Хроники города Энск

– Итак, – проговорила Лея, отложив столовые приборы и устремив сияющий вдохновением взор на слегка объевшуюся Маритаими, – сегодня у нас день кройки и шитья. Иными словами, урок труда. Что бы ты хотела сшить, моя радость? – Я?! – икнула от неожиданности Маритаими. – Я только кукол... И те не получаются... – Я тоже не мастер, но азы швейного искусства худо-бедно освоила, – успокоила ее кузина. – Это не так трудно, как тебе кажется. – Тогда, может быть, носовой платочек? – робко предложила девочка. – Ха! Платочек! Еще чего! Вот что... – Лея перегнулась через стол и таинственно прошептала: – Мы сошьем твоей кукле платье! – Пла-атье? – бедняжка Маритаими чуть не упала со стула. – Так я же не умею... – Я тебя научу! – заверила ее кузина. – Что там его шить! Раз-два – и готово! – Тогда ладно, – согласилась Маритаими. – А из чего? Лея ободряюще улыбнулась, потом задумалась и наконец нахмурилась. – Кажется, – неуверенно проговорила она, – кажется, я забыла приготовленные мамой лоскутки... – Ура!!! – обрадовалась девочка, но ее облегчение было преждевременным: господин Кобаяси позвонил в колокольчик и попросил пригласить в столовую кухарку. Не прошло и нескольких минут, как в дверь протиснулась грузная приземистая тетушка Кику. Колыхаясь всем телом, она приблизилась к столу и низко поклонилась сначала хозяину дома, потом его юным гостьям. – Тетушка Кику, – спросил господин Кобаяси, – помнится, у тебя в сундуке было немало всяких тряпочек? – Как же, как же, – закивала толстуха, – у меня этого добра полно. – Не будешь ли ты столь любезна одолжить пару приличных лоскутов для моих внучек? Разумеется, Маритами не была с ним в родстве, однако старик успел так привязаться к ней, что считал ее такой же внучкой, как Лауретту или Лею. – Сколько угодно, – снова поклонилась кухарка. – Так принеси, какие есть, а девочки выберут. Отвесив еще один поклон, тетушка Кику поспешно удалилась – только для того, чтобы вскоре явиться со стопкой аккуратно сложенных лоскутов преимущественно синего и голубого цвета. У ее локтя висела корзинка, из которой соблазнительно выглядывали кружева и, завиваясь змейкой, свисала пестрая тесьма. Лея очень обрадовалась. Маритаими напряглась. Выложив свои сокровища на свободный угол стола, кухарка отошла на два шага и, сложив руки на животе, замерла в ожидании вердикта. Кузины бросились перебирать лоскуты, откладывая в сторонку те, что приглянулись им больше всего. Их выбор пал на большой кусок коричневого муара, муслин почти такого же размера, только кремовый в мелкий шоколадный цветочек, и прямоугольный лоскут белого жатого батиста. Тетушка Кику в душе полностью одобрила выбор «девочек»: она понятия не имела, что делать с этими некрасивыми, по ее мнению, лоскутами и хранила их лишь по своей природной домовитости. Все кружево коричневого, шоколадного и кремового цветов, какое только нашлось в корзине, Лея и Маритаими тоже забрали себе, после чего кухарку отпустили, осыпав словами благодарности, которые господин Кобаяси подкрепил крупинкой золота размером с горошину. По счастью, Лея позабыла только ткани. Все остальное, включая крохотные пуговки, линейку, лекала, кусок остро заточенного мелка, иглы, булавки, ножницы и даже такую ценность, как целый лист миллиметровой бумаги, было у нее с собой. Так что, дождавшись, когда уберут со стола, а господин Кобаяси отправится по делам, кузины принялись за дело. Часа через два криков «А я хочу так!», «Мне не нравится!» и «Шей сама!» фасон платья был одобрен обеими сторонами после вмешательства кухарки и служанки, вытиравшей глаза зареванной Маритаими. – Это надо же, – возмущались в один голос представительницы местного пролетариата, – нашли, из-за чего спорить! А ну-ка живо успокоились обе, не то скажем господину Кобаяси! – И что? – прорыдала Маритаими. – А ничего... – проворчала тетушка Кику, отлично понимая, что действительно, это ровным счетом ничего не даст. Однако ее мрачный, многообещающий тон вселил некоторое опасение в мало знакомую с нравом хозяина дома Маритаими, так что девочка решила, что и вправду не стоило разводить сырость из-за такой ерунды, и мало-помалу успокоилась. После этого, посовещавшись между собой, кухарка и служанка одобрили еще один проект, разложили на столе миллиметровку и начертили выкройки обоих платьев. Затем быстро раскроили ткани, сметали оба наряда, примерили на куклу и принялись за шитье. Маритаими и Лея в это время сидели рядышком на диване, уплетая сладости, которыми предварительно снабдила их догадливая тетушка Кику, и с большим интересом наблюдали за тем, как ловко орудуют иглами обе женщины. – Люблю отдыхать, когда кто-то работает, – мечтательно промурлыкала Лея, отправляя в рот очередной кусок пряника. – Угу... – жуя пирожное, подтвердила Маритаими, поглаживая локтем прикорнувшую рядышком Леону. Наконец, оба платья, а также очаровательная нижняя юбочка из жатого батиста были сшиты, отутюжены и предоставлены в полное распоряжение «маленьких барышень», а кухарка со служанкой ушли на кухню, где с неменьшим рвением, чем до этого за шитье, взялись за приготовление обеда, который, как ни странно, никто не отменял. Наряды пришлись Беатрикс впору, и хотя почтенным женщинам было далеко до мастерства Саломеи, справились со своей задачей они на «отлично». Решено было оставить куклу в муаровом, а завтра переодеть в муслиновое, чтобы не надоедало одно и то же. – Так, – протянула Лея, – платья мы сшили. Чем займемся теперь? – Раз у нас урок труда, значит, надо что-то приготовить. Мы в школе на первом уроке готовим, а на втором рукодельничаем. – Ага... – кивнула Лея, поднимаясь с дивана и помогая слезть Маритаими. – Тогда пошли на кухню! При появлении юных барышень кухарка и служанка разом напряглись. – Чего изволите? – спросила с поклоном тетушка Кику. – Ну? Чего изволишь? – подмигнула кузине Лея. – Что вы готовили самое вкусное? – Тортик, – пискнула Маритаими. – Ого! Я тортик не умею! – Его печь не надо! – успокоила девушку Маритаими. – Там берут готовое печенье, повидло, сливки... – Так! – прервала ее Лея. – Тетушка Кику, нам нужны печенье, повидло и сливки! И квадратную тарелку. Побольше, да? – Да, – кивнула Маритаими. Кухарка поставила на стол коробку с печеньем с добавлением арахиса и кунжута, отыскала в холодильном шкафу баночку черничного джема и примерно полкилограмма творога. – Все, что есть, похожее на то, что вам нужно, – вздохнула она. – Как ты думаешь, подойдет? – спросила Лея. – Думаю, да. Только творог надо протереть с сахаром. Так бабушка делает, я видела. – Ах, это очень просто! – оживилась тетушка Кику. – Я сама приготовлю для вас творожный крем! Вскоре тортик был готов. Его приготовление и вправду не занимало много времени. Маритаими аккуратно раскладывала на широкой тарелке печенье, Лея смазывала его тонким слоем черничного джема, а кухарка накладывала на него слой творожного крема, вкусно пахнущего ванилью. Готовый тортик, посыпанный сверху мелко накрошенным печеньем и молотыми орехами, отправился в холодильный шкаф, а кузины с чувством выполненного долга – почитать книжку или поиграть с Леоной, как получится. Получилось заснуть в обнимку, вместе с маленькой хихибой, притулившейся в ногах у Маритаими. – Госпожа Лея! Госпожа Лея! – тряся девушку за плечо, полушепотом звала служанка. – Тут господин Оуэн-Рейфорд-третий... Срочно вас вызывают! С трудом освободившись от оков сна, Лея вскочила с дивана. Следом спрыгнула испуганная Маритаими. – Что-то с мамой?! – крикнула она. – Нет-нет-нет, маленькая госпожа! – тут же принялась успокаивать ее служанка. – Старого господина послал ваш дядюшка Акиро. У него заболели грифонята. Срочно нужна помощь молодой госпожи... Убедившись, что с мамой все в порядке, Маритаими расплакалась в голос от жалости к бедным малышам. Лея крепко обняла ее и пылко расцеловала. – Будь умничкой, киска, не плачь! С грифонятами будет все в порядке, я обещаю. И вот что: дома я постараюсь приготовить точно такой же тортик, а этот скушайте с господином Кобаяси сами, хорошо? Маритаими несколько раз кивнула. С огромным сожалением попрощавшись с кузиной, Лея умчалась домой. Зато господин Оуэн-Рейфорд-третий принял приглашение хозяина дома отобедать с ним и его маленькой гостьей, а также отужинать, если, конечно, какие-то срочные дела не заставят его самого покинуть сей гостеприимный кров. Господин Оуэн-Рейфорд-третий охотно согласился. Обед прошел тихо и, по мнению Маритаими, немного скучно. Старики решительно не знали, о чем говорить в присутствии маленькой девочки, а маленькая девочка стеснялась задавать старикам интересующие ее вопросы. Впрочем, поданный на десерт тортик сгладил это впечатление. Не претендуя на изысканность, он оказался на удивление очень вкусным. А уж старый дракон, не избалованный тонкими десертами французской кухни, и вовсе нахваливал едва ли не каждый кусок. После обеда Маритаими забралась к нему на колени и засыпала вопросами о домочадцах: вначале обо всех вместе, затем о каждом в отдельности. Старый ученый терпеливо и обстоятельно отвечал на каждый вопрос, но Маритаими видела, что он чем-то огорчен и оттого слегка рассеян. Наконец, старик не выдержал. – Видишь ли, деточка, – начал он, с трудом подбирая слова, – завтра все будут сильно заняты и... и, к сожалению, не смогут тебя навестить... Маритаими опустила голову и тяжело вздохнула. – Нет-нет, только не расстраивайся! – принялся успокаивать ее господин Оуэн-Рейфорд. – Послезавтра кто-нибудь обязательно прилетит сюда и пробудет с тобой целый день! Но завтра... Ты же не слишком огорчилась, правда? Маритаими могла бы сказать, что СЛИШКОМ огорчена, но расстраивать старого ученого не стала. – Завтра должен прийти человек, который умеет делать бумажные коробочки... – вдруг вспомнила она. – Господин Кобаяси пригласил его сюда. Он научит меня делать такие же... – Вот и отлично! – искренне обрадовался господин Оуэн-Рейфорд-третий. – А потом, когда ты вернешься домой, научишь этому искусству меня! – Научу, – согласилась Маритаими. Вечер прошел на удивление мирно и спокойно. К господину Кобаяси заглянул на огонек доктор Такахаси, проведать старого друга и передать Маритаими привет от внуков, а заодно сообщить, что оба мальчугана приедут в гости – развлечь свою новую знакомую. Господин Кобаяси хотел было вежливо, но решительно отказать им в визите, но господин Оуэн-Рейфорд, не видевший причины для подобной немилости, первым поблагодарил доктора Такахаси, присовокупив к этому заверения, что общество его внуков будет для Маритаими настоящим праздником. Господину Кобаяси оставалось только согласиться, что он и сделал. После этого господин Кобаяси и доктор Такахаси извлекли из резного шкафчика, скромно стоявшего в углу, музыкальные инструменты, спросили, играет ли на чем-нибудь господин Оуэн-Рейфорд, и узнав, что предпочитает флейту, вручили ему похожий инструмент. Попробовав проиграть на нем несколько тактов своей любимой мелодии, ученый сообщил, что вполне освоился, и трое почтенных старцев устроили что-то вроде импровизированного концерта, на котором единственной зрительницей была маленькая Маритаими. Разумеется, ни один из них не был профессиональным музыкантом, однако играли они с таким чувством, с такой любовью к музыке, что девочка после каждого произведения бурно аплодировала им. После концерта господин Кобаяси и доктор Такахаси попросили гостя проиграть им одно из своих любимых произведений. Господин Оуэн-Рейфорд, подумав несеолтко секунд, выбрал прекрасную мелодию «Одинокий пастух» Джеймса Ласта. Старые друзья внимательно прослушали ее, затем доктор Такахаси извлек из недр своего бездонного кармана листок нотной бумаги и карандаш и принялся по памяти записывать ноты. Закончив, он проиграл мелодию, исправил несколько ошибок, после чего старики сыграли ее вместе. – Ну, как? – улыбнулся Маритаими доктор Такахаси. – Нравится? – Очень! – с жаром заверила его девочка. – Приятно слышать восторг в твоем красивом голоске, – слегка поклонился старик. – А у тебя есть любимая пьеса? – Есть. Только это не мелодия, а песня. – Можешь напеть? – У меня нет музыкального слуха, – с огорчением ответила девочка. – Но господин Оуэн-Рейфорд может вам ее спеть. – «Выйду ночью в поле с конем»? – догадался Оуэн-Рейфорд. – Хорошая песня... Он очень душевно и лирично спел ее, доктор Такахаси записал и они еще добрых часа полтора разучивали ее, чтобы исполнить ее на следующем домашнем концерте.