Неуязвимая станция

Кренник стоял и самодовольно ухмылялся, глядя на скорчившегося возле его ног пилота. Рукой, затянутой в перчатку, он вертел инфокрон. У пилота на лице были синяки — штурмовики из личной охраны Кренника постарались. — Ну, — сказал директор, — что это и куда это ты собрался? — Я ни в чём не виноват! — прохныкал пилот. Орсон вставил крон в свой падд и включил просмотр записи. Увидев изображение Галена, директор почувствовал, как по спине прошиб холодный пот. Он тут же нажал отмену, и изображение пропало. Расспрашивать пилота дальше было опасно и незачем. Всё было ясно. Кренник почувствовал тошноту, в голове роились сценарии возможных действий, одно хуже другого. «Проклятый идеалист!» — чертыхнулся директор про себя на своего главного учёного. Гален своими действиями навлекал опасность не только на себя лично и своих коллег, но и на весь проект в целом и Кренника в частности: директор моментально соединил в голове пилота, Джедду, боевиков Со Герреры, окопавшихся на ней, и Галена, который имел с последним связи в далёком прошлом. Секунды текли, пилот со страхом рассматривал возвышающуюся над ним фигуру в белом, гадая, о чём тот сейчас думает с таким остекленевшим взглядом. А директор тем временем пытался решить, стоит ли уничтожить пилота по-тихому прямо сейчас — этот вариант вызывал у него ненависть к себе, к Галену и всей ситуации в целом — или же использовать как-то ещё. Он осознавал, что самое безопасное — просто пресечь ситуацию в корне. Это выводило дурака-Эрсо из-под удара, и самого Орсона заодно с ним. Но если бы он всегда соблазнялся такой кажущейся «простотой» решений, то никогда бы не достиг того, чего достиг. Вездесущий КОМПОНОП не дремал. И, судя по всему, среди людей Кренника были осведомители гранд-моффа. Хвала звёздам, Орсон позаботился о том, чтобы выяснение с пилотом провести без лишних глаз и ушей. Директор сделал небрежный знак рукой, и один из ближестоящих штурмовиков в чёрной броне вздёрнул пилота за шиворот, поставив его на ноги. — Ты хочешь жить? — спросил он, улыбнувшись. Пилот мелко затряс головой, кивая в знак согласия. — Х-хочу, — несмело выдавил он. — Тогда я даю тебе крошечный шанс: выбрось эту историю из головы, работай, как будто ничего не было. И никому ничего не говори, в противном случае попадёшь в КОМПОНОП… Между строк повисло: «И они изрежут тебя на кусочки». Пилота передёрнуло. — Думаю, не стоит напоминать, — добавил директор обманчиво-ласковым тоном, — что тебе не надо больше встречаться с Галеном Эрсо — иначе он выдаст вас обоих. Ясно? Последнее слово Кренник рявкнул, так что пилот аж подпрыгнул и снова затряс головой, словно поражённый падучей болезнью. Разобравшись с пилотом, директор отправился в комплекс. Инфокрон, лежащий во внутреннем кармане, жёг ему кожу, вызывая острое желание избавиться от него, расстреляв из личного бластера. Вопрос, зачем он всё ещё сохраняет его, мучил его каждую секунду. И рационального ответа на него не было. Весь день Кренник делал то, что было необходимо, как ни в чём не бывало. Ни единым словом или жестом не показывая своего внутреннего состояния. У него появилось знакомое ощущение, словно он в очень прочном скафандре, наросшем сверху. Скафандр действует сам по себе, и настоящего Орсона в нём никому не видно. Но, будучи средством защиты, скафандр становился и тюрьмой, не выпуская своего владельца наружу. Какое-то время у Орсона вертелась в голове мысль приставить к пилоту-ренегату охранного дроида. Но, скрепя сердце, он от неё отказался: основной стратегией было просто не привлекать к пилоту внимания, не показывать, будто что-то случилось. Конечно, на корабле были установлены «жучки», и был введён дополнительный приказ — никуда не выпускать пилотов, прилетающих на Джедду. Пилотам объяснили, что это временная мера в связи с увеличившейся угрозой со стороны повстанцев. Добравшись до своей каюты на боевой станции, Кренник вытащил запасной падд и слил с инфокристалла информацию туда. Включив глушилку, он просмотрел сообщение Галена полностью, кипя от негодования, затем перегнал его в шифрованный вид и наконец успокоился. Взломать шифр Галена мог бы только сам Гален. Или равный ему гений, коих во всей Галактике было по пальцам перечесть. После чего директор с огромным облегчением сжёг оригинальный инфокрон и переключился на следующую задачу: найти встроенную другом-предателем уязвимость и устранить её. На это потребовалось некоторое время. Орсон нашёл записи переговоров Галена с Шейтом Водраном по поводу перенастройки ядра реактора. Свидетельства саботажа и некомпетентности плодились, как грибы. Чтобы подчистить записи, требовался опытный хакер. Кренник понимал, что его способностей на это не хватит, как бы не хотелось бы ему сделать всё самому. Можно было оставить всё, как есть, надеясь, что вопрос никогда не возникнет. Пожалуй, это было даже лучше всего. С учётом того, что найденная прореха будет устранена, при всплытии всей истории наружу Кренник бы спокойно заявил, что система под его контролем работает надёжно. И возникающие неполадки отлавливаются и исправляются. Открыв основной рабочий падд, Кренник набросал проект защиты шахты. «Первым делом механические преграды, которые не задержат истечение газов, но поймают более крупный объект: какие-нибудь решётки. Потом… чтобы, скажем, взорвавшаяся в шахте ракета не причинила большой ущерб, усиление бронёй шахты перед решёткой…» Отдельным пунктом он записал задание по расчёту максимально возможной силы боеголовки, способной проникнуть в шахту. Ещё пункт: рассеяние точек попадания в зависимости от угла захода: то есть было очевидно, что до реактора (в случае отсутствия преград) может достать только ракета, идущая строго перпендикулярно, без отклонения в доли градуса. Шансы такого попадания были примерно один на миллион. Но… на случай полагаться не стоит. «Итак… уловители, основанные на силовом поле… и датчики движения. вроде бы всё», — Кренник закончил проект списком группы разработчиков, которую следовало привлечь для этого дела. Спустя несколько недель, Кренник попросил аудиенции у императора, чтобы изложить свой план выманивания мятежников, чтобы уничтожить их всех разом. И вот он стоял навытяжку в круглом кабинете с панорамным окном. Император смотрел в окно, расположившись вполоборота к докладчику. Когда директор вошёл в кабинет, полный радужных планов, то испытал неприятный удар, поняв, что в комнате, кроме них с императором, присутствует третье лицо: никто иной, как гранд-мофф Таркин. Уилхафф улыбнулся вошедшему, и Орсон ощутил, как ловушка с лязгом захлопнулась. — Я слушаю вас, — прошелестел император мягким голосом, — вы так настойчиво добивались моей аудиенции. Говорите же. Он взглянул своими жёлтыми глазами, обрамлёнными припухшими красноватыми веками, отчего Кренник поёжился, почувствовав, что у него пересохло в горле. Прокашлявшись, директор стал излагать: — Можно выманить основные силы повстанцев, запустив им информацию о боевой станции… Император склонил по-птичьи голову с интересом глядя на директора. Таркин предвкушающе оскалился, похожий на хищника, зависшего над добычей. — И о том, что в ней есть уязвимость, с помощью которой её можно уничтожить. Это даст им надежду. — Эта уязвимость на самом деле существует? — задал певучим голосом напрашивающийся вопрос Палпатин. — Нет, — жёстко ответил Кренник, обретая уверенность в своих силах. — Это ложная информация, которая может заставить противника ударить всеми имеющимися силами. — Звучит разумно, — одобрил император. — Что скажете, Уилл? — Хотелось бы посмотреть на детали, — осторожно начал Таркин. — В целом план неплох. — Поручаю тогда вам его реализацию, — эти двое разговаривали уже между собой, исключив Кренника из своего круга. — Но… — осмелился подать голос Орсон, в результате чего оба собеседника посмотрели на него, вызывая в директоре неприятное чувство, что на него смотрят, как на насекомое, — Ваше Величество. Это моя идея. Я лучше всех знаю станцию и её возможности. — При всём уважении, директор, военную операцию должен возглавить тот, у кого больше опыта, и кто разбирается в военной тактике, не так ли? Гражданские и военные специалисты — каждый должен заниматься своим делом. Это никак не умаляет ваших заслуг. «Ситха с два! — ругнулся про себя Кренник, — как будто у меня не было блестящих военных операций. Почему лучшим считается тот, кто способен утопить всё в крови, чем тот, кто может обойтись малой кровью?!» До того, как директор успел открыть рот, чтобы возразить, император добавил: — Можете идти. У вас ведь ещё не достроена вторая боевая станция. В каком она, кстати, состоянии? Когда можно ожидать её ввода в эксплуатацию? Вопрос застиг Кренника врасплох. Вторая станция пока что по сути представляла собой огромную искусственную луну, на которой не работало вооружение, а об обычных удобствах не стоило и говорить — ради приоритета военной мощи все прочие задачи были отодвинуты на второй план. — Чтобы боевая часть была полностью функциональна, потребуется ещё два, максимум — три года, — ответил он. — В таком случае, не теряйте времени, — император дал тоном понять, что разговор окончен. Возвращаясь в пока ещё собственную каюту на первой боевой станции, Кренник вновь и вновь остро переживал свою неудачу. Его бесцеремонно отодвинули. Он обманывал сам себя, надеясь на императора, как на своего единомышленника в деле усмирения галактики и прекращения войн. «Гален был прав, — подумалось ему. Эта мысль не добавила приятных эмоций. — Может, лучше было оставить его самодеятельность?» Но эту мысль Кренник отмёл: незащищённая шахта представляла угрозу только позициям директора и благополучию учёного, но не создавала особых неприятностей действующей станции. В первое время Орсон пытался изобрести способ вернуть себе действующий прототип, но безрезультатно. Доходившие сведения об успешных испытаниях на Джедде и разгроме повстанцев на Явине-IV наполняли сердце директора гордостью за своё творение. Но вызывали смешанные чувства в связи с тем, что все лавры достались Таркину, который никак не способствовал строительству, а только палки в колёса вставлял. Это было вопиюще несправедливо. Но, как директор уже неоднократно убеждался, справедливость — это миф, выдуманный разумными существами для самоуспокоения. На самом деле её нет. Известие же о взрыве Альдераана повергло директора в шок. «Какого ситха он делает? — думал Кренник, в крайнем волнении вышагивая по своей каюте туда и обратно, — он не понимает, какую волну вызовет своими действиями? Люди, у которых отобрали всё и которых загнали в угол, способны на что угодно!» Всё существо директора протестовало против такого использования станции — вместо вынужденного мира Галактика получала самую кровавую войну, которую только возможно выдумать. Орсон готов был ещё допустить необходимость уничтожения Джедды в качестве демонстрации серьёзности намерений. Но взрывать одну из самых богатых и влиятельных центральных планет? Кренник метался, как посаженный в клетку рик, и долго не мог обрести равновесие, пока не уцепился за робкую надежду, что на этом Таркин остановится, увидев реакцию населения галактики. Конечно, это был самообман, и Кренник, зная натуру гранд-моффа, это прекрасно понимал. Но в данный момент он ничего не мог поделать. А высовываться прямо сейчас было глупо, поскольку это не привело бы ни к чему хорошему, только к собственной весьма неприятной гибели в застенках Комиссии по охране нового порядка. Как уже исчезли многие до него. Последовавшие взрывы Котлиса, Мон-Каламари и Салласта заставили директора забыть об осторожности и собственной безопасности. «Это же катастрофа! — в панике думал Орсон. — Он загонит галактику в каменный век, уничтожая самые развитые цивилизации и самые пригодные для обитания планеты!» Он пытался добиться новой аудиенции у императора, чтобы лично поделиться своими опасениями в отношении Таркина. Но на этот раз ему было отказано. Только раз в личной беседе с Масом Амеддой он намекнул, что для того, чтобы погасить массовый бунт в галактике, желательно снять гранд-моффа и объявить, что взрывы планет были его личной инициативой и попыткой захватить власть. Через несколько дней его «пригласили» пройти. Это был мягкий арест, поскольку была оставлена видимость добровольности. Вот только на эскорт отрядили целый корпус штурмовиков. Так что Кренник мог разве что застрелиться, но не сделать ноги. Впрочем, пока у него и мысли об этом не было. Его привели в кабинет, где сидела хрупкая с виду женщина в красной форме ИСБ. Длинные ниспадающие волосы были почти чёрные, за исключением двух белых прядок по обеим сторонам лица. Женщина подняла глаза от голограммы, с которой разговаривала, и, погасив её, указала директору на стул перед столом. — Благодарю, — Кренник, улыбнувшись, сел на стул. Его охрана осталась за дверью. Он не был лично знаком с Исанн Айсард, но был, как и многие, наслышан о ней. Орсону было также известно, что Айсард недавно вступила в должность директора службы безопасности. И что шутки с ней плохи. Он почувствовал ледяной ком в животе. — Вы догадываетесь, почему мы с вами разговариваем, — ледяной голос директора ИСБ соответствовал холодности выражения её лица. — Возможно, — Орсон никогда не опускался до прямого вранья, тем более, что отрицание было крайне недальновидным — подобное лишь демонстрирует страх и невысокие показатели ума. — Что вы думаете по поводу действий Империи, относительно Альдераана, Котлиса, Мон-Каламари и Салласта? — напрямик спросила женщина. — Вы забыли про Джедду, — ушёл от прямого ответа Кренник, постаравшись свести всё к шутке. Однако, директор ИСБ не оценила юмора: в её глазах сверкнуло презрение. — Не заставляйте меня повторять вопрос, — отчеканила она. «А не то пожалеете» озвучивать не требовалось: это было очевидно. В Креннике самоуважение боролось с инстинктом самосохранения. Он пытался понять, зависит ли от его ответа хоть что-нибудь, или он в любом случае уже обречён. В первом случае можно было попробовать юлить. Во втором унижаться смысла не было. — Считаю, — взвешенно произнёс он, что боевой станцией можно было бы распорядиться эффективнее. Впрочем, это всего лишь мнение гражданского специалиста. Оно ни на что не влияет. — Ошибаетесь, — Исанн встала из-за стола. Она обошла его кругом и наклонилась к уху Кренника, — вы итак уже почти пережили свою полезность для Империи, директор. А ваше мнение по поводу действий гранд-моффа лишь подтверждает, что вы более не соответствуете занимаемой должности. Орсону пришлось проглотить эту тираду молча. Он лишь слегка поморщился, когда тёплое дыхание «Ледяной королевы» пощекотало его ухо. Айсард вернулась на своё место и нажала кнопку. Дверь кабинета тут же открылась. За ней обнаружились штурмовики в белом, среди которых одинокими пятнами выделялись двое в чёрной броне. — В «номер» десять-двенадцать. Командир охраны ИСБ кивнул головой и дёрнул дулом бластерной винтовки, приглашая Кренника выходить. Директор почувствовал, как напряглась его охрана. Он не хотел ненужных сцен и кровопролития. — Возвращайтесь на шаттл, — скомандовал он своим. Камера, в которой он очутился, была достаточно комфортабельной, хотя, конечно, её было не сравнить с офицерскими каютами на боевой станции. Первое время его просто держали в неведении и ничего не объясняли, словно забыв о его существовании. Было само по себе пыткой думать, что до конца жизни останешься в этой тюрьме. Периодически из-за двери раздавались крики: кого-то волокли после пытки в камеру. Так дни шли за днями. Кренник, зарастая щетиной, думал о том, что примерно в таких же условиях когда-то находился Эрсо на Валлте. «Если меня не убили, то думают, что я могу пригодиться, — размышлял он. — Могли и сослать куда-нибудь вроде Кесселя». Чтобы не сходить с ума, ударяясь в панику, Кренник разработал себе режим: физические упражнения, решение в уме задач или воспроизведение по памяти прослушанной научной информации. Причём параллельно он постоянно что-нибудь напевал. Пел он плохо, но с большим чувством. Однажды дверь его камеры открылась и грубый окрик охранника приказал следовать за ним. Сердце Орсона ускорило темп. Даже такое существование было всё же лучше смерти. Стараясь сохранять достоинство, он потащился за охранником. Его привели в комнату, похожую на медицинский кабинет. Посередине стояло кресло, которое вызывало у Кренника спазмы в животе. Он решил, что добровольно туда ни за что не сядет. — И зачем я здесь? — спросил он, стараясь придать своему голосу уверенность. — Всего лишь медицинский осмотр, — ответил металлическим голосом дроид. «Ну, да, нашли дурака», — подумал про себя Орсон, внутренне напрягаясь ещё больше. — Тогда обойдёмся без кресла, — сказал он. — Похоже, у объекта начинается паранойя, — произнёс вслух дроид. «Бери выше — давно уже прогрессирует», — ответил мысленно Кренник, считая, что в условиях, в которых ему приходилось жить и работать, чудо, что он ещё не свихнулся. — Не валяйте дурака, — сказал дроид, — садитесь. — Все необходимые тесты можно выполнить и без этого, — упёрся человек. Дроид нажал вызов и кому-то сказал: — Объект сопротивляется, что делать? — Подождите, сейчас спущусь. Вошёл среднего роста мужчина в форме ИСБ, слегка склонный к полноте, что было видно по его намечающемуся животику. Кренник отметил, что вошедший находится в звании коммандера. Он покачал седой головой в очках и сказал: — Меня зовут Зав Консти. В чём проблема? — Объект не хочет садиться в кресло, — прожужжал дроид. — Понимаю, — склонил голову коммандер, — в таком случае проведи осмотр без него. — Но это не по правилам! — возмутился дроид. — Это возможно? — спросил Консти. — Да, но… — Тогда исполняй, — отрезал вошедший. Дроиду пришлось подчиниться. Кренника воодушевила эта небольшая победа. «Значит, я зачем-то понадобился. Впрочем, радоваться ещё рано». Его снова привели в кабинет Айсард. На сей раз стула перед столом не было, и Орсону пришлось ждать стоя, пока директор ИСБ закончит свои дела. Она же набирала что-то на своём падде и совершенно не обращала внимания на вошедшего. Наконец она оторвалась от экрана и, сморщив переносицу, посмотрела на посетителя. Вид, наверное, и впрямь был неважный: за истекшие месяцы (Кренник не был уверен, но по его подсчётам прошёл год или чуть больше) ему ни разу не давали менять одежду или нормально мыться, не говоря уж о бритье или стрижке волос. — К вашему счастью, император счёл, что вам стоит дать второй шанс, — пафосно произнесла женщина, тоном показывая, что с решением императора она не очень согласна, но подчиняется. — Тем не менее, вам стоит учесть свои ошибки, вы меня поняли? Угроза была весьма недвусмысленной — Креннику не стоило попадаться вторично. — Что тут можно не понять? — Орсон позволил себе немного подёргать эту бешеную нексу за хвост. В ответ её глаза опасно сузились. — Вам стоит быть очень осторожным в своих высказываниях и мыслях впредь! — предупредила Айсард. «Уж точно придётся», — согласился с ней Кренник про себя. Разумеется, облегчать задачу возвращения директору не стали. Ему пришлось самому найти способ связаться со своими людьми и вызвать свой шаттл. Зато, когда он очутился на борту, помывшийся, побрившийся и сменивший костюм после посещения своей корусантской квартиры, его уверенность в себе заметно выросла. — Докладывай, — сказал он Птерро, — в каком состоянии строительство, и вообще всё. — После гибели Дерджеррода всё забуксовало, — ответил толстяк. — Гибели? — встрепенулся Орсон. — Что с ним случилось? Несчастный случай? — Можно и так сказать, — согласился Данстиг. — Он был на первой «Звезде», когда они пытались напасть на Кореллию… — Что он там делал? — перебил помощника Орсон. Тот развёл руками, мол, не знаю, и продолжил. — Ну, и после атаки повстанцев оказался в числе убитых. А «Звезда» сейчас ремонтируется. — А Таркин? — Говорят, его немного подпалило, но он жив. Получил пару шрамов на физиономии. Рвётся отплатить кореллианцам и недобитым повстанцам. — Ситхи с ним, что со второй станцией? — Ну, так вот, после смерти Джерджеррода было ещё четверо «директоров». Один тупее другого. Оянта мне говорил, что скоро всё развалится, а вторая станция так и заржавеет на стапелях… «Вот почему меня вытащили, — самодовольно подумал Кренник, — не нашлось замены». — Так Кореллию не успели взорвать? — спросил Орсон. — Нет. — Как же повстанцам удалось повредить станцию? Она практически неуязвима! — Ну, никто точно не знает. Одни говорят, что был очередной саботаж… — Очередной? — опять среагировал Кренник. — Ну, на станции люди с разных миров служат. Вроде бы даже хотели заменить большую часть людей дроидами… — Неправдоподобно. Чтобы устроить масштабный саботаж, нужна большая организация. На станции такую сложно сохранить втайне. Заговорщиков бы разоблачили до того, как они смогли бы сделать что-то существенное. — Есть ещё версия, что просто не повезло и в станцию врезался астероид. — Ещё менее вероятно! — фыркнул Кренник. — Так говорят, — флегматично ответил помощник. — Какие повреждения? — Большая вмятина в фокусирующей тарелке. Разгромлен мостик и часть конструкций рядом. — Ты видел это сам? — Нет, Оянта рассказал. — Стало быть, действительно что-то врезалось… — резюмировал директор. — Но вряд ли случайно. — Ладно, — оборвал он сам себя. — Летим на вторую станцию, посмотрим, в каком состоянии дела. Дела были в плачевном состоянии. Поставки уже несколько месяцев шли с перебоями. Ухудшился контроль за рабочими-вуки, которые стали бунтовать, чего при Креннике не было совсем. Вся командная цепочка начала расползаться. Вместо единого устремления к намеченной цели теперь были какие-то местечковые разборки и перетягивание одеяла на себя, как в других бюрократических аппаратах. В кадровой сфере обнаружились непонятные перестановки. И самое главное — опять проблемы с Эрсо. — Что произошло? — Кренник готов был метать молнии, глядя на Оянту, который за прошедшие годы так и не поднялся в звании выше лейтенанта. Впрочем, ему было ни к чему. — Эрсо отказался работать. — И? — Его забрали ребята из ИСБ. Больше я ничего не знаю. «Проклятье! — подумал Кренник. — Он всё-таки доигрался».  — Кто назначен вместо него в группу разработчиков? — Амес Ураван. — Хм… я бы тоже его назначил в отсутствие Эрсо, — буркнул директор себе под нос. — И какие результаты? — Скромные. Учёные настаивают на полномасштабных испытаниях, прежде чем испытывать саму станцию… все опасаются повторения Малпаза в отсутствии Эрсо. — Правильно опасаются, — уже миролюбиво проворчал Кренник, решая, что стоит побороться за дурака, хоть он ничем не заслужил, а напротив…