Subnautica. Дневник космического Робинзона

      «Утро красит нежным светом стены древнего Кремля…» — напевал я себе под нос, расхаживая по свежепостроенной базе в полуголом виде. Точнее, в полотенце, обернутом вокруг бедер. Душ, скажу я вам, великое изобретение человечества. Почти такое же великое, как сканер и радиомаячок. — Да чего тебя на одной строчке-то зациклило? — недовольно проворчала Совесть. — Или пой дальше, или, будь уж так любезен, заткнись, и дай мне поспать. — Дальше не знаю, — весело отозвался я, продолжая тихонечко мурлыкать незатейливую мелодию. — О, господи, — судя по всему, моя нахалка закатила глаза в приступе раздражения. — Мало того, что ты, как заевшая пластинка, повторяешь одно и тоже, так еще и с вокальными данными у тебя большие проблемы. — Ага, — я довольно кивнул. — Мама тоже всегда говорит, что мне не просто медведь на ухо наступил, там целое стадо бегемотов от души прогулялось, подпрыгивая и громко топая. И что, мне теперь не петь, что ли? В конце концов, я тут один. Вообще один, на всей планете. А если от моего, не побоюсь этого слова, гениальнейшего, пения сдохнет пара-тройка жнецов — плакать я точно не буду. — Если они и сдохнут, то только от смеха, — судя по прорезавшимся ехидным ноткам, Совесть окончательно проснулась. — Да мне как-то по барабану, от смеха, или от горя. Тут важен результат, а не процесс, — ответил я и направился в свою комнату. Негоже все-таки голышом расхаживать. — Кстати, Райли, — тон наглой сущности вдруг стал подозрительным. — А ты вообще знаешь, что такое Кремль? И откуда у тебя в памяти эта… эта… ужасная песня? — Отвечаю по порядку. Кремль — это, вроде бы, древняя крепость, или как-то так. А песня… Не знаю, откуда она у меня в памяти, просто вдруг всплыла, и все, — беседа с Совестью не мешала мне одеваться. — Поня-я-ятно, — протянула нахалка. — Значит, от папашки набрался. Он у нас любитель всякого… непотребства. — Почему это непотребства? — обиделся я. — Нормальная песня, про утро, про солнышко, про крепость. Чего в ней непотребного? — А откуда ты знаешь, что будет дальше? — спросила Совесть. — Может, поутру, у стен древней крепости, наши дикие предки-варвары оргии устраивали? — Да иди ты… куда подальше! — я закончил процедуру одевания, и направился на первый этаж.       Съел пару жареных рыбешек, запил свой скромный завтрак чашкой кофе, и задумался. С чего бы начать? Затерянная река довольно большая, так что мне нужен был план. — Как же ты любишь все планировать, а? — снова вылезла Совесть. — Записывай, олух. Сначала, ни на что не отвлекаясь, плывешь к рухнувшему комплексу и тщательно, повторяю, тщательно его обследуешь. В каждый закоулочек нос сунешь, ты меня понял? — Понял, — пробурчал я. Спорить с Совестью, когда она начинала раздавать ценные указания, было бесполезно. — После этого ты плывешь в коридор, который находится за рухнувшим строением… — А там есть коридор? — искренне удивился я. — Есть, — «успокоила» меня Совесть. — Наверняка это еще один выход из биома, поэтому нужно проверить, куда он ведет. — Хорошо, проверю, — вздохнул я. — Да не вздыхай ты так, я ж тебе не в пасть жнецу предлагаю прыгнуть, — нахалка иногда была до безобразия категоричной. — А что, могла бы такое предложить? — я хитро прищурился. — Робинсон, я суицидальными наклонностями не страдаю, — заявила Совесть. — В отличие от тебя. — Это когда я в пасть жнецу прыгал? — моему возмущению не было предела. — У нас неожиданно развился склероз? И ретроградная амнезийка в придачу? — тон наглой сущности буквально сочился ехидством. — Забыл уже, как возле «Авроры» чуть не сдох? Из-за собственного упрямства и идиотизма! — И вовсе не… — начал было я, но Совесть не дала мне закончить. — Так, не отвлекайся, — строго произнесла она. — У нас идет планирование дня, а что может быть важнее? — Действительно, что может быть важнее, — пробурчал я и замолчал. Совесть сделала вид, что не обратила внимания на мою подколку, и продолжила. — Итак, после того, как ты обследуешь этот коридор, возвращаешься на развилку, и двигаешься на Поле костей. Там, где здоровенный скелет лежит. — Я помню, где лежит этот скелет, — теперь мой тон так и сочился ехидством. — Только туда я не поплыву. — А чего так? — изумление Совести выглядело вполне искренним для тех, кто не знал эту абсолютно наглую, ехидную и невоспитанную сущность. — Там левиафаны живут. — О, точно! — обрадовалась нахалка. — Заодно и просканируешь этого «кота». — Фигушки! — я скрутил дулю и сунул ее себе под нос. Нет, ну, а куда еще, если я сам с собой разговариваю?       Но Совесть не обратила на дулю абсолютно никакого внимания. Она самозабвенно продолжала вещать. — Отсканируешь его, потом проплывешь в Призрачный каньон и соединишь карту биома. Затем плывешь в Призрачный лес…       На это я скрутил уже две дули, потом подумал и показал сам себе выразительно оттопыренный средний палец. — … осматриваешься там на предмет ресурсов и разных интересностей, и возвращаешься к базе. Отдыхаешь, если нужно, и осматриваешь западный выход из Древесной бухты. Предваряя глупые вопросы невнимательных особей — да, там есть проход и, судя по всему, он ведет еще глубже, — и Совесть выжидательно замолчала. — Куда ж еще глубже-то? — не выдержал я. — И так почти километр. — Ну, а КРАБ у тебя погружается на километр семьсот. Так что запас еще приличный. А как модернизируешь — так вообще раздолье, — невозмутимо парировала нахалка. — Черт меня дернул этой модернизацией заняться, — проворчал я. — Ты ж меня теперь к самому ядру планеты загонишь. — Я загоню тебя ровно до того момента, до которого это понадобится в рамках поисков антидота, — с достоинством ответила Совесть. — Чего расселся, давай, ноги в руки, и вперед! Часики тикают, не забывай об этом. — С тобой забудешь, — и я с обреченным видом направился к стыковочной шахте.       В принципе, план Совести меня устраивал. За исключением некоторых моментов, но их я собирался подкорректировать по ходу исследования Затерянной реки.       Отстыковал «Мотылек» от базы, и направился к пещере, в которой находилось рухнувшее на дно строение Предтечей. На мелькнувшую внизу фиолетовую вспышку я не обратил внимания, и приступил к поискам входа в комплекс.       Вход был обнаружен в верхней части сооружения — им оказалось разбитое окно. Вернее, я предположил, что это окно, потому что ничем другим, по моему мнению, это быть просто не могло.       Завел «Мотылек» внутрь, благо, места было достаточно, и начал осматриваться. Стич тут же снабдил меня порцией полезной информации. «Межкомнатные перегородки в этой секции значительно усилены, указывая на то, что проектировщики хотели либо не допустить что-то внутрь, либо удержать это внутри. Какими бы ни были их намерения, им это явно не удалось.»       Я присвистнул. Уж не нашего ли дружка — дракона — они пытались тут удержать? Хотя… вряд ли, он бы сюда просто не поместился. Значит, Предтечи пытались удержать тут других, не менее опасных, существ. Ладно, надеюсь, дальше будет понятнее.       Я выскользнул из батискафа и направился к силовому полю, которое заприметил почти сразу же. Убрал его при помощи пурпурной скрижали, и моему взору открылась небольшая комнатка с терминалом данных. Я считал информацию, и вернулся в «Мотылек». Уселся поудобнее, и открыл КПК. «ДАННЫЕ ПО ИССЛЕДОВАНИЮ ОБРАЗЦА Каталог информации об организмах, ранее находившихся в этом комплексе. Часть записей была переведена. Небольшое травоядное «Гамма»: Эта запись, по-видимому, описывает обычного пискуна. Не проявляет иммунитета к инфекции — смерть обычно наступает в течение 4 суток. При воздействии фермента 42 наблюдается временное ослабление симптомов, но они быстро возобновляются. Проявляет высокие способности к обучению. Проявляет некоторую способность передавать ферменты другим особям. Эмбрионы левиафана: Взрослая особь слишком велика для изучения в изоляции. Из мест гнездования получены образцы яиц. Эмбрионы не проявляют признаков иммунитета — смерть обычно наступает в течение 3 недель. Небольшое количество яиц было сохранено для будущих высокоприоритетных исследований механизмов эмбрионального развития левиафана. Большое плотоядное «Тета»: Для изучения останков создана местная лаборатория. Проявляет некоторый потенциал невосприимчивости к инфекции, но физические останки оказались недостаточными для полного воссоздания. Неизвестный левиафан: Особи левиафана было присвоено обозначение «морской император». Образцы костей императора указывают на определённый потенциал иммунитета к хараа. Одна особь была поймана для изучения в специально построенном изоляционном комплексе, находящемся в месте с высокой вулканической активностью на глубине 1,4 км. Оценка: несмотря на то, что император вряд ли всё ещё находится в этом комплексе, вполне вероятно, что там удастся получить дополнительные данные касательно их наработок в производстве вакцины.»       Морской император? Господи, только императоров мне тут и не хватало для полного счастья! А вот сведения про изоляционный комплекс на глубине полутора километров можно считать удачной находкой. Возможно, император все еще там, хотя… Что-то мне не хочется с ним встречаться, ибо размеры этой особи просто не укладываются в голове. Я ж ему вместе с субмариной на один укус. И «место с высокой вулканической активностью» тоже смущает. Не хочется стать Райли, запеченным в костюме дайвера в собственном соку. Ну, да ладно, проблемы будем решать по мере их поступления. На данный момент у меня нет возможности погрузиться настолько глубоко, потому что я так и не нашел загадочный кианит. — Найдешь, никуда не денешься, — оптимистично заявила Совесть, а я только вздохнул.       Поиски этого минерала становились прямо-таки навязчивой идеей, и если потребуется пропахать носом всю Затерянную реку, поцеловаться с левиафаном и искупаться голышом в соляных озерах, я сделаю это. — С чего бы это ты так расхрабрился, дружочек? — ехидно поинтересовалась Совесть. — А вот потому что, — туманно ответил я, и направил «Мотылек» вниз, вдоль лестницы.       Внизу виднелся еще один проход, правда, он был завален рухнувшими балками и перекрытиями, поэтому я покинул батискаф, и проплыл в небольшой зал. Сразу же забрал ионные кубы, и приступил к исследованию. В этом небольшом помещении я обнаружил витрину с яйцом какого-то существа, небольшой стенд под названием «Виды скатов на 4546В», образцы грудной клетки и еще один терминал данных. Тщательно отсканировал все находки, и вернулся в «Мотылек».       Открыл КПК и приступил к чтению. «ЯЙЦО МОРСКОГО ДРАКОНА Это большое яйцо содержится в герметично закрытой среде и было химически стерилизовано. Не имея возможности содержать в комплексе взрослую особь морского дракона, инопланетяне, по-видимому, вместо этого пытались изучить процессы откладывания яиц и инкубации. Для каких целей — неясно.»       Я вздохнул. Ясности это не добавляло ни на грамм. Что ж, продолжим чтение. «ВИДЫ СКАТОВ НА 4546В Различные виды скатов, населяющие 4546В, приспособились к различным условиям окружающей среды. Образцы на 99,99% схожи с теми, что встречаются на планете по сей день, что означает, что скаты, в частности, претерпели мало эволюционных мутаций за последнее тысячелетие. Призрачные, алые, трусоватые и медузоскаты, вероятно, имеют общего эволюционного предка. «Альфа-скат» должен был эволюционировать в глубоких океанических впадинах, быстро развиваясь в соответствии с имеющимися запасами пищи. По размеру и внешнему виду он больше должен был быть похож на призрачного ската, с полупрозрачной кожей для маскировки и передним расположением глаз для охоты. Быстрый и грозный охотник среди мелких существ в темноте. Пока некоторые скаты оставались в пределах пещерных систем, где они сначала эволюционировали, другие, относительно недавно приспособившиеся к новым условиям окружающей среды, по всей видимости, стали результатом перенаселения. Все скаты на 4546В отказались от хищничества в пользу травоядного образа, а ядовитую плоть используют, как средство защиты.»       Нет, это все, конечно, интересно, но я не генетик, не биолог, не зоолог, не ихтиолог, не скатовед, в конце концов! Я просто не понимаю, каким образом эти сведения могут помочь излечению от Хараа. — Не психуй, — заявила Совесть. — Не скатовед он, видишь ли! Я же тебе говорила про фрагменты мозаики, помнишь? Для получения полной картинки надо собрать все, понимаешь, все куски этого чертова пазла. Запасись терпением, и читай дальше.       Я покорно открыл следующую запись. «ОБРАЗЦЫ ГРУДНОЙ КЛЕТКИ Данный инопланетный стенд содержит множество грудных клеток, собранных из местных форм жизни. Особое внимание в данном случае уделяется скелетным структурам позвоночных. Хотя некоторые из этих скелетов соответствуют организмам, встречающимся на планете до сих пор, большинство из них не могут быть сопоставлены с уверенностью, что предполагает существование еще не обнаруженных видов или то, что они вымерли с тех пор, как были собраны эти образцы.»       Вздыхать на этот раз я не стал, ведь у меня оставалось самое интересное — терминал данных. «ОТЧЕТ О ПОВРЕЖДЕНИЯХ В пределах периметра комплекса обнаружен левиафан, приближающийся с высокой скоростью. Внешний якорный канат получил мощный удар. Внешняя якорная система потеряла устойчивость, комплекс тонет. Столкновение с морским дном. Обнаружены пробоины в блоке 7 (яйца левиафана) изолятора. Нарушена структурная целостность. Запущен протокол немедленного уничтожения особей. Уничтожено 314 особей. 1 особь пропала без вести. Эвакуация персонала в святилища. Запущен протокол планетарного карантина. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: Зараженные особи не могут покинуть планету.»       Мысль после прочтения у меня была только одна, и та нецензурная. Поэтому озвучивать ее я не стал, а вместо этого почесал в затылке и приступил к размышлениям.       Итак, картина получилась весьма неприглядная. Наши драгоценные исследователи-Предтечи спи… свистнули яйца морского дракона для своих опытов. Поместили их в изолятор и начали, радостно потирая ручонки, наблюдать… или, что там положено делать исследователям? Не важно. Морской дракон, как и любой другой нормальный родитель, естественно, возмутился фактом наглого воровства, и решил вернуть детишек в семейное гнездышко. Просто прийти и забрать яйца он, разумеется, не мог, поэтому решил поставленную задачу самым простым способом — лобовым, в прямом смысле слова, тараном. Тарана комплекс не пережил, и рухнул на дно. Наш героический отец (или мать), расплющив себе черепушку, отправился умирать на небольшой островок с чувством выполненного долга. Нет, ну, а что? В изоляторе пробоины, строение рухнуло, везде паника, крики, вопли… Правда, детишек спасти так и не удалось. Почти. Наглые Предтечи уничтожили аж триста четырнадцать маленьких левиафанчиков. Живодеры, честное слово. Но одному удалось смыться. То есть, жертва нашего героического папашки все-таки не была напрасной, что не может не радовать. И вот тут начинается самое страшное. Пропавший детеныш был заражен, и именно он открыл для Хараа доступ на планету. Дальше планетарный карантин, большая пушка на острове, и неизвестное количество сбитых кораблей… — И что думаешь? — заинтересованно спросила Совесть. — Кто, по-твоему, виноват в случившейся трагедии? — Ну, явно не дракон, — задумчиво ответил я. — Он детей спасал, повинуясь нормальному родительскому инстинкту. Предтечи… Их вина, несомненно, есть, но они не могли предугадать такого развития событий. Хотя, знаешь, эти инопланетяне почему-то вызывают у меня неприятные чувства. Не могу до конца оформить свою мысль, но… Не нравятся они мне, короче. — Мне тоже не нравятся, — согласилась Совесть. — Какая-то непонятная антипатия. Вроде бы, все делали правильно, меры предосторожности, карантин… Короче, нужно больше информации, так что шевели ластами.       Я без возражений покинул «Мотылек» и проплыл через небольшой зал в коридор, который привел меня к разбитому аквариуму. В аквариуме лежал очередной скелет, коих в Затерянной реке, на мой взгляд, было какое-то просто неприличное количество.       Отсканировав останки, я проплыл в просторное помещение и замер. Под потолком в больших количествах висели выпотрошенные Стражи, и части их тел. Господи, это не инопланетяне, это вивисекторы какие-то.       В дальнем конце помещения размещался еще один терминал данных, и я поспешил к нему, по пути сканируя все, до чего только мог дотянуться.       Считав информацию с инопланетного компьютера, я направился было обратно, но тут активизировался Стич. «Биологические останки свидетельствуют, что коренные формы жизни доставлялись сюда и подвергались интенсивному изучению.»       Ну, это я уже и так понял, причем не просто интенсивному, а очень интенсивному, судя по щупальцам, жабрам и плавникам, развешенным под потолком. «Загружаются данные касательно бактерии. Внимание: обнаружены нетипичные колебания в белках плазмы крови. Настоятельно рекомендуется провести самосканирование.»       После этого сообщения Стича мне стало как-то неуютно, и я немедля направил на себя сканер. Может, я уже помираю вовсю… — Что-то ты не похож на умирающего, — съязвила Совесть, но мне было не до шуток.       С замиранием сердца я ждал вердикта своего КПК. И он не заставил себя ждать. «Самосканирование завершено. Бактериальная инфекция распространилась на кожу и легочную систему. Медицинский отчет загружен в базу данных. Необходимо найти способ нейтрализовать инфекцию.       А я, по-твоему, чем тут занимаюсь, умник электронный? На экскурсию приперся? — Так, не заводись, — осадила меня Совесть. — Возвращайся в «Мотылек», будем читать и думать.       Я в последний раз оглядел затопленный зал, и поплыл в сторону выхода, по пути прислушиваясь к собственным ощущениям. Стич сказал, что инфекция распространилась на кожу и легочную систему. Странно, но с кожей у меня все нормально, по крайней мере, на первый взгляд. Я ж только сегодня в душе был, ничего странного не заметил. А вот легочная система… — Только не вздумай сейчас кашлять, как заправский туберкулезник, — предупредила Совесть.       А я почувствовал першение в горле, и непреодолимое желание кашлянуть. — Это самовнушение, — заявила нахалка. — Ты вообще очень впечатлительный, так что задави это желание в зародыше, и интенсивнее работай ластами. Нечего тут больным прикидываться. Здоров, как лось, а Стича послушал — и уже при смерти.       Я несколько приободрился. Действительно, симптомов-то у меня до этой минуты не было никаких, так с чего бы им проявиться так молниеносно?       Забравшись в «Мотылек», я отдышался, прокашлялся — тут Советь громко хмыкнула — и приступил к изучению добытой информации. Начать решил с медицинского отчета, чтобы, так сказать, сразу расставить все точки над «и». «ОТЧЕТ О ЗАРАЖЕНИИ БАКТЕРИЕЙ Вы были заражены ранее неизвестной водной бактерией. В настоящее время она размножается в вашей кровеносной системе. Предполагаемый инкубационный период: 2 недели. В настоящее время ваша иммунная система борется с инфекцией, но неэффективно. Вы уже можете испытывать гриппоподобные симптомы и раздражение кожи. Предположительно, что они обострятся по мере того, как бактерия будет брать верх. Ваша первоочередная задача — ослабление и ликвидация инфекции. Рекомендуемые действия: — Собрать дополнительные инопланетные исследовательские данные по возможной вакцине — Изучить механизмы, которые позволили коренной экосистеме подавить симптомы инфекции.»       Ну, что ж… Ничего нового Стич не сообщил, но у меня все равно предательски засосало под ложечкой. Чтобы отвлечься, я быстренько открыл следующую запись. «ОСТАНКИ ИССЛЕДУЕМОГО ОБРАЗЦА Останки скелета огромного хищника, размещенные внутри искусственной среды обитания. 1. Среда обитания: Окружающая среда, созданная для размещения образца, предполагает, что его содержали живьем в изоляторе для исследовательских целей в течение месяцев или даже лет. Органические вещества указывают на то, что когда-то аквариум содержал разнообразную растительность, хотя с тех пор она сгнила. Когда комплекс обрушился, данная особь либо была брошена умирать, либо погибла сразу. 2. Эволюция. Хотя скелет и разделяет некоторые черты с кусакой и песчаной акулой, в том числе необычные парные глазницы, но этот окаменелый образец значительно больше и имеет необычные предплечья, которые редко можно увидеть у водных видов. Этот вид, вероятно, вымер за прошедшие тысячелетия, а его эволюционные потомки изменились практически до неузнаваемости.»       Представив себе кусаку размером с добрую половину моей субмарины, я вздрогнул. Нет, местный океан, конечно, не чета, например, земным, тут для водных видов просто раздолье, но склонность к гигантизму меня все-таки настораживала. Куда ни плюнь, обязательно попадешь в особь, по сравнению с которой древние океанские лайнеры покажутся бумажными корабликами. Хорошо, что они уже вымерли, а то бы я точно поседел.       И вот это замечание Стича про «брошена умирать»… Этот факт очень органично вписывается в мои представления о Предтечах. Комплекс рухнул, а внутри остались живые существа? Так это всего-навсего твари безмозглые, чего о них думать-то? Сдохнут — еще поймаем, делов-то!       Следующие три записи относились к Стражам, и я с любопытством открыл первую. «ПРОИЗВОДСТВЕННАЯ ЛИНИЯ Производственная линия частей стража.»       Вот за что я люблю Стича, так это за его краткость. Производственная линия — и точка. Совесть хихикнула, а я открыл следующую запись. «ЧАСТИ ТЕЛА СТРАЖА Органические части тел в витринах содержат ДНК десятков различных организмов, в основном не с этой планеты. Они находятся на разных этапах аугментации с применением передовых технологий. Существование данной производственной линии предполагает, что данные телепортирующиеся изделия строились, обслуживались и вводились в строй инопланетянами, создавшими данный комплекс.»       А Предтечи заморочились, однако. Притащили кучу организмов, видимо, со своих планет, склепали Стража, засунули в него технологию фазового прыжка… Убойная штука получилась, доложу я вам. Убойная и страшная.       Третья запись, посвященная Стражам, натолкнула меня на некоторые мысли. «КАРАНТИННАЯ ОХРАННАЯ ТЕЛЕПОРТ-ЕДИНИЦА Данная форма жизни несёт признаки глубокой генетической модификации, а также обширных механических трансплантаций. Пищеварительная и лёгочная системы были заменены на встроенную батарею, получающую энергию непосредственно от главной сети и распространяющую её по всему телу. Под кожу была имплантирована миниатюрная технология фазового скачка, которая управляется центральной нервной системой, позволяя изделию телепортироваться по желанию. Головной мозг и центральная нервная система усилены цифровыми имплантантами, обеспечивая высокую вычислительную мощность и дистанционную связь. Оценка: программируемый охотник/убийца — избегать.»       Дистанционная связь… Связь… Что-то такое зудело у меня в мозгах, что-то неуловимое, но очень-очень важное…       Меня осенило настолько внезапно, что я даже подскочил, пребольно приложившись макушкой о потолок батискафа. — Ты чего распрыгался? — перепугалась Совесть. — Слушай, помнишь, нам приходили на коммуникатор странные сообщения? Первое уже давно, там было что-то про девять биологических объектов, других агентов и прочая ересь. А второе буквально несколько дней назад, там было про новую неучтенную цель. Помнишь? — Да чего ты заладил, помнишь — не помнишь! — рассердилась нахалка. — Я склерозом, слава богу, не страдаю, помню, разумеется. Ты к делу переходи давай. — А все очень просто, — провозгласил я. — Это Стражи общаются между собой. Девять биологических объектов — это пассажиры спасательных капсул… — Не получается, Райли, — вздохнула Совесть. — Пассажиров было больше. — Ладно, давай считать, — завелся я. — Капсула №5 — наша, один пассажир. Капсула №17 — Оззи, один пассажир. Капсула №6 — два пассажира. Капсула №3 — два пассажира. Капсула №4 — один пассажир. Капсула №19 — старший помощник Кин, один пассажир. Капсула №12 — медпомощник Данби, один пассажир. Капсула №7 — один пассажир. Капсула №13 — эмиссар Хасар, один пассажир. Капсула №2 — Юу и Беркли, два пассажира. — Итого получается тринадцать человек, — Совесть считала явно быстрее. Но полученное число меня ни капельки не смутило. — Да, тринадцать, но смотри, что получается, — я никак не мог отделаться от ощущения, что мысль, пришедшая мне в голову по поводу Стражей, правильная. — Хасар явно не пережил посадку, то есть смело вычеркиваем его из списка. Остается двенадцать человек. Идем дальше. Пассажирки шестой капсулы тупо взорвались, то есть еще минус два. Остается десять. И, наконец, пассажир четвертой капсулы. Он, скорее всего, был сожран жнецом при попытке добраться до «Авроры». Итого получаем искомые девять человек. Очевидно, Стражам требуется какое-то время на сбор и анализ информации, а к тому времени как раз осталось девять пассажиров. Двое барахтались в лесу в Лесу водорослей, Оззи висел на краю Пещеры медузных грибов, Кин вообще свалил к месту встречи, Данби тихо умирал от кровотечения в Зоне Куш, неизвестный пассажир из седьмой экспериментировал со сломанным фабрикатором, Юу, как и Кин, направилась к месту встречи, а вот Беркли… С ним непонятно. Он либо остался в капсуле по какой-то причине, либо поплыл с Юу, и был уничтожен по дороге. Лично я склоняюсь к первому варианту. Ну, и девятый — это я. Как раз та неучтенная цель, которая осталась. — А вот теперь все получается, — согласилась Совесть. — Только не совсем понятно, почему Стражи не добрались до твоей худосочной задницы? — Чего не знаю, того не знаю, — я развел руками. — Может быть, потому, что меня почти никогда не было в капсуле? Я же туда только ночевать приходил. А потом построил базу, и оказался в безопасности. — Х-м-м, — задумалась Совесть. — Что-то тут не так. Но теперь мы хотя бы можем объяснить наличие у всех капсул одинаковых, словно под копирку, повреждений. Приходили Стражи, вскрывали капсулу, словно консервную банку, вытаскивали очередной «неучтенный биологический объект» и уничтожали его. Не жрали, нет, просто убивали. Потому что у них такая программа. — Бр-р-р, — я передернул плечами. — Хорошо, что эти твари не добрались до нас. Хотя, почему — это большой вопрос. Сомневаюсь, что им нет хода в Безопасные отмели. Да и кто мешал схватить меня за жопу во время исследования тех же самых Травяных плато? На третий день, когда я поперся спасать Оззи? «Мотылька» у меня тогда еще не было, только глайдер, жри — не хочу. — Они не жрут, Райли, они убивают. Это биороботы, запрограммированные на уничтожение любой особи, которая может стать угрозой распространения Хараа по другим планетам, — меланхолично поправила меня Совесть. — Да не важно, — отмахнулся я. — Ясно одно — теперь надо быть еще осторожнее, потому что оставшаяся «неучтенная цель»… — Это ты, Райли Робинсон, — закончила нахалка пугающую меня мысль. — Так что верти головой даже не на триста шестьдесят градусов, а на… В общем, верти. И никакой расслабленности вне базы или «Наутилуса». Что-то мне подсказывает, что мы близки к цели. Обидно будет склеить ласты именно сейчас. — Да уж, — я поежился. — В мои планы как-то не входит умирать, тем более от рук… тьфу… щупалец этого фиолетового чудовища.       Последняя запись, которая у меня оставалась, должна была стать самой интересной. Я достал соленого пискуна, бутылку воды, поудобнее устроился в кресле и приступил к вдумчивому, неторопливому чтению. «ПРОФИЛЬ ИНФЕКЦИИ ХАРАА Данный терминал содержит обширные данные о бактериальной инфекции, определённой как «хараа». Обнаружение: впервые открыт во время планового расширения сети в другие миры. Развитие эпидемии: ошибка сети привела к провалу стандартной карантинной процедуры. Инфекция была загружена и быстро распространилась по центральным мирам. Подтвержденных случаев смерти: 143 миллиарда особей. Бактериальные механизмы: внедряется в здоровые живые клетки и видоизменяет основную генетическую структуру. Симптомы: — Стадия 1: постепенное снижение иммунитета. — Стадия 2: зелёные поражения кожи и симптомы гриппа. — Стадия 3: непредсказуемые изменения в биологической структуре. — Стадия 4: полное отключение исполнительной функции. Приняты экстренные меры: карантин центральных миров. Образцы бактерии распределены по изолированным центрам исследования болезни для разработки вакцины. Процедура лечения: неизвестна.»       Совесть тихо присвистнула, а я так и сидел, уставившись на свой КПК. Слов не было, даже нецензурных. Сто сорок три миллиарда особей — и это только подтвержденные случаи смерти. Боюсь представить, сколько было неподтвержденных. Сильна бактерия, однако. — Бедные Предтечи, — всхлипнула Совесть, а я неожиданно разозлился. — С чего это они бедные? — мой агрессивный тон не предвещал ничего хорошего, но нахалка не обратила на это ни малейшего внимания. — Райли, ну как же можно быть таким бесчувственным? Сто сорок три миллиарда их сородичей погибло! Это ужасающая цифра! — Ой, только вот не надо этой патетики, — поморщился я. — Да, цифра ужасающая, но дело тут не в количестве погибших. — А в чем же, интересно? — Совесть перестала всхлипывать и выжидающе замолчала. — А вот смотри, — я поудобнее устроился в кресле батискафа и сложил руки на животе. — Наши недалекие друзья, Предтечи, занимались расширением сети в другие миры, то есть, колонизацией… — Почему это они недалекие? — оскорбилась наглая сущность. — Потому, что дебилы! — рявкнул я. — Не перебивай, пожалуйста. На чем я там остановился? А, колонизация. У них была предусмотрена стандартная карантинная процедура, проводимая, судя по всему, после посещения очередного вновь открытого мира, и в один прекрасный, вернее, печальный, момент, в этой самой процедуре произошел сбой. Проще говоря, Предтечи прое… прощелкали клювами какую-то неполадку в технике, аппаратуре, может быть, свою роль сыграл человеческий, вернее, «предтечевский» фактор… Это уже не важно… — Так сбои периодически случаются, от этого никто не застрахован, — Совесть явно взяла на себя роль адвоката инопланетной расы. — Не застрахован, — согласился я. — Но… Учитывая то, что исследование других миров — штука вообще опасная, меры должны были приниматься не просто серьезные, а прямо-таки драконовские. Ну, не знаю, продублировать несколько раз всю аппаратуру, сделать смены по два часа, понятия не имею, каким образом это все у них работает, но смысл, я думаю, ты уловила. — Угум-с, — задумчиво протянула Совесть. — Продолжай. — Так вот, — я потер подбородок и прокашлялся. — Хараа проникла в центральные миры, и началась эпидемия. Предтечи закрыли все зараженные планеты, установили карантин, взяли образцы бактерии и начали ее изучение, чтобы разработать вакцину. — Ты мне еще долго будешь пересказывать содержание документа? — ворчливо осведомилась Совесть. — Я его читала вместе с тобой, если что. — А ты еще долго будешь меня перебивать? — огрызнулся я. — С мысли сбиваешь. — Нельзя сбить с того, чего нет, — глубокомысленно изрекла нахалка, но не удержалась, и хихикнула. Я только вздохнул. — А вот дальше начинается самое интересное. Наши инопланетные друзья не придумали ничего оригинальнее, кроме как взять Хараа, и притащить ее в чужой мир. Здоровый мир, полный удивительных морских созданий. Пусть не разумных, но, тем не менее, живых. И я уверен, что 4546В — далеко не единственная планета, на которой Предтечи построили свои центры исследования болезни. Да, меры предосторожности они приняли впечатляющие, но ведь невозможно предусмотреть все. Особенно в чужом, неизученном мире. В результате произошла трагедия, и еще одна планета оказалась во власти Хараа. Предтечи быстренько смылись в свои святилища, а перед этим активировали карантинную охранную платформу. В итоге мы имеем: зараженную Хараа планету и неизвестное количество кораблей, которое сбила инопланетная пушка. Я понимаю, когда за ошибку платит тот, кто ее совершил, но подвергать других опасности… Это, по-моему, чересчур, — и я выжидающе замолчал. — То есть, ты считаешь… — медленно начала Совесть, — что было бы лучше, если бы наша «Аврора» благополучно вышла на орбиту 4546В, спустила бы на планету научную экспедицию, весь состав которой непременно бы заразился, потом вы бы построили фазовые врата, и улетели, все такие с Хараа в обнимку, в обитаемую Галактику? ТАК было бы лучше? — А вот это ты потом будешь родителям наших погибших ребят рассказывать, и посмотрим, как далеко они тебя пошлют, — ответил я. — Нет, так, конечно, не было бы лучше, но ведь тут надо учитывать несколько обстоятельств. — Это каких? — заинтересовалась Совесть. — Во-первых, неужели наши ученые не обнаружили бы бактерию, и не оценили бы степень опасности? Они, конечно, не Предтечи, но и не идиоты. Это раз. — Ну-ну, продолжай. — А во-вторых, ты же видела технологии инопланетян, они в десятки, в сотни раз превосходят наши. Согласна? — Согласна, — вздохнула нахалка. — Так вот, — я покивал сам себе головой, — неужели Предтечи не знали, что где-то рядом в песочнице копошится раса людей, не так давно вышедшая в большой космос? Да не поверю! И что, выйти на контакт и предупредить об опасности религия не позволила? Или это было ниже их инопланетного достоинства? Мало ли куда занесет неразумных, по меркам Вселенной, детенышей, только-только делающих первые шаги? Но нет, зачем нам выходить с кем-то на контакт, предупреждать, предостерегать? Мы лучше поставим большую пушку, пусть сбивает все, что движется. А то, что погибнут живые, разумные существа — так это для их же блага! Чтобы инфекцию к себе не занесли, — я выдохнул и замолчал.       Совесть тоже молчала, видимо, задумалась.       Я медленно сжевал соленого пискуна, про которого просто-напросто забыл, запил свой скромный перекус водой, и медленно поплыл к выходу из центра исследования болезни. — Знаешь, Райли, а ты прав, — неожиданно произнесла Совесть. В ее тоне явственно звучали нотки уважения. — Предтечи заварили такую кашу — будь здоров. А расхлебывать ее приходится тебе.       Я только кивнул, продолжая вести батискаф к коридору, про который говорила мне Совесть. Ну, и головой вертеть не забывал, ибо Стражи не дремали, и периодически до моих ушей доносился характерный хлопок телепортации.       Коридор… Он был красив мрачной, какой-то сюрреалистической красотой, как, впрочем, и вся планета. Освещение в этом пещерном рукаве обеспечивали синие коралловые трубы, которые я впервые обнаружил в Грибном лесу, растения типа лилового кавалера и румяной колыбели, и необычные кустики, похожие на крабью клешню. Они сеткой опутывали скальные выросты, а на их кончиках теплым желтоватым светом горели небольшие луковицы.       Я не выдержал, и вылез из «Мотылька», чтобы просканировать эту красоту. «ОГНЕННЫЙ КОРАЛЛ Данный вид кораллов отличается от любого другого встреченного на 4546B тем, что для получения питательных веществ он полагается на поток магмы, а не на водные течения. Когда магма поднимается из ядра планеты и извергается через отверстия, этот коралл формируется у его основания, пока полностью не окружит всё отверстие. Затем лава поднимается уже по кораллу, как по трубе, позволяя тому по мере её продвижения отсеивать минералы и тепло.»       Питаются магмой? Вот это да! Значит, где-то рядом должна быть зона с вулканической активностью, где и находится главный изоляционный комплекс. Мою теорию подтверждало и наличие большого количества геотермальных источников — курильщиков.       Вернувшись в батискаф, я продолжил свой путь по Горному коридору — именно такое название этой части Затерянной реки дал Стич.       Пейзаж не менялся, и я потерял счет времени. Казалось, я провел тут как минимум пару дней… — Восемнадцать минут, — проворчала Совесть.       Неожиданно перед моим взором возник очередной скелет. Он был заметно меньше уже виденных, и его очертания были настолько знакомыми, что мы с Совестью хором проговорили: — Жнец!       Да, это был он, гроза 4546В, ужас Зоны Крушения, Дюн и Гор, мой самый большой кошмар на этой планете — левиафан-жнец — чудовище с черными, бездонными провалами вместо глаз… — Эка тебя разбирает, — восхитилась Совесть. — А ты книги не пробовал писать? — Нет, не пробовал, тут, знаешь ли, не до книг, — проворчал я. — А зря, — нахалка все не унималась. — Как вернемся, напиши мемуары, что-нибудь из серии «Приключения Райли Робинсона на планете-океане». Расхватают, как горячие пирожки, — и она гаденько захихикала.       А я вооружился сканером, и отправился изучать останки «грозы всея планеты». «СКЕЛЕТ ЛЕВИАФАНА «ЖНЕЦ» Жнецы плохо переносят высокотемпературные условия, что свидетельствует о том, что данное существо было принудительно загнано ниже в зону с активной лавой непреодолимыми для него обстоятельствами. — На костях имеются остатки мускульных тканей, что говорит о том, что он умер в течение недавних месяцев — Ожоги и другие физические повреждения костной структуры — По-видимому, стал добычей для чего-то большего.» — О, свежачок, — опять захихикала Совесть. Что-то она развеселилась, не к добру это.       И тут в мою голову пришла мысль, которая показалась мне в тот момент очень умной. Никак, помутнение в мозгах наступило, ничем другим этот идиотизм я объяснить просто не мог. Совесть, по-видимому, уловила резкую перемену моего настроения и опасный блеск в глазах, поэтому тут же посерьезнела. — Нет, Райли, даже думать не смей! — безапелляционно заявила она. — О чем? — я сделал придурковатое выражение лица. — Все о том же! Ты сейчас прикидываешь, как было бы здорово заманить сюда жнеца, чтобы он сдох. И не возражай, я же тебя насквозь вижу! — Ну, и что в этом плохого? — я не видел смысла и дальше скрывать свои намерения. — Одним жнецом станет меньше, а мне — спокойней. — Райли, я тебе уже говорила, что ты дурак? — спокойствие Совести было напускным, ей явно стоило больших сил сдержаться и не обматерить меня прямо здесь. — Говорила, и неоднократно, — не стал отпираться я. — Беру свои слова обратно. — С чего бы это? — моему удивлению не было предела. — Да потому, что ты не дурак, нет… Ты редкостный дебил с куриными мозгами! — заорала Совесть, и я чуть не захлебнулся от неожиданности. — Только такому идиоту, как ты, может прийти в голову «гениальная» мысль заманить жнеца поближе к лаве! Мало того, что нестись на «Мотыльке» несколько километров по узкому коридору с левиафаном, готовым вцепиться тебе в задницу — весьма сомнительное удовольствие! Так ты еще и не удосужился дочитать статью про скелет до конца! Там ясным по-белому написано «по-видимому, стал добычей чего-то большего»! Господи, Робинсон, да тебя в цирк уродцев надо сдать! И вывеску присобачить! «Райли Робинсон — редкий подвид homo sapiens — homo debilicus — только сегодня, и только у нас! Спешите видеть!» Аншлаги будут, твою мать! — Совесть перешла на визг, и в ушах у меня зазвенело. — Хватит орать, — прошипел я, тряся головой. — Да если на тебя не орать, ты такого наворотишь… — Совесть все-таки сбавила обороты. — Голова нужна не только для того, чтобы в нее есть. Открою тебе страшную тайну — ей еще думать можно. Так что советую тебе использовать голову по прямому назначению. Хотя бы иногда.       Я пристыженно молчал. Уела меня эта нахалка, ничего не скажешь. — Давай, залезай в «Мотылек», и дуй дальше, — уже совсем спокойно произнесла Совесть, и я покорно полез в батискаф. Но далеко мне уплыть не удалось, потому что я услышал уже знакомый рев-вой. На всякий случай опустил «Мотылек» почти к самому дну, и завертел головой в поисках опасности. Призрачный левиафан плавал под потолком пещеры, издавая невыносимо пугающие звуки, а под ним… Под ним я увидел огромную дыру, из которой исходило тусклое свечение. Это был проход, но вот куда он вел?       Я покинул батискаф и, практически распластавшись по дну Горного коридора, пополз к этому отверстию, цепляясь за огненные кораллы и всячески изображая из себя героического разведчика, проникшего на вражескую территорию.       Из отверстия на меня дохнуло жаром, и я отпрянул. — А вот и проход вниз, в зону с вулканической активностью, — прошептала Совесть. — Пройти туда на субмарине будет непросто, сдается мне, эта животинка тут не просто так плавает. — Охраняет? — проявил я чудеса сообразительности. — Ба, Райли, да ты делаешь успехи! — издевательски протянула нахалка. — Мозги включил и думать начал? Похвально. Значит, моя воспитательная лекция не прошла даром.       Я начал багроветь от злости, и Совесть сбавила обороты. — Да ладно, не дуйся, — примирительно сказала она. — Я же любя. А если серьезно, то этот проход мы оставим на крайний случай. Запасной вариант, так сказать. Если не найдем другого, без охраны в виде призрака. — Согласен, — мне совсем не улыбалось погружаться черт знает куда под носом у чудовища. — Ладно, возвращаемся, тут больше делать нечего. Коридор ведет в Зону Куш, — заключила Совесть, и я послушно полез в «Мотылек».       Обратный путь до Развилки не занял много времени, и я решил заскочить на базу, и перекусить жареной рыбкой. Соленые пискуны, конечно, вкусные, но мне хотелось картофельного салата и свежих фруктов.       После обеда меня так и подмывало вздремнуть часик-другой, но я переборол это порочное желание, вернулся в батискаф и направился к Полю костей.       Само Поле я проскочил удачно, призрачный левиафан то ли меня не заметил, то ли решил не связываться с юркой добычей. Кто его разберет?       Итак, края карты соединились, и я издал победный вопль. Затерянная река перестала казаться мне таинственной и страшной, она стала просто пещерным биомом, необычным, интересным, но, все-таки, просто биомом. Да, опасности тут были, и еще какие, но кто предупрежден — тот вооружен.       Я развернулся и медленно поплыл обратно к Развилке, надеясь, что Совесть уже забыла о сканировании полупрозрачного чудовища. Но не тут-то было… — Ничего я не забыла, даже не надейся, — пропела мне в уши наглая сущность, и я тяжело вздохнул.       Вооружился сканером, стазис-винтовкой, и с опаской покинул уютный батискаф.       Призрачный левиафан был очень большим. Просто огромным. Он плавал под потолком пещеры, время от времени оглашая окрестности ревом, от которого дрожь пробегала по всему телу.       Я приблизился насколько это было возможно, и выстрелил из стазис-винтовки. Заряд угодил точно в цель, но тварь этого даже не заметила. Я в растерянности замер. И как же его сканировать, если он не поддается стазису? — Попробуй пальнуть в голову, — посоветовала Совесть. — Но ведь тогда он меня заметит, — резонно возразил я. — Такое развитие событий весьма вероятно, — невозмутимо ответила нахалка. — Но, если выстрел в голову окажется удачным, то ты его быстро отсканируешь, сядешь на глайдер и пулей уберешься отсюда. — А если нет? — издевательски спросил я. — Тогда надо будет, по всей видимости, пожелать ему приятного аппетита и крепкого послеобеденного сна? — Нет, — Совесть была спокойна, как удав. — Тогда ты садишься на глайдер, и пулей убираешься отсюда. Неужели ты думаешь, что он тебя не заметит, если ты будешь трясти сканером у него перед мордой? Так какая разница? Что так придется быстро смываться, что так.       Я тяжело вздохнул, и начал подбираться к призраку со стороны головы. Левиафан меня, разумеется, заметил, заревел, как припадочный, и кинулся в мою сторону с явным намерением немного перекусить.       Я зажмурился и выстрелил ему в голову из стазис-винтовки. — Дуракам везет, — констатировала Совесть. — Чего замер, как истукан? Сканируй давай, да поживее.       Я считал информацию о полупрозрачной твари, вытащил глайдер и пулей помчался туда, где оставил свой батискаф.       Запрыгнув внутрь, я рванул вперед с такой скоростью, что меня чуть не расплющило о кресло, а сзади до меня доносился возмущенно-обиженный рев призрачного левиафана…       Домчавшись до развилки, я остановился, и в панике огляделся. Но все было спокойно. За мной не гналась стая чудовищ, я был жив, относительно здоров, и только отголоски леденящего душу воя доносились до моих многострадальных ушей. — Это было здорово, — уважительно произнесла Совесть. — По-моему, до тебя такую скорость на глайдере не развивал еще никто в обитаемой Галактике. — Разовьешь тут, когда за тобой такая тварюга гонится, — с напускным равнодушием проворчал я, но похвала Совести пришлась мне по душе.       Открыв базу данных, я углубился в чтение. «ДЕТЕНЫШ ПРИЗРАЧНОГО ЛЕВИАФАНА Данный огромный хищник приспособился жить в глубоких водах и тёмных пещерных системах, охотясь на всё и вся в своём стремлении вырасти. 1. Тело: Мягкая внешняя мембрана и вытянутое тело позволяют легко передвигаться в тесном пространстве пещер. Демонстрирует сходство с прочими обитающими здесь похожими на угря хищниками, однако призрачный левиафан укрыл электрические выступы на внутреннем теле тугой, прозрачной мембраной, дающей превосходную подвижность. 2. Питание: В своём молодом состоянии данный левиафан питается крупными травоядными и невезучими сородичами. Они демонстрируют поразительную скорость роста безо всяких признаков прекращения, говорящую о том, что они должны покинуть место вылупления прежде, чем станут слишком большими, и выбираться в открытые воды. Оценка: избегать.»       Господи, это всего-навсего детеныш? Боюсь представить себе, какого размера должна быть взрослая особь. Надеюсь, в Затерянной реке она мне не встретится. — Интересно, а где именно в открытых водах они обитают? — задумчиво произнесла Совесть. — Не знаю, и не хочу знать, — отрезал я. — А вот и зря, — нахалка вздохнула. — Лучше знать возможные места их обитания, чтобы было проще избегать нежелательных встреч. Подозреваю, что ты, Райли, о-очень большой везунчик. — Да уж, — пробормотал я, и направил «Мотылек» к Призрачному лесу.       Пользуясь уже проверенной тактикой, я оставил батискаф около входа, и поплыл вдоль дна, обследуя пещеру. На противоположной стене, за небольшим водопадиком, мною был обнаружен очередной подчиненный телепорт. Я только хмыкнул, и вернулся в «Мотылек». Пора было отправляться в Древесную бухту.       На базе я разгрузился (вы же не думаете, что мой хомяк позволял мне пропускать ресурсы, которые сами просились в руки?), перекусил фруктами с «Наутилуса» и отправился в западный конец пещерки с романтичным названием Древесная бухта.       Дно постепенно понижалось, и возможности использовать «Мотылек» у меня не было. Вся надежда была только на глайдер.       Интенсивно работая ластами, я плыл по небольшому проходу, и вдруг голубые водопады резко обрушились вниз. Цвет окружающей среды изменился с бледно-синего на красно-оранжевый. Стало жарко. Моему взору предстала Неактивная лавовая зона.       Раздался уже привычный хлопок, и метрах в двадцати от меня материализовался Страж. Я попятился. После всего, что я узнал об этом существе, встречаться с ним мне абсолютно не хотелось.       Вернувшись на субмарину, до которой было ближе, чем до базы, я отдышался и снова поплыл туда, где плескалась магма, и плавали странные, хотя и красивые, рыбешки.       Отсканировал лавовую ящерицу, магмаранга, и лавового глазастика. Отловил несколько экземпляров — для аквариума и на ужин — и тут увидел на дне залежи голубоватого минерала. Уже не сомневаясь в том, что именно нашел, я отсканировал этот минерал, и с удовольствием констатировал, что это и есть тот самый кианит.       Проблема была в том, что для его добычи мне требовался костюм КРАБ с буром, за которым надо было возвращаться домой. — И в чем ты видишь проблему? — не поняла Совесть. — Дуй на «Циклоп», включай двигатель, и вперед — на базу. — Точно, — мной овладел странный энтузиазм.       Я не стал откладывать возвращение на завтра, тянуть резину и ныть, что устал. Я просто встал за штурвал субмарины и повел ее в Безопасные отмели — место, которое уже стал считать своим домом.       Приплыл на базу я глубокой ночью, но все равно выделил сорок минут на то, чтобы поиграть с Котей. Она искренне обрадовалась моему возвращению, плавала вокруг меня кругами и вопросительно заглядывала в глаза. Я покормил ее батончиками, почесал животик, заверил, что скоро вернусь, пристыковал к «Наутилусу» КРАБ и отправился в обратный путь…