притягиваю его лицо к себе, смотрю в его ясные глаза. Вот он. — Мой. — Только твой, малышка. — Он вновь целует. — Хочу доставить тебе удовольствие, Клэри. Позволишь? Я знаю о чем он говорит. Мы с ним встречались три месяца, но секса у нас не было, потому что у меня не лучшие воспоминания об этом, и мне нужно было время. Он доставлял мне удовольствие руками и… Ртом. Я отвечала ему тем-же, но до настоящего секса у нас не доходило. — Я хочу тебя. — Я произношу это вслух. — Что? — Я хочу тебя. Всего. В себе. Сейчас. — Ты уверена? — Более чем. Алек стянул с себя футболку, демонстрируя рельефы на теле. Лаская раздел и меня, по попутно чуть не довёл до окончания, покусывал ушки и шептал всякие глупости. Он большой, я это знаю, готовлюсь в сильной боли, пока он надевает защиту. Ему тяжело сдерживаться, я вижу это, но он все равно ждёт. Прикрывает глаза и глубоко выдыхает. — Посмотри на меня. — Он послушный, смотрит. — Какая же ты красивая, ох блять. — Он опять закрывает глаза, чуть чуть двигаться и я киваю ему. Его движения, его ритм, его жаркое дыхание и он сам. Это все сводит с ума, заставляет пылать все тело. Эта ночь была страстной. До синяков, до слез в уголках глаз, до стонов на ушко, до крышесносного оргазма. Он все ещё лежит на мне, я тяжело дышу. Глажу его по спине рукой, вдыхаю только его аромат. — Не пожалела? — Нет. — Я усмехаюсь. — Клэри. — Ммм? — Злишься на меня? — Он не шевелится. — Я не знаю. Наверное нет. — Я не хочу, чтобы ты молчала. Если что-то будет не так, сразу же, говори мне, хорошо? — Угу. — Получаю поцелуй в нос. Он выходит из меня, встаёт с кровати и снимает защиту. Мне надо сходить в душ, как минимум, но мне так удобно в этой мягкой и горячей кроватке, а ещё и приятная усталость во всем теле. — Засыпаешь? — Слышу его мягкий голос. — Угу. — Отдыхай. — Ложится рядом, после какой-то возни, и целует в макушку. — А я буду рядом.

***

Мы всегда скрывали свои отношения. Его отец — опасный человек, а я обычная девушка. Против нашей пары были все: его семья, моя мама, две моих бывших подруги. Поэтому мы решили никому не говорить. После долгого разговора на крыше, потихоньку пошло общения и встречи, и как-то получилось, что через три недели я практически жила у него. Мы часто готовили вместе, много смеялись и уважали друг друга, но его работа все портила. Он был частью банды своего отца, участвовал в боях без правил, после одно из них оказался в реанимации, а я после него получила свой первый приступ потери сознания. С тех пор, каждое эмоциональное потрясение заканчивалось обмороком. Его бои участились, и в итоге мы разошлись. Как-то очень тихо и непонятно друг для друга, после чего два месяца мотали друг другу нервы, все так же никому ничего не рассказывая. Только Изабель знала. Застала нас как-то на крыше с сигаретами, долго отчитывала, а потом выпытала информацию. Сейчас — она моя лучшая подруга. Прошло два года. У меня только-только прошла защита диплома, а Алек перезачел некоторые дисциплины и выпустился в том году. Мы счастливы. Я сижу в парке с мороженым, просто сижу. Без цели. В сумке результаты узи с подтверждением моей беременности. Три месяца, а я списывала задержки на стресс от защиты. Наверное, вот все и наладилось.