Прости

Сноудин. Маленький город, в котором вечно царит зима. Всё вокруг припорошено снегом, который, казалось бы, никогда не перестает идти. Посреди площади стоит украшенная игрушками ель, под ветвями которой лежат подарки. Висит гнетущая тишина, на улице нет ни души, лишь скелет в синей куртке одиноко идёт по тропе. Никого. Не слышно привычный радостный смех играющих детей, заботливый говор их родителей, смех, доносящийся из бара Гриллби. Ничего. Столь дружелюбный городок буквально за день стал заброшенным. Покинутые дома, нарастающая метель, осознание собственной беспомощности в стенах подземелья и горький запах праха, что витает в холодном воздухе — всё это гложет душу монстра. И скорбь лишь усилилась, когда скелет увидел записку у окна магазина: «Пожалуйста, не троньте мою семью». Родной город Санса сейчас походит на проулок из фильма ужасов. И чем дальше скелет идёт по тропе, тем сильнее становится чувство тревоги на его душе, тем сильнее становится его уверенность в том, что здесь никого не осталось. С каждым последующим шагом монстр идёт всё быстрее. Кажется, словно город сам не хочет, чтобы в нем кто-нибудь находился и изо всех сил старается прогнать, теперь уже незнакомца. Поднявшийся ветер и приближающаяся метель явно не сулили ничего хорошего. Перед глазами Санса мелькали до боли знакомые здания: библиотека, бар Гриллби...его с братом дом. На последнем скелет остановил свой взгляд, но уже в следующее мгновение продолжил свой путь. Он прекрасно знает, что здесь никого нет — все, кто остался в живых, уже эвакуированы в столицу. Он вернулся в город лишь для того, чтобы вывести отсюда возможных выживших, но Санс не чувствует здесь присутствия чьей-либо души, кроме собственной. К сожалению, Сноудин был одним из первых городов, которые попали под кинжал убийцы. Их просто не успели спасти, а тех, кто выжил можно пересчитать по пальцам. О как же Санс надеется на то, что среди них его брат, в безопасности от этого жестокого мира. Монстр идёт по заснеженной тропе, что ведёт к Водопадам. За елями протекает река, по течению которой раньше до самого Ядра плыли глыбы льда. Сейчас даже она затихла. Вдалеке, где-то в тумане мелькнуло что-то красное. Скелет остановился и напрягся – в какой-то миг в черепной коробке промелькнула мысль о возможном появлении убийцы. Но Санс не ощутил присутствие чьей-либо души, а потому двинулся дальше. Снова мелькнуло что-то красное, на этот раз он не остановился и ускорил шаг. Сквозь туман сложно что-нибудь разобрать, но даже так на белой, холодной земле отчётливо виднеется красный плащ. — Нет, нет, нет... — за всю дорогу, пройденную по городу, Санс не проронил ни слова. Сейчас же он тараторит одно и тоже, подбегая к вещи. — Нет, нет...этого не может быть! –скелет падает на колени перед красным, самодельным плащом его брата. Руки монстра задрожали, всё внутри него сжалось и похолодело. Кажется, он впервые чувствует холод. Леденящий душу холод. Сейчас Санс смотрит на то, что осталось от его родного брата. Пыль, которую разнесла метель. Из глазниц предательски потекли слезы и, стекая по черепушке, они падали на немного порванную ткань. — Как же так? — он знал, видел это в глазах Фриск, но глубоко в душе надеялся, что она одумается, оступится с этого пути. Этого не произошло. — Прости, братец. Я не сумел защитить тебя, — Санс сжимает в кулаке плащ и встаёт, смотря ввысь, словно надеясь что-то разглядеть в стенах подземелья. Душа скелета пылает огнём и крича, наполняется решимостью. — Клянусь, я во что бы то ни стало прекращу этот геноцид. Покойся с миром, Паппи.