"Звезда Родилась. Жизнь героев во время съемочного процесса"

Съемки Брэдли с данной сценой очень затянулись, сначала они долго не могли снять, как зал наполняется толпой людей, затем Джек пел слишком красиво, не похоже на то, что ему мешал шум в ушах, потом были проблемы с тем, чтобы снять, как кто-то из зала, недовольный выступлением Джека бросает в него бутылку с водой, потому что она не долетала до нужного места. Таким образом, съемки этой сцены затянулись на длительный период времени, но в итоге они сняли так, как нужно. *** Расстроенный и неуверенный в себе Джек пытается попасть в ноты песни «Maybe it's time " и пропевать необходимые строки в такт гитаре, но голос и слух не подчиняются ему. С огромным усилием над собой он принимает решение спеть следующую песню «Too Far Gone», и тоже терпит фиаско, недовольные фанаты, прибывшие на мероприятие вместе с журналистами, начинают освистывать его, и в завершении песни в него летит бутылка с водой с целью прекратить это безобразное выступление. В итоге, его концерт был сорван, и опечаленный Джек не находит другого выхода кроме как напиться до беспамятства. ***данная отснятая сцена не войдет в полную версию фильма, и мы сможем увидеть лишь ее начальный момент.*** *** Стефани не покинула съемочной площадки, все это время она находилась внутри и наблюдала за работой Брэдли. «Как же он талантлив!» — восхищалась она им про себя. Потом она решила дождаться его, чтобы расставить все точки над «i» в их отношениях. Звонка от Кристиана так и не было, и она ждала Брэдли в том месте, где они до этого снимали постельную сцену Элли и Джека, в спальне. Она гладила руками простыни, на которых они изображали любовь, и в этот момент туда заходит Брэдли. — Я думал что ты ушла, — начал разговор он. — Брэдли, я все это время была в соседнем павильоне, я смотрела на тебя, на то как ты работаешь, ты очень талантлив! — с восхищением произнесла она. — Я думал, что мы никогда это не закончим! — он начал делиться с ней своими впечатлениями. — Ты не представляешь сколько раз в меня попала эта чертова бутылка, не удивлюсь, если я завтра приду с синяком вот здесь, — он указал на место на лбу, куда ему пришелся удар. — Я видела, — хихикнула Стефани, а затем добавила, — бедный, тебе наверно было больно, а я смеюсь над тобой. — Не ты одна, — констатировал он, — нам пришлось переснимать этот дубль из-за того, что мой любезный коллега, что стоял позади меня, рассмеялся прямо в кадре, причем во весь голос, — продолжал делиться впечатлениями Брэдли, — так что твоя реакция меня не удивляет! — Ты приложил лед к месту ушиба? — поинтересовалась Стефани. — Ой, ушиб — это слишком сильно сказано! — преуменьшал Брэдли. — Я попробую найти лед, — хотела встать Стефани, но Брэдли одернул ее, взяв за руку: — Стефани, ты осталась чтобы поговорить со мной, так? — решительно произнес он. — Да, — кивнула она. — У меня тоже есть разговор к тебе! Но я предпочитаю начать с тебя! Стефани опустила глаза, закрыла лицо руками, выдохнула, и уже хотела начать разговор, но ее опередил Брэдли: — Я полагаю, что речь зайдет либо о наших персонажах, либо о нас! — предположил он. — Ты прав, Брэдли, я здесь для того, чтобы поставить границу между понятием «мы» и персонажей, которых мы играем! — прямо сказала она. — Я уже не играю, — признался он, — то что между нами происходит, — он выдержал паузу, — происходит на самом деле, и это искренне. — В том то и дело, Брэдли, что между нами не должно ничего происходить! — теперь она сделала паузу. — Между нами не должно быть связи, мы должны всего лишь играть ее! — Вовсе не обязательно! — перебил ее Брэдли, и положил свои руки ей на плечи. — В этом и заключается взаимосвязь наших персонажей, что между ними нет игры. — Брэдли, мы должны разграничить это здесь и сейчас! — продолжала Стефани. — Но зачем? — не понимал Брэдли. — Меня тянет к тебе, а тебя ко мне, зачем сопротивляться этому? -Затем, что это уже перешло все допустимые границы! — пояснила Стефани. — Кто установил эти границы? — Жизнь! — ответила Стефани, — У каждого из нас своя жизнь, у меня есть Кристиан, ты женат на Ирине. — Мы не расписаны, — уточнил Брэдли. — О Господи, — прикрыла глаза руками Стефани, — да какая разница, расписаны вы или нет! Вы живете вместе, у вас маленький ребенок, Брэдли, а это значит, что вы — семья! — она выражала свои эмоции жестикулируя руками. — У нас давно нет семьи, нас связывает только наша дочь, и все, но я не хочу сейчас говорить об этом! — в том же духе продолжил Брэдли. — Вот видишь, что я наделала! — схватила себя за голову Стефани, — Я не хочу разрушать семью! — Ты не можешь разрушить то, чего нет, и в этом нет твоей вины! — Но я не хочу быть временной интрижкой в процессе съемок! — продолжала она, — и меня не устраивает роль «временного балласта» в твоих взаимоотношениях с женой! — Стефани, послушай, — он снова взял ее за руку, — посмотри мне в глаза, я скажу тебе честно, я никогда не любил Ирину! — признался он. -Да, я считаю ее самой красивой и востребованной женщиной, — он выдержал паузу, — считал… пока не встретил тебя, — он посмотрел ей в глаза. — Я не понимаю тебя, Брэдли, — покачала головой Стефани, — ты живешь с ней! У вас ребенок! — снова повторила она. — Да, я живу с ней, и да — она мать моей дочери! — согласился с ней Брэдли. — Да, меня влекло к ней, но это никогда не было любовью, по крайней мере с моей стороны… — Как это? — не понимала Стефани. — Меня всегда привлекала только внешняя сторона, — продолжал свое откровение он, — я всегда любил красивых женщин, но сейчас я понимаю, что мне этого недостаточно, что внешние показатели — это так поверхностно, и мне не хватает глубины, которую я ощутил с тобой. — Брэдли, это не глубина, это мимолетный секс, страсть, которую ты путаешь с чувствами! — Стефани говорила это с эмоциями, размахивая руками. — Нет, не говори так! — не согласился с ней Брэдли. — Это не просто секс, это нечто более глубокое, и тоже так думаешь, я чувствую это! — Брэдли, то что ты сказал ничего не меняет: у тебя есть Ирина, у меня Кристиан! — Скажи, что ты чувствуешь ко мне? — он подошел в плотную к ней. — Брэдли, это не имеет значение! — она отошла в сторону, — у меня есть Кристиан! Он любит меня, и я не могу так поступать с ним, понимаешь? — выдержав паузу она посмотрела на него: — Он не заслужил такого отношения, он помог пережить мне болезненный разрыв с Тейлором, он помог мне выйти из депрессии, он всегда был рядом со мной, и то что я делаю — это предательство по отношению к нему! — Поверь, мне тоже не доставляет удовольствия обманывать Ирину, она — мать моей дочери, хороший человек и я с уважением отношусь к ней. — Вот видишь! — произнесла Стефани, из ее глаз показались первые капли слез.  — Видишь, как мы поступаем с теми, кто нам дорог, мы причиняем им боль и заставляем их страдать, это неправильно! — она покачала головой, ее губы охватила дрожь, но она продолжала: — Своим нахождением здесь я обязана Кристиану, он возродил меня, дал мне веру в себя.  — Так ты с ним из благодарности? — перебил ее Брэдли, он был решительно настроен все выяснить раз и навсегда. — Не смей так говорить о нем! — возмутилась Стефани. — Ты ничего о нем не знаешь! — Но ведь ты не любишь его? — Это тебя не касается! — уже с раздражением произнесла она, затем отдышалась и добавила: — Я думала, что люблю его до того момента, пока не оказалась вчера под тобой на твоем столе! — резко произнесла она, но затем, словно сожалея о содеянном, закрыла лицо руками. — Стефани, послушай, — он потянулся к ней, чтобы ее успокоить. — Не трогай меня сейчас! — раздраженно произнесла она, ее тон «отрезвил» его, и он не стал делать попытку приблизиться к ней, и убрав свою ладонь, продолжил: — если бы ты действительно любила его, то этого бы не произошло, так? — предположил он. — Что я для тебя, Брэдли? — она вытерла свои слезы и сама подошла к нему. — Очередное увлечение, очередная победа в твоих достижениях? Зачем ты это все начал? — ее голос сильно дрожал. — Я не думал, что это так далеко зайдет, — честно ответил он. — Не думал, что так далеко зайдет? — удивленно переспросила Стефани. -В смысле? — не поняла она, — подожди, то есть ты это спланировал? — эмоции печали на ее лице сменились наступающим гневом. — Я хотел раскрыть тебя, вытащить из тебя Стефани, я хотел как лучше, знаю, что ты отлично справлялась, но мне хотелось большего! Больше эмоций, больше чувств! — честно признался Брэдли. — То есть ты заранее решил соблазнить меня? — она была в полном удивлении от услышанного. — Нет, это не так, — Брэдли вдруг осознал насколько серьезен их разговор, и в какое русло он уходит, и поэтому начал искать себе оправдание, — я хотел раскрыть в тебе Элли, хотел, чтобы тебе было проще работать со мной… — Я не могу в это поверить! — Стефани покачала головой, она пребывала в шоке от услышанного. — Ты считаешь, что секс облегчил нам работу? — она посмотрела на него разгневанным взглядом. — Я не предполагал, что до этого дойдет! — продолжал твердить в свое оправдание Брэдли. — Конечно! — вышла из себя Стефани. — Ты же не мог знать, что я сама прыгну на тебя! — с яростью произнесла она и ударила его в плечо. Брэдли прижал плечо от ее удара. — Я не знал, что ты пробудишь во мне искренние чувства, — положив руку на место удара продолжал он. — Брэдли, какой ты подлец! — Нет, нет, Стефани, ты не так поняла, — он испугался что она уйдет и встал возле прохода, тем самым преграждая ей путь, но Стефани не собиралась уходить, даже не смотря на разочарование, которое она резко испытала. Она не покинет помещения, пока окончательно не расставив все точки над «i». — Пожалуйста, дослушай меня до конца, — произнес он вытянул руки, пытаясь ее остановить. — Я тебя слушаю, — сказала она, — можешь отойти оттуда, я все равно не уйду, пока все не выясню! — Я не планировал соблазнять тебя, я просто посчитал, что нам так будет проще работать, находить контакт, если мы будем ближе друг к другу, находясь на одной волне, но сейчас я понимаю, черт… — замялся он, — не знаю, как объяснить это и в какой момент это произошло, но Стефани, кажется я влюбился в тебя… — он выдохнул после своего признания. Пульс Стефани участился, услышав желанные слова, она одновременно ощущала гнев и радость, и на какое-то время в воздухе повисла тишина, но ее разум отказался поверить в искренность слов Брэдли, и поэтому она сказала: — Кажется, ты совсем запутался, то что ты сказал — очень серьезно, — она не могла повторить произнесенную им фразу вслух, потому что очень боялась поверить во взаимность своих чувств, и всячески отторгала их, находя разные оправдания для их связи, только чтобы не назвать их любовью. — Я не могу объяснить это иначе! — продолжал Брэдли. — Меня тянет к тебе, и это не просто увлечение! — Как не пытаюсь, не могу понять, — покачала головой Стефани, — когда ты предложил мне роль, ты сказал, что на 100% уверен в том, что я справлюсь, зачем ты сказал это, если не был уверен во мне? — не понимала она. — Я понял, что эта роль будет твоей, как только увидел тебя, услышал как ты поешь, и дело вовсе не в недоверии, а в сближении, я согласен с тем что это был не верный подход, но именно благодаря нему я понял, что все что было раньше померкло по сравнению с моими чувствами к тебе. — Знаешь, Кристиан никогда бы не поступил со мной так! — вдруг осознала Стефани. — Ему бы в голову не пришло раскрывать мой потенциал таким образом, играя на моих чувствах! Нет, я не достойна его! — закончив фразу она снова закрыла лицо руками. — Стефани, я не хотел причинять тебе боль, — он потянул руку к ней, но не решился дотронуться до нее, — это не я, а ты раскрыла меня с другой стороны, и все что я говорил тебе было искренним, — он наконец осмелился ее обнять. — Я хочу быть с тобой! Ты тоже этого хочешь? — Брэдли, об этом не может быть и речи! — отошла в сторону Стефани. — Нет никаких нас! Есть Джек и Элли, но не Брэдли и Стефани. — Но ты тоже что-то испытываешь ко мне? — не поверил ей Брэдли. — И я хочу знать, что! — Тебе удалось «пробить» меня, вытащить из меня нужные эмоции и создать идеальную Элли, поздравляю! — произнесла Стефани. — Я тебя люблю! — громко сказал Брэдли. — А я люблю Кристиана! — соврала Стефани.