Сказка длиною в жизнь.

      С самого детства ее, холодную расчетливую принцессу без капли сострадания к другим, интересовали лишь куклы. Безвольные слушатели в сводящей с ума тихой комнате своей хозяйки. Все, что они могли делать, это уделять внимание целиком и полностью сказочным рассказам маленькой девочки, а во времена тяжёлых горьких слёз отдавать себя принцессе, что бы та, в свою очередь, аккуратно взяла их в дрожащие ручонки и с трепетом, с нежностью, со скорбью в сердце, а после с неким спокойствием преподносила к груди, крепко сжимая маленькие мягкие безжизненные тела.       Но еще больше малышка Люсьетт любила сказки. Для неё это было чем-то таким внеземным, волшебным и притягательным, она наслаждалась чтением каждой частички этого сборника мечтаний любой девушки, когда такой попадал в её руки, верила в истории неразлучной и крепкой любви, но была при этом слишком наивна.       Больше всего на свете принцесса боялась потерять самого родного ей человека — свою Матушку. Она очень сильно любила и уважала ее, Люсьетт слушалась Матушку во всем. Но Матушка запрещала дочке читать сказки, приговаривая, что в жизни существует одна чистая и искренняя любовь — любовь матери к своему ребёнку, а все остальное — это лишь искаженное чувство настоящей любви. И маленькая принцесса перестала читать сказки, перестала наивно верить в счастливую жизнь, цветок детской надежды на прекрасное завял и рассыпался, девочка росла и с годами становилась все ледянее и бесчуственнее.       Когда Матушка была рядом, даже если и говорила холодно, принцесса была счастлива проводить время рядом с ней, малышка не чувствовала себя отчужденной и никому не нужной. При Матушке она вела себя предельно вежливо, не улыбалась, только в ее огненных глазах в те редкие моменты была заметна радость, что исходила от самого сердца.       Вот только всех постигает конец и Матушку он настиг. В первые секунды осознания произошедшего принцесса лишь стояла в ступоре ничего не понимая.       «Что значит погибла. Как? Матушка не могла меня покинуть, она обещала, что навсегда останется со мной.» — в голове маленькой принцессы зародилось очень много вопросов, на которые ни одна живая душа в замке не смогла бы ответить, не вызвав бурю эмоций в хрупкой душе и боль в сердце. Каждый день для Люсьетт стал сущим адом без любимого человека. Вокруг никого, кроме кукол. В такой атмосфере некогда чувственная девочка превратилась во всем известную холодную принцессу, ту, которую все ненавидят.       А после и эта новая семья отца! Люсьетт начала думать, что лучше бы у неё не было такой жизни: просыпаться с мыслями о том, как в очередной раз к тебе зайдет служанка, пытаясь выслужиться, а после придётся идти на этот чертов завтрак в компании короля и его новой семьи. Много раз принцесса думала, смотря на него сидя за столом:       «Как быстро ты забыл бывшую королеву? А может ты и не любил ее совсем, раз так быстро переступил через прошлое? Но я не такая, я не забуду и не смирюсь, ни с тобой, ни с твоей 'новой семьёй'.»       Принцессу Анжиела тошнило от этого выражения, особенно, когда король, с видом любящего отца, попросил принять эту троицу и относиться к ним, как к своей семье. Невозможно! Простым людям никогда не стать истинными членами королевской семьи, а тем более им никогда не получится заменить бывшую королеву.       Кое-как Люсьетт справилась с гневом и желанием ударить кого-то или, хотя бы накричать и отчитать, как в тишине комнаты послышались три робких стука в дверь и девичий голосок. — Принцесса, можно войти? — Входи! — лицо девушки скривилось при мысли о том, что сейчас начнется, но она отдернула себя от неё и вновь приняла обычный вид.       Служанка же, необычайно тихо для кронпринцессы, отворила массивную дверь и быстрым шагом прошла внутрь. Тут Люсьетт показалось, что сейчас все изменится и с ней не повторится всего повторяющегося изо дня в день. Но нет, она ошибалась. — Принцесса! Принцесса, вставайте скорее, завтрак скоро начнётся! Может вам чем-то помочь, принцесса? — прикрикивала служанка своим писклявым голоском, бегая по комнате, освобождая окна от штор и ни на секунду не замолкая, что очень раздражало кронпринцессу Анжиела.       Её нисколько не смущало сидеть в тёмной комнате, ей даже нравилось, пока не пришла служанка и не решила себе, что стоит раздвинуть шторы. Это всегда жутко выводило девушку из себя, разрешишь ей войти, так она всю комнату бегая перевернет, а не разрешишь, тогда жди гостей, якобы волнующуюся за тебя 'семью'. — Хватит!       Служанка тут же застыла на месте, стоя на носочках и держа в правой руке штору, видимо уже решившись дернуть ею в сторону, позволив солнечным лучам попасть во вновь ставшую тихой комнату Люсьетт. Сама же девушка встала с кровати, подошла к той и думала замахнуться на неё, но не успела, ведь служанка, быстро извинившись и напомнив про завтрак, поспешила уйти. Мысли о завтраке вновь выбили принцессу из колеи, так она не хотела туда идти. Хоть один день… Она мечтала изменить происходящее с ней, но понимала, что это невозможно, ей придётся лишь смириться.       Приведя себя в порядок, Люсьетт поспешила спустится к завтраку. Войдя в роскошную столовую первым, что бросилось в ее глаза была прекрасная атмосфера, переменившаяся с приходом принцессы. Она конечно же решила не подавать виду и просто прошла к своему месту, ничего никому не сказав и уж тем более не ответив на здравственный кивок короля. Трапеза началась и продолжалась в полном молчании, это кронпринцессу полностью устраивало, только по прохождению первых пяти минут завтрака к Люсьетт обратилась королева Офелия. — Люсьетт, дорогая, после завтрака мы хотели пройтись по саду. Не хотела бы… — Нет, — спокойно отрезала девушка, несмотря на весь гнев и душевные бушевания. Подняв глаза от блюда, на котором лежал аккуратно насыпанный салат, принцесса Анжиела краем глаза заметила, как изменились в лице сам король и принц Род с принцессой Эмелин. — Знаешь, — обратился к дочери король, — тебе бы стоило быть повежливее, когда к тебе обращаются.       Не успел король ничего больше сказать, как кронпринцесса резко встала. — Я пойду, — произнеся эту фразу настолько холодно, насколько могла, Люсьетт медленно развернулась и ушла, не дослушав, что ей говорили вслед.       Вот снова! Опять в жилах принцессы бурлила кровь. В который раз за ее жизнь после смерти матушки она возвращалась обратно в комнату в таком состоянии? Люсьетт сбилась со счёта ещё на двадцать восьмом разе. Она просто закрывалась в комнате и утопала в воспоминаниях: в болезненных, в счастливых, в глупых детских мечтах. Единственные, кому она доверяла задачу хранить их были куклы, что никогда не предадут и не оставят.       Вдруг перед глазами принцессы возникает картина: это она, сидя на полу, разговаривает со своими друзьями.  — Интересно, — говорит она задумчиво. — Мама запрещает мне читать сказки, но мне интересно узнать существует ли такая сказка длиною в жизнь! Такая, чтоб читать ее всю жизнь, она была бы настолько большая! Как вы думаете, смогу ли я когда-нибудь увидеть такую?       В ответ не доносится ни шороха, сплошная удушающая тишина, но по-видимому, девочке нравится. Она, улыбаясь, отвечает на свой же вопрос: — Наверное такой не существует, да и о чем я думаю! Матушка запретила читать сказки, ссылаясь на то, что реальная жизнь намного сложнее. Я тоже так считаю, но мне все равно хочется просто увидеть сказку, такую большую, что на то, чтобы прочитать её, ушла бы вся жизнь! — захватывающе маленькая принцесса взмахивает руками, вскакивает с пола, ложится на кровать и, незаметно для себя, усыпает.       Люсьетт подрывается с кровати и первым делом смотрит на часы. — Без двадцати одиннадцать? — произносит она слабым голосом и, ставя руку на лоб, продолжает: — Я уснула? Наверное. Ха, сказка длиною в жизнь? Мне кажется я нашла такую. Хотя, я бы скорее назвала ее кошмаром длиною в жизнь.