ФБ, или Фикбучная битва

Когда неписец хватил автора N. так, что не было сил даже поучаствовать в чужом сраче, автор понял, что больше никогда ничего уже не напишет, и стал подыскивать какой-нибудь писательский монастырь. Ктулхианский бы ему подошёл. Но таких заведений ещё не построили, и N. с рюкзаком и дорожным посохом отправился в Долину Забвения, где, по слухам, собирались все исписавшиеся творцы. Он шёл и шёл, стирая кроссовки за кроссовками, ночевал в постоялых дворах, расплачиваясь стишками и короткими рассказиками, написанными на коленке, а из дорожного скарба был при нём только выцветший эльфийский плащ с заплаткой на заду да старенький заброшенный аккаунт. Услышав, что этот ещё вполне себе автор направляется в Долину Забвения, горожане, селяне и аборигены сочувственно качали головами, а иные из них вполголоса приговаривали: «Хорошо, однако, что я не писатель…» И вот наш герой, преодолев горы и расстояния, наконец очутился в искомой Долине. Стоя на косогоре и приставив ладонь козырьком ко лбу, он окинул взором живописные поляны, усыпанные симпатичными писательскими домиками в виде книжек. На деревьях тут вместо листьев росли буквы, а в реке вместо солнечных бликов поблёскивали слова и фразы. Отошедшие от дел писатели копались в огороде и ловили рыбу, у которой вместо чешуи были кавычки. Когда наш герой спустился в Долину, его встретили радостно и весело. — Вот и правильно! Ну её в пень, эту литературу. Тут как раз домик освободился — мы вчера одного выгнали. — А чего выгнали-то? — поинтересовался N. — Да он роман написал. Молчал, молчал, сидел вечерами, мы думали — сети плетёт, а он писаниной баловался. Опять за старое, значит. Вот и выгнали. — Ну, мне такое не грозит, — уверенно сказал N. и тяжко вздохнул, вспоминая дни своего успеха, когда было по пять, а то и по десять просмотров в день. И окопался в том домике. Так началась его жизнь в Долине Забвения. Жилось там, в общем, ничего так, нормально. С утра N. ходил на рыбалку, днём тяпал картошку, по вечерам плёл сети, мурлыча себе под нос песенку из местного фольклора: «Шу-шу-шу, шу-шу-шу, ничего не напишу…» А однажды обнаружил себя сидящим в аккаунте и строчащим первую главу. Автор перепугался, что его застукают за этим постыдным занятием, и задёрнул занавески. Но с тех пор так и повелось: чуть появится свободная минутка — бегом в аккаунт, проду писать. А чтобы не вычислили, N. держал её в черновике. И в окно поглядывал: не торчит ли в форточке чей любопытный нос. Долго ли, коротко ли, но сколько верёвочке ни виться, а The End будет. И однажды автор обнаружил, что книга-то готова. Да такая толстенная, что любо-дорого. Смотрел он на неё, смотрел, а потом бац — и опубликовал. Что тут началось! Соседи, которые завязавшие, набежали, зашумели, ногами затопали: — Вот ты, значит, как? Припёрся в Долину Забвения, а сам книжонки пописываешь? Забирай свой аккаунт вместе с аватаркой и топай отсюда! — Да вы чего, народ? — попятился автор и на всякий случай накинул эльфийский плащ, чтобы стать невидимым, но из-за заплатки плащ не сработал. — Я же только одну книжонку. — Где одна, там и вторая! — осерчали местные и вытолкали его вон из Долины. Улюлюкая. Но автору было уже начхать. Он в полнейшем счастье шагал обратно домой, мысленно подбирая слова для предисловия ко второму тому, который уже зародился в его буйной голове.