Нервы - Боль осталась / Будь осторожен
"Я близка к тому, чтобы назвать концерты Кирилла своим личным и главным грехом. Как-то меня спросили, ощущаю ли я в себе что-то демоническое, как в женщине - ответ был сразу. Но вот над пояснением надо было думать. Внутренняя сексуальность, которая иногда прорывается наружу, и безграничная тяга к мужчине - порождают нездоровый демонизм, охватывающий каждый кусочек моей кожи. Поговорим о любви? О, нет. Мы поговорим о том, что его случайные взгляды заставляют ненавидеть всех кругом, заставляют снова обращать на себя внимание голубых глаз, заставляют слушать каждое слово и трепетать... Заставляют идти на крайности и создавать ситуации, в которых он проявит себя настоящего. Представление об Аде слишком размыто, но все знают точно, что там горят в котлах. То есть, ты всю жизнь пользуешься своей главной слабостью, а потом горишь в котле, искупая вину. Если грехом считается наслаждение, то он мой самый сильный и безумный грех. И я готова купить себе персональный котел, ведь в моих планах безумничать и держаться к нему только катастрофически близко. По-другому не смогу."***
Дарина подтянула к себе ноги, обнимая руками коленки и утопая в черной толстовке Кирилла. Вещь таила в себе запах хозяина, и к панической атаке прибавилось с ума сводящее чувство. Нервы тоненькими ниточками натягивались, и муза Кирилла просто пребирала своими тоненькими пальчиками струны, содрогая внутренности блогерши. Слева от девушки, на заднем сидении, сидел Максим, который и внимания никакого не обращал на трясущуюся малышку. Он в такт еле слышной музыке кивал головой и что-то читал в телефоне. Кирилл расслабленно сидел за рулем. Так могло показаться. Однако у парня кипели мозги, и казалось, что все тело затекло. Ему бы резко в зал, чтобы выбить из себя все слабости и вернуть рассудительность. Только он, Максим, Адиль и Оля с Ричи знали, что прямо сейчас идет план перехват тех недоумков, держащих огромный клуб на нелегальных правах. Тех недоумков, что почти утащили сегодня фанатку в ловушку. Тот громила, сунувшийся в "Облака", заплакал на допросе и сдал всю контору с потрохами. На утро проблема должна быть решена. Но Незборецкому нужна была передышка - он не мог отпустить Дарину ночевать домой - она защитила его однажды, время раздавать долги. Машина свернула на грунтовую дорогу. Местность больше напоминала дачный поселок, но от МКАДа то место находилось совсем недалеко. Кирилл и Максим выбрали двухэтажный загородный дом для проживания. Плюсы на лицо: собственная студия, можно выйти подышать воздухом без посторонних глаз, фанатки не найдут (хотя одной почти что удалось). — Смотри, Ди, когда-то ты хотела найти это место, — мрачно проговорил блондин на переднем сидении и заехал на парковку собственного участка. Его старший брат заранее вышел из машины, чтобы открыть, а затем закрыть ворота. Когда в ответ Ти не услышал буквально ничего, он резко обернулся назад, чтобы застать девушку свернувшуюся на сидении, как котенок. Опасная Харли Квинн утонула в его толстовке, скрыв за воротом и капюшоном лицо. — И че, мне тебя нести? — ухмыльнулся парень и, забив на черный плащ, вышел из машины. — Кир! — Максим стоял на пороге белого кирпичного дома, внутри которого уже горел свет. Услышав брата, Кирилл уставился на него: — С этой что делать? — Дарина ее зовут, Макс, Дарина, — он потер переносицу и махнул рукой, обозначив слово "отъебись" жестом. — Это моя проблема, занимайся своими делами. Входная дверь хлопнула в ответ, и Кирилл остался с собой наедине. Вытащив из заднего кармана пачку Richmond Cherry, он усмехнулся, вспомнив, как увидел у личной фанатки, два месяца назад, в тамблере, пост о том, что она спалила, какие сигареты курит кумир. Зажав между зубами, он поднес зажигалку, прикрывая другой рукой рот от ветра, наслаждаясь проникновением дыма в легкие и сладким запахом, распространяющимся вокруг, в щель открытого окна в машине, касаясь воздуха вокруг Дарины. Девушка засуетилась и подняла голову из своего сладкого укрытия. Новый прилив запаха Кирилла поступил в легкие и выгнал ее из снов. Сев ровно на сидении, она подождала, пока глаза привыкнут к туманному темному утру. Ранние четыре часа, во рту пересохло, и фанатка начала оглядываться. Ближайшее к ней боковое окно было прижато к чему-то яркому - она сразу распознала спину Ти в оранжевой толстовке и, не задумываясь, коснулась кончиками пальцев стекла. Перебравшись на соседнее сидение, она открыла дверь и выбралась наружу. Обходя машину, темный силуэт в яркой толстовке даже не шевелился. Лишь раз за разом обхватывал губами сигарету. — Прости, малая, сегодня ты приехать не можешь, — когда Кирилл подал голос, Дарина заметила в другой его руке телефон. Застыв на месте, она даже не закрыла дверь машины, так как была уверена, что на другом конце провода у Незборецкого - девушка. И не просто девушка, а Кристина мать ее Саркисян. Поняв, что ее отпустивший приступ панической атаки заменяется жалким желанием расплакаться, Ди обняла себя руками, сильно сжав губы. Чисто по-девчачьи заплакать сейчас бы, как она делала это в школе, когда мальчик, который ей нравился, гулял с другой девочкой. — Займи себя кем-то другим, но думай обо мне, — он хмыкнул, не за чем греха таить, Кириллу очень нравилось проводить с ней время. — Ты с той фанаткой, да? Знаешь, о ней все говорят, — тонкий голос в телефоне начал пищать, и он точно знал, что это была ревность. — И что говорят, Лер? — Что вы встречаетесь, это ведь не так? — Ты боишься, что я разорву отношения с тобой, да? — он усмехнулся, ведь под этими "отношениями" подразумевается качественный секс, который эта девушка предлагает Кириллу, мотаясь с ним из города в город. Предложив ей работу в газе в качестве гладильной доски, что-то между ними завертелось. И Незборецкий меньше всего хотел называть это отношениями. Да вот ответ на свой вопрос Кирилл не услышал, потому как позади него захлопнулась дверь машины с такой силой, что в мыслях блондина промелькнула мысль о таланте Дарины бить машины. Он автоматически отключил телефон и засунул его в карман, выбросив окурок. Дарина настраивалась воевать с Саркисян, когда узнала о том, что Кирилл состоит в отношениях с какой-то Лерой. Если бы об этом она узнала дома, у девушки был бы часик другой переварить информацию и вступить в бой с холодной головой, но в силу взрывного характера и излишней эмоциональности, Ди прямо сейчас готова была сесть за руль его машины и разъебать ее по пути домой. Ее душили его прикосновения, которые парень успел оставить за столь короткий срок. Те импульсивные объятия на газе, чуткие и внимательные в облаках. И в голове всплывали сцены их личной маленькой погони на автостраде. Зачем? Зачем он тогда вообще шевелится, если у него есть та самая, непонятная и ей (почему-то) неизвестная Лера! — Кирилл, почему я не могла поехать домой? — В целях твоей же безопасности, — блондин начал обходить машину, двигаясь в сторону девушки. — Как ты? Шок прошел? — У меня не было шока, — фыркнула Дарина, все так же сжимая губы в тонкую полоску и быстро моргая, дабы не дать волю слезам. Почему-то именно сейчас ей начало казаться, что она очень устала как от работы и интервью, так и от игры с Кириллом. Сейчас идея с проигрышем не казалась ей и особо плохой. Если она сдастся, ведь не будет так больно? Это не больно, это не как любить тебя, мой враг Будь осторожен по пустякам Черти гуляют и по облакам — Ты в какой-то момент перестала язвить. Что это? — он разводит руками, останавливаясь около нее в паре шагов. — Паническая атака, — на выдохе произносит девушка, зачесывая рукой волосы назад, — небольшая паническая атака. Кирилл коротко кивнул и преодолел те пару шагов, которые их разделяли, сразу же поднимая указательным пальцем ее подбородок на себя. — Зрачки сейчас в норме и пульс тоже, — его вторая рука уже обхватила запястье девушки, большой палец медленно поглаживал чувствительный участок кожи, через который можно распознать мелодию ее жизни. — Я не хотел тебя будить. — Меня разбудил не твой голос, — Дарина сглотнула и почувствовала спиной, как ее прислоняют к машине. — Смотри-ка, пульс опять учащается, — блондин убрал руку с шее девушки и облокотился на машину, позади нее, — от истерики к истерике, так нельзя. — Отпусти, — ей нужно было отдохнуть, подумать, переспать с мыслями, понять, что будет дальше. Слишком тяжело чувствовать его руки и запах так близко. Девушка сходит с ума от одного голоса и вида. Близость сейчас убивает. Кирилл, разве ты не понимаешь? Она же все-таки фанатка! Слезы начинают бесконтрольно покидать глаза Ди, и она не вправе им мешать, только лишь толкать парня мечты и не соглашаться с его неприступностью. — Хватит! — ее руки в секунду оказались прижаты к машине, а тяжелое дыхание присутствовало уже у Незборецкого. — Видишь, тут только я! Посмотри! Тяжелый день, я знаю, — с крика, парень начинал переходить на шепот, — и ты сама это выбрала. Здесь тебя никто не тронет. — Ты. Меня трогаешь ты. Мой сладкий мальчик, — Дарина закусила губу и заплаканными глазами уставилась в злые голубые. — Если я сейчас слабая, не значит, что утром будет так же. — Я думал, что со сладким мальчиком мы закончили? — Кирилл и понять не мог, почему беспомощная Дарина его так привлекала. Ее заплаканные гордые, но такие испуганные глаза, большая черная толстовка и смазанная тушь... Это точно не та картина, что обычно привлекает его. Сегодняшняя ночь должна была быть последней, они даже до кровати добраться не должны были. Не то что до дома Незборецкого. В какой момент он начал думать о ерунде? — Это не так, — затуманенный, злой и обиженный разум разрешил девушке высказывать все. — Для меня ты сладкий, приторный. Кирилл, ты же ведешься, не видишь? Ты принял мои правила игры, но утонул в ней больше, чем я. Почему? — Потому что игра закончится, когда я захочу, — Незборецкий прикасается своей щекой к ее и слегка трется, проговаривая все слова шепотом, — мы оба ведемся. Но кому нужно больше, Ди, мм? Не пойми меня неправильно, малышка, — его губы контактируют с мочкой уха, когда зубами он цепляется за сережку, — я сегодня целую, потому что я хочу. Завтра не целую, потому что не хочу. Ты мой маленький интерес, который точно никуда не денется. Интересы у людей меняются. — И когда же поменяется твой? — девушка дрожала и понимала, что еще чуть-чуть и заставит себя поднять белый флаг. Утонет в его руках и не заметит, когда он выбросит ее на сушу, как золотую рыбку. Кирилл слегка поднимает голову и смеется. Тем самым известным его смехом. Смехом, который сопровождал слова "шобы попасть ко мне в гримерку надо заслужить". Отпускает ее руки и делает шаг назад. — На сегодня достаточно с тебя эмоций, — он хмыкает и прячет руки в карманы толстовки. — Идиот, — Дарина шмыгает и тут же вытирает лицо от слез рукавами его толстовки, стараясь не вдыхать запах, как в заднем кармане начинает вибрировать телефон. Долго не думая, она принимает вызов и прикладывает ухо к телефону. — Фил? — Не поздно ли для звонков? — Кирилл незамедлительно цокает и вытаскивает телефон из-под уха Дарины. Поднеся микрофон ко рту, он даже не стал утруждаться подносить смартфон, чтобы слышать собеседника: — Прости, друг Адиля, но я все еще тут. Шалом. Он сбрасывает вызов и, на секунду, открывает окно машины, забрасывает телефон девушки в салон, блокируя автомобиль. — Но шалом это приветствие... — Похуй. Мы идем в дом.